Эпоха дополненной реальности

скачать книгу бесплатно

Эпоха дополненной реальности
Бретт Кинг

В своей книге Бретт Кинг, автор бестселлеров, эксперт-футуролог, известный журналист и телеведущий, рисует яркую картину будущего. Это время, когда дополненная реальность – интернет-медицина, искусственный интеллект, роботы, умные вещи и города – станет повседневной нормой. Ближайшие два десятилетия принесут человечеству намного больше изменений, чем минувшие 250 лет. Исследуя вопрос, как новые технологии повлияют на человека, общество и государства, Бретт Кинг приходит к оптимистичному выводу. Он уверен, что инновации будут использованы во благо: возникнут новые творческие профессии, сократятся часы работы, вырастут доходы.

Эта книга интересна и полезна каждому: она расширяет горизонты знаний о дополненной реальности и готовит нас к грядущим переменам.

Бретт Кинг

Эпоха дополненной реальности

Copyright © 2016 Brett King

All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means, or stored in any retrieval system of any nature without the prior written permission of Marshall Cavendish International (Asia) Pte Ltd. Russian translation rights arranged with Marshall Cavendish International (Asia) Pte Ltd.

© 2016 Brett King

© Перевод на русский язык, издание, оформление. Издательство «Олимп-Бизнес», 2020

Обращение к читателям

В эпоху дополненной реальности и невиданных технологических прорывов человечество, как никогда прежде, обращено своими мыслями в будущее. Триумф изобретений и инноваций, роботизация, интернет вещей, нейронные сети и развитие искусственного интеллекта заставляют задуматься: что с нами будет? Как изменятся люди, условия труда и деятельности, общество, города и, наконец, государства? Будет ли человек созидать в тандеме с роботом? Окажется ли такое партнерство продуктивным или приведет к противостоянию и вражде? Эти вопросы обсуждают не только футурологи, разработчики идей, инженеры, ученые разных областей, врачи, но и экономисты, предприниматели, государственные деятели. Со своими прогнозами выступают Герман Греф, Илон Маск, Джек Ма, сооснователь Apple Стив Возняк и многие другие, а технический футуролог Google Рэй Курцвейл расписал внедрение инноваций в XXI веке вплоть до 2099 года. Сами же инновационные технологии разрабатываются в стенах лучших научных центров, бизнес-школ и университетов всего мира, в том числе и в России – в Московской школе управления СКОЛКОВО.

В своей книге «Эпоха дополненной реальности» Бретт Кинг описывает казавшиеся фантастическими технические идеи, которые теперь стали повседневной нормой, и уверяет: «В ближайшие два-три десятилетия на человечество обрушится больше изменений, чем за последнюю тысячу лет». Эксперт по экономике будущего, писатель, журналист и телеведущий, автор четырех бестселлеров, Бретт Кинг, однако, уверен: чтобы представить себе грядущее, надо сначала осмыслить прошлое и настоящее. Стремясь увидеть влияние технологий на развитие и изменение человека и общества, он начинает свое повествование с экскурса в годы промышленной революции в Европе, затем обращается к веку «атома, реактивных скоростей и покорения космоса». Обобщая исторические факты, Кинг видит в них социальные закономерности – сопротивление ретроградов реформам (историческое «луддиты» стало нарицательным), изменение количества и качества рабочих мест, рост благосостояния и др. Рассуждая о нынешней эпохе информационных и цифровых технологий, он анализирует действие законов Гордона Мура, Роберта Меткалфа, Джорджа Гилдера и Марка Крайдера, которые долгое время определяли развитие инноваций, и прежде всего – увеличение емкости носителей информации и функционирование сетевой экономики. Эти процессы обладают кумулятивным эффектом, они ускоряют прогресс и в целом демонстрируют движение мира к сингулярности, к глобальному компьютеру. Бретт Кинг публикует потрясающую статистику: человечество сегодня за сутки производит в 8500 раз больше контента, чем хранится в Библиотеке Конгресса США; ежесекундно публикуется в 1000 раз, а ежесуточно – в 80 млн раз больше интернет-контента, чем в 130 млн печатных книг, изданных за всю историю человечества. Вместе с реальностью меняется и язык, ее описывающий: погуглить, сделать селфи, дроны вошли в словарь русского языка, а слова телеграм-каналы, иконка, кликнуть, мышка, окно приобрели совсем другие, теперь уже тоже столь привычные для пользователей компьютеров значения.

Книга прекрасно иллюстрирует и подтверждает то, о чем пишет Бретт Кинг. Свыше 500 страниц текста содержат колоссальное количество информации – об интернет-медицине и разработке роботов для ухода за престарелыми, о трансформации финансового мира, транспорта, производства и торговли.

Это издание – возвращающийся в моду лонгрид, в котором заложены и возможности для «клипового» избирательного чтения на определенную тему. Вполне вероятно, что те устройства, которые изображены на иллюстрациях, – роботы, анализаторы Scanadu Scout и пр. – быстро устареют и через несколько лет будут восприниматься детьми следующих поколений так, как сегодня мы воспринимаем магнитофонные бобины или кассеты. Можно сказать, что Бретт Кинг запечатлел синхронный, исторический срез развития технологий на сегодняшний день.

Автор книги «Эпоха дополненной реальности» ставит много вопросов и приглашает читателя к размышлению. В своих предположениях и выводах он настроен позитивно и оптимистично: анализируя опасности, которые потенциально несут в себе искусственный интеллект, интернет вещей, пересечение цифровой экономики и всего остального аналогового мира, он акцентирует плюсы развития. Грядущий мир интересен и перспективен, а технологический прогресс – творец огромной массы новых специальностей. Новейшие разработки создадут прорыв в медицине и улучшат качество и продолжительность жизни. Путь задан, считает Кинг, координаты известны, но детали – нет. Их предстоит уточнять поколению Z или даже более позднему поколению «омега», представителем которого является его шестилетний сын Томас. Как пишет Кинг в предисловии, Томасу не понадобятся водительские права и, возможно, личная машина; ему не нужны будут банковские карточки, и жить он будет в умном доме.

Бретт Кинг, однако, ориентируется не только на поколение юных. Он приглашает к чтению всех – пожилых, которые озабочены тем, как будут жить внуки; людей средних лет, которые уже активно живут в дополненной реальности; молодежь, для которой техносреда – это именно среда обитания, наподобие воздуха или воды. Познавательная, написанная живо и увлекательно, эта книга значительно расширит горизонты ваших представлений о дополненной реальности и о том, как в ней ориентироваться.

Гор Нахапетян, Советник ректора и почетный член Ассоциации содействия развитию Московской школы управления СКОЛКОВО

Перемены – это закон жизни. И кто видит только прошлое или настоящее, непременно упустит будущее.

    Джон Ф. Кеннеди

Посвящается моей дочери Ханне, сумевшей понять, что истинная сила – это внутренняя сила. А также Майклу Армстронгу и Питеру Бруксу – с исключительной благодарностью за то, что наставили меня на путь написания этой книги.

Благодарности

Я благодарю своих партнеров по проекту Moven[1 - Moven – основанный в 2011 году Бреттом Кингом и Алексом Сайоном стартап и одноименное мобильное банковское приложение, позволяющее клиентам отслеживать операции по банковским картам в режиме реального времени. – Примеч. пер.], прежде всего Алекса Сайона и Мирчу Михаеску, позволивших мне реализовать эту затею. Спасибо всем кофейням, где мне позволяли писать книгу не отказывая в крепком яванском кофе, а именно: «Las Vetas» в Фэрфилде, «Koffee» в Нью-Хейвене, лобби-бару отеля «Algonquin» в Нью-Йорке, «Coupa Cafе» в Пало-Альто, «Les Deux Magots» в Париже. А также «Drip Cafе» и «Artista Perfetto» на Тайване, «Truth Coffee» в Кейптауне, «Scopa Caffe» в Веллингтоне и множеству кофеен сети Starbucks по всему миру. Спасибо онлайн-конференции FinTech Mafia, где мне разрешалось постоянно обкатывать мои идеи. Спасибо радиостанции «Голос Америки» за регулярное предоставление эфира. Спасибо Руди из летной школы Performance Flight, научившему старого волка новым трюкам. Благодарю также Джея Кемпа, Таню Маркович, Лиэнн, Паркер Блю и особенно Рейчел Морисси за то, что помогали мне сохранить разум и никогда не оставляли меня своими заботами ни в разъездах, ни дома. Я благодарен Розмари Теренцио за помощь в подготовке текста и Катарине Карпентер, Рейчел Хенг, Янин Гамилла и всей редакции Marshall Cavendish за то, что эта книга увидела свет. И конечно же, я признателен моим соавторам по этому начинанию, особенно Алексу Лайтману, вклад которого невозможно переоценить.

Но больше всего я благодарен Ребекке, Ханне, Мэтту и Томасу за то, что они раз за разом мирились с моими многочасовыми отлучками, а затем терпеливо выслушивали безумные идеи из области нанотехнологий, робототехники, искусственного интеллекта, медицинских технологий и тому подобного.

От Энди Ларка: Софии и Заку – с трудом представляю, какие еще интерактивные миры вы изобретете.

От Алекса Лайтмана: Хочу выразить искреннюю благодарность Бретту Кингу за приглашение стать соавтором, моей матери Элизабет, привившей мне любовь к чтению и письму, Эрику Шуссу за помощь с роботами, Эдди Уэйти, который в последние годы помог мне добиться многих поставленных целей, доктору Мохаммеду Абдель-Хаку продемонстрировавшему мне, как деньги и власть движут миром, а также Полу Шеферду и доктору Крису Харцу за три десятилетия крепкой дружбы.

Введение

Моему шестилетнему сыну Томасу в будущем водительское удостоверение не понадобится. Возможно, он обойдется и без собственного автомобиля – просто станет арендовать «машино-часы». Зато всю жизнь при нем будет умное устройство, подсказывающее, когда надо обратиться к врачу; а страховая компания станет отслеживать постоянство его использования. Жить он будет в умном доме, где уборку делают электронные системы, продукты заказывает холодильник или центральный компьютер с искусственным интеллектом, а доставляет на дом – робот. Пластиковые карты и, вероятно, наличные ему не понадобятся, а для каждодневного общения с сотнями компьютеров не потребуются ни мышь, ни клавиатура. Томас принадлежит к поколению Z[2 - Поколение Z (англ. Generation Z) – поколение детей, родившихся в развитых странах на рубеже тысячелетий и не представляющих себе жизнь без компьютеров, интернета и мобильных информационных технологий. – Примеч. пер.], взрослеющему в принципиально ином мире, чем тот, в котором росли бабушки и дедушки сегодняшних подростков. И если бы кто-нибудь сто лет тому назад предсказал все эти изменения, его прогнозы отнесли бы к жанру научной фантастики.

Велик соблазн списать все на «триумфальное шествие» технологий, однако глубинные изменения происходят и на личностном уровне, и на уровне функционирования человеческого сообщества в целом. Сколько раз в день вы проверяете сообщения на смартфоне или заголовки ленты новостей на Facebook? Как часто заходите на веб-сайты или пользуетесь мобильными приложениями? Как часто слушаете музыку, читаете электронные книги, играете в игры на своем устройстве? В новом ресторане, отеле или офисе не паролем ли доступа к Wi-Fi интересуетесь вы первым делом? А как насчет селфи?

Да, это правда, что люди непрерывно адаптируются к технологическим новшествам. Но правда и то, что в ближайшие два-три десятилетия на человечество обрушится больше изменений, чем за последнюю тысячу лет. Появятся новые технологии лечения заболеваний, а возможно, и продления жизни. Мы познакомимся с машинным интеллектом, как минимум не уступающим человеческому. Мы пересядем на самоуправляемые автомобили и увидим, как первые люди высадятся на Марс. А самое главное, наконец-то будет создана технология, обеспечивающая устойчивое поддержание человеческой жизни в условиях энергетического изобилия и свободы творчества.

Такие глобальные сдвиги часто открывают богатейшие возможности для общества. Они приводят к трансформации социального устройства, но во многих случаях – и к всплескам насилия.

Интернет, социальные сети и смартфоны подарили нам электронную почту, селфи, хэштеги и YouTube, но они же принесли с собою Арабскую весну, пропаганду ИГИЛ[3 - Террористическая группировка, деятельность которой запрещена на территории Российской Федерации. – Примеч. пер.], деятельность WikiLeaks, программу PRISM[4 - PRISM (сокр. от англ. Program for Robotics, Intelligents Sensing and Mechatronics) – закрытое программное средство интеграции и обработки больших массивов данных, которое используется для негласного сбора информации, в частности американским Агентством национальной безопасности (АНБ). – Примеч. пер.] АНБ США и глобальную экспансию движения Occupy. Социальные медиа дали нам Facebook и Twitter и, вполне возможно, поспособствовали избранию в 2008 году президентом США Барака Обамы, но в них находят себе место и самые отвратительные за всю недавнюю историю проявления ненависти и расизма. Они же становятся средством виртуальной травли и шантажа, когда огласке предаются подробности частной жизни известных людей или детали оперативной деятельности спецслужб.

Так добро или зло изначально заложено во всех этих технологических новшествах? Приведут ли грядущие изменения к наступлению нового золотого века, или нас ждут еще более тяжелые потрясения?

Перед вами книга о грядущем мире и о переменах, которых он потребует от общества; но прежде всего это книга о том пути, который предстоит самостоятельно проделать каждому из нас, чтобы благополучно добраться до описываемого будущего. Мы попытаемся понять, с чего все начиналось и как мы очутились в самой потенциально разрушительной и в то же время самой инновационной эпохе человечества. Какой будет наша с вами жизнь в 2025 году, в 2030 году и дальше? Какой дорогой мы пойдем в будущее? Вот основные вопросы, на которые мы попробуем ответить на страницах этой книги.

Картина будущего в конечном счете вырисовывается оптимистичная, но меня прежде всего интересовали уроки, которые мы могли бы извлечь, чтобы подготовить себя к новой реальности. Я консультировался с рядом общепризнанных мировых экспертов в таких областях, как сетевые технологии, здравоохранение, искусственный интеллект, роботизация, поведение покупателей и прикладная социология, чтобы у вас не сложилось мнение, что в книге отражена субъективная точка зрения единственного обозревателя.

За последнее десятилетие мне довелось обсуждать проблемы будущего с ведущими бизнесменами, предпринимателями и журналистами. Мы знаем, насколько фундаментально появление смартфонов преобразует банковскую и финансовую систему, денежное обращение и торговлю. Мы знаем, насколько повышается значимость технологий идентификации личности и защиты персональных данных. Уже сейчас мы видим, как динамично перераспределяется покупательский спрос на книги, музыку, телевизионные продукты! Совершенно очевидно, что возврат к прошлому невозможен. Но что меня, прирожденного оптимиста, не перестает удивлять, так это упорное нежелание большинства людей признавать происходящие технологические изменения и новые тенденции.

Тут, мне кажется, дело в свойственной многим из нас ностальгии по прошлому – по тем самым «старым добрым временам». Но ведь реальный мир не стоит на месте! Так откуда у некоторых это инстинктивное неприятие перемен, зачастую доходящее до решительного сопротивления им? Если я в чем-то и уверен, так это в том, что, невзирая на все наши опасения и возможные трудности, будущее нам предстоит блестящее, невероятно интересное, и наступит оно гораздо быстрее, чем мы думаем.

«Эпоха дополненной реальности» – это книга о том, каким образом наша каждодневная жизнь будет и дальше меняться под влиянием растущего объема данных, датчиков, машинного разума и автоматизации, улучшающих мир вокруг нас и трансформирующих наше место в нем. А также о том, как приспособиться к жизни в мире умных устройств.

Надеюсь, она вдохновит вас и подстегнет ваше воображение.

Но прежде чем мы отправимся в путь, предлагаю задуматься над высказыванием Уильяма Гибсона[5 - Уильям Форд Гибсон (англ. William Ford Gibson, р. 1948) – американский писатель-фантаст, с 1967 года живущий в Канаде. – Примеч. пер.], одного из величайших писателей-фантастов современности.

Будущее уже наступило – просто оно неравномерно распределено.

    Уильям Гибсон, из интервью The Economist, 4 декабря 2003 года

Спасибо, что решили составить мне компанию в этом путешествии, хотя, если откровенно, выбирать-то и не приходится.

Бретт Кинг

Часть 1

Рывок длиною в 250 лет

Глава 1

История технологического прорыва

Каждое поколение предпочитает думать, что оно лучше прежнего, что прогресс неизбежен… Но на самом деле… история имеет свойство повторяться. Просто большинство людей живет недостаточно долго, чтобы это понять.

    «Вечность»[6 - «Вечность» (англ. «Forever»; студия ABC, 22 серии, 2014–2015) – американский фантазийно-детективный телевизионный сериал о современном нью-йоркском судмедэксперте Генри Моргане, родившемся в далеком 1779 году и с тех пор умиравшем и заново рождавшемся каждые 35 лет с отчетливыми воспоминаниями о «прошлых жизнях». Главному герою и принадлежит цитируемое высказывание. – Примеч. пер.], сезон 1, серия 5, 2014 год

Сам я этого, понятно, не застал, но легко себе представляю, что изобретение колеса в свое время наделало много шума. Как это было со всяким другим крупным открытием или новшеством в последующие тысячелетия, наверняка нашелся какой-нибудь жрец, шаман, деревенский патриарх, богатый местный купец или градоначальник, пытавшийся предостеречь соплеменников. О том, например, что колесо – вещь нехорошая: оно многих лишит работы, а то и еще хуже – приведет к бедствиям апокалиптического масштаба. История учит, что любой технологический прорыв – явление невероятной разрушительной силы. Но, вопреки всем попыткам воспротивиться изменениям, мы не в силах остановить триумфальное шествие прогресса. И сегодня технологии подрывают основы нашей жизни как никогда стремительно.

На протяжении последних двухсот лет мы наблюдаем не только нескончаемую череду прорывов[7 - Слово «прорыв» сегодня звучит несколько избито по причине его слишком частого употребления. В этой книге под «прорывом» понимаются радикальные инновации, отвечающие неудовлетворенным или грядущим нуждам человечества либо формирующие принципиально новые рынки и при этом вытесняющие с них игроков, не сумевших адаптироваться к изменениям (см.: Клейтон Кристенсен. «Дилемма инноватора»). – Примеч. авт.], выражающихся во внедрении все более совершенных технологий, но и резкое ускорение инновационных циклов. Исследователи часто говорят об этом как о технологическом проникновении, или «диффузии» инноваций. Чем шире применяется новшество, тем меньше сопротивления оно встречает в обществе. По мере того как мир становится все более взаимосвязанным, новые технологии проникают на самые разнообразные рынки и усваиваются значительно быстрее, нежели это было возможно в прошлом. Вскоре такие средства, как 3D-печать, и вовсе позволят получать новейшие высокотехнологичные продукты быстрее, чем их доставляют дроны службы Amazon Prime[8 - Amazon.com, Inc. – крупнейший в мире продавец товаров и услуг через интернет со штаб-квартирой в Сиэтле (США). О намерении использовать малые беспилотные летательные аппараты – дроны – руководство Amazon. com заявило в конце 2013 года, однако разрешения на испытание прототипа от Федерального управления гражданской авиации США (FAA) пришлось ждать до апреля 2015-го, а правила полетов дронов в черте населенных пунктов не согласованы до сих пор. – Примеч. пер.].

Мы часто говорим о внедрении новшества с позиции «рано» или «поздно» воспринимающих его потребителей, но по мере сжатия витков спирали инноваций все труднее провести четкую грань между этими двумя категориями. В последние годы такие технологии, как смартфоны, Facebook, серия игр «Angry Birds», интернет-мессенджеры, завоевали массовые рынки в 30–50 раз быстрее, чем в свое время самолет или телефон. Мы живем в эпоху стремительного ускорения темпов.

Рисунок 1.1.Период с момента появления инновационных технологий до начала их массового использования[9 - В данном случае «началом массового использования» считается охват технологией 25 % от общего объема потребительского рынка США. – Примеч. авт.](источник: общедоступные данные)

Разработка и внедрение инновационных технологий дают долгосрочный кумулятивный эффект. Чем больше высокотехнологичных новинок, тем выше наш изобретательский потенциал – и тем скорее появляются еще более продвинутые технологии. Изобретение печатного станка привело к резкому росту числа образованных людей и к небывалому распространению знаний. Разработка концепции интегральных микросхем не только подстегнула массовое производство бытовой электроники и микропроцессоров, но и позволила кардинально усовершенствовать конструкцию и технологию производства компьютеров и электронных устройств следующих поколений. Как следствие, интервалы между крупными технологическими прорывами неуклонно сокращаются. Вот почему потребители ждут принципиально новых функций от каждой новой модели iPhone[10 - «Это лучший на сегодня iPhone!» – говорится в рекламе производителя. Apple® и iPhone® являются зарегистрированными торговыми марками, принадлежащими компании Apple Inc. – Примеч. авт.].

На рисунке 1.2 показано ускорение темпов развития технологий за последние 600 лет. На профессиональном жаргоне статистиков такая кривая называется «хоккейной клюшкой» и свидетельствует об экспоненциальном росте частоты исследуемого явления. В XX веке подобные впечатляющие графики публиковались регулярно, особенно в качестве убедительной иллюстрации ускорения технологического прогресса. Футуролог Рэй Курцвейл[11 - Рэймонд Курцвейл (англ. Raymond Kurzweil, р. 1948) – известный американский изобретатель и футуролог. Разработал ряд алгоритмов и систем распознавания речи. Как футуролог прославился научно-технологическими прогнозами последствий появления искусственного интеллекта и средств радикального продления жизни людей, одним из которых и является описываемый автором феномен технологической сингулярности. – Примеч. пер.] воспользовался открытым математиком Джоном фон Нейманом[12 - Джон фон Нейман (англ. John von Neumann, венг. Neumann Jаnos Lajos, 1903–1957) – выдающийся венгерско-американский математик еврейского происхождения, сделавший важный вклад в квантовую физику, квантовую логику, функциональный анализ, теорию множеств, информатику, экономику и другие отрасли науки. Ввел в функциональном анализе понятие сингулярности как точки со стремительно приближающимися к бесконечности и не поддающимися аппроксимации значениями исследуемой функции. – Примеч. пер.] принципом сингулярности для объяснения динамики технологического прогресса. В модели Курцвейла точкой технологической сингулярности назван момент ускорения темпа открытий до скорости, при которой прогресс выходит за пределы человеческого понимания. Теоретически это означает, что любая стоящая перед человечеством задача в дальнейшем окажется решаемой, но только численными методами, благодаря неограниченно наращиваемым мощностям вычислительной техники.

Единственный фундаментальный объективный показатель темпов ускоренного продвижения микропроцессорных технологий известен как закон Мура. Он сформулирован на основе наблюдений за историей развития полупроводниковой аппаратной базы вычислительной техники, согласно которым число транзисторов в интегральной схеме удваивается приблизительно каждые два года. Сегодня мы наблюдаем небольшое отставание темпов роста от закона Мура, обусловленное физическими ограничениями, но на протяжении полувека он работал с пугающей точностью. Закон назван в честь соучредителя Intel Corporation Гордона Мура, впервые описавшего эту тенденцию в технической статье в 1965 году[13 - Статья Гордона Мура «Cramming More Components on to Integrated Circuits» была опубликована в журнале Electronics 19 апреля 1965 года. – Примеч. авт.].

Рисунок 1.2.Экспоненциальное ускорение темпов технологического роста (источник: Asgard Venture Capital)

Сегодня технологии изменяют наше сознание и поведение быстрее, чем когда бы то ни было раньше. Каждому новому поколению приходится сталкиваться со все более высокими темпами происходящих в обществе технологических преобразований. Так называемое «поколение миллениума» (люди, вступившие во взрослую жизнь около 2000 года) по большей части чувствует себя вполне комфортно на фоне этих стремительных инноваций. Тем не менее в истории человечества немало примеров, когда подрыв устоев новыми технологиями сопровождался тяжелыми социальными потрясениями. Стоит ли нам опасаться проблем, обусловленных технологической революцией, или же это естественный и неизбежный процесс?

Рисунок 1.3.Подтверждения закона Мура за последние 50 лет (источник: Elektor Magazine)

Одна из моих любимых историй о крушении привычного порядка вещей относится к временам освоения Дикого Запада и касается курьерской почтовой службы Pony Express, которая вынуждена была закрыться 26 октября 1861 года, всего через два дня после ввода в эксплуатацию телеграфной линии, связавшей восточное и западное побережья США, – таких совпадений не бывает.

Телеграфная связь, в свою очередь, быстро пала жертвой телефонной. Сегодня всем известно, что Western Union – это международная система быстрых денежных переводов, и мало кто помнит, что в далеком 1856 году компания Western Union являлась крупнейшей в США сетью телеграфного сообщения, шагнувшей к 1890 году и через Атлантику.

С поправкой на инфляцию капитализация Western Union в 1876 году составляла 850 млн долларов США (41 млн в фактических ценах того времени), а сеть компании включала миллионы километров телеграфных линий и два подводных кабеля международной связи.

Запатентовав в 1876 году телефон, точнее «телеграфно-переговорное устройство», Александр Белл с партнерами[14 - Уроженец Шотландии, с 1870 года канадец, с 1888 года гражданин США Александр Г. Белл (англ. Alexander Graham Bell, 1847–1922) запатентовал телефон в 1876 году, однако в 2002 году резолюцией Конгресса США приоритет изобретения телефона посмертно возвращен итальянцу Антонио Меуччи (итал. Antonio Meucci, 1808–1889), опубликовавшему описание «телектрофона – устройства для передачи звука по проводам» еще в 1860 году а затем передавшему чертежи с целью регистрации патента и под обещание дальнейшего сотрудничества в Western Union, где предпочли списать разработку в архив. Партнеры Белла – инвесторы Гардинер Грин Хаббард (англ. Gardiner Greene Hubbard, 1822–1897), первый президент учрежденной в 1877 году Bell Telephone Company, и ее главный казначей Томас Сандерс (англ. Thomas Sanders). – Примеч. пер.] предложили Western Union свой патент за 100 000 долларов США[15 - Эквивалент 2,5 млн долларов в ценах 2010 года. – Примеч. авт.]. Но телеграфная монополия их предложение отклонила, решив, что высокие дивиденды с имеющихся сетей связи важнее инвестиций в новую технологию.

Противоборство с Western Union продолжалось с 1881 по 1909 год, и в результате Bell Telephone Company (в 1899 году преобразованная в AT&T[16 - AT&T (сокр. от American Telephone and Telegraph Company) – «Американская телефонно-телеграфная компания». – Примеч. пер.]) приобрела контрольный пакет акций конкурента[17 - Gerald Sussman. Communication, Technology, and Politics in the Information Age (Thousand Oaks: Sage Publications, 1997), 76. – Примеч. авт.]. Однако, превратившись в национального монополиста телекоммуникационных сетей, AT&T была вынуждена согласиться на национализацию, подписав в порядке досудебного урегулирования так называемое «Обязательство Кингсбери». Это был один из первых в истории антимонопольных исков правительства США к частной корпорации-монополисту. Невзирая на феноменальный успех телефонии, в 1913 году находились еще высокопоставленные чиновники, то ли пытавшиеся пролоббировать интересы телеграфной индустрии, то ли искренне не понимавшие, насколько фундаментальным и необратимым технологическим прорывом является появление телефонной связи.

Ли де Форест многократно заявлял в интервью и статьях в различных газетах о возможности передачи человеческого голоса через Атлантику уже в ближайшие годы. Эти абсурдные и злонамеренно вводящие публику в заблуждение заявления преследовали целью… подстегнуть интерес покупателей к акциям его компании…

    Из речи окружного прокурора США по делу о «мошенничестве» Ли де Фореста при продаже акций «Радиотелефонной компании», 1913 год

В 1913 году окружной прокурор США возбудил против Ли де Фореста[18 - Ли де Форест (англ. Lee De Forest, 1873–1961) – выдающийся американский изобретатель, имеющий на своем счету 180 патентов, включая патент на триод – основной компонент ламповой радиоэлектроники. Еще одно выдающееся ноу-хау де Фореста – коммерческая реклама на радио (1916). Большая часть состояния, заработанного де Форестом на изобретениях, была потрачена им на судебные издержки и оплату услуг адвокатов по многочисленным патентным делам. – Примеч. пер.], одного из главных игроков на рынке телефонии тех лет, дело по обвинению в мошенничестве, сочтя таковым заявление о возможности трансатлантической радиотелефонной связи. Сегодня ею ежедневно пользуются миллионы людей. Может быть, у прокурора были какие-то научно обоснованные опровержения? Или же он руководствовался субъективными опасениями за состояние фондового рынка? Или просто лоббировал интересы телеграфной индустрии? Сегодня это уже не имеет значения, ведь нелепое судебное дело не помешало полному преображению мира в результате глобальной телефонизации.

Мы постоянно гоняемся за самыми современными гаджетами, часто забывая при этом о цене технологического прогресса. Едва ли многие из нас оплакивали закат компаний Motorola, Blackberry и Nokia, вытесненных с рынка смартфонов более успешными Apple и Samsung, но я уверен в том, что большинство из нас были шокированы известием об эпидемии самоубийств из-за адских условий труда среди рабочих китайского производителя Foxconn[19 - Joel Johnson, «1 Million Workers. 90 Million iPhones. 17 Suicides. Who’s to Blame?» Wired, 28 February 2011. – Примеч. авт.], занимающегося массовым изготовлением iPhone.

На каждом этапе истории технологические прорывы сопровождались столь мощными всплесками катаклизмов, что волны от них расходятся и по сей день. Если в наши дни кого-то называют «луддитом»[20 - Луддиты (англ. luddites) – участники стихийных протестов первой четверти XIX века против внедрения машин в ходе промышленной революции в Англии. Получили свое прозвище по имени «пионера» уничтожения машин, полумифического «короля» Неда Лудда (англ. «King» Ned Ludd). В 1779 году юный Лудд собственноручно сокрушил два чулочно-вязальных станка, а затем, по преданию, скрывался в Шервудском лесу, подобно Робин Гуду и оттуда вдохновлял и координировал действия своих последователей. Пик погромов пришелся на 1811–1813 годы, однако после введения смертной казни за промышленный саботаж и приведение в исполнение 17 смертных приговоров движение за несколько лет сошло на нет. – Примеч. пер.], имеется в виду, что у человека неадекватная, агрессивная реакция на новые технологии. Некогда распространенные в разговорном языке выражения, такие как «снять на кодак», «отксерить», «как испорченная пластинка», были вытеснены более современными неологизмами вроде «гуглить», «твитнуть» или «снять селфи». Меняется язык, а вместе с ним меняются и наши привычки – таким образом общество адаптируется к переменам.

Прежде чем переходить к прогнозу последствий внедрения новых технологий на ближайшие 30–40 лет, полезно будет взглянуть на историю технологических прорывов за последние пару столетий и попробовать выявить общие для них закономерности и тенденции. Ведь если в прошлом наблюдалась цикличность чередования плавного и скачкообразного развития, то логично предположить, что она сохранится и с наступлением эпохи дополненной реальности.

Рисунок 1.4.Частота упоминания основных «эпох» в популярной литературе (источник: Google)

Во избежание недоразумений названия и временные рамки «эпох» приведены в соответствии с устоявшейся за последние десятилетия в современной литературе и академических кругах терминологией и хронологией.

Индустриальная эпоха (1800–1945)

Индустриальная эпоха – она же «век машин» или «эра промышленной революции» – ознаменовалась прежде всего полномасштабным переходом к крупному промышленному производству с использованием передовых по тем временам технологий, а также бурным развитием химической и металлургической промышленности (прежде всего черной металлургии), переходом к рациональному водопользованию (системы канализации, водопровода, орошения и т. п.), использованием паровых машин и, на завершающем этапе, автоматизированных станков. Масштабы воздействия промышленной революции на общество были грандиозны: она затронула практически каждого человека. Можно смело утверждать, что за полвека индустриальной эпохи так или иначе подверглись изменению практически все аспекты повседневной жизни.

История показывает: как только новая технология начинает приживаться в промышленности или на потребительских рынках, традиционные методы производства и модели бизнеса буквально за считаные годы безвозвратно утрачивают конкурентоспособность.

Центром промышленной революции стала Великобритания, сильнейшая мировая держава того времени, где начало процесса индустриализации пришлось на 1760-е годы. На первых порах изменения коснулись лишь текстильной индустрии и сельского хозяйства, двух крупнейших отраслей страны в то время, а по-настоящему масштабная модернизация текстильной промышленности началась в первые годы XIX века и была обусловлена массовым использованием чулочно-вязальных, прядильных и ткацких станков. Первые ткацкие станки приводились в действие водяными мельницами, но к 1803 году Томас Джонсон[21 - Томас Джонсон (англ. Thomas Johnson) в 1803 году изобрел и первым стал широко использовать для обработки нитей шлихтовальную машину с паровым приводом. – Примеч. пер.] и другие владельцы текстильных мануфактур стали производить станки с паровым приводом. Обычно паровой двигатель вращал кожаную ременную передачу, которая, в свою очередь, заставляла основу и челнок совершать действия, имитировавшие работу оператора ручного ткацкого станка.

Все эти приспособления, способствовавшие экономии трудозатрат, имели далеко идущие последствия: на место искусных мастеров, до той поры составлявших большинство в текстильной промышленности, стали нанимать низкооплачиваемых неквалифицированных рабочих, которые становились «придатком машины». В 1811–1817 годах по всей Британии прокатилась мощная волна массовых протестов, но основными центрами сопротивления стали текстильные мануфактуры в графствах Ноттингемшир, Йоркшир и Ланкашир. Главных зачинщиков бунтов – рабочих-текстильщиков, громивших в первую очередь паровые машины, – пресса окрестила «луддитами»[22 - См., например, историю нападения луддитов на мануфактуру Джона Хиткота (англ. John Heathcoat, 1783–1861) в 1816 году, документальные свидетельства о котором хранятся в Национальном архиве Великобритании: http://apps.nationalarchives.gov.uk/a2a/records.aspx?cat=027-4302b&cid=0#0. – Примеч. авт.].

Это – первая из тенденций, раз за разом повторяющихся в истории. С появлением каждой новой производственной технологии, угрожающей целой отрасли революцией или коллапсом, поднимается волна протестов. Зарекомендовавшие себя на рынке игроки делают все возможное, вплоть до привлечения государства на свою защиту, для обуздания перемен и недопущения прорыва. И всякий раз не проходит и десяти лет, как новая технология становится общепринятой, что влечет за собой необратимую трансформацию структуры производства и распределения рабочей силы. История показывает: как только новая технология начинает приживаться в промышленности или на потребительских рынках, традиционные методы производства и модели бизнеса буквально за считаные годы безвозвратно утрачивают конкурентоспособность.

В 2014 году исполнилось 25 лет сети интернет[23 - Указана общепринятая дата – 1989 год, – когда Тим Бернерс-Ли выдвинул идею создания глобальной сети (WorldWideWeb) на основе гиперссылок, протокола TCP и доменной системы имен. На рисунке 1.1. появление интернета датируется 1991 годом, когда Бернерс-Ли изложил концепцию WWW широкой публике, призвал единомышленников присоединяться к проекту, – и к глобальной сети стали стремительно присоединяться новые участники. – Примеч. науч. ред.]. Сегодня ее использование представляется неотъемлемым элементом современной жизни. Однако проведенное независимым американским социологическим центром Pew Research исследование показало, что в том же 2014 году 13 % американцев (каждый восьмой – если так привычнее!) не знали, что такое интернет, а 19 % ни разу в жизни не пользовались компьютером[24 - «The Web at 25», Pew Research Center, February 2014, http://www.pewinternet.org/files/2014/02/PIP_25th-anniversary-of-the-Web_0227141.pdf. – Примеч. авт.]. Вроде бы и немного, но ведь это более 30 млн человек – в одних только Соединенных Штатах! С другой стороны, следует сделать поправку на то, что США – крупнейший в мире тюремщик. На долю страны приходится 22 млн заключенных, то есть 25 % от общего числа обитателей тюрем на нашей планете. Можно предположить, что эти люди не имеют доступа к интернету.

Темпы роста числа интернет-пользователей в США с 2010 года резко снизились и не превышают 2 % в год. Однако самые интригующие результаты исследования Pew Research касаются причин, по которым люди не желают пользоваться Всемирной паутиной.

Более трети американцев, игнорирующих интернет, объяснили это тем, что он им не нужен, еще треть – боязнью взлома или заражения своих компьютеров вирусами, а остальные 30 % – дороговизной доступа к Сети. Последнюю треть можно, конечно, заинтересовать стремительно дешевеющими смартфонами и планшетами, но сердцу оставшихся 70 % технологических ретроградов, как говорится, не прикажешь. Таким образом, прогнозируется сохранение охвата населения США интернетом на уровне максимум 90–91 %, а мобильным интернетом – на уровне не выше 80 %[25 - Kamelia Angelova, «Here’s When Smartphones Will Saturate the US Market», Business Insider, 5 January 2013, http://www.businessinsider.com.au/chart-of-the-daysmartphones-us-saturation-2013-1. – Примеч. авт.].

Очевидно, что американская статистика не является репрезентативной в мировых масштабах. На момент публикации данной книги в десяти с лишним странах число смартфонов на душу взрослого населения превышало 100 %, то есть у многих живущих там людей имеется по нескольку таких устройств. По темпам внедрения новейших мобильных технологий такие страны, как Сингапур, Гонконг, ОАЭ, Швеция, Южная Корея и даже Саудовская Аравия, запросто заткнут США за пояс.

Сегодняшних американцев, упорно отказывающихся пользоваться интернетом или смартфонами, можно смело назвать луддитами, точнее – «неолуддитами»[26 - Kirkpatrick Sale, «America’s new Luddites», Le Monde diplomatique, February 1997, http://mondediplo.com/1997/02/20luddites. – Примеч. авт.]. Практически в любом обществе найдутся люди, не просто скептически относящиеся к новым технологиям, но и активно их не приемлющие и даже исповедующие агрессивное антитехнологическое мировоззрение. Именно об этом повествует выпущенный в 2014 году фильм «Превосходство»[27 - «Превосходство» (англ. «Transcendence») – научно-фантастический фильм 2014 года. Представляет собой не нашедшую особого понимания у критиков и зрителей попытку иллюстрации главной идеи данной книги – «симбиоза» творческого начала человеческого сознания с вычислительной мощью искусственного интеллекта как единственно возможного варианта существования разума в условиях «технологической сингулярности» – то есть выхода технологического прогресса за пределы человеческого понимания. – Примеч. пер.] с Джонни Деппом в главной роли. В центре сюжета – грядущее столкновение между технологиями и их противниками, между движением за компьютеризованный искусственный интеллект (ИИ) и сингулярность, с одной стороны, и экстремистской группировкой RIFT[28 - RIFT (сокр. от англ. revolutionary independence from technology) – «революционная независимость от технологии». – Примеч. пер.], поставившей целью не допустить развития ИИ, – с другой. При появлении любой новой технологии, будь то банкоматы, мобильные телефоны, интернет или социальные сети, всегда найдутся люди, которые категорически заявят: «В жизни не буду пользоваться [вставить название технологии]». Часто можно услышать оправдания такой позиции: «это просто мода» или «не уверен в безопасности новинки», «ее полезности» и т. п.

Давайте разберемся, кто же такие первые луддиты. Что стояло за их поведением? Только ли ненависть к технологиям? Или все не так просто?

Английские луддиты начала XIX века были последователями выдуманного ими же самими предводителя – «генерала» или «короля Лудда». За подписью «король Лудд» они часто направляли реальные смертельные угрозы в адрес членов магистрата, купцов и мануфактурщиков. По сути, луддиты представляли собой крупное ополчение с отрядами в сотни человек. В определенный момент в подавлении восстания луддитов было задействовано больше сил регулярной британской армии, чем в шедшей тогда войне с армиями Наполеона на Пиренейском полуострове.

В 1812 году порча паровой машины, поджог или погром фабрики были признаны уголовным преступлением, караемым смертной казнью[29 - Destruction of Stocking Frames, etc. Act of 1812. – Примеч. авт.]. Первый массовый процесс по новому закону прошел в Йорке в январе 1813 года. Перед судом предстали 60 человек, разгромивших прядильную фабрику в районе Рофолдс города Клекхитон. Чем же объяснить столь решительные действия луддитов? Только ли их ретроградством и неприятием новых технологий в соответствии с современным толкованием этого термина?

Большинство луддитов были квалифицированными ткачами, прядильщиками и представителями других рабочих специальностей текстильной промышленности. До индустриализации эта работа требовала высокого уровня профессиональной подготовки и многолетнего обучения работе с ручными ткацкими и прядильными станками. Автоматизация фабричного производства обесценила их узкоспециализированные навыки и в корне изменила структуру спроса на рабочую силу в крупнейшей по тем временам отрасли. Луддиты выступали не против технологий; они боролись против безработицы и утраты средств к существованию. Увы, они сражались с ветряными мельницами. Прогресс неизбежен, и остановить его невозможно.

Эра массового производства получила глобальное ускорение в 1913 году, когда на автомобильном заводе Генри Форда в Хайленд-Парке, в штате Мичиган, была запущена конвейерная линия сборки автомобилей популярной модели Ford Т. До этого на заводах Форда сборка велась как у всех прочих автомобилестроителей – поштучно, вручную, начиная с шасси и заканчивая отделкой кузова. Инновация Форда заключалась в использовании конвейерной сборочной линии: рама шасси передвигалась по рельсам от станции к станции, и на каждой операторы последовательно прилаживали к будущему автомобилю различные детали. Большая часть многокомпонентных узлов при этом производилась на отдельных специализированных линиях. Такая технология привела к впечатляющему ускорению и удешевлению производства, а в конечном счете – к снижению себестоимости продукции. Ford Т стал первым в истории автомобилем, доступным для семей среднего достатка. К 1925 году его розничная цена снизилась до 260 долларов. В общей сложности было выпущено и продано 16,5 млн автомобилей[30 - По официальным данным – 15 007 034 штук (включая около 250 000 Ford Т ручной сборки, выпущенных в 1908–1913 годах). – Примеч. пер.] Ford Т. Этот рекорд продержался вплоть до 1970-х годов, когда пальма первенства перешла к «народному автомобилю» Volkswagen Beelte[31 - Знаменитый немецкий «Жук» – действующий рекордсмен по продолжительности серийного выпуска (1938–2003) и по массовости (21 529 464 экземпляров). – Примеч. пер.].

На официальном сайте Ford можно найти следующее описание работы сборочного конвейера:

Величайшим шагом стало создание движущегося сборочного конвейера. По мере продвижения вдоль линии от станции к станции конструкция, начиная с шасси, обрастала деталями, и с конвейера собственным ходом съезжал полностью готовый автомобиль. Важнейшей частью технологического процесса была синхронизация работы главного конвейера со всеми вспомогательными линиями, откуда вовремя поступали необходимые узлы.

    Из статьи «Эволюция массового производства»

Массовое производство, пионером которого стал автомобильный завод Форда, быстро было взято на вооружение производителями всего мира. Генри Форд установил для своих рабочих высокую по тем временам минимальную оплату труда в размере пяти долларов за смену, что, по мнению многих экономистов, послужило основным толчком к формированию в США среднего класса. И это – вторая общая тенденция: технологические прорывы, как правило, приводят к ускоренному созданию новых рабочих мест. Правда, иногда это происходит не сразу, а поначалу заметны лишь массовые увольнения с технологически устаревших предприятий.

Социальные последствия индустриализации

Промышленную революцию принято считать благом, поскольку она приводит к росту уровня жизни. До 1750 года ожидаемая средняя продолжительность жизни даже в относительно благополучных Англии и Франции составляла около 35 лет. В те времена благосостояние общества во многом было обусловлено высоким уровнем земледелия и развития агротехники, обеспечивавших общедоступность свежей сельхозпродукции и возможность ее закладки на длительное хранение. Появление паровых машин и фабрик позволило, в частности, наладить массовое производство труб не только для орошения, но и для водопровода и канализации.

В середине XVIII века крупнейшей отраслью экономики в Европе оставалось сельское хозяйство, в котором было занято более половины населения. Промышленная революция привела к росту безработицы вследствие сокращения потребности в ручном труде, однако бурное развитие предприятий текстильной промышленности поглотило высвободившуюся рабочую силу, и волна безработицы схлынула. В период с 1800 по 1950 год доля занятых в сельском хозяйстве трудоспособных британцев и американцев снизилась с 50 % до менее 10 %. В начале XX века крупными работодателями стали горнодобывающая и сталелитейная отрасли, но вскоре их потеснили автомобилестроение и нефтегазовый комплекс. Наконец, в последние десятилетия лидерство захватили радиоэлектроника, телекоммуникации, вычислительная техника и информационные технологии – в эти сектора экономики сегодня направлен основной поток инвестиций.

При каждой пертурбации рабочие бунтовали, протестуя против неизбежного, профсоюзы объявляли забастовки, а политики и работодатели делали все, что в их силах, дабы остаться на плаву и сохранить конкурентоспособность. И каждый раз хуже всего приходилось городам, которые зависели от единственной отрасли промышленности или крупной корпорации-работодателя, серьезно пострадавших в результате произошедших сдвигов.

Весьма показательна обратная корреляция между числом тракторов в сельском хозяйстве США и долей, которую работники американских ферм составляли в общем числе работавших американцев в 1900–1960 годах. В 1900 году на сельское хозяйство приходилось 42 % от общего числа занятых, а в 1970 году – менее 5 %. То есть механизация труда самым непосредственным образом влияет на структуру занятости – это наглядно показано на рисунке 1.5.

Ирония заключается в том, что в доиндустриальную эпоху в таких странах, как США и Великобритания, наблюдался настоящий сельскохозяйственный бум. Причем факты говорят о том, что и он был отчасти обусловлен развитием технологий. Революция в сельском хозяйстве привела к внедрению ряда новшеств, в числе которых – севооборот, усовершенствованные плуги, интенсификация агротехнических работ, селекция новых сортов, выведение новых пород, – и все это требовало дополнительных трудозатрат, а также укрупнения хозяйств.

В последующие эпохи дестабилизирующие последствия технологических прорывов были, возможно, не столь драматичны, однако имели больший резонанс благодаря широкому освещению в СМИ.

Рисунок 1.5.Корреляция между числом тракторов и снижением занятости в сельском хозяйстве США