скачать книгу бесплатно
Проблема дня
Ти Кинси
Вишенка британского детективаЛеди Эмили Хардкасл #5
Англия, 1910 год. Леди Хардкасл и ее горничная Фло не только нарываются на преступления и потом щелкают их как орехи. Парочка затмевает мужчин во всем. Они просто должны были столкнуться с острейшим вопросом времени – эмансипацией. И вот пожалуйста. Судьба свела их сразу с боевым крылом эмансипе – суфражетками, прославившимися агрессивными акциями. Лиззи Уоррел обвиняют в поджоге и убийстве: в огне погиб известный журналист. Соратницы уверены в ее невиновности – даже оголтелая суфражистка ни за что не пойдет на убийство. Но власти считают иначе, да и улики указывают на несчастную; ей грозит виселица. Леди и Фло берутся за дело, не подозревая, что оно – лишь часть грандиозного заговора…
Ти Кинси
Проблема дня
T. E. Kinsey
The Burning Issue of the Day
© Титищев Е.С., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление ООО Издательство «Эксмо», 2021
* * *
«Бристольские известия»
Пятница, 28 января 1910 года
Суфражетки[1 - От «suffrage» (фр.) – избирательное право; далее об этом термине см. раздел «От автора» и дальнейший текст.]совершили поджог один погибший
В минувший вторник незадолго до полуночи в Бристоле, на Томас-стрит, был подожжен магазин, принадлежащий Х.Э. Гринэму. Мистер Гринэм и его жена живут над магазином, но, к счастью, в тот вечер их не было дома. Однако, как это ни трагично, их жилец, мистер Кристиан Брукфилд, уважаемый журналист, работавший в нашей газете, по-видимому, спал в своей спальне на верхнем этаже, где дым и пламя и убили его.
При этом на улице были обнаружены разбросанные листовки суфражеток, а также подписанная записка, приколотая к одному из ближайших телефонных столбов. Именно таким образом суфражетки и берут на себя ответственность за причиненный ими преступный ущерб. В среду утром полиция арестовала мисс Элизабет Уоррел, проживающую в Редленде на улице Вудфилд-роуд, по подозрению в поджоге и убийстве. Ей было предъявлено обвинение в обоих этих преступлениях, и она предстала перед магистратским судом, который постановил, что ее дело будет рассмотрено судом присяжных во время весенней сессии. В настоящее время она заключена в женском крыле тюрьмы Хорфилд, где ожидает суда.
Считалось, что на период нынешних парламентских выборов Женский социально-политический союз, организация так называемых суфражеток, приостановил свою кампанию насильственных действий, однако, похоже, верить слову этих безрассудных женщин все-таки нельзя.
У мистера Брукфилда, их безвинной жертвы, не было семьи, но этого храброго молодого человека, проливавшего свет на самые темные закоулки нашего общества, будет очень не хватать не только тем, кто работал с ним рядом, но и всем гражданам нашего великого города.
Глава 1
– Будь добра, передай мне перец, – сказала леди Хардкасл.
Я рассеянно передала. Было утро пятницы, и каждая из нас читала газету. В какой части света мы бы ни находились, леди Хардкасл любила читать «Таймс», а также еще одну, более локальную, газету. Когда почти два года назад мы поселились в Литтлтон-Коттереле, она в качестве источника региональных сплетен выбрала «Бристольские известия». Существовала и еще более местная газета, издающаяся в рыночном городке Чиппинг-Бевингтоне, но леди Хардкасл предпочитала читать новости в газете, которая публиковалась в ближайшем из крупных городов. «Бристольские известия» выходили по вторникам и пятницам, и, когда на накрытом для завтрака столе лежали две газеты, моя хозяйка всегда брала первой именно ее.
– Какие новости в Бристоле? – спросила я. – Есть что-нибудь интересное?
– Все как обычно, – ответила она. – Выдано разрешение на строительство новых торговых площадей на… – она сделала паузу, чтобы просмотреть статью, – … на Томас-стрит. Горячий призыв заведующего отделом спорта к увольнению управляющего футбольным клубом «Бристоль сити», после того как в среду он проиграл «Шеффилду» со счетом ноль – два. Новость о прибытии в порт Эйвонмут груза золота – аж из Чили. И поджог на… на Томас-стрит. Один человек погиб. Полиция арестовала женщину, устроившую этот поджог.
– Редактор газеты из вас вышел бы никудышный, – сказала я. – Первым делом вам следовало бы сказать: – Поджог и убийство – поджигательница арестована.
– Тогда тебе стоило бы написать в «Бристольские известия» и сказать ее главному редактору, что он тоже никудышный газетчик. Шапка на первой полосе посвящена выборам в парламент. Опять.
– Нечасто слышишь о женщине, которая совершила поджог. Это, безусловно, наиболее интересная из новостей.
– Эта женщина – суфражетка, – сказала леди Хардкасл, просмотрев заметку еще раз.
– Тем более следовало бы сделать этот сюжет основным. «Бристольские известия» никогда не делали секрета из своего презрения даже к самой мысли о праве голоса для женщин, не говоря уже о том, чтобы женщины боролись за него.
– Ну, этот новостной сюжет подверстан к репортажу о высказываниях сэра Хауэлла Дэвиса на собрании либеральной партии в Бедминстере.
– Тьфу, – сказала я.
– Вот именно, тьфу. – Внимательно посмотрев на свою тарелку, она приподняла краешек яичницы, чтобы увидеть то, что скрыто под ней. – У нас что, закончился хаггис[2 - Шотландское национальное блюдо – бараний желудок, начиненный потрохами со специями.]?
– Мы доели его на неожиданно организованном вами бернсовском ужине[3 - Традиционная праздничная трапеза в день рождения великого шотландского поэта Роберта Бернса, 25 января.] во вторник.
– Какая жалость. Это был добавочный дивиденд, который подарила нам наша поездка. Нам следовало привезти побольше этого блюда.
Незадолго до Рождества мы ездили в Шотландию на бракосочетание брата леди Хардкасл с Лавинией Кодрингтон, сестрой графа Риддлторпа. Чтобы избавиться от бесконечных препирательств родных невесты относительно приготовлений к их свадьбе, они просто-напросто сбежали в Гретна Грин[4 - Деревня на юге Шотландии, прямо на границе с Англией, местная достопримечательность, центр кузнечного ремесла, знаменитый кроме этого тем, что здесь почти двести лет со второй половины XVIII в. заключались браки между мужчинами и женщинами, которым без разрешения родни нельзя было пожениться в Англии и Уэльсе (в Шотландии брачное законодательство было гораздо мягче). Явление получило название «кузнечные свадебы», так как простейшая церемония бракосочетания происходила чаще всего именно в кузнице.]. После бракосочетания, состоявшегося в кузнице, мы пожелали этой счастливой паре счастливой совместной жизни и поехали дальше в Эдинбург, где и приобрели небольшой запас хаггиса, предварительно распробовав его в великолепном ресторане нашей гостиницы.
– Количество хаггиса, которое можно вывезти из Шотландии, строго ограничено, – заметила я. – Шотландцы оберегают его весьма ревниво.
– Их можно понять, – отозвалась моя хозяйка. – Ведь овцы там такая редкость, и их трудно ловить.
– Это если не знаешь их повадок, – сказала я. – Они живут на склонах гор, и левые ноги у них короче, чем правые, чтобы они не сваливались вниз. Этот результат эволюционной адаптации весьма полезен, но он означает, что им приходится всегда пастись, обратив морды в одну и ту же сторону и обегать гору только против часовой стрелки.
– Что делает их поимку легче?
– Вот именно.
– Век живи, век учись. А каковы твои планы на сегодняшний день, моя миниатюрная служанка?
– Похоже, мне опять придется заниматься починкой одежды. Ведь ваше зеленое платье… – начала было я.
– Ах, да, извини. Я споткнулась в оранжерее, и оно зацепилось за гвоздь.
Леди Хардкасл перепробовала немало увлечений и интересов, но у нее оставалась и неизменная страсть – создание «живых картинок», а точнее, «анимированных историй». Этим она занималась в кинематографической студии, которую обустроила в бывшей оранжерее.
– Если бы вы просто разрешили мне навести там порядок…
– У меня есть система, моя дорогая, – перебила меня она. – Каждая вещь должна иметь свое место, и все должно находиться на своих местах.
– Вы говорите это постоянно, но, похоже, «свое место» у вас только одно – пол.
– Платье я порвала всего чуть-чуть, – сказала она, – так что починка не займет у тебя много времени. А что ты будешь делать потом?
– После этого мне предстоит передышка, одна из тех, которые столь редко выпадают в моих беспрерывных трудах. Поскольку рабочий день Эдны и мисс Джонс по-прежнему длится дольше моего, я подумала, что могла бы почитать.
– А мисс Джонс уже решила, что она приготовит на обед?
– Думаю, нет. А чего бы хотелось вам? Уверена, что ее можно уговорить приготовить все, что вам будет угодно.
– Почему бы нам не облегчить ей жизнь и не пообедать в «Псе и утке»?
– Как пожелаете, – ответила я. – Хотя я совсем не уверена, что сэндвич Старины Джо может сравниться даже с наименее изысканными обеденными творениями мисс Джонс.
– У него могут найтись и пироги с мясом. А их он берет у Холмана.
– Ах, да. К тому же это даст мне возможность поболтать с Дейзи. Хорошо, вы меня уговорили. Стало быть, встретимся в полдень у подножия лестницы?
– Да, увидимся там.
* * *
Как я и обещала, ровно в полдень я в пальто и шляпе ждала в холле. Вернее, полдень показывали имеющиеся здесь часы, в точности хода которых я с некоторых пор начала сомневаться. Помимо обыкновения по своему выбору то спешить, то отставать, они к тому же повадились отбивать четверти часа в самое разное время, близкое к четверти часа, однако никогда не ровно в надлежащее время.
Само собой, леди Хардкасл опаздывала даже с учетом скидки на выходки становящихся все более и более чудаковатыми часов. Взяв со стоящего в холле стола сегодняшнюю почту, я, чтобы скоротать время, начала перебирать ее.
Я сразу же узнала почерк и почтовые штемпели на письмах постоянных двух корреспонденток леди Хардкасл. Одна из них была женой дипломата, с которой моя хозяйка познакомилась в девяностых годах и с которой поддерживала оживленную переписку, касающуюся таких разноплановых тем, как вышивка, вязание, живопись, радиоаппаратура, химия и «специальная теория относительности» доктора Эйнштейна. Второй корреспонденткой была прославленная пианистка, страстно влюбленная в современную музыку… а также в садоводство. Я была уверена, что леди Хардкасл будет рада получить оба эти письма.
Среди почты имелось также два счета – один из них пришел от нашего виноторговца, и в нем наверняка значилась умопомрачительно высокая сумма.
Особенно интригующим мне показалось третье письмо. Его конверт был изготовлен из плотной и, несомненно, дорогой бумаги и надписан женским почерком, изящным, хотя и не совсем устоявшимся, как будто отправительница была весьма и весьма молода. Судя по штемпелю, письмо было отправлено из Бристоля. Я положила его на самый верх стопки, чтобы леди Хардкасл увидела его первым и, возможно, сразу же удовлетворила мое любопытство.
Опоздав всего на десять минут, она наконец ворвалась в холл через дверь кухни.
– Прости, что опоздала, дорогая, – сказала она. – Я так увлеклась – на меня словно что-то нашло.
– Скорее, не нашло, а наехало, – заметила я. – Чем это вы так перепачкались, черт возьми?
– В основном отбеливающей глиной. Хотя, полагаю, вот это, возможно, осталось от кофе. – Она ткнула в пятно на своем плече. – Хорошо, что я надела рабочий халат, а?
– Да, хорошо.
– Дай мне десять минут на то, чтобы сполоснуть лицо и переодеться в чистое платье, и я буду готова.
– Договорились, миледи.
Она заметила маленькую стопку корреспонденции на столе. – О-о, почта. Начиная с Рождества ее приносят все позже и позже. Для меня что-нибудь есть?
Я нахмурилась.
– Тут все для вас. Как всегда.
– Хорошо. Давай ее сюда. Я быстро просмотрю перед тем, как подняться к себе.
Она перебрала почту и, к моему удовольствию, была так же заинтригована верхним письмом, как и я сама.
– Хм-м, – протянула она. – Интересно, от кого оно может быть?
Достав из кармана рабочего халата перочинный ножик, она разрезала конверт и, читая письмо, пошла по лестнице наверх.
– Не беспокойтесь, – сказала я. – Я подожду вас здесь.
– Договорились, дорогая, – ответила она, по-прежнему читая письмо. – Я быстро.
Надо отдать ей должное, она и в самом деле спустилась быстро и, возвратившись в холл в платье, застегнутом не на те пуговицы, и с волосами, выглядящими так, будто прическу ей делала маленькая девочка, читала письмо во второй раз.
– Вид у вас просто прелестный, – заметила я.
– Сегодня все идет не так, как надо, – посетовала она. – Если ты поможешь мне со всем этим разобраться, я буду у тебя в вечном долгу.
Я принялась перезастегивать пуговицы ее платья и приводить в порядок ее прическу.
– Что в этом письме так выбило вас из колеи? – спросила я.
– Нас просят спасти человеческую жизнь, – ответила она.
– Силы небесные. Чью?
– Той женщины, о которой написано в газете.
– Суфражетки, которая подожгла магазин?
– Если можно верить даме, написавшей мне это письмо, эта суфражетка вовсе не поджигала магазин. И моя корреспондентка приводит два убедительных довода, почему она не могла это сделать.
– А вы уверены, что это письмо пришло не от какой-то очередной бестолочи, которая прочитала о вас в газете и решила, что у вас есть мистические способности?
– Может быть, она и бестолочь, этого я не знаю, но она знакома с Симеоном, так что думаю, она не питает иллюзий насчет моих способностей, как мистических, так и каких-то там еще. Он бы мигом объяснил ей, что к чему.
Доктор Симеон Гослинг был старым другом леди Хардкасл и сейчас работал в полиции Бристоля как судебно-медицинский эксперт.
– Какие же убедительные доводы она привела? Почему она так уверена, что эта суфражетка не делала того, в чем ее обвиняют?
– Автора этого письма зовут Джорджина, леди Бикл, и она пишет, что и сама является членом Женского социально-политического союза. Она лично ручается за арестованную Лиззи Уоррел и уверяет, что эта организация не только не занимается поджогами, но на период проведения кампании по выборам в парламент вообще наложила мораторий на все виды активных действий.
– Об этом говорилось и в газете, – заметила я. – Но разве она не могла действовать по своей собственной инициативе?
– Леди Бикл затронула и этот вопрос. Она пишет: «Я знакома с Лиззи Уоррел уже более года и могу утверждать, что не знаю никого, более преданного ЖСПС. Невозможно себе представить, чтобы она пошла против указаний миссис Панкхерст[5 - Эммелин Панкхерст (1858–1928) – глава британских суфражеток и ЖСПС, фигурантка списка журнала «Тайм» «100 героев и кумиров XX века».] и стала действовать по своей собственной инициативе особенно теперь, когда ставки так высоки, – ведь появились шансы на то, что мужчины нашей страны изберут такое правительство, которое поддержит наше дело». По-моему, яснее не скажешь.
– Да, это в самом деле убеждает, – согласилась я. – А что именно она просит вас предпринять?
– Она просит нас – она говорит именно о «нас», дорогая, и упоминает твое имя – завтра утром явиться к ней на второй завтрак.
– А какой от этого прок?
– Она желает ввести нас в курс дела, надеясь, что мы сможем провести расследование и найти того, кто действительно виновен. Во всяком случае, так она пишет.
– И мы поедем к ней?
– Полагаю, мы не можем ей отказать, а как думаешь ты? Я сегодня же отправлю ей телеграмму, когда мы будем в деревне. А потом мы могли бы поехать в Чиппинг, чтобы немного походить по магазинам. Мне нужно прикупить пару кое-каких мелочей.
– Но мы ведь все равно обедаем в «Псе и утке», да? – спросила я.
