скачать книгу бесплатно
Как показывают в кино
Лина Кирилловых
О таком часто фильмы снимают: как вваливается в размеренную жизнь из ниоткуда человек, и всё у всех переворачивает с ног на голову. Только Юлька, новая соседка Дениса, оказалась очень даже всамделишной – и считающей, что в жизни обитателей обычного двора обычного микрорайона давно пора что-то менять.
Как показывают в кино
Лина Кирилловых
© Лина Кирилловых, 2021
ISBN 978-5-0053-9308-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1.
А появилась она ровно так, как показывают в кино. Только не с пистолетом. Раскрутила над головой пакет и вмазала Батату по спине. Тот споткнулся на ровном месте и квакнул – издал рваный звук, в который преобразовалось «ай». Ордынцы замерли в шоке. Денис, признаться, тоже. Грязь испачкала брюки, и нога, ушибленная, когда Батат с гыгыканьем толкнул Дениса в грудь и опрокинул, ныла, обещая здоровенный синяк. Сидя на мокром асфальте в привычной униженной позе, Денис видел прекрасно: девчонка. Худая, кудрявая, светлая. С белым пакетом из «Двойки». Девчонка была незнакомой – Батату, видимо, тоже. Батат глупо лупал глазами. Стекляшка, мелкий ордынец, хихикнул. Он допустил ужасную ошибку – увидел в ситуации весёлое. Гвоздь дёрнул его за рукав. Лист-летописец тупо глядел на блокнот, не зная, как протоколировать случившееся. Денис привычно ощущал себя зрителем. Нездешне, странно было: так много раз он пытался удрать и получал от Орды затрещины, но никогда никто не заступался за него и не переключал внимание врагов. Не помогал. Батат протянул «Э-э-э», обращаясь не к девчонке – к Стекляшке. Тот, запоздало поняв, крепко зажал ладонями рот. Девчонка снова крутанула пакет, где лежало нечто увесистое. Её отправили в «Двойку», просто отправили в магазин, она вышла, купив, и, возвращаясь двором… Девчонка громко хмыкнула. Ордынцы непроизвольно подпрыгнули. Батат таращился. Сегодня для него тоже случилось «никто, никогда, как же так, так бывает?». Батат безраздельно царил в этих дворовых владениях. Был внушающим страх и трепет диктатором.
– Ты… ты чего?! Ты чего, а?
Девчонка смотрела насмешливо.
– Легко представить себя крутым, – её голос звучал очень звонко, – когда нападаешь на одного человека толпой. Но ты уже не крут, когда тебя побила девчонка. Такая же у вас логика, первобытные вы создания. Верно?
– А? – челюсть Батата отвисла.
– Пещерные дикари. С мозгами, как у дождевого червяка. Убогие. Да, я тебя побила. А твои трусливые подлизы, – девчонка кивнула, – всё видели. Вы видели, так?
– М-нэ-э, – отозвался сквозь пальцы Стекляшка.
– Трус – вот! – внезапно взвился Гвоздь. – Вот, на асфальте валяется! Он не может постоять за себя, только ноет. Он…
– Трусы, слабаки и рохли сбиваются в стадо, которому нужен вожак.
Девчонка победно упёрла руки в бока. Пакет висел тяжёлой смертоносной гирей. Гвоздь был выше девчонки на полголовы, а Батат – и подавно. Денис заворожённо смотрел. Он как-то забыл, что стал причиной создавшейся ситуации. Батат всхрапнул, побагровел, налился злостью до самой макушки, переступил на месте, как бык, и оскалился. Ордынцы заворчали, окончательно осознав оскорбление. Готовилось нечто страшное – готовилось и оборвалось.
Из кустов сирени на дорожку с хрюканьем вкатился удерживаемый поводком Колобок.
– Дети… Что тут происходит? – грозно загудела тётя Нина, переваливаясь вслед за Колобком. Дородная, суровая тётя Нина, от которой и дядя Валера, её неудачливый муж, прятался, когда собирался курить. Тётя Нина напоминала японского борца сумо. Удушающий запах духов, торопящийся вперед тёти Нины, тоже грозил, как оружие. Денис был спасён – и незнакомка с пакетом.
– Денис поскользнулся на банановой шкурке, – Батат, мигом надев подходящую для общения со взрослыми маску, горестно развёл руками.
– Чушь! – громко сказала девчонка.
Тётя Нина вздрогнула. Этот звонкий голос был и ей в новинку. Оглядев девчонку с ног до головы, она вопросительно вздёрнула бровь. Брови тётя Нина жирно, ложно рисовала поверх своих собственных. Колобок, восторженно хрипя, обнюхал Дениса и обслюнявил ему всё лицо. Денис встряхнулся, глядя на девчонку: не говори, не надо!
– Его толкнули, – указала Юлька.
– Кто? Зачем? – пробасила тётя Нина.
– Толкнул вот этот, который у них вроде главный. По-моему, им всем просто нравится издеваться над кем-нибудь, пока не видят родители.
– Денис, это правда?
Тот отвёл взгляд.
– Василий, – начала тётя Нина.
Батат задёргался и замахал руками, как мельница.
– Врёт! Я даже не знаю, кто она и откуда!
– Батат, – прошипел тихо Гвоздь. – Нам лучше отступить…
– Замолчи! Откуда ты взялась, такая умная? – Батат навис над девчонкой, искривив в негодовании рот. – Я никогда тебя раньше не видел! Пришла и выдумываешь! Это наш двор! Ты… Ты если обиделась, что мы не играем с тобой, то это твои проблемы, вот!
– Ох, дети, – потеряла интерес тётя Нина. Колобок уже рвался дальше – к привлекательным до невозможности шинам, вкопанным вокруг площадки для мелких. Шины полагалось пометить. – Играйте, как цивилизованные люди, и не ссорьтесь. Не надо друг друга толкать. Что до тебя, Василий… Девочка к нам вчера переехала. В третий подъезд. Я видела, как грузчики таскали вещи. Так?
– Да. Вчера, – ответила девчонка, мило улыбаясь.
– Вы с мамой и папой приехали на такси, – довольная своей наблюдательностью, продолжила тётя Нина. – И как твоё имя, блондиночка?
– Юлька. Я просто русая. А он, – обрётшая имя девчонка указала пакетом. – Он что, правда Васька?
Батат поморщился.
– Ну да. Васька как есть.
Блондиночка – русая – Юлька захохотала.
И смех зазвенел водопадом, ударил хрустальными брызгами, рассыпался и зажурчал – как будто в дворовых, привычных, до распоследней веточки знакомых зарослях сирени, которую уже ободрали, раскинулись вдруг джунгли, где и ручьи, и водопады, и дожди звучат, как дивный музыкальный инструмент. Ордынцев ослепило. И Батата. Сам же Денис оглох, кажется. Одна лишь тётя Нина – взрослая – не слышала магии, просто стояла. Её парашютный, салатово-жёлтый халат пестрел и пах цветами тропиков. Фырчащий Колобок мог бы быть притаившимся тигром. Тётя Нина неверно поняла Юлькин смех – что все помирились, и всё хорошо, но смех сделал нечто нездешнее. Денис – так пугающе чётко – вдруг ощутил внутри счастье.
– Играйте, – повторила тётя Нина. – Я пойду.
Колобок утащил её на площадку. По подъездной дороге медленно прополз автомобиль, едко чихнул выхлопом, задребезжал. Старушечий голос обругал автомобиль: «Окаянный!». Метла заговорила – шурх-шурх. Волшебство пропало. Денис неловко встал и вытер руки о футболку. Батат и ордынцы молчали. Юлька зашелестела пакетом. Где-то выше, к синему небу вдоль стен старой панельки, открылось со скрипом окно.
– Юля, – позвал женский голос.
– Иду! – Юлька бодро отозвалась и взмахнула своей ношей в воздухе. В пакете булькнуло. Отчего-то Денис услышал это только сейчас. Потом – эй! – Юлька, подавшись вперёд, крепко схватила Дениса свободной рукой за запястье. – Только я с другом. Можно, он попьёт с нами чай?
В вышине завозились и стукнули.
– Ты с кем-то уже познакомилась?
– Да, – Денис, выдернутый Юлькой из кружка ордынцев, лишь оторопело моргал.
– Ну… хорошо. Давай, ждём!
– Куда, – проблеял Батат.
– Пока, Картошка, – попрощалась Юлька.
Орда застыла в пятнах солнечного света – на вымытом грозой асфальте, окостеневшая в карикатурных изломанных позах, как в театре, поверженная за сегодня дважды, и это явно было для кого-то из них чересчур. Денис подумал: «Червяки». Юлька влекла его, как пушинку. Кудрявая, вся сияющая. Он тоже был выше её на полголовы. И не знал ничего, кроме «Юлька» и «третий подъезд». Что-то гулко бухало, даже грохотало. Сердце.
– Мама, увы, заставит тебя вымыть руки, – сказала Юлька, не оборачиваясь.
– Сначала я решила, что так, «Батат», его назвали родители. Ну, понимаешь, если у людей чувство юмора… А потом дирижабль-тётушка сказала, что он Васька. Просто Васька, который придумал себе кличку – Картошка! Ой, умора… Сдаётся мне, тут жить довольно весело.
– Гм, – выдавил Денис.
– Батат – это же картошка, ты знаешь? – Юлька смотрела на него очень внимательно. Странно так: только что валялся в лужах, но перед новой знакомой ударять в грязь лицом не хотелось. Нет, Денис не знал. До этой встречи.
– Да. Только сам Батат не в курсе. Дурак… Он полагает, это имя монгольского хана.
– Раз дурак, то почему ты позволяешь ему над тобой издеваться?
Повсюду громоздились коробки. Привезённые издалека в эту квартиру на последнем пятом этаже вещицы – ещё скрывающиеся в темноте под картоном и скотчем, пахнущие совсем другим жилищем. На полу – в коридоре, на кухне. На подоконнике и табуретках. Цветные и песочно-коричневые, некоторые будто бы с почтовым штампом. А в пакете, оказывается, Юлька несла минералку. Тёмно-зелёную полуторалитровую бутыль. Минеральную воду сразу забрала Юлькина мама. Черноволосая, на Юльку не особо похожая. На столе стояли приготовленные к чаепитию чашки – красные, в белый горошек. Мама Юльки унесла тёмно-зелёную бутылку, прикрыв за собой дверь кухни.
– Минералка для папы. Ему нездоровится.
– Болеет? – Денис удивился. Но минеральная вода вроде бы полезна для желудка.
– Почти. Так тоже можно сказать.
Юлька аккуратно отпихнула одну из коробок ногой и уселась на табуретку.
– Пей чай, – велела новая знакомая. – Мама специально искала заварку.
Юлькина мама про руки ничего не сказала, оставив предостережение несбывшимся. Но Денис всё равно тщательно вымыл их в раковине. Куском хозяйственного мыла, от которого все ссадины взбунтовались и защипали. И даже попытался оттереть грязные пятна на брюках. Солнце косо ложилось на оставшийся от предыдущих владельцев выгоревший желтоватый линолеум. Необжитая квартира с духом замерших, нераспакованных вещей воспринималась иностранной территорией. Тут рождалось что-то, вот прямо сейчас – другие правила, законы, порядки.
– Пей.
Чай дымился. Денис поспешно кивнул.
И остались от прежних ещё табуретки – кособокие и шатучие, гудящий, как самолёт при взлёте, холодильник в пятнах ржавчины, остались старые полки и этот исцарапанный стол, на котором будто бы постоянно резали хлеб и овощи без разделочной доски. Что-то дряхлое, стариковское, но Денис не мог вспомнить, кто здесь раньше жил и как долго. Да это и не являлось важным. Теперь здесь жила – Юлька. Солнце золотило её волосы. Бледное лицо ещё не загорело. Всё на нём было маленьким, кроме громадных темнеющих глаз – цветом один в один чай, который всплёскивал в чашке, иноземный загадочный чай с земляным терпким привкусом. Юлькина мама, зайдя в одну из комнат, заговорила там вполголоса, и ей ответил, судя по всему, болеющий Юлькин отец. Денис поджал ступни в дырявых носках.
– Так почему?
Он не хотел делиться.
– Потому что.
Глиняный кот таращился сквозь дырку в обувной коробке. Статуэтка, наверное. Денису стало тоскливо. Юлька проследила взгляд Дениса, покачала головой. Солнечные кудряшки топорщились. В чисто вымытом небе штрихом проскользила ворона. Трепетали листья деревьев. По натянутым проводам бегал ветер. Лето как-то мгновенно пришло.
– Им надоест когда-нибудь, – сказал Денис бесцветно. – Просто надоест. Они отстанут. Всё.
– Я поняла тебя.
– В смысле?
– Ты как этот кот. Он достался маме от бабушки, кстати… Вот. Ты – сидишь в коробке.
– Я – что? Чего?
– Нет, ты не трус. Пусть эти… ордынцы и утверждают обратное. Ты спрятался, вот в чём дело. Закрылся. И смотришь на свою жизнь со стороны. Через дырку в дурацком картоне.
– А я тебя не понимаю.
– Разумеется, – и Юлька хитро фыркнула. – Мы познакомились всего – сколько там? Пять минут назад? Десять? Но ты – у меня в гостях. Ты пьёшь мой чай.
– Вы переехали вчера, – повторил Денис слова тёти Нины.
– О да. Мы чужаки и пришлые, – Юлька глядела поверх белых горошин на чашке. – И мы приехали, чтобы встряхнуть это болото. Вот, Денис.
– Чего? – тот чуть не подавился чаем.
– Да я шучу! И правда, с вами будет забавно.
– Ну, Юля…
– Юлька, – она поправила. – Я – только Юлька. Не Юля. И не Юлечка. Двор зря вчера пытался быть сонно-тихим. Знаешь, какой он по вечерам? Много-много окошек. И в каждом – проблемы, – бездонно-чайные глаза горели. – Вы, бедолаги… И ты. И эта шайка. И дирижабль-тётушка. И её толстый пёс. Как интересно: бабушка говорила, что человек – это книга.
Денис закашлялся. Где-то за стенкой папа Юльки лечился целебной минеральной водой.
– Вот только я люблю энциклопедии чуть больше. Не знаю, в какой из коробок искать… Придётся их читать по памяти. Или в окружающем.
– Как это?
Юлька опять рассмеялась.
– Переносить прочитанное в жизнь.
2.
Дядя Валера осматривался. Он смешно двигал носом – багровым и прячущимся в усах. В руке дядя Валера сжимал заботливо закутанную в тряпку прямоугольную маленькую пачку. Так со стороны казалось, что дядя Валера снял с сушилки во дворе свой носовой платок, например, или носки – и несёт домой. Хозяйственный! Так казалось ещё, что тёте Нине с ним повезло невероятно. Юлька, впрочем, готова была проверять всё с суровой дотошностью.
– Стоп!
Дядя Валера подпрыгнул.
– А. Девчушка. Девочка, – он выдохнул с облегчением.
– Нет, – Юлька нахмурилась.
– Привет, дядь Валер, – Денис подошёл, поздоровался.
– Ты не пугай, – обратился дядя Валера к насупленной Юльке. – Я думал, Нинуля…
– Вы от неё скрываетесь.
