скачать книгу бесплатно
– Тогда что это у вас под мышкой? Давайте посмотрим.
Охранник окинул Гынён взглядом с ног до головы.
– Эх, – разочарованно вздохнула она.
Безвыходная ситуация. Гынён почесала затылок. Дар убеждения не сработал. Похоже, стоило пересмотреть свой план.
Провожаемая пристальным взглядом охранника, Гынён лишь сделала вид, что развернулась и ушла. На самом деле она тайком пробралась к входу на парковку и там поспешно прикрепила на стену заготовленный плакат.
«Я знаю, что ты скрываешь» – гласила на нем надпись. Клеить плакат на парковке было не лучшим вариантом, так как непонятно, кому он адресован. Прямо перед дверью в квартиру Худжуна он произвел бы большее впечатление. Но за неимением лучшего стоит довольствоваться тем, что есть. Поэтому Гынён достала маркер из кармана и просто приписала в конце «Худжун!». И, покачиваясь от удовольствия, отошла.
Я знаю, что ты скрываешь, Худжун!
Упоительное чувство облегчения наполнило ее тело.
* * *
Худжун удобно расположился на постели, подложив одну руку под голову, а другую аккуратно вытянув, потому что в предплечье была введена игла от капельницы.
Джихян, стоя в дверях, посмотрел на вальяжно развалившегося Худжуна и раздраженно спросил:
– Тебе обязательно так себя вести?
– Что опять? – в отличие от Джихяна, равнодушно спросил Худжун.
– Я же говорил, что у тебя сегодня кастинг и встреча с режиссером. Если Ёнсок узнает, что ты опоздал на такую важную встречу, он нам обоим головы пооткручивает.
– Не видишь, я тут под капельницей лежу?
Худжун шлепнул себя ладонью по лбу и выпрямил шею.
– Так это просто витамины. Необязательно ставить их прямо сейчас, это может подождать, а встреча с режиссером – нет. Собирайся, время поджимает.
Он посмотрел на часы и тяжело вздохнул.
– У меня совершенно нет ни сил, ни желания. Если я пойду на встречу и упаду в обморок, ты меня потащишь домой? А-а-а… Или, может, это сделает режиссер? Так было бы драматичнее. Актер, бессильно падающий от усталости, как-то не внушает уверенности, не думаешь?
– Встреча пройдет в том самом здании, в котором располагается офис журнала?
Услышав слова Джихяна, Худжун отвернулся лицом к стенке, тело его напряглось.
– Я тоже не знал, что там есть ресторан. К тому же ту журналистку уволили. Не хочется мне идти, – словно пронзенный десятками игл, ответил Худжун.
– О чем ты говоришь? – спросил его Джихян.
Худжун сделал вид, что ничего не знает, закрыл глаза и снова лег.
– Что значит «уволили»?
Худжун вздрогнул от тревожного возгласа Джихяна.
– Ее уволили, потому что так решило начальство или потому что ты попросил?
– Я ничего не просил. Думаешь, стану заниматься чем-то подобным? Уверен, что они так поступили, потому что она им не подходила. Вот и все. Сам посмотри. Тело разболелось еще до того, как мы поехали туда. И стоит только подумать, голова раскалывается. Все потому, что приходится туда возвращаться, – пожаловался Худжун, напрасно ожидая снисхождения.
– Это все потому, что ты чувствуешь вину. А теперь замолчи и быстро поднимай свою задницу. Роль в этом фильме очень важна, нельзя ее упустить, – строго ответил Джихян.
– Не виноват я в том, что ее уволили! – вспылил вдруг Худжун. – Ладно. Встаю я, встаю! Твоя взяла. Вот упаду в обморок – виноват будешь ты. Понял?
Худжун вскочил с кровати, выдернул иглу из руки, подхватил с полки верхнюю одежду и бросил ее в Джихяна, после чего не спеша вышел из комнаты.
«Она тоже хороша. Сама виновата. Я вынужден был пойти на крайние меры. Журналистка, владеющая секретной информацией, – как бомба замедленного действия. Ее нужно было обезвредить прежде, чем она взорвется в самый неподходящий момент, – оправдывал он себя, однако по какой-то причине продолжал чувствовать иглу в своем теле, но уже в области сердца. – Это все потому, что я добрый. Черт, не о чем тут переживать».
* * *
Когда Гынён, выполнив часть своего плана, вернулась домой к Миджон, она ожидала, что ее телефон будет разрываться от звонков, поэтому предусмотрительно поставила его на зарядку. Однако в очередной раз за день ожидания столкнулись с суровой реальностью. На ее огромное душещипательное письмо не ответил абсолютно никто.
Она сидела и смотрела в надежде на экран мобильного телефона, крепко сжимая его в руке. Как вдруг раздался долгожданный «динь-дон», оповещающий о новом входящем сообщении.
– Ну наконец-то! А-то я уже переживать начала.
Взволнованная Гынён быстро нажала на всплывающее окно с сообщением, чтобы прочитать его.
Будешь выпендриваться – пострадаешь. Не высовывайся, сиди тише воды ниже травы.
А отправителем был не кто иной, как Злыдня Мунхи. Сначала Гынён недоумевала, отчего в ответ на ее письмо была такая мертвая тишина, но теперь, после сообщения от бывшей начальницы, все встало на свои места. Получив ее рассылку, она, должно быть, от имени главного редактора, пострадавшего больше, чем кто-либо другой, обзвонила все журналы и договорилась с ними, чтобы те никак не реагировали на сумасшедшие россказни Гынён.
– Проклятье! Не надо было отправлять письмо Злыдне Мунхи. Думаю, наверняка у Худжуна есть множество своих людей в местных СМИ. Как же я сразу не догадалась! Это ведь очевидно, иначе как бы он использовал свое имя, чтобы затыкать всех неугодных. Только с помощью подсадных уток! Собственно, чему я удивляюсь? Не ждала же я, что он будет покладистым, зная про мой козырь в рукаве. Мне срочно нужен другой способ. Пора привести в действие третий пункт плана.
Тогда Гынён решительно взяла сделанные собственноручно плакаты и поехала к зданию агентства «Шутинг стар». Там уже собралась толпа энергичных девушек, которые сновали туда-сюда и кричали.
– Худжун! Покажись хоть на минутку. Мы тут с рассвета ждем!
– Мы знаем, что ты там. Видели, как заходил в здание. Покажись хоть на секунду!
– Худжун, это Даён. Помнишь меня? Ты получил мой подарок?
– Ну и где прячется этот ненавистный мне, но обожаемый всеми Худжун? – буркнула Гынён себе под нос. – Наверняка ведь слышит все эти крики и все равно носу не покажет? Настолько черствый сухарь? Почему-то я не удивлена.
Здание агентства было обернуто огромным транспарантом с напечатанным на нем лицом Худжуна.
«Неприятно признавать, но мордашка у него действительно красивая, – подумала Гынён. – Прирожденный артист, и этот бунтарский образ, очаровывающий миллионы девушек и сводящий их с ума, очень даже идет ему. Вот бы и мне от рождения такие красота и характер достались».
Лицо Худжуна на баннере навеяло Гынён воспоминания. Она попыталась пройти к зданию, но столпившиеся, машущие руками подростки преграждали путь. На вид их было не меньше шестидесяти человек. Были даже иностранцы, которые приезжали сфотографировать вывеску агентства, словно это местная туристическая достопримечательность.
– Здорово, наверное, иметь поклонников по всему миру, – мечтательно вздохнула Гынён.
Не время было отчаиваться. Она засунула подготовленные плакаты себе под мышку и заскулила, пытаясь пробраться через столпотворение поклонниц. Задача была не из легких. Девушки стояли непробиваемой стеной, даже города в войну так не оборонялись. Оборачиваясь, они бросали на Гынён недовольные, свирепые взгляды, ясно дающие понять, что уступать ей дорогу они не собираются. Так ее попытки прорваться в первые ряды закончились провалом.
В конце концов Гынён вовсе вытолкали из лагеря фанаток куда-то на задворки. Пришлось признать, что она позорно проиграла школьницам, и глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться и собраться с духом.
– Раз так, значит, довольствуемся тем, что имеем.
Гынён встала позади девушек и установила подготовленные таблички с наклеенными на них плакатами. Ассортимент лозунгов был на любой вкус и цвет.
ХУДЖУН, МНОГОЛИКИЙ, КАК САТАНА, УХОДИ ПРОЧЬ СО СЦЕНЫ!
СЧИТАЕШЬ СЕБЯ АНГЕЛОМ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДОВЕЛ ДЕВУШКУ ДО СЛЕЗ? НЕ СМЕШИ МОИ ТАПОЧКИ!
ЭГОИСТИЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПОСТУПАЕТ, КАК ЕМУ ЗАБЛАГОРАССУДИТСЯ. ГОТОВ ЛИШИТЬ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ СРЕДСТВ К СУЩЕСТВОВАНИЮ, ЧТОБЫ СКРЫТЬ СОБСТВЕННЫЕ ОШИБКИ!
ДУМАЕШЬ, ЕСЛИ СТАЛ ПОПУЛЯРНЫМ, ТО ИМЕЕШЬ ПРАВО ВЕРШИТЬ ПРАВОСУДИЕ И РАСПОРЯЖАТЬСЯ ЖИЗНЯМИ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ?
Надпись на табличке, которую Гынён держала в руках, гласила: «Я видела зверство, которое ты совершил». Теперь все, что ей оставалось сделать, – это громко и уверенно начать скандировать свои революционные лозунги, чтобы привлечь к себе внимание.
Гынён, стоящая за спинами поклонниц, оказалась единственной, кто попытался разбить лагерь протестующих. Прохожие косо поглядывали на нее. Однако девушке не хватало смелости встать перед всеми и открыто протестовать. Перед выходом она даже сырых яиц проглотила для храбрости, но горло все равно будто перехватило.
Гордость взяла верх. Убедив себя, что она зашла так далеко не для того, чтобы просто сдаться, даже не попробовав, Гынён набралась мужества и подняла плакат над головой. Сжав кулаки и озираясь вокруг, она чуть прикусила губу от волнения и наконец закричала:
– Худжун притворяется хорошим, а когда никто не видит… ведет себя жестоко… Очнитесь, люди!
Однако толку было мало. Ее голос просто затерялся в криках толпы поклонниц, никто не услышал ее призывов.
Тут она вдруг задалась вопросом, действительно ли Худжун в здании агентства. Поклонницы здесь каждый день от рассвета до заката, но это не значит, что и их любимчик тоже. К тому же если бы он был внутри, то увидел бы ее послание, оставленное на парковке у его дома. Хотя у нее не было никакой уверенности в том, что он правильно его понял.
Гынён посмотрела в окна здания и снова тихонько пробормотала свой лозунг, едва приоткрывая рот. Тогда неожиданно рядом раздался возглас.
– Это еще что за дамочка тут нарисовалась?
Только что пришедшая школьница стояла позади Гынён и недовольно смотрела на нее сверху вниз. Она прикусывала соломинку от напитка.
Девочка, которой едва удавалось засунуть пальцы в карман обтягивающей школьной жилетки, читала поставленные Гынён плакаты один за другим. С каждым прочитанным лозунгом лицо ее кривилось все больше. Как-то раньше Гынён смотрела фильмы про супергероев вселенной «Марвел», но уже подзабыла, как проходил процесс трансформации Халка. Однако благодаря этой девчушке он ей живо вспомнился.
– Дамочка, ты кто такая?! Из какой норы выползла? Совсем крыша на старости лет поехала? Что за плакаты ты тут понаставила?!
Взбудораженная школьница швырнула стакан с напитком на землю. Далее последовала цепная реакция: другие поклонницы, услышавшие крик, одновременно обернулись посмотреть, что происходит.
Они, словно группа озлобленных зомби, которых можно увидеть только в фильмах ужасов, или зергов[8 - Зерги – вымышленная раса насекомых-мутантов.] из «Старкрафта»[9 - StarCraft – компьютерная игра.], выстроились в линию в метре от Гынён. Если бы у них были автоматы, ее бы уже расстреляли. Но Гынён и отпор дать было нечем. В руках только одна маленькая табличка, напоминающая скорее лопатку для гамбургеров, как у Спанч Боба. В этой схватке ей не выстоять. Если повезет, отделается парой ушибов.
Ровно сотая доля секунды понадобилась Гынён, чтобы обдумать план действий: бежать, чтоб аж пятки сверкали, или остаться и получить по голове от толпы школьниц. Если вот так с позором уходить, то ценность ее слов станет примерно равна ценности двухслойной туалетной бумаги, плавающей в реке. К тому же нельзя было отходить от плана мести, нужно было защитить свою гордость.
Сердце Гынён ожесточилось, брови нахмурились. Она сделала глубокий вдох, после чего снова громко выкрикнула свой лозунг:
– Очнитесь! Худжун затуманивает разум молодых людей, заставляя их вместо учебы напрасно тратить время!
По правде говоря, речь Гынён ее саму привела в замешательство. Она и не хотела этого говорить, но, когда увидела толпу одурманенных Худжуном школьниц, мысли, пришедшие в голову, сами оформились в слова и вылетели изо рта, не успев подвергнуться цензуре.
– Женщина, вы что несете? Мы не для этого собрались!
Девочка-активистка в обтягивающей школьной форме пришла в ярость. Гынён даже вздрогнула от испуга. А если быть точнее, то до чертиков испугалась. Однако стоит ей показать свой страх, как битва будет проиграна.
В какой-то степени она даже почувствовала угрозу для жизни, но подумала, что, раз все так случилось, придется бороться не на жизнь, а на смерть. Поэтому выпятила грудь вперед и самоуверенно выпрямила шею.
– Ладно! Это не я с катушек съехала, а вы! Вы хоть знаете, какой Худжун на самом деле? Как он легко обводит вокруг пальца простодушных детей вроде вас! А если бы вы были офисными работниками, то могли бы лишиться своего места в угоду его интересам! Так что наслаждайтесь школьными годами, пока можете!
Чем больше она повышала голос, тем сильнее трепетало ее сердце и тем сильнее ей хотелось убежать отсюда. Однако Гынён продолжила, решительно поклявшись сама себе больше никогда не проигрывать Худжуну.
– Это человек, способный уволить кого-то просто потому, что он ему не понравился! И вы ради него пропускаете занятия в школе, приходите сюда и восторженно кричите в надежде, что он выглянет хотя бы на минуту? Ваши родители в курсе, чем вы занимаетесь?
– У меня нет родителей. Думаешь, что можешь пренебрежительно ко мне относиться из-за того, что я сирота? – сказала школьница, выйдя вперед и стиснув зубы.
– Что?!
Гынён снова бросило в дрожь. Так же как раньше, когда она писала статьи. Чтобы понятно донести читателям свою мысль, нужно было правильно подобрать стиль и тон. Однако сюда она пришла не для того, чтобы спорить с этой девушкой, поэтому решила ее проигнорировать.
– Мне есть о чем поговорить с Худжуном! Что вы мне сделаете?
Не обращая внимания на толпу подростков, она повернулась к зданию агентства, подняла плакат над головой и закричала:
– Взываю к твоей совести, Худжун! Опомнись!
– Дамочка, это тебе нужно в себя прийти. Не смей оскорблять нашего Худжуна, он хороший!
Обижать любимца публики на глазах преданных фанатов все равно что помахать красной тряпкой перед быком. Ответная реакция не заставила себя ждать. В конце концов толпа разъяренных школьниц с криками бросилась на Гынён.
– Отойдите от…
Гынён даже пикнуть не успела. Дети вырвали у нее из рук плакат и выбросили, повалили установленные ранее таблички и начали беспощадно топтать и ломать их.
– Да что вы за изверги!
Гынён отчаянно пыталась остановить школьниц, терзающих ее плакаты, которые она с таким усердием делала утром. Но все усилия были тщетны. Невозможно победить шесть десятков детей, которые каждый день едят мясо и пьют молоко. Силищи у них хоть отбавляй. А она этим утром съела только порцию рамена с сырым яйцом. Даже чашка риса в горло не полезла.
* * *
– Еще недавно ты собирался полностью игнорировать меня. Разве я не прав? Тебе вот не жаль девушку, которую уволили из-за тебя? – саркастически заметил Ёнсок, встретив Худжуна в своем кабинете в агентстве.
Худжун был вне себя от гнева. Он так беспокоился, что все вокруг станут обсуждать Инхён и поливать ее грязью, что попросил отстранить от работы невинную девушку. Тут нечем было гордиться, он и сам понимал, оттого и злился. Теперь еще и Ёнсок, который с такой легкостью распоряжается чужими судьбами, даже не поинтересовавшись, что человек сделал, пытается контролировать его под предлогом этой оплошности. От него исходил неприятный душок, который Худжун не мог терпеть. Запах эгоизма, бессовестности и корысти. В какой-то момент стало казаться, что запах исходит от него самого, будто он пропах им. Это стало последней каплей и вызвало у него отвращение к самому себе. Раньше он ругал Ёнсока за то, что тот эгоист, думающий только о деньгах, но теперь он увидел его в самом себе. Поэтому был зол на босса еще больше.
Кроме того, после услышанного вчера телефонного разговора с Джей-Джеем, когда он спрашивал, виделся ли Худжун с Инхён, его гнев будто удвоился и теперь вырвался наружу.
– Ну и? Как ты собираешься использовать это против меня? Просвети. Хочешь, я разденусь и устрою автограф-сессию прямо посреди улицы? Или отправишь в спортзал, чтобы я подкачался? – максимально грубым голосом спросил Худжун, выпрямившись и высоко подняв голову.
Ёнсок недовольно посмотрел на него и с насмешкой ответил:
– Добрые дела – это, конечно, здорово, но делать их нужно с учетом ситуации. Знаешь, сколько мне пришлось в поту бегать, чтобы остановить распространение той фотографии, где ты показал средний палец? Много, очень много, аж подошвы стерлись! Я уже понятия не имею, ты это мне назло делаешь или просто хочешь карьеру свою похоронить?!
– Почему ты так думаешь? Ах да, точно! Ведь все зависит от меня. Если у меня все будет хорошо, то и у тебя тоже. – Худжун откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу.
