скачать книгу бесплатно
– Как не понять.
Бахтин повернулся и пошел в арку. На улицу пошел, к свету фонаря. И удаляясь с каждым шагом от Вяземского подворья, он думал о том, что опять Бог был милостив к нему, и не этот день стал его последним. Потому что при его службе подобные встречи когда-нибудь всё равно кончатся для него пулей или ножом.
У Технологического института он взял извозчика, и пока ехал по пустым улицам, мысли о смерти постепенно уходили и ему захотелось заехать к Ирине в театр «Луна-парк». Сегодня там давали «Веселую вдову», и она наверняка пела.
Он посмотрел на часы. Нет, уже спектакль окончен, а искать Ирину за столиками он не любил, да и поклонники ее почему-то вызывали в нем стойкую неприязнь. Дома у нее, на Екатерининском канале, наверняка полно актеров, офицеров, репортеров. Там обычно гуляют до рассвета. Правда, там мог вполне быть Кузьмин. Его единственный друг. И Бахтин понял, что именно хотел он в этот вечер. Выпить и поговорить с Женей Кузьминым. Почувствовать доброту друга, а может быть, и нежность женщины, с которой встречался последний год. Бахтин служил в летучем отряде, а Кузьмин только что начал репортерить в «Биржевых ведомостях». У них даже судьбы были схожи. Кузьмина исключили из Московского лицея, где он изучал право, за то, что ударил профессора, оскорбившего его. Он тоже уехал в Петербург, но стал репортером. Теперь он вел в «Биржевке» отдел хроники, писал в журналах сенсационные рассказы из жизни криминального Петербурга и даже издал три книжки, пользующиеся успехом у читающей публики. А его очерк «Петербургские хулиганы», опубликованный в прошлом году в приложении к журналу «Жизнь для всех», по сей день служил темой для обсуждения в литературных салонах. Но тем не менее для литературной среды, для писателей-натуралистов, описывающих тяжелую сельскую долю, для молодых декадентов и солидных романистов Кузьмин был человеком чужим. Литератор-то литератор, но второго сорта. Только два человека дружили с ним. Но эти два, пожалуй, стоили всех остальных. Ему симпатизировал Борис Зайцев, да Александр Куприн крепко дружил с Кузьминым.
Бахтину несколько раз довелось быть с Куприным в одной компании, и его поразила необыкновенная расположенность писателя и искреннее любопытство к людям. У них были похожие судьбы. Оба были юнкерами Александровского училища, оба учились в кадетских корпусах, только в разных.
Бахтин очень любил его рассказы, повесть «На переломе» и, конечно, «Поединок».
Так, может быть, всё-таки поехать к Ирине? Но не хотелось ему видеть сегодня ее шумную большую квартиру, попадать в выдуманную, ночную, почти карнавальную жизнь.
Видимо, он начал стареть. Бахтин открыл дверь квартиры. В прихожей горел свет, а на полу сидел маленький пятнистый котенок. Он с интересом разглядывал Бахтина, словно собирался спросить: «А ты, собственно, кто такой? Как попал ко мне?!»
– Тебя как зовут? – Бахтин наклонился, погладил пушистую шкурку. Рука почувствовала живое тело. Котенок потерся об его пальцы.
Из гостиной вышли Ирина и Кузьмин. Бахтин увидел их и радостно улыбнулся.
– Ну где же ты ходишь, сыщик? – сказала Ирина. И Женя Кузьмин стоял рядом. И никому не ведомый котенок сидел в коридоре.
– Откуда он? – Бахтин взял котенка на руки.
– С лестницы, – Ирина подошла, погладила котенка. – Зашел вместе с нами и решил поселиться у тебя. Ты же не выгонишь его, Саша?
Котенок удобно устроился на груди Бахтина и закрыв глазки, тихо урчал.
– Куда же его выгонять-то, – усмехнулся Бахтин и вспомнил, как в детстве, в корпусе этом кадетском, ему очень хотелось, чтобы у него был маленький пушистый друг. Но детство, закованное в панцирь черного кадетского мундира, прошло в казарме, юность тоже. И вот сейчас, в сорок лет, к нему приходят радости детства. Из кухни появилась заспанная Мария Сергеевна.
– Оставим ее, Александр Петрович, больно уж кошечка ладная. А потом, у нас говорят – пестрый кот к прибыли да удаче.
– Значит, это ты принес мне удачу? – спросил Бахтин котенка и протянул его Ирине.
А потом они сидели за столом, ужинали и пили. И ночь за окном летела быстро, как авто по петербургским улицам.
Утром дежурный надзиратель передал Бахтину сверток. Бахтин развернул его и достал браунинг.
– Ну, что скажешь? – спросил Бахтин подошедшего Литвина.
– Браунинг «Модель 07», номер два, 1903 года. Им филеров вооружают. Точно, смотрите.
На кожухе-затворе справа была выбита надпись «Моск. Стол. Полиция».
– А что такое, случилось чего? – поинтересовался Литвин.
– Пока нет. Владимир Гаврилович здесь?
– У себя.
Бахтин прошел в кабинет Филиппова. Начальник сыскной полиции сидел за столом и разглядывал разложенные перед ним золотые монеты.
– Александр Петрович, посмотри, какие умельцы у нас объявились.
Бахтин взял империал, поглядел, даже на зуб попробовал, поставил на ребро. Потом чиркнул монетой по стене.
– Золото, убей меня Бог, золото.
– Ты смотри дальше-то, на лупу.
Бахтин начал внимательно разглядывать монету и увидел, что буквы, идущие по кругу, чуть разного наклона. Но совсем чуть-чуть.
– Кто же «монетный двор» открыл?
– Не знаю. А золото-то пробы самой низкой. По первым признакам вроде империал, а на самом деле чистая туфта.
– Это кто-то, я думаю, ворованное золото переплавляет, а может, и песочек приисковый мешает с чем-то.
– Я одну монету специалистам-металлургам отдал, – Филиппов сгреб монету в ящик стола, – они точный ответ дадут, как это жиганьё свое дело наладило. Ну, что у тебя?
Бахтин рассказал о беседе с Фроловым, о сегодняшней встрече.
– Так. – Филиппов закурил толстую папиросу. Он курил крепкий табак, запах которого был едок, как скипидар.
– Вот, значит, кто к нам пожаловал. Залетные из теплых краев. Что-то начинают они Питер-то скупать. Тебе небось Ирина-то говорила, что театр их «Буфф», и варьете, и все кинотеатры на Невском покупает некто Рубин.
– А кто он такой?
– Да фукс темный. Но богатый. Его дела Усов ведет.
– Усов тоже человек со вторым донышком, как контрабандный бидон.
– Но это пусть у градоначальника голова болит да у Городской управы. Наше дело разбойников ловить. Да ты, никак, мне что-то сказать хочешь?
Бахтин вынул из кармана бумажник и браунинг и положил на стол начальника. Тот вынул карточку охранного отделения и присвистнул.
– Где взял-то?
– На Вяземском подворье. Федоровы ребята, видать, его глушанули.
– А как филер туда попал? – Искренне удивился Филиппов. – Там же политиков отродясь не было. Или сам шел в банчок перекинуться?
– Говорят, что меня пас.
– Тебя? Да ты, никак, в социалисты подался? Может, в заграницах этих сочинения господина Маркса читал?
– К сожалению, не читал.
– То-то и оно. А я попробовал, да не осилил. Уснул. Видать, не по нашему разумению сочинения те. Ну что голову-то ломать? Напиши подробный рапорт, да и отправим в Охранное их имущество.
– А может, лучше Белецкому.
– А что, это мысль. – Филиппов засмеялся. Он представил себе на секунду лицо директора Департамента полиции.
Ровно в три в дверь постучали. Бахтин повернул ключ. На пороге стоял Фролов.
– Заходи.
Фролов вошел, огляделся. Обычный номер в гостинице средней руки, в таких обычно любят останавливаться коммивояжеры и небогатые купчики. Бронзовая лампа в виде голой девки, держащей абажур, потертая плюшевая мебель, тяжелые шторы на окнах.
– Садись, Петр Емельянович. – Бахтин открыл шкаф, достал бокалы и бутылку ликера.
– Днем-то не по-людски вроде, – опасливо покосился на рюмки Фролов.
– А мы по одной, ты меня ромом, а я тебя ликером угощаю. Они пригубили по рюмке. Фролов поставил свою.
– Справил я это дело.
– Хвались.
– Пришел ко мне Красавчик. Я ему сказал, что согласен, мол, но сумму меньшую назвал. Он засмеялся, говорит, мол, главное – договоренность, а о деньгах и поторговаться можно. На том и порешили. Я ему своего извозчика подставил. Так он довез Красавчика на Суворовский проспект в седьмой номер. Там доходный дом Старкова Елисея Ильича. Зашел Красавчик в пятую квартиру на втором этаже. В ней проживает мадам Холопова Анна Семеновна. Дама красивая, образа жизни широкого и легкого. Ее в игорных домах хорошо знают.
– Он, что же, живет там или просто заходит?
– Отношения у них. Частенько его дружки ее посещают. Трое. Дворник сказал, что молодые, хорошо одетые господа. Почти каждый день мотор вызывают с Гончарной. Там таксомоторная фирма «Фортуна». Ну и едут или в «Медведь», или в «Виллу-Родэ».
– Ясно. Спасибо, Петр Емельянович.
Бахтин достал сторублевку, положил перед Фроловым.
– Значит, расписочку написать надо? – спросил тот.
– Обязательно.
– А без нее нельзя?
– Порядок такой. Пиши, что обязуешься сотрудничать с нами, такую-то сумму получил и псевдоним твой будет Макаров.
Фролов написал, протянул бумажку Бахтину.
– А для меня какая польза-то будет?
– Живи как жил, только помни, что раз в неделю мы встречаться будем. Вот тебе мои номера телефонов: 32, 43-880 это в присутствие, а дома 36. Если что срочное, звони.
Полковник Еремин вошел в кабинет Белецкого и сразу же увидел браунинг на столе директора департамента.
– Полковник, получите вещи вашего сотрудника. Занесло его в Вяземское подворье. Кстати, как он?
– Сильный удар по голове. Находится пока в больнице.
– Способный филер?
– Один из лучших.
– Жаль, можем потерять ценного сотрудника. Вещи его и оружие изъял у громил надворный советник Бахтин, так что можете поблагодарить его.
– Непременно.
– Кстати, полковник, это что, случайное совпадение или вы посадили за Бахтиным хвост?
– Чистая случайность.
– Я так и думал. Я вас не задерживаю.
Еремин ушел. А Белецкий захохотал, он смеялся долго до слез, вспоминая каменную рожу полковника. Потом вызвал секретаря.
– Передайте начальнику канцелярии издать приказ по департаменту: надворного советника Бахтина за мужество и находчивость пожаловать тремястами рублями из моего фонда. Приказ довести до всех заведующих производствами.
Белецкий представил лицо Еремина, читающего приказ, и опять засмеялся.
В кабинете Филиппова сидели Иников, Бахтин и Литвин, заведующий летучим отрядом Кислицын и заведующий наружным наблюдением Плахов.
– Ну, как жить будем, господа? – Филиппов внимательно оглядел всех.
– По моему разумению, – ответил Иников, – надо засаду в квартире мадам Холоповой сажать. Кто пойдет?
– Надзиратель Никитин и два агента из летучего отряда, – изрек Филиппов.
– Маловато, – махнул рукой Кислицын, – люди-то серьезные. Им человека убить – что муху прихлопнуть.
– Давайте добавим трех городовых из команды, – предложил Бахтин. – А у тебя, Александр Петрович, какой план-то?
– По данным секретного сотрудника Макарова Красавчик и трое его друзей почти каждый вечер ездят гулять или в «Виллу-Родэ» или в «Медведь», авто постоянно заказывают в обществе «Фортуна». Полагаю, что сегодня они будут делать то же самое. Посему в «Фортуну» посылаем одного надзирателя, за квартирой ставим негласное наблюдение. Создаем специальную группу – я, Литвин, надзиратели Токарев, Кольченко, Сомов, четверо агентов летучего отряда и городовые из команды с околоточным Шалимовым. Брать всех будем на выходе из ресторана. В таксомотор сажаем Борю Ильина, он авто водит лучше любого механика.
Два варианта. Первый – взять по дороге в ресторан. Второй, если народу на улице будет много, брать ночью после ресторана.
– Лучше ночью, – сказал Филиппов, – не дай Бог, стрелять начнут, да кого из обывателей заденут, век не отмоемся. Значит, на этом и порешим.
В шесть часов вечера Усов и Рубин обедали в ресторане Кюба с председателем правления Русско-Азовского банка Дмитрием Львовичем Рубинштейном. Пожалуй, не было на финансовом небосклоне России более удачливого человека, чем тридцатичетырехлетний биржевой делец Рубинштейн, по кличке Митька Катафалк. Начав обычным биржевым «зайцем», он через несколько лет стал крупнейшим биржевым маклером, а потом и организовал банк.
Крупные промышленники и банкиры: Рябушинский, князь Львов, Путилов, Манус сторонились его, презирали, но не могли не отметить бульдожьей хватки и предприимчивости молодого дельца.
Они сидели в отдельном кабинете. Обед был великолепный. Рубинштейн, выпив немного вина, закурил сигару.
– Господа, я внимательно выслушал вас, теперь прошу послушать меня. Вы, господин Рубин, хотите хранить в сейфах моего банка драгоценности на сумму миллион двести тысяч рублей. Мои служащие проверили опись. Господа, не смейтесь надо мной. Вы же не ювелир, и я могу догадаться, откуда у вас эти ценности.
– Много лет, Дмитрий Львович, мой клиент вкладывал средства в драгоценности.
– Господин Усов, до приезда в Петербург ваш клиент был владельцем посреднической конторы в Одессе с оборотом от шестидесяти до ста тысяч в год. Вычтем накладные расходы и у нас с вами получится не такая уж большая прибыль, чтобы скупать драгоценности. Кроме того, вы предполагаете положить в мой банк, – Рубинштейн налил бокал вина, шумно, в два глотка, выпил, – акций, ценных бумаг и наличности на полтора миллиона. Так?
