Из жизни женщины

Кира Овсянникова

Из жизни женщины

Глава 1 О том, что каждой женщине 30+ нужен психолог

"Ну вот, докатились" – подумала Нина. В свои 36 лет она впервые оказалась на приеме у психолога. Причем не у обычного психолога, который работает со взрослыми, а у детского. А дело вышло такое. У Нины есть дочь Мила семи лет. Девочка смышленная, но очень эмоциональная и не особо стремящаяся к общению с другими детьми. А дети таких не любят. Поэтому, Мила была предметом постоянных насмешек со стороны других детей.

В то утро, когда Нине позвонил учитель, она стояла в громадной пробке по пути на работу. Вероятность того, что она не опаздает сегодня на планерку медленно, но верно стремилась к нулю. Нина мысленно придумывала оправдания перед руководством, как вдруг зазвонил телефон. Вздрогнув и посмотрев, кто звонит, она с одной стороны выдохнула, что это не начальница-стерва третирует ее с утра пораньше, а с другой стороны несколько напряглась, так как учитель вряд ли будет просто так звонить.

"Да, Елизавета Петровна, доброе утро. Слушаю Вас" – немного дрожащим голосом сказала Нина.

"Нина Марковна, доброе утро! Надеюсь я не сильно вас отвлекаю?" – зазвучал громкий голос учителя, от которого захотелось сразу выправиться и положить руки на воображаемую парту.

"Нет, что-то случилось?" – уже несколько тревожно спросила Нина.

"Дело в том, что Мила плачет весь первый урок. Я сказала, что будет самостоятельная работа. Она заплакала и никак не может успокоиться. И это уже не первый раз. Она слишком эмоционально реагирует и почти не идет на общение с одноклассниками… Я бы рекомендовала вам с ней сходить к психологу, чтобы выяснить причину."

"Так, может быть вы порекомендуете, куда обратиться, я, к сожалению, далека от психологии и психологов" – сказала Нина, и подумала, что это была неудачная попытка пошутить в текущей ситуации.

"Ну вот нашего школьного психолога я бы не рекомендовала, вам лучше обратиться к медицинскому психологу. Вот например, в центр "Лучик", там и комиссия есть" – сказала учитель.

Нина быстро поняла, к чему клонит учитель и прямо спросила: "Вы считаете, что Мила – аутист? "

Елизавета Петровна несколько замялась, но потом как-то решила оправдать себя: "Я не специалист, поэтому не могу судить. Но я сейчас так же учусь на дефектолога, и могу сказать, что у нее есть определенные признаки. Но не обычного аутизма, у нее мозговая деятельность не нарушена, наоборот, у нее хорошая память и она быстро все схватывает. Вот есть признаки синдрома Аспергера. Вот мне нужно понять, как с ней себя вести. Можете сходить к психологу и мне потом позвонить?"

"Да, конечно" – сказала Нина, и вскоре они закончили разговор.

Как Нина добралась до работы она не помнила. Видимо, у нее было такое лицо, что даже стерва-начальница не стала с утра портить ей настроение.

Нина думала о том, что она будет делать, если диагноз подтвердиться, где ей найти хорошего психолога, и о том, почему почти каждый день с ней случаются какие-то неприятности.

В современной жизни как-то не принято говорить о своих проблемах, ведь женщине нужно быть сильной, показывая идеальные фотографии в соцсетях. Так думала и Нина, ежедневно стремясь к совершенству во всем внешнем его проявлении. Но постепенно стала чувствовать, что сил становится все меньше, а усталости все больше. И любая неидеальная ситуация стала выбивать ее из колеи.

Начались поиски психолога, но не на работе. На работе нельзя, вдруг кто узнает. Сразу же слухи поползут. Грымза-начальница обрадуется, почувствовав слабость, и начнет применять тяжелую артиллерию, чтобы добить окончательно.

Оказалось, что услуги психолога стоят нынче не дешево. Ценник от 2,5 тыс за сессию и, можно сказать, до бесконечности. "Да уж, видимо есть спрос на услуги, раз такая стоимость" – подумала Нина. Прозвонив несколько медицинских центров, она записалась на прием к нескольким детским психологам, так, на всякий случай. Если кого-то она посчитает стоящим, то от других откажется.

Сначала они с Милой попали на прием к приятной женщине, которая, как показалось Нине, совсем не слушала ее. После того, как Нина вышла из кабинета, пригласили Милу. Нина, все это время, пока Мила была у психолога, ерзала на стуле и нинак не могла найти себе места. Мила из кабинета вышла расстроенная. Нина, чтобы как-то поднять дочери настроение дала свой телефон, чтобы та посмотрела какие-нибудь "видосики" и успокоилась. Психолог сказала Нине, что скорее всего у ее дочери нарушение мозгового кровообращения, она медленно отвечала на вопросы, у нее плохая память и лучше сходить на консультацию к неврологу. Нина очень удивилась, ведь память лучше, чем у ее дочери она не встречала. Дочь в свои семь лет прекрасно читала, считала, неплохо знала английский и сама в 6 лет научилась на нем читать. В голове пазл не сошелся, Нина решила пойти ко второму в своем списке психологу.

Учителю Нина звонить не стала, пораньше уложила Милу спать, а сама занялась глажкой. В зале, на самом видном месте, всегда находилась гора неглаженного белья, которая практически никогда не уменьшалась. Но в те редкие моменты, когда гора ощутимо таяла, Нина испытывала некоторую облегченность и даже освобождение. Нина часто сравнивала свою жизнь с этой горой неглаженного белья. Устала она или нет, больна или здорова, ей нужно обязательно разгребать эту кучу, иначе она станет еще больше. Ведь чем больше она становилась, тем более тяготила Нину, как будто она взваливала на себя эту гору неглаженного белья и повсюду носила ее с собой.

Очередной психолог был запланирован на среду, но во вторник вечером опять позвонил учитель. "Опять" – подумала Нина и взяла трубку. Но в этот раз разговор был более приятен, учитель отметил, что у Милы сегодня был очень удачный день, она говорила с детьми, отвечала на уроках и вообще была в природнятом настроении. Нина ответила, что просто уложила Милу пораньше спать. Елизавета Петровна поинтересовалась, ходили ли к психологу, также не согласилась по поводу плохой памяти Милы. Договорились, что Нина позвонит Елизавете Петровне после приема.

И вот наступила среда, Нина почти всю ночь не могла уснуть, последнее время проблемы со мном наблюдались у нее все чаще. "Наверно, много нервничаю" – подумала она. Нина еле-еле смогла пораньше отпроситься с работы у недовольной начальницы, которая сказала: "Тебе постоянно куда-то надо, ты опаздываешь, отпрашиваешься, подумай, ты вообще собираешься здесь работать?" Нина отметила, что у нее всегда перевыполнение плана, на что ей сразу ответили, что это не ее заслуга.

Да, так часто бывает, когда на работе все идет неплохо, то это практически всегда заслуга руководства, а не работника. Зато, если что-то идет не так, то всегда работник остается крайним, его лишают премии, отчитывают и всячески демотивируют. Но вернемся к Нине и ее дочери.

В этот раз они сидели в кабинете в троем: Нина, ее дочь и детский медицинский психолог.

"Что беспокоит?" – спросил психолог у Нины и Милы.

Нина дала развернутый ответ на тему проблемы общения со сверстниками, излишней эмоциональности и закрытости. Психолог спросил у Милы, что беспокоит ее: "Ничего" – кратко ответила Мила.

Далее психолог стала задавать Миле общие вопросы, на тему, сколько лет, где учишься, где живешь. Но Нина решила помочь своей дочери с ответом и отвечала за дочь, чем несколько рассердила психолога.

"Вы почему за свою дочь отвечаете? Дайте ей самой сказать! Я уверена она сама сможет это сделать?"

Но Нине крайне непросто оказалось это сделать. Она каждый раз останавливала себя, чтобы самой не ответить.

Первое время Мила отвечала на вопросы тихо и невнятно, все время глядя на мать, Нине даже пришлось отвернуться и сделать вид, что ее тут нет.

Но позже Мила осмелела и стала отвечать на вопросы громче и процесс сдвинулся с мертвой точки.

Но почти на все вопросы психолога Мила отвечает "Спрошу у мамы", "Мама знает", "Вместе с мамой" или "Когда мама скажет".

Нина сидела красная, как рак, очень хотела оправдаться, но сдерживала себя.

Далее психолог спросил у Милы: "Ты в гости ходишь к подружкам? А они к тебе? А к маме приходят подруги? А к папе друзья?" На все был ответ Милы: "Неа".

И тогда психолог спросил: "А как же ты должна, Мила, научиться общаться с окружающим миром, если ты не видишь, как это делают твои родители?"

"Не знаю" – пожав плечами ответила Мила.

Затем зашел разговор о том, где работают родители. Мила не смогла ответить, как и то, откуда в семье деньги берутся. Психолог иронично заметила, что будто бы вы в сказке живете, и все само-собой появляется: деньги, еда, вещи. Тут Мила засмеялась.

Далее психолог спросил про увлечения родителей: Мила ответила, что папа все время ходит на тренировки, увлекается теннисом и футболом. Вопрос же, какие увлечения есть у мамы застали Милу врасплох и она пожала плечами. Этот вопрос застал врасплох так же и Нину, она задумалась. "Да какие у меня могут быть увлечения? Встаю в 6.30 – собраться самой на работу, а Милу в школу, отвести ее, выслушав утреннее хныканье, затем бегом в машину, и стоять в пробке по пути на работу. И вот, если повезет, в 9.00 оказаться на работе без опазданий. На работе вечный вынос мозга, сплошная нервотрепка. А пробки в сторону дома вечером так же никто не отменял. После того, как заполза домой, бегом делать уроки с дочерью, которую привез муж от родителей, передал, как эстафетную палочку, а сам убежал на очередную тренировку. И вот, я полудохлая ложусь спать в 11 вечера, пытаюсь уснуть, но как назло "ни в одном глазу", а в 6.30 уже вставать и снова в бой. Какие уж тут увлечения." – подытожила про себя Нина.

В это время психолог попросил Милу пойти в другую комнату поиграть, и наконец-то "слово дали" Нине.

"Почему вам каждый раз хотелось ответить за вашу дочь?" , "Почему вы не даете ей самостоятельности" и ряд других вопросов на которые Нина отвечала: "Потому что мне так спокойнее", "Мне тревожно", "У меня страх".

Психолог сказал: "Вы понимаете, что дочери жить не даете, вы почти все за нее делаете. Поэтому любая новая ситуация, с которой она сталкивается без мамы вызывает у нее такую бурную эмоциональную реакцию. Для нее это стресс, потому что она привыкла, что мама за нее все сделает, а тут надо самой. Я могу вам сказать с большой долей вероятности, что в переходном возрасте, во всех ее проблемах крайней останетесь вы, и хорошо, что если у нее будет бурный переходный возраст. Если этого не случится, то будет только хуже, с такими детьми так: интеллект высокий, а применить в жизни они его не могут, вот и появляется у них в 15 лет депрессия и садятся на антидепрессанты.

Тут Нина спросила, нет ли у ее дочери синдрома Аспергера, а то учитель что-то подозревает. Психолог посмотрел на Нину как не на очень умную женщину и ответил: "Нормальный ребенок, здоровый. Почему у вас такое удивление на лице? И почему вас так беспокоит то, что сказал учитель? Ведь мало, что он говорит, он может про всех детей так говорит? Нет, не отвечайте, а подумайте об этом в свободное время."

Нине сразу стало легче, когда она услышала, что ее ребенок здоров.

Психолог продолжил: "Алене сейчас психолог особо не нужен, у нее нет проблем, ей нужно нарабатывать твой опыт и формировать свое мировоззрение, пока не поздно. А вот вам бы я рекомендовала к психологу обратиться".

"А к вам можно?" – выпалила Нина.

"Ну, думаю, что да, если надумаете, то позвоните".

В это время психолог пошла за Милой в соседнюю комнату. Она похвалила девочку за то, что долгое время Мила играла одна и никому не мешала. "Не все дети могут играть сами, без помощи взрослых. Ты молодец."

Затем, когда Нина с Милой уже выходили из кабинета, Мила повернулась к психологу и сказала: "Я отлично провела время!" Нина увидела, как психолог радушно улыбнулся .