скачать книгу бесплатно
– Шерри? – переспросил Хантон.
– Да, Шерри Квелетт. Хорошенькая такая девочка, пришла к нам после школы. И работница старательная, только немного неуклюжая. Ну знаете, как это бывает с совсем молоденькими девушками.
– Так она палец порезала? Что было?
– Да ничего особенного. У машины имеются такие скобы, придерживают ленту конвейера. И Шерри как раз возилась с этими скобами, хотела немного ослабить натяжение, потому как мы собирались загрузить плотную толстую ткань. Ну и, наверное, размечталась о каком-нибудь парне. Порезала палец. Глубоко так, прямо все кругом было в крови. – На лице миссис Джиллиан вдруг возникло растерянное выражение. – А потом… как раз после этого случая… и стали выпадать болты. А потом, примерно через неделю… несчастье с Адель. Словно машина попробовала вкус крови и он ей понравился. Вообще-то женщинам вечно лезет в голову разная чепуха, верно, офицер Хинтон?
– Хантон… – рассеянно поправил ее Джон, глядя пустым взором в потолок.
По иронии судьбы он в тот же день повстречался с Марком Джексоном – в маленькой прачечной-автомате, что находилась неподалеку от их домов, и именно там между полицейским и профессором английской литературы состоялась прелюбопытнейшая беседа.
Они сидели рядом в пластиковых креслах, а их одежда вертелась за стеклами в барабанах стиральных машин, которые приводились в действие брошенной в щель монетой. На коленях у Джексона лежал томик избранных произведений Милтона, но он совершенно забыл о великом поэте и внимал Хантону, который поведал ему о происшествии с миссис Джиллиан.
Наконец Хантон закончил, и Джексон сказал:
– Помнишь, я говорил тебе, а не может так быть, что эта машина-«мясорубка» заколдована? Конечно, то была лишь шутка… но только наполовину. И сейчас мне хочется задать тот же вопрос.
– Да нет, – пробурчал Хантон. – Глупости все это…
Джексон наблюдал за тем, как крутится за стеклянным окошком белье.
– Заколдована – это плохое слово. Не совсем точное. Скорее всего в нее вселились злые духи. На свете существует немало способов вселить демонов куда угодно. И ровно столько же – изгнать их оттуда. Ну, взять хотя бы «Золотой сук» Фрейзера, там описано немало подобных примеров. В сказках о друидах, в ацтекском фольклоре – тоже. Есть и более древние упоминания о подобных случаях, еще со времен Египта. И практически все они объединены хотя бы одним общим и обязательным условием. Для того чтобы вселить демона в неодушевленный предмет, нужна кровь девственницы. – Он покосился наХантона. – Миссис Джиллиан сказала, все неприятности начались после того, как эта самая Шерри Квелетт поранила руку, верно?
– Да будет тебе, – сказал Хантон.
– Но, согласись, эта девушка вполне отвечает условиям, – улыбнулся Джексон.
– Прямо сейчас все брошу, поеду к ней и спрошу, – сказал Хантон и тоже улыбнулся краешками губ. – Так и вижу эту картину… «Здравствуйте, мисс Квелетт. Офицер полиции Джон Хантон. Я тут провожу одно небольшое расследование, выясняю, не вселились ли в гладильную машину демоны. И хотел бы знать, девственница вы или нет?» Как считаешь, успею я сказать Сандре с детишками «прощайте», перед тем как меня упекут в психушку, а?
– Готов поспорить, ты все равно примерно тем и кончишь, – заметил Джексон, но уже без улыбки. – Я серьезно, Джонни. Эта машина чертовски меня пугает, хоть я ни разу и не видел ее.
– Кстати, – заметил Хантон, – а ты не мог бы рассказать об остальных обязательных условиях?
Джексон пожал плечами.
– Ну, прямо так, с ходу, пожалуй, не смогу. Надо посидеть за книжками. Взять, к примеру, колдовские зелья. У англосаксов их изготавливали из грязи, взятой с могилы, или из глаза жабы. В европейских снадобьях часто фигурирует «рука славы», или, проще говоря, рука мертвеца. Или же один из галлюциногенов, используемых на ведьминских шабашах. Обычно это белладонна или же производное псилоцибина. Могут быть и другие.
– И ты считаешь, что все это могло попасть в гладильный автомат «Блю риббон»? Господи, Марк, да я руку готов дать на отсечение, что здесь, в радиусе пятисот миль, нет ни одного стебелька белладонны! Или же ты думаешь, что кто-то оторвал руку какому-нибудь дядюшке Фредди и сунул ее в эту треклятую гладилку?
– «Если семьсот обезьян засадить на семьсот лет за печатание на пишущей машинке…»
– Знаю, знаю. «Одна из них непременно напишет собрание сочинений Шекспира», – мрачно закончил за него Хантон. – Иди ты к дьяволу, Марк! Нет, лучше дойди до аптеки на той стороне улицы и наменяй там еще двадцатицентовиков для стиральной машины.
Джордж Стэннер потерял в «мясорубке» руку, и этому сопутствовали самые странные обстоятельства.
В понедельник в семь часов утра в прачечной не было никого, если не считать Стэннера и Херба Даймента, мастера по ремонту оборудования. Дважды в год они проводили профилактические работы – смазывали подшипники «мясорубки», перед тем как открыть фабрику-прачечную в обычное время, в 7.30. Даймент находился у дальнего ее конца, смазывал четыре вспомогательных подшипника и размышлял о том, какие неприятные ощущения вызывает у него в последнее время общение с этим механизмом, как вдруг «мясорубка»… ожила.
Он как раз приподнял четыре полотняные ленты на выходе, чтоб добраться до мотора, находившегося под ними, как вдруг ленты дрогнули и поползли у него в руках, сдирая кожу с ладоней и затягивая его внутрь.
За секунду до того, как руки его оказались бы втянутыми в машину, он резким рывком освободился.
– Какого черта! – завопил он. – Вырубите эту гребаную хреновину!
И тут Джордж Стэннер закричал.
Это был жуткий, леденящий душу крик, вернее, даже вой, разом наполнивший все помещение, эхом отдававшийся от металлических ликов стиральных автоматов, от усмехающихся пастей паровых прессов, от пустых глазниц огромных сушилок. Стэннер широко втянул раскрытым ртом воздух и снова закричал:
– О Господи Иисусе! Меня затянуло! ЗАТЯНУЛО…
Тут из-под барабанов повалил пар. Колесики стучали и вертелись, казалось, что помещение и механизмы вдруг прорвало криком и потайная жизнь, доселе крывшаяся в них, вдруг вырвалась наружу.
Даймент опрометью бросился к тому месту, где только что находился Стэннер.
Первый барабан уже зловеще окрасился кровью. Даймент тихо застонал, горло у него перехватило. А «мясорубка» завывала, стучала, шипела.
Непосвященному свидетелю происшествия могло бы показаться, что Стэннер просто стоит над машиной, склонившись под несколько странным углом. Но даже непосвященный свидетель непременно заметил бы затем, что лицо его побелело как мел, глаза выкачены из орбит, а рот перекошен в протяжном болезненном крике. Рука уже исчезла под рычагом безопасности и первым барабаном, рукав рубашки был оторван полностью, до самого плеча, а верхняя часть руки как-то неестественно искривилась, и из нее хлестала кровь.
– Выключи! – прохрипел Стэннер. И тут хрустнула и сломалась плечевая кость.
Даймент ударил ладонью по кнопке.
«Мясорубка» продолжала стучать, рычать и вертеться.
Не веря своим глазам, Даймент бил и бил по этой кнопке. Безрезультатно… Кожа на руке Стэннера натянулась и стала странно блестящей. Вот сейчас она не выдержит, порвется – ведь барабаны продолжали вертеться. При этом, как ни странно,
Стэннер не терял сознания и продолжал кричать. И Дайменту почему-то вспомнилась сценка из мультфильма, где на человека наезжает паровой каток и раскатывает его в тоненький листик.
– Предохранитель!.. – взвыл Стэннер. Голова его клонилась все ниже, машина неумолимо затягивала человека в свою утробу.
Даймент развернулся и кинулся в бойлерную. Крики Стэннера подгоняли его, точно злые духи. В воздухе стоял смешанный запах крови и пара.
Слева на стене находились три тяжелых серых шкафа с пробками от всей электросистемы прачечной. Даймент начал распахивать дверцы – одну за одной – и выдергивать подряд все длинные керамические цилиндры, отбрасывая их через плечо. Сперва вырубился верхний свет, затем – воздушный компрессор. Затем и сам бойлер – с тихим умирающим завыванием.
А «мясорубка» все продолжала вертеться. Крики Стэннера превратились в булькающие, захлебывающиеся стоны.
Тут на глаза Дайменту попал пожарный топорик, висевший на стене в застекленном шкафу. Тихо причитая, он схватил его и выбежал из бойлерной. Руку Стэннера сжевало уже до плеча. Еще секунда – и голова и неуклюже изогнутая шея будут раздавлены.
– Не получается! – пробормотал Даймент, размахивая топориком. – Господи, Джордж, что ж это такое!.. Я не могу, не могу!
Машина несколько умерила прыть. Лента выплюнула остатки рукава, куски мяса, палец Стэннера… Тот снова взвыл – дико, протяжно, – и Даймент, взмахнув топориком, почти вслепую ударил им один раз. И еще раз. И еще.
Стэннер отвалился в сторону и медленно осел на пол. Он был без сознания. Лицо синюшное, из обрубка возле самого плеча потоком хлещет кровь… Машина со всхлипом втянула все, что от него осталось, в себя и… заглохла.
Рыдающий в голос Даймент выдернул из брюк ремень и начал сооружать из него «шину».
Хантон говорил по телефону с инспектором Роджером Мартином. Джексон краем глаза наблюдал за ним, терпеливо катая по полу мячик – ради удовольствия трехлетней Пэтти Хантон.
– Он выдернул все пробки?.. – переспросил Хантон. – Но ведь с выдернутыми пробками электричество отключается, разве нет?.. И гладилку отключил?.. Так-так, хорошо. Замечательно. Что?.. Нет, не официально. – Хантон нахмурился, покосился на Джексона. – Все вспоминается тот холодильник, Роджер… Да, я тоже. Ладно, пока! – Он повесил трубку и обернулся к Джексону: – Пришла пора познакомиться с нашей девушкой, Марк.
У нее была собственная квартира. Судя по робости, с какой она держалась, и готовности, с которой впустила их, едва Хантон показал полицейский значок, поселилась девушка здесь недавно. Затем она неловко пристроилась на краешке кресла напротив, в тщательно обставленной гостиной, напоминавшей картинку на открытке.
– Я офицер полиции Хантон, а это мой помощник, мистер Джексон. Я по поводу того случая в прачечной. – Он ощущал некоторую неловкость в присутствии этой хорошенькой и застенчивой темноволосой девушки.
– Ужасно, просто ужасно… – пробормотала Шерри Квелетт. – Вообще-то это первое место, где я пока работала. Мистер Гартли, он доводится мне дядей. И мне нравилась моя работа, потому что я смогла переехать в отдельную квартиру, принимать друзей… Но теперь… мне кажется, это место, «Блю риб-бон»… нехорошее.
– Комиссия по технике безопасности закрыла гладилку на то время, пока проводится расследование, – сказал Хантон. – Вы об этом знаете?
– Конечно. – Она беспокойно заерзала в кресле. – Просто ума не приложу, что теперь делать…
– Мисс Квелетт, – перебил ее Джексон, – у вас ведь тоже были проблемы с этой гладильной машиной или я ошибаюсь? Вы вроде бы поранили руку о скобу, верно?
– Да, порезала палец. – Тут вдруг лицо ее помрачнело. – Но это было только начало… – Она подняла на него печальные глаза. – С тех пор мне иногда кажется, что все остальные девушки меня вдруг разлюбили… словно я… в чем-то провинилась.
– Я вынужден задать вам очень трудный вопрос, мисс Квелетт, – медленно начал Джексон. – Вопрос, который вам наверняка не понравится. Он носит очень личный характер, и может показаться, что не имеет отношения к теме, но это не так, уверяю вас. Не бойтесь, можете отвечать смело, мы не записываем нашу беседу.
Теперь лицо ее отражало испуг.
– Я… с-сделала что-то не так?..
Джексон улыбнулся и покачал головой, она сразу же расслабилась. Господи, какое счастье, что я здесь с Марком, подумал Хантон.
– Я бы еще добавил: ответ на этот вопрос может помочь вам сохранить эту славную квартирку, вернуться на работу и сделать так, что дела на фабрике-прачечной снова пойдут хорошо, как прежде.
– Ради этого я готова ответить на любой ваш вопрос, – сказала она.
– Шерри, вы девственница?
Похоже, она была совершенно потрясена, даже шокирована. Словно священник, к которому пришла на исповедь, вдруг отвесил ей пощечину. Затем подняла голову и обвела глазами комнату с таким видом, словно никак не могла поверить, могли ли они думать иначе.
А затем просто и коротко сказала:
– Я берегу себя для будущего мужа.
Хантон и Джексон молча переглянулись, и в какую-то долю секунды первый вдруг всем сердцем почувствовал, что все правда, что так оно и есть, что дьявол действительно вселился в неодушевленный металл, во все эти крючки, винтики и скобы «мясорубки» и превратил ее в нечто, живущее своей собственной, отдельной жизнью.
– Спасибо, – тихо сказал Джексон.
– Ну, что теперь? – мрачно осведомился Хантон уже в машине. – Будем искать священника, чтоб изгнать демонов?
Джексон насмешливо фыркнул:
– Даже если и найдешь такого священника, дело кончится тем, что он даст тебе читать кучу разных трактатов, а сам тем временем будет названивать в психушку. Мы должны справиться своими силами, Джонни.
– А справимся?
– Возможно. Проблема заключается в следующем. Мы знаем, что в машину вселилось нечто. А вот что именно – неизвестно… – Тут Хантон отчего-то весь похолодел, словно до него дотронулась бесплотная леденящая рука смерти. – Ведь демонов страшно много. Имеем ли мы дело с Бубастисом[7 - Бубастис – одна из ипостасей дьявола.] или Паном[8 - Пан – в древнегреческой мифологии божество лесов, стад и полей, козлоног, покрытый шерстью. Раннее христианство причисляло Пана к бесовскому миру.]? Или же Баалом[9 - Баал – в древнесемитской мифологии демон засухи.]? Или с христианским божеством, воплощением адских сил, под именем Сатана?.. Мы не знаем. Если б знать, кто подпустил этого демона и с какой целью, было бы проще. Но, похоже, он попал туда случайно.
Джексон пригладил ладонью волосы.
– Кровь девственницы, да, это понятно… Но сам этот факт еще ни о чем не говорит. Мы должны точно знать, с кем имеем дело.
– Зачем? – тупо спросил Хантон. – Почему бы не собрать разных снадобий и не попробовать изгнать это?
Лицо Джексона словно окаменело.
– Это не игра в грабителей и полицейских, Джонни! Ради бога, даже не думай! Ритуал изгнания дьявола – страшно опасная штука. Все равно что контролировать ядерную реакцию, чтобы тебе было понятнее. Мы можем ошибиться. И тогда погибнем. Пока что демон засел в этой машине. Но дай ему шанс, и он…
– Может вырваться наружу?
– Да он только об этом и мечтает… – мрачно протянул Джексон. – Ему нравится убивать.
Когда на следующий вечер Джексон заехал к нему, Хантон уговорил жену сходить с детьми в кино. Гостиная оказалась в полном их распоряжении, уже это несколько успокаивало. Хантону до сих пор с трудом верилось в то, что он оказался втянутым в такую странную затею.
– Я отменил занятия, – сказал Джексон, – и весь день просидел за разными жуткими книжками. Ты даже вообразить себе не можешь, до чего страшные вещи там описаны. Выписал штук тридцать способов, объясняющих, как вызвать демонов, и ввел их в компьютер. И тот выдал результат – наличие общих обязательных элементов. Их оказалось на удивление мало.
Он показал Хантону список, в котором значились: кровь девственницы, земля с могилы, «рука славы», кровь летучей мыши, мох, собранный ночью, лошадиное копыто, глаз жабы.
Были и другие элементы, но они считались не главными.
– Лошадиное копыто… – задумчиво протянул Хантон. – Странно.
– Очень часто встречается. Вообще-то…
– А возможна ли… э-э… не слишком жесткая трактовка этих формул? – перебил его Хантон.
– К примеру, может ли лишайник, собранный ночью, заменить мох, да?
– Да.
– Что ж, вполне возможно, – ответил Джексон. – Магическая формула зачастую звучит весьма двусмысленно и допускает целый ряд отклонений. Черная магия всегда предоставляла простор для полета творческой мысли.
– Что, если заменить лошадиное копыто клеем марки «Джель-О»? – предположил Хантон. – Очень популярная на производстве штука. Сам видел банку такого клея в тот день, когда погибла эта несчастная миссис Фраули. Стояла под платформой, на которой закреплена гладилка. Ведь желатин делают из лошадиных копыт.
Джексон кивнул.
– Что еще?
– Кровь летучей мыши… Так, помещение там просторное. Множество всяких неосвещенных закоулков и подсобок. А потому вероятность обитания летучих мышей в «Блю риббон» довольно высока, хотя администрация вряд ли признается в этом. Одна из таких тварей могла свободно залететь в «мясорубку».
Джексон откинул голову на спинку кресла и протер покрасневшие от усталости глаза.
– Да, вроде бы сходится… все сходится.
– Правда?
– Да. Ну, «руку славы», как мне кажется, молено благополучно исключить. Никто не подкидывал руку мертвеца в гладилку вплоть до гибели миссис Фраули, а то, что в наших краях не растет белладонна, так это определенно.
– Земля с могилы?
