скачать книгу бесплатно
– Чего хотел? – задала она дежурный вопрос.
– Да блин, – замялся он, – я знаю, что не отдал ещё старый долг, но сейчас прям позарез надо.
– А от меня ты что хочешь? Я вообще не зарабатываю.
– Да знаю, знаю, но блин… Ты же можешь с Митей поговорить, как-то по-женски, уговорить его. Если я опять напрямую попрошу, он мне только подзатыльник пропишет. А к тебе прислушается. – Боря вцепился девушке в руку. – Выручай, а?
Леся цокнула и вырвалась.
– Попробую, – смягчилась она.
– Спасибо, спасибо, реально выручишь, – затараторил он.
– Ну ладно уж. Чай будешь?
– Да не, меня там девушка ждёт.
– Неужели? Я думала, ты не по девушкам, – хихикнула Леся.
Боря скривил лицо в упрёке.
– А чего не знакомишь-то?
– Да потом как-нибудь, – отмахнулся он.
Когда дверь за ним закрылась, стало подозрительно тихо.
– Ну что, пойдём баиньки без папы? – сказала Леся, беря на руки сына. Тот закряхтел.
Леся уложила его в кроватку, обложила подушками и, когда он уснул, поплелась в ванную.
За шумом воды она расслышала детский плач. Выключив воду, прислушалась. Тишина. Пришлось снова по миллиметрам настраивать этот дурацкий смеситель. Как только температура воды отрегулировалась – снова плач. Выключила – тишина.
– Да что ж такое! – возмутилась она.
Стукнув по смесителю в третий раз, Леся открыла дверь и высунула голову. Послышалось шарканье. Она обмоталась полотенцем как попало и зашла в кухню: никого. Тогда она затянула полотенце потуже и подкралась к комнате.
Прежде чем переступить порог, она наклонилась и заглянула под кровать: пусто. Значит, нужно подойти к шкафу, что стоит у окна. Леся мягко ступала босыми ногами, оставляя мокрые следы. В руках она сжимала кухонный нож. На всякий случай она взяла самый здоровенный, но, пока продвигалась вдоль стены, поняла, что совершила ошибку: в неумелых руках нож сыграет против неё. «Лучше б я взяла сковородку!» – мысленно сокрушалась она.
Поравнявшись с детской кроваткой, Леся отклонилась в сторону, чтобы малыш не выдал её присутствие. Замерев, она вглядывалась в еле заметное шевеление штор. От ветра они шевелятся по-другому…
За её спиной раздался поворот ключа в замке. Увидев полуголую жену, нависшую с ножом над ребёнком, Митя выронил ключи из рук.
– Что происходит? – произнёс он.
Мокрое полотенце предательски шлёпнулось на пол.
Когда он захлопнул входную дверь, от сквозняка штора подскочила и плавно опустилась на прежнее место. За ней никого не было.
Леся на минуту зависла, подняла полотенце и, закинув его на плечо, прошагала обратно в ванную. В дальнейшем эта сцена не обсуждалась.
В тот вечер вообще ничего не обсуждалось. Так сложно о чём-то говорить, когда между вами слишком много недосказанного. Не знаешь, с чего начать. Не знаешь – надо ли…
Пока Митя был в душе, Леся написала СМС Максу и позвонила маме.
Глава 3. Марина. Понедельник
Попрощавшись с Лесей, Марина зашла в знакомый салон красоты.
– Приветик, девчонки, я не с пустыми руками! – потрясла она сумкой.
Две девушки в чёрных футболках с одинаковыми надписями бросили на неё взгляд и замялись.
– Привет, Марина…
– Мы как раз тебя ждали.
– Чего такие кислые?
– Эм…
– Ну…
– Вы меня пугаете.
Марина поставила сумку на стойку перед ними. Одна из девушек её медленно отодвинула.
– Слушай, есть разговор. Вчера приходила одна клиентка, которая купила у нас твой крем…
– Она возмущалась, что он просрочен. У неё всё лицо было красное.
– Этого не может быть. Я всё беру у надёжного, проверенного человека.
– Мы-то тебе верим. Но Альбертовна не хочет рисковать.
– Да, она велела нам больше ничего у тебя не покупать.
– Но подождите…
– Марин, мы сами не в восторге. Я тоже пользовалась твоими кремами, и мне они очень нравились.
– Ты давно с нами работаешь, но мы здесь просто пешки. Поэтому извини, но… – Она сдвинула сумку на самый край стойки.
Марина постучала пальцами по столу.
– Ладно, – улыбнулась она уже в дверях, – увидимся.
На пороге обшарпанной квартиры её жизнерадостная улыбка вмиг улетучилась. С кухни раздался неприятный старушечий голос:
– Марина, это ты?
– Ну а кто ещё? – огрызнулась девушка.
– Не дерзи мне!
Марина закатила глаза и прошла внутрь. Комната, как и вся квартира, напоминала свалку. На полу валялись пустые бутылки, упаковки из-под каких-то продуктов, окурки и всякий мелкий мусор.
Вдоль стен стояли коробки с косметикой. Марина опустилась перед ними и стала разглядывать каждую баночку, держа в голове, что сегодня тридцатое ноября. Все сроки в норме.
Марина стряхнула пепел с кушетки, легла на неё, закурила и стала разглядывать потолок. Краска с него давно обвалилась, углы по обе стороны от окна покрылись плесенью. В дверях заскрипел голос:
– Чего разлеглась?
– Что тебе от меня надо?
– Где мои вещи?
– Я относила их стирать. Завтра принесу.
– Куда ты дела мои вещи, дрянь?!
– Я сказала, что относила их стирать, они уже воняли!
– Врёшь!
– На новую стиралку сейчас нет денег, я стираю вещи у Антона.
– Врёшь, врёшь! Ты их украла! – визжала старуха.
– На кой мне сдались твои вонючие панталоны?!
– Как ты со мной разговариваешь! Я тебя вырастила!
– А я тебя содержу!
– Как свинью в загоне. – Бабка перевернула стоявшую на комоде тарелку с остатками какой-то трёхдневной еды. Ошмётки разлетелись по полу.
Марина подскочила:
– Будешь себя так вести, я тебя в дом престарелых сдам!
– Это моя квартира!
– Без меня ты тут всё равно подохнешь!
– Мерзавка! – Старуха топнула ногой и вышла, захлопнув дверь.
Для Марины такие диалоги были обыденными. Она никогда не могла понять, почему Ба вечно злится и как будто ненавидит её. Но, надо отдать ей должное, она действительно в одиночку смогла поставить на ноги внучку. За это Марина благодарна ей.
Атмосфера в квартире была удручающей, поэтому Марина старалась уходить куда угодно, только чтобы не находиться здесь. Друзья любили её за то, что она всегда была в центре любых событий. Для неё не было ничего невозможного: она знала обо всём и умела всё по чуть-чуть. Но никто не догадывался, что её неуёмная тяга к деятельности была лишь способом отвлечься от бесконечного чувства подавленности, которое преследовало её на протяжении всей жизни. Несколько часов она пролежала в оглушающей тишине.
Те дни, когда не было вариантов куда-нибудь выбраться, Марина проводила одинаково: сутками напролёт она просто лежала, не вставая. Она испытывала чувство голода, но не могла есть. Поэтому старалась больше спать. Проснувшись, она лежала несколько часов и снова засыпала. Она не выходила из комнаты, не разговаривала с Ба, не смотрела на часы. Сон для неё был своего рода наркотиком – самый доступный способ уйти от реальности. Странная вещь: она так много спала, но никак не могла выспаться. С каждым разом она просыпалась более уставшей, а потому ещё быстрее засыпала. Однажды она подумала: «Возможно ли просто уснуть и больше никогда не проснуться?»
Марину все знали как позитивного и полного энергии человека. Она часто меняла место работы и род деятельности, потому что никак не могла усидеть на одном месте. Её не смущало отсутствие постоянства, потому что она прекрасно приспосабливалась к любым условиям. Она всегда считала, что движение – это и есть сама жизнь. В течение дня она крутилась как юла, переходя от одного дела к другому или же выполняя несколько дел одновременно. Домой она приходила поздним вечером, выжатая до последней капли, и падала на кушетку без сознания, не замечая полуразрушенного жилища вокруг себя.
Если ты засыпаешь ночью, ты просыпаешься уже в другом дне. Иногда, по стечению обстоятельств, можно проснуться в другом месте. Почему бы однажды не проснуться другим человеком?
Иногда Марина жалела, что у неё нет чёткого графика работы: хоть какая-то стабильность. Но при этом понимала, что стабильность и свобода не могут существовать вместе. И она всегда выбирала второе. Пусть даже это периодическое безделье приводило к унынию.
Бывало, Марина просто лежала в комнате на грязном холодном полу и молилась, чтобы этот чёртов потолок обрушился. Потрескавшиеся стены и развалившаяся мебель нагоняли тоску. Вся квартира была пропитана дряхлостью.
Марина стыдилась этой стороны своей жизни, поэтому никогда никого не приглашала к себе в дом. Единственным человеком, кого она могла впустить в свою развалюху, был Илья. Он знал её с самого детства и всегда питал её светлой жизненной энергией. Он был нужен ей, чтобы не дать ей полностью уйти в себя.
– У вас входная дверь открыта, это нормально? – Илья зашёл сразу в комнату к Марине.
– Если там грабители, передай им, что тут брать нечего. А если убийцы, скажи, что я здесь одна и безоружна.
– Сегодня выходной? – Илья присел на край кушетки. Та заскрипела.
– Типа того.
– Тебе нельзя здесь находиться, ты впадаешь в депрессию.
– Так заметно? – усмехнулась Марина.
Илья укоризненно молчал.
– Ладно-ладно. У меня ещё есть пара дел в этой части города. Потом поеду к Антону.
– Здесь ужасно накурено, – сказал Илья, подойдя к окну. – Хочешь или нет, но я проветрю.
– Имеешь право.
– Мне не нравится, когда ты хандришь. Когда ты ела последний раз?
Марина молчала.
– Ты занимаешься самоубийством. Просто медленным. Ты вообще любишь себя?
Наводящие вопросы заставили её посмотреть на свои руки. Как-то так получалось, что они всегда были расцарапаны. На ногах постоянно красовались синяки, но причины их возникновения редко удавалось отследить: они частенько проявлялись с большим опозданием. Марина с каким-то странным удовольствием разглядывала эти микротравмы. И чем ярче они были, тем приятнее ей было на них смотреть. Можно ли это считать подсознательным стремлением к саморазрушению?
Илья поймал её взгляд.
– Откуда у тебя эти царапины? – спросил он.
Марина пожала плечами.
– Понятия не имею.
