скачать книгу бесплатно
Затмение. До и после. Тетрадь 20
Юрий Киреев
Автор, как герой произведения, попадает в разные жизненные ситуации. Вначале безоговорочно принимает комсомольский энтузиазм. Но со временем поддаётся соблазну лёгкой жизни. Наступает время переоценки жизненных принципов и разрушения социальной мечты. После эмоционального затмения наступает общественное просветление. В рамках всей книги герой проходит долгий путь этического чистилища и не теряет веры в энтузиазм неукротимой юности.
Затмение. До и после. Тетрадь 20
Юрий Киреев
Стихи о том, что автор видел, чувствовал и о чём думал до и после перестроечного времени.
Редактор Антон Киреев
© Юрий Киреев, 2021
ISBN 978-5-0053-7164-5 (т. 20)
ISBN 978-5-0053-6759-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Киреев Ю. П.
Тетрадь 20
Вулкан
Сборник
Глава 1
Стихи
В застенках памяти
Страна наслышана не зря
Про вкус котлет и мух укусы.
Но отделить меня нельзя
От странной страсти по Союзу.
Да. Я остался в той стране.
И в рамках неперезагрузки
Хочу быть чуточку стройней,
Но не выходит: я ведь русский.
А если стану возражать
И даже спорить с паспортистом,
Мне от такого куража
Приклеят красного фашиста.
Ты поостынь! Да посмотри:
Россия стала заграницей.
И одевается с витрин,
И куршевелится на Ниццах.
До смеха низкая цена
В торговле оптовоподушной.
Забудем дедов имена,
С рожденья к шику равнодушных.
Но я прописан в Октябре,
Живу по метрике Советской.
А настоящее, как бред.
Где я? Кто я? Вопрос простецкий!
Ведь по статистике я бомж.
Без прав. Без Родины. Без крыши.
Боюсь, что сделаюсь рабом
На свалке выращенной грыжи.
Зачем выдавливать раба,
Когда и нет такой обузы?
Я не отрёкся от себя.
Я верен страсти по Союзу.
Когда услышу: «Отрекись!»
Я не поддамся одичанью.
Мне рисоваться не с руки.
Я не герой. Но и не чайник.
«Не отрекаются, любя…»
Сказал поэт. А был он русский.
О сильном чувстве не трубят.
Вполне довольно тихой грусти.
Меня не стоит отделять.
Я автономен светлой страстью.
А если вздумают стрелять,
Я молча стану общей частью.
Пусть освинцованный укус
Под ордена дырявит китель.
Не выйдет отделить Союз
От правды, где всплывает Китеж.
Порнонравы
1.
Время диктует нравы:
Что в детство играть, что дичать.
На юношей нет управы.
Нет её и на девчат.
Косынкою стали юбчишки.
Присутствием – то, чего нет.
И совесть попала в излишки,
И в мыслях – сплошной винегрет.
И морщится солнечный город
От смога насевших потерь.
Что модницы в моде – не горе.
В моде свобода теперь.
Эмансипация модниц
Запреты снимает с петель.
Завтра придёт, а сегодня
Бордель выдают за отель.
И за роскошные косы
Под мат и хватательный зуд
С похотливейшего допроса
Россию в кусты сволокут.
Упорно внедряется мода
На слёзы на гордой земле,
На стоны страны без народа,
На память в пыли и в золе.
Не время диктует нравы.
Нравов зловещий ожог
Гноится издержками правды
На сердце, направленном в морг.
2.
Как долго в холопском бессилье
Будет опять и опять
В белые святцы Россия
Чёрные косы вплетать?
Придёт запоздалое завтра.
А с ним долгожданный сюрприз.
Сюрприз правового азарта.
Но как это без Василис?
Фантики
Все тащат фантики кругом
Но не впадая в эту крайность,
И я пристроился тайком
Пока ещё не всё украли.
Мне не с руки ворон ловить
Сетями разочарованья.
Тесно от фантиков любви
В калейдоскопах ожиданья.
То вьются искорки в глазах,
Как бриллиантовые льдинки,
То сыплет пылкая гроза
Молниевидные смешинки.
Так насмехается судьба,
Не объяснимая, как прежде.
Зачем обманывать себя,
Ища в золе свои надежды?
Костры остыли – целы пальцы.
Цела ли целая страна?
Опять свои протуберанцы
Зажгла гражданская страда.
Тащить из кризиса каштаны —
С огнём вести напрасный торг.
Краснознамённой икебаной
Закрыт таможенный порог.
Каким бы набожным тавром
Переиначить эту крайность?
И сдать в ощип крутых ворон
В престольный день большой облавы!
А могут длиться ль без конца
Дефолт любви и солнца кризис.
И не весна ль несёт сердцам
Улыбок праздничные визы?
Живые столбы
Туристы считают
Столбы верстовые.
Потом столбенеют:
Они ведь живые!
И ты спозаранку
И в стужу, и в слякоть
На пост столбовой
Отправляешься плакать.
Тебе на версте
Надо быть шоколадкой
И слёзы глотать,
