Джек

скачать книгу бесплатно


Впереди журчал ручей, неся свою чистейшую прохладную воду по каменистому руслу. Небольшие перекаты и водопадики создали целый оркестр, который непрерывно исполнял мелодию колокольчиков и бубенцов. Ручей назывался Заячьим, его так прозвали охотники за одну особенность. Русло в одном месте делало большую петлю, которая почти замыкалась в кольцо, оставляя лишь небольшой проход в несколько метров. Этот зигзаг чем-то напоминал букву «омега», заманивающую в свои сети зайцев. Они заходили в ловушку, привлекаемые сочной травой, но единственный выход часто оставался недосягаем. Хищники знали это место, иногда волк или лисица уже поджидали глупого зайчишку на выходе. Заяц пойдёт в ручей только в случае крайней опасности, поэтому уйти живыми из западни удавалось лишь избранным.

Охотники редко промышляли в этом месте, они считали такой способ недостойным настоящего охотника. Даже если день не принёс удачи и для какого-то успокоения души одинокий стрелок заглянет к ручью и подстрелит зайчишку, то он прячет его в мешок на самое дно. Если любопытный встречный увидит единственного зайца, то сразу догадается, что он добыт на ручье, что не вызывало никакого восхищения и гордости. Как раз туда и вёл Фёдор Стеньку, чтобы дать ему понюхать пороху. В это время года русло становилось шире обычного, вся тайга отдавала свою воду ручью, а он принимал её с благодарностью, перекатывая через скользкие камни бурный пенящийся поток.

– Держи ружьё, – равнодушно произнес Фёдор, – садись, ждать будем.

Решив не переходить на другую сторону ручья, он показал на плоские камни, скрытые за кустами ивы. Отличное место для засады, пространство за ручьём открыто как на ладони. Стенька держал ружьё, приклад которого был под мышкой. Как ни был крепко сложен мальчишка в свои одиннадцать лет, руки его для такого оружия были коротковаты. Но ему хватало и этого ощущения массы вороненого металла, пахнущего оружейным маслом, длинный чёрный ствол, массивный полированный приклад… Он гладил всё это руками, а мелкая дрожь в коленях уже передавалась на ружьё, на лицо и на губы. «Только бы не сплоховать: вот – мушка, спусковые крючки – направить и бахнуть!»

Шли долгие минуты, журчание ручья стало привычным для слуха, Стенька начал понемногу клевать носом. И тут Фёдор резко вскинул ладонь, дав понять, что пора приготовиться. Мальчишку снова охватила дрожь, он пытался в просвете между ветками кустов разглядеть что-нибудь, но ничего не видел. Испуганные глаза бегали вдоль ручья: «Только бы не сплоховать…»

– Прямо перед собой смотри, – Фёдор разгорался злобой, его округлившийся рот сделал гримасу отвращения, – Видишь? Вон волчица с выводком!

Он смотрел на мальчишку, не скрывая раздражения.

– Поднимай ружьё, – с паузой между словами злобно процедил он. Стенька сделал то, что от него требовали, но огромное ружьё не находило места в детских руках, – приклад влекло к земле, а дуло смотрело в небо.

Одним рывком Фёдор вырвал ружьё из рук сына, продолжая с ехидной злобой смотреть на него. Волчица и трое волчат вышли к ручью. Для щенков это была первая прогулка этой весной, они были неповоротливыми и медлительными. Круглые мордашки ещё не были похожи на звериные, только мать – волчица давала понять, что эти щенки – самые настоящие волки. Она пристально следила за их игрой, слегка двигая ушами, словно чувствуя опасность. Двойное дуло ружья смотрело прямо на зверя, палец медленно давил курок. И тут волчица уловила запах людей и повернулась к кустам на противоположном берегу. Ей хватило доли секунды, чтобы среагировать, короткий рык прервал игру щенков. В следующую секунду волчица упала замертво, меткий выстрел пробил ей голову. Гулкий хлопок быстро развеялся в шуме ручья.

Волчата даже не пытались убегать. Они смотрели на мать и не шевелились. Фёдор оскалился, в уголке его рта показалась слюна. Он снова прицелился и нажал на второй спусковой крючок. Один из троих волчат упал, а двое других отпрыгнули назад, но продолжали смотреть на волчицу-мать. Фёдору хватило нескольких секунд, чтобы вытащить гильзы и вложить два новых патрона. Белый дымок окутал его голову, глаза сверкали, выпирая из орбит. Весь смысл его никчёмной жизни сейчас состоял в том, чтобы прикончить этих «вонючих щенков». Дело оставалось за малым, он встал во весь рост и вышел из-за кустов. Два выстрела прогремели почти одновременно, Фёдор тыльной стороной ладони вытер слюни, вытащил дымящиеся гильзы и уставился на Стеньку.

– Всё, конец охоте, пошли домой.

-9-

Володя Маслик уже два часа торчал возле забора, изучая каждую щель в нём. Он пару раз сбегал к Савушкиным, узнать, не вернулся ли Витька, но результат был тот же. Теперь он ковырял свежевскопанную землю в огороде обломком черенка от лопаты, но глаза его продолжали зорко наблюдать за дорогой. Сначала он сильно обиделся на своего лучшего друга Витьку, который не выполнил своего обещания, да ещё и уехал. Как он мог плюнуть на их планы? Построить огромную запруду на ручье – дело не шуточное. Но когда Витина мама раскрыла секрет его путешествия с отцом в районный центр, Володька перестал находить себе место. Он давно простил Витькин проступок и теперь с нетерпением ждал. Когда ямка была почти по колено, послышался гул мотоцикла. Володька бросил своё занятие, которому так и не смог придумать причину, кинулся к забору и высунул голову.

– Вииить…, протянул он вслед мотоциклу, но двигатель заглушил его голос. Витька тоже увидел друга и помахал ему рукой.

Мальчишки учились в одном классе, жили в одном проулке и радовались каждому дню, проведенному вместе. Тем не менее, к дружбе каждый относился по-своему. Витька считал, что ради друга он готов пожертвовать всем, что ему дорого. Володька же думал, что за дружбу с ним ему кто-то должен. Искренне улыбаясь, безмятежно посвящал себя общему делу, но часто ставил товарища перед выбором: «Я пока посторожу удочки, а ты насобирай ручейников». А особенно обидным был момент перед контрольной работой по математике, тогда он протянул Вите конфету, которую тот сразу же засунул в рот. Через несколько секунд Володя задал простой вопрос, поставивший друга в тупик: «Дашь списать контрольную?»

Володькиного отца звали Козя, кто-то звал его Казя или Козьма, а полностью – Казимир Терентьевич Маслик. Савушкины недолюбливали его, на это были причины. Казимир был мастером на все руки, но только золотыми эти руки вряд ли можно назвать. Прослышал как-то Павел, что Козьма умеет ремонтировать печи, а у Савушкиных как раз дымила печь в доме. У Павла словно пеленой разум заволокло, вместо того, чтобы подумать – откуда вдруг у Козьмы такие способности открылись, он предложил ему работу.

Козьма всегда был лодырем, хитрым разгильдяем, целыми днями ошивался в центре и «зарабатывал». Хотя со стороны глядя, упрекнуть его было не в чем: жена – медик, Клавдия Ивановна, сын Володька, старенькие «жигули» первой модели. Но те, кто знает его немного дольше, обязательно хоть раз столкнулись с его скользкой натурой.

Козьма пришёл в воскресенье в девять вместо десяти. Марина хотела сначала накормить завтраком сына с мужем, прежде чем закипит работа, но золотых рук мастер прибыл в аккурат к завтраку. Конечно же, его посадили за стол, предложили сто грамм, тот не отказался – работа лучше пойдёт.

Ближе к обеду было вытащено два кирпича, а дом утопал в извести и глине. Козьме предложили пообедать, на что хозяева получили положительный ответ. Не обошлось и без ста граммов «для аппетита», но печник и так не страдал его отсутствием. После обеда он присел на крылечко и закурил, веки его отяжелели, голова опустилась на грудь. Так и закончилась его работа у Савушкиных. Когда Павел его растолкал, Козьма сначала удивлённо посмотрел на него, а когда окончательно пришёл в себя и собрался с мыслями, то сделал удивительное заявление.

– Сегодня уже не успею закончить, ждите в следующее воскресенье.

– Но ведь ты обещал закончить сегодня, говорил – работы на час? – удивленно произнес Павел

– Печка старая, глина слишком твёрдая. Ах, да, вы обещали деньжат подкинуть за работу, – заискивающе глянул Козьма снизу-вверх на Павла и Марину и ехидно улыбнулся. Через минуту мастер «золотые руки» был выставлен за ворота. Бурча что-то под нос, изредка оборачиваясь и грозя кулаком, Маслик побрёл домой. После этого случая он целый год не разговаривал с Савушкиными и не здоровался при случайной встрече.

Позже произошёл ещё один неприятный случай, в котором Казя проявил свои «скользкие» способности. Однажды Павел получил воспаление лёгких и слёг. Ближайший стационар находился в районном центре в горбольнице, это очень далеко и создаёт много неудобств. И тут Марине пришла в голову одна мысль – Клавдия Ивановна, жена Казимира – медик. А что, если попросить её утром и вечером ставить Павлу уколы, тогда бы не пришлось ложиться в больницу?

Клавдия Ивановна сразу согласилась, она считала своим профессиональным долгом помочь Павлу Савушкину. Несмотря на старую историю с печью, Клавдия была рада восстановить хорошие отношения с Мариной и Павлом. К тому же, она не сильно верила истории мужа, в которой он выполнил всю работу, а ему даже спасибо не сказали.

Клавдия пришла рано утром и поставила укол антибиотиков, пообещав после работы забежать ещё. Вечером она снова сделала прививку, ей хотелось любым способом помочь беде Савушкиных. Клавдия смотрела в глаза Марине словно умоляя её: «Можно я ещё что-нибудь сделаю для вас? Хотите, я помою вам посуду?» Но Марина и сама была растрогана участием подруги, поэтому не находила нужных слов, лишь обняла её перед уходом.

Никто даже не ожидал, что через три минуты раздастся стук в дверь.

– Хозяева, есть кто дома? Не спите?

Козьма решил стать вечерним гостем, при этом сохраняя невозмутимое лицо, как будто прошлое его совсем не заботило.

– Я слышал, ты, Павел, приболел? – участливым голосом сказал Казя. На его лице было такое выражение, как будто он удивлен и испуган случившимся событием.

– Да вот, понимаешь… Комбайн под дождём чинил, вызвали прямо в поле. Так и подхватил простуду окаянную. А ты как поживаешь?

– Я слышал, моя Клавка уколы ставить подрядилась? – будто не слыша предыдущего вопроса продолжал диалог припозднившийся гость.

– Да, спасибо Клаве, что согласилась. Так выручила, – вступилась за Павла жена, видя смятение и стыд на его лице.

Козьма покачал головой, прищурил глаза и хитро, как-то по-лисьи, улыбнулся.

– Ну да…, ну да… Слушай, Паш! Ты, когда выйдешь на работу, замолви обо мне словечко, может им нужен специалист? Я всё могу, ты же знаешь.

Павел даже привстал на локте в кровати. Слова Кази застали его врасплох, он не ожидал такой подлости от человека, даже такого слизняка, как Маслик.

– Марина, сходи, пожалуйста, к Оле, позвони в такси и закажи на утро. Прошу тебя, не плачь, поваляюсь недельку в больнице.

Полные слёз глаза блестели в тускло освещённой комнате. Марина переводила взгляд с Павла на Козьму, до неё постепенно доходила цель визита этого ехидно улыбающегося человека. Это не мог быть визит вежливости или примирения, и ему не нужна была работа на комбинате, где работает Павел. Это месть за тот случай, подлая, слабая, но месть! Целый год Козьма носил в душе обиду на Савушкиных, считая себя правым, искал способ отплатить за своё пошатнувшееся достоинство, но не мог найти. И вот подвернулся такой случай, Маслик не мог его упустить. Он пошёл за Клавдией, спрятался за распределительным щитом, прикрученным к столбу недалеко от калитки Савушкиных и стал ждать. Через пять минут Клавдия вышла на дорогу и пошла домой. Козьма ещё немного подождал и толкнул незапертую калитку.

Павлу хотелось встать и вышвырнуть соседа на улицу, но боль в груди и руки Марины на плече удержали его в кровати.

– Пошёл прочь, – с трудом сохраняя спокойствие промолвил Павел.

– Что, что? Я не понял, что ты говоришь? – изумлённо промямлил Казя.

– Я говорю, убирайся! Ты, сволочь, как таких, как ты, земля носит, – уже громче выкрикнул Павел. Внезапный кашель нахлынул на него и не отпускал даже тогда, когда сосед встал и вышел прочь.

Марина пыталась всеми способами успокоить кашель, положила на голову мужу влажное полотенце и дала выпить воды.

– Витя, сынок. Сбегай закрой калитку и дом, – Марина вытерла слёзы и очень серьёзно посмотрела на Павла.

– Паш, я поставлю тебе уколы, ты успокойся. «Только я прошу тебя – не бросай меня тут одну», – сказала Марина и прислонилась влажной щекой к колючим усам мужа.

– Паш, я так люблю тебя.

– Всё будет хорошо, милая. Давай спать, утро вечера мудренее.

-10-

Витька бежал по улице, а бинокль бил его по ногам. Ремешок был слишком длинный, но, чтобы поправить его до нужного размера, совершенно не было времени. Уже перевалило за полдень, а работа предстояла нешуточная. Володька уже ждал друга возле своей ограды.

– Ух тыыы! Настоящий! Дай посмотреть? – с восторгом и завистью воскликнул Володя.

Витя дал другу бинокль, не снимая ремешка с шеи.

– Вот это дааа! Видно, как будто рядом, -восхищался Володя.

– Дай мне посмотреть, я ещё сам не видел! – не вытерпел Витя.

Это было чудо какое-то, каждый камень на дороге был величиной с яблоко. Вдоль заборов колышется первая зеленая трава, такая мягкая и нежно-зелёная, а в линзах бинокля уже большая и окрепшая. Несколько гусей что-то ищут в ней и спорят между собой, важно выпятив свою широкую грудь. Рыжий кот сидит на заборе у тёти Оли, как будто рядом. Его усы шевелит лёгкий ветерок.

– Вить, а как же лопата? – прервал Володька занятие товарища.

– Мы же договорились, что ты возьмёшь? – удивился Витька

– Вить, ты же знаешь, у меня спросит батька – зачем, куда… Да и может она не пригодится сегодня? – с надеждой в голосе спросил Володя, – а ты не взял тормозок?

– Мама мне дала бутерброды с колбасой, – Витя показал продолговатый свёрток, заткнутый за резинку штанов и закрытый кофтой, – а у тебя есть обед?

Володька посмотрел в сторону и буркнул:

– Ты же знаешь, батька увидит, скажет – дома надо обедать…

– Ладно, – быстро выпалил Витька, – нам с тобой хватит.

Постучав себя по квадратному животу, он улыбнулся, сощурив голубые глаза за стёклами очков. Отец всегда так делал, когда шутил, щурил глаза и улыбался усами. У Вити усов не было, зато голубые глаза излучали свет, как два маленьких кусочка неба.

Ребята быстро оказались на краю посёлка, дальше по дороге начинался лес. Широкая просека вела в его глубину, скрываясь за поворотом. Трава уже высохла от яркого солнца, ребята сняли ботинки и ступали по мягкому молодому ковру босиком. Через двести метров небольшая тропинка отделилась от основной дороги и повернула вправо. Где-то вдалеке был слышен шум ручья, цель путешествия мальчишек.

Ещё зимой, сидя на скучных уроках математики, Витька достал из портфеля книжку про индейцев и показал Володьке обведенный карандашом кусочек текста. В нём подробно описывался способ ловли рыбы с помощью западни из камней. Рыба заплывала в небольшую запруду, вход в которую был похож на воронку. Широкий вначале, он постепенно сужался до нескольких сантиметров, а дальше – широкая запруда. Рыба с течением воды плыла к этому узкому «горлышку» и попадала внутрь. Назад она уже выплыть не могла и становилась индейским обедом.

Друзья с нетерпением ждали тёплых дней, чтобы проверить изобретение индейцев на деле. Всё лето ещё впереди, столько планов накопилось в голове у ребят, что они не оставляли ни одной свободной минуты. Построить дом на дереве, поймать нескольких зайцев и приручить их и, самое важное задание – это исследовать просеку до самого её конца. Что там, за её поворотом, ребят интересовало больше всего, но так далеко заходить в лес им не разрешалось, поэтому было решено эту задачу отложить до лучших времен, когда они станут немного старше.

Ледяная вода ручья больно жгла руки, но работа увлекала всё сильнее. Никто из ребят не хотел останавливаться, камни один за другим вытаскивались из русла и складывались в кучу на берегу. Витя стоял на двух валунах в ручье, закатав рукава кофты и широко расставив ноги для устойчивости. Он доставал тяжёлые камни из воды, а Володя принимал их на берегу. Витькины штаны были мокрые до колен, а руки красные по самые локти от холодной и колючей воды. Володьке повезло больше, на него не попало ни одной капли, и он был полностью сухой, но дело тут даже не в этом. Кто хотя бы немного знал этого паренька, сделал бы странный, но однозначный вывод: если бы над ним разверзлись хляби небесные – он бы вышел сухим из воды.

Витька, в отличие от своего товарища, часто попадал в неприятности. Упасть с дерева для него ничего не стоило, как и подпалить волосы вместе с бровями в костре. Когда он нашел пчелиное гнездо в дупле дерева, он бежал от взбесившихся пчёл до самого дома. Тогда он целую неделю не мог выйти из дома, лежал с температурой, а мама делала ему примочки. Но наказания не последовало даже после того, как Витька поправился. В первую ночь он бредил, сильный жар не спадал до полуночи, Павел с Мариной не находили себе места. Позже они лежали до утра, стараясь не нарушить сон ребёнка. Лишь под утро Марина залезла под руку Павла, улыбнулась и сказала:

– У нас такой прекрасный сын…

– Да, милая. И такой же добрый, как ты, – прошептал Павел.

– И ты…, засыпая с первыми петухами сказала Марина.

-11-

Тени от деревьев и камней медленно поползли к востоку, совсем незаметно подошло время обеда. Витя вылез на берег, отодвинул ветку куста и достал прямоугольный газетный свёрток. Два бутерброда с хлебом и колбасой лежали, тесно прижавшись друг к другу. При их виде у мальчишек заурчали животы, так что на уничтожение припасов потребовалось всего несколько минут.

– Я бы мог таких десять съесть! – сказал Володя, облизывая пальцы и обтирая их об штаны.

– Нет, это была бы огромная гора, – рассмеялся Витя, вытягивая ноги на тёплых камнях и пытаясь хоть немного просушить ботинки. Вдруг вдалеке послышались громкие голоса, а через минуту показались и их хозяева. Это шли Стенька и Митяй, ломая ветки и стуча ими по стволам деревьев.

Отец Митяя, старший лейтенант милиции, Иван Колодин, работал вместе с Фёдором Дементьевым в одном опорном пункте. Не то, чтобы сослуживцы были друзьями, скорее, терпели друг друга. Иван недолюбливал Фёдора и старался не вступать с ним в излишние диалоги и, тем более, не иметь с ним общих дел. Но мальчишки ощущали некоторое превосходство в посёлке над остальными ребятами, поэтому часто вели себя более раскованно, чем другие, а иногда даже нахально. Другие дети старались не пересекаться с этой парочкой привилегированных подрастающих бандитов, поэтому Стенька и Митяй обычно ошивались в одиночестве.

Встречи с ними избежать не удалось, Стенька заметил ребят первым и встал, как вкопанный. Он показал Митяю пальцем перед собой и засмеялся.

– О, какие люди! – глумился Стенька, упираясь ладошками в коленки, наклонившись вперед, – гребарий ищут, видать!

– Не гребарий, а гербарий. И его не ищут, а собирают. А мы другими делами заняты, – не выдержал Витька наглых слов Стеньки. Тот не ожидал такого отпора и распрямился, удивленно посмотрел на Митяя, словно задавая немой вопрос, потом снова медленно повернулся к Витьке.

– Вы что, ботаны, совсем оборзели? Вы с кем так разговариваете? Шпана! – выкрикивал Стенька, стараясь сделать голос как можно грубее, но от этого он только становился каким-то повизгивающим. Это было ему совсем не на руку, отчего его лицо покраснело, а конопушки стали совсем чёрными.

– Ты нисколько не старше меня, – стараясь сохранять спокойствие ответил Витька. – Мы с тобой в одном классе учимся, и ничего мы не ботаны.

Володька оставался в стороне, пока происходил этот неспокойный разговор. Его что-то беспокоило прямо под его ногами, поэтому он пытался это «что-то» найти и выковырять.

– А ты хоть раз ружьё держал в руках? Настоящее ружьё! – с серьёзным видом, немного испытующим, продолжил Стенька.

– Ну, нет. А зачем?

– Аааа.… А ты на охоту ходил хоть раз?

– Нет, не ходил. Меня это не интересует.

– Ты бы не пошёл, даже если бы тебя отец позвал! А всё потому, что ты струсил! – сделал окончательный вывод Стенька.

– Я ничего не боюсь. А ты даже от девчонок прячешься, когда им на глаза попадаешься! – Витя уже начинал закипать.

Стенька подошёл вплотную, выпятил грудь и посмотрел в глаза Витьке. Кажется, ещё немного, и он кинется на него с кулаками, но Митяй вдруг одёрнул его:

– Еньк, уже солнце скоро сядет, брось ты его, пойдём, покажешь.

Стенька продолжал смотреть в стёкла Витькиных очков, и тут его рот расплылся в ехидной улыбке.

– Мы сегодня с отцом на волков ходили. Слабо посмотреть? Там они валяются, за ручьём.

– Нет, не слабо. Показывай! – повернувшись к Володьке, он кивнул головой в сторону тропинки. Тот нехотя встал, но весь его вялый вид говорил сам за себя: «Оставьте меня здесь, я ищу очень важную вещь, а вы тут со своими волками…». Но он всё равно поплёлся со всеми, – при упоминании о волках он сразу отказался от перспективы остаться тут одному.

Стенька шёл впереди, за ним Митяй. Замыкали шествие Витя и Володя, причём, последний плёлся со значительным отставанием и всё время оглядывался. Он постоянно думал над одной задачей: если волки вдруг оказались так близко от посёлка, то они могут появиться тут опять, причём, в любую секунду? А если волки голодные, а ведь они всегда голодные – то они нападут на нас? Если они набросятся на Стеньку с Митяем, то смогут ли они с Витькой убежать? Интересно, а если волку кинуть бутерброд с колбасой, то волк будет его есть? Тут Володька вспомнил, что бутерброд он недавно съел сам, поэтому бросать было нечего, что его сильно огорчило.

Через несколько десятков шагов показались кусты ивы, за которыми утром прятались охотники. В глаза бросились четыре гильзы – две красных и две зеленых. Митяй поднял одну из них и понюхал.

– Да, круто, – сказал он и посмотрел на Стеньку. – Еньк, а ты сам-то стрелял?

– Конечно! – еле заметная краска стала подступать к его щекам, но быстро исчезла, когда Витька задал не менее каверзный вопрос:

– Чем заряжали? Дробью или картечью?

Стенька плотно сжал губы, кулаки он сжимал уже давно.

– На волков, ты сам подумай!

Витька был серьёзным, хотя уголки рта немного приподнялись. Ему уже нравилась эта игра в скрытый сарказм – немного осадить зазнавшегося гордеца не будет лишним.

– Наверное, картечь? – с наивным видом продолжал Витька.