скачать книгу бесплатно
– Итак, мы слушаем, Нина Ивановна. Не волнуйтесь, рассказывайте не торопясь, чтобы все вспомнить, – подбодрила Галя женщину. – И знаете что, начните с того дня, когда умер начальник вашей дочери. Она, кстати, была на его похоронах?
– На похоронах? – растерялась клиентка. – Да, конечно, а как же, если она ближе всех сотрудников к нему была? Ведь она же личным секретарем у Кирилла Николаевича работала.
– Расскажите обо всем, что происходило после похорон, – сказала Галя.
– А какое отношение имеют его похороны к пропаже Анфисы?
– Не удивляйтесь, Нина Ивановна, – начала объяснять Галина. – Вы сами только что сказали, что ваша дочь была секретарем у президента такой крупной компании, как «Салют», значит, лучше всех остальных сотрудников его знала. Ступин – птица высокого полета, и мы не можем знать точно, что Анфиса пропала именно не по этой причине, поэтому я и попросила вас…
– Я все поняла, – возбужденно перебила девушку Нина Ивановна. – Вы думаете, что моя девочка пропала из-за того, что знала о каких-то делах своего начальника?!
– Не исключено, что так и есть, – не стала отрицать Галина. – Поэтому очень важно, чтобы вы вспомнили все, что говорила ваша дочь о своей работе и особенно о нем, о Ступине.
– Что говорила? Да ничего такого особенного я и не слышала от нее никогда. Анфиса всегда его хвалила и жалела.
– Жалела? – удивилась Галя. – Почему?
– Говорила, что очень уж много он работает, совсем не отдыхает. Если она ему не напомнит, что обедать пора, сам он и не вспомнит. Не напомнит, что таблетку пора выпить, – и думать о лекарстве забудет… А знаете, есть у меня сомнения по поводу одного разговора, только не знаю, поможет ли это вам, – задумчиво проговорила Нина Ивановна.
– Какого разговора?
– Это произошло в тот день, когда Ступина похоронили. Я неважно себя чувствовала, Анфиса на поминки не поехала, вернулась после похорон. Она кому-то позвонила, долго разговаривала, а потом сказала что-то очень странное, я даже испугалась.
– Что за «странное»? – напряглась Галина.
– «Я уверена, что он умер не своей смертью, сердечный приступ был искусственно спровоцирован. Его убили», – передала слова дочери Нина Ивановна.
– Кому она это сказала?
– Я не знаю, а спросить неудобно было, – пожала женщина плечами. – Анфиса разговаривала в кухне, я в своей комнате лежала. Потом я в туалет пошла, он рядом с кухней расположен. И услышала эту фразу. Анфиса меня не видела, дверь в кухню была прикрыта. А когда я спросила у нее – что за странные такие разговоры, кого это там убили, – она засмеялась и ответила, что я все неправильно поняла. Оказывается, они с подругой обсуждали новый детектив Удальцовой. Это уж потом, когда Анфиса пропала, я стала все ее разговоры в памяти перебирать и о той беседе по телефону вспомнила. Я рассказывала об этом следователю, только он как-то прохладно к этому отнесся. Сказал, что ответ моей дочери насчет обсуждения детектива вполне правдоподобен и ничего в этом странного нет.
– А имя подруги вы случайно не услышали? – спросила Люсьена.
– Нет.
– Интересно, кому же она могла такое озвучить? – задумчиво нахмурилась Галина. – Недаром все-таки у меня возникли сомнения во время разговора со Ступиной. Я прямо спинным мозгом почувствовала: что-то здесь не то!
– Вы о чем? – заволновалась Нина Ивановна.
– Нет-нет, это так, мысли вслух, продолжайте, – поторопилась отвлечь женщину Галина.
– Так вы думаете, что Анфиса меня все-таки обманула и никакой детектив они не обсуждали? – спросила женщина.
– А вы сами разве не догадываетесь?
– Анфиса никогда меня не обманывала, она с раннего детства была правдивой, эдаким борцом за справедливость. Когда она мне объяснила про детектив, я поверила и успокоилась.
– Видно, напрасно, – проговорила Люсьена. – Я бы на вашем месте не поверила такому объяснению, тем более после похорон. Вы же прекрасно знали, что Ступин умер от сердечного приступа, и могли бы догадаться, что речь шла именно о нем.
– Ой, деточки мои дорогие, сейчас я это и сама понимаю, а тогда я болела сильно. Так плохо себя чувствовала, что не до Ступина мне было, – откровенно призналась Нина Ивановна. – Знать бы, где упаду, соломки бы подстелила. Теперь уж поздно об этом говорить, пропала моя девочка, что мне теперь делать – ума не приложу, – и она залилась слезами. – Помогите, ради Христа, умоляю! Ведь умру я без своей доченьки, дня не смогу прожить, если с ней что-нибудь… не приведи, Господи, – прошептала она, набожно перекрестившись. – Ведь в ней – вся моя жизнь. А зачем она мне, жизнь эта, без нее?
– Успокойтесь, Нина Ивановна, – тихо проговорила Люсьена, поглаживая женщину по плечу. – Мы постараемся сделать все от нас зависящее. Может, вам валерьяночки накапать? Выпьете, сразу же легче станет.
– Нет, не нужно, у меня свои таблетки есть, – отказалась клиентка, сморкаясь в носовой платок. – Эти дни только на них и держусь, а иначе совсем спать не могу. Все кажется, что вот-вот дверь откроется и моя доченька в квартиру войдет. Так и сижу у окна, все жду, пока сон прямо на месте меня не сморит. А вам спасибо за заботу и внимание, вы очень хорошие девушки. Вот и моя Анфиса, ну такой заботливой была, такой внимательной, – вздохнула Нина Ивановна и снова заплакала: – Где она теперь, моя кровиночка? Что с ней?.. А знаете, я еще кое-что вспомнила, – неожиданно встрепенулась она. – Накануне того дня, как она пропала, Анфиса договаривалась встретиться в пятницу вечером с каким-то молодым человеком… его Владимиром зовут.
– Что за Владимир?
– Я не знаю, кто это такой, не видела его ни разу, но он тоже работает в компании «Салют».
Глава 4
– Слушай, Галя, может, лучше завтра съездим еще разик? – спросила Люсьена, затравленно озираясь по сторонам. – Смотри, как темно, мне так страшно! Давай к машине вернемся и домой поедем, а завтра с утречка и…
– Люсь, мы с таким трудом пробрались мимо охранников, обидно назад возвращаться, – перебила ее Галя. – И вообще, как тебе не стыдно, ведь ты взрослая женщина. Чего ты боишься-то?
– Я с детства боюсь кладбищ, у меня фобия, – откровенно призналась Люсьена.
– Нечего выдумывать, пошли. Всего ничего идти, два шага сделать, и мы на месте, – отмахнулась Галина.
– Ничего я не выдумываю, у меня действительно фобия, – буркнула Люсьена, не двигаясь с места. – Когда мне было одиннадцать лет, я в деревню к бабушке отдыхать поехала. Там образовалась целая компания, и мы с мальчишками поспорили, что не испугаемся ночью среди могил пройти. Ну, и поперлась я туда сдуру с двумя подружками. Представляешь, на следующий день одного деда хоронить собирались и могилу уже вырыли. Я случайно в нее и провалилась, а девчонки испугались и убежали. Я там часа, наверное, полтора просидела, пока взрослые с фонарями не прибежали и не вытащили меня. Спасибо, подружка одна к бабушке моей примчалась и сказала, что меня надо спасать. Представляешь, чего я натерпелась в чужой могиле? С тех пор у меня фобия и появилась: боязнь кладбищ.
– Люся, это же в детстве было, а сейчас-то чего бояться? – пожала Галина плечами. – Когда я была маленькой, в моей комнате гардероб стоял. Я его до смерти боялась, думала, что там чудовище живет. Что же, мне и теперь от всех шкафов подряд шарахаться? Детские страхи – это всего лишь детские страхи, мы уже взрослые тетки, нам бояться стыдно. Тем более что мы не на прогулку сюда приехали, а по важному делу.
– Нашла с чем сравнивать: какой-то гардероб – и кладбище! Лучше завтра приедем, – в который раз повторила Люсьена, продолжая со страхом оглядываться по сторонам.
– Не следует откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. И потом, завтра будет уже поздно, я взяла у вдовы трубку только на одну ночь. Люся, перестань трусить, я же рядом.
– Это меня и беспокоит больше всего, – проворчала Люсьена. – Только ты могла додуматься до того, чтобы в такое время притащиться на погост!
– Немедленно прекрати нытье, мы вместе думали, между прочим. А время совсем еще детское, семь часов вечера, – недовольно огрызнулась Галина.
– Так зима же на дворе, в семь часов темно, хоть глаз выколи. И как только меня угораздило тебя послушаться? – не унималась Люсьена. – Расскажи кому-то, ведь не поверят, что две взрослые бабы на кладбище завалились, да еще и в потемках! Настоящие идиотки, иначе нас никак не назовешь.
– Хватит причитать, Люсьена, – дернула ее за руку Галина. – Нечего тоску наводить, и без этого тошно. Посмотрим на этот пресловутый склеп, сделаем то, зачем пришли, и сразу же обратно. Раз уж взялись за дело… денежки к тебе не прибегут просто так. Ты же должна понимать – чтобы их заработать, нужно раскрыть дело! А что для этого требуется? Правильно: следует быть во всеоружии и делать все вовремя. Пошли, склеп совсем рядом, его отсюда видно.
– И зачем на него смотреть? Склеп, он и есть склеп, – как осел, уперлась Люся. – Неужели до утра потерпеть было нельзя?
– Господи, Сергеева, я смотрю, у тебя совсем от страха мозги зацементировались. Ну не ходила бы, оставалась бы в машине, – вздохнула Галина. – Зачем ты со мной поперлась, если действительно так боишься?
– Оставаться одной, да еще рядом с кладбищем, еще страшнее, – буркнула Люсьена, вцепившись в руку подруги мертвой хваткой. – Ой, посмотри, там кто-то стоит, – испуганно взвизгнула она. – Я дальше не пойду, хоть убей!
– Да это же памятник, идиотка, – зашипела Галина. – И прекрати орать, как ошпаренная кошка, всех покойников перепугаешь своим воем.
– А разве они могут испугаться? – задала Люсьена предельно глупый вопрос и тихонько заскулила. Она втянула голову в плечи и на всякий случай зажмурилась, чтобы вообще ничего не видеть.
– А ты как думала? – хмыкнула Галя. – Еще как могут! Они любого случайного порыва ветра боятся, потому что могут в одну секунду превратиться в пыль, а от визга сразу же стекленеют, – захихикала она. – Что встала-то? Пошли дальше, совсем чуть-чуть осталось.
– Тебе бы только смеяться да прикалываться, Суханова, а я…
– Это чтобы тебя хоть немного встряхнуть и развеселить, – улыбнулась Галя. – Плюнь на свои страхи, скажи чи-изз, и вперед.
– Иди к черту, я с места не сдвинусь, – Люсьена замерла столбом.
– Отлично, стой здесь, я одна пойду, – спокойно ответила Галина и попыталась высвободить руку из цепкой ладони подруги.
– Как это – одна? Как это – стой здесь? – заикаясь, спросила Люсьена, еще крепче вцепившись в ее руку. – Ты хочешь бросить меня посреди кладбища совершенно одну?! Совсем совесть потеряла, да?
– Почему же одну? Смотри, сколько небожителей вокруг, – криво усмехнулась Галина. – Если серьезно – чем быстрее мы дойдем до места, тем скорее свалим отсюда, неужели непонятно? – вздохнула она. – Мне тоже не по себе, просто я стараюсь держаться. Люся, очень тебя прошу, возьми себя в руки и пойми наконец, что это необходимо для дела. Раз уж мы приехали сюда, нужно довести все до конца. Вспомни, какой мы получим гонорар за раскрытие этого дела, и все твои страхи сами собой испарятся.
– Господи, и зачем я только согласилась с тобой? – с новой силой взвыла Люсьена. – Где мои мозги были? К черту гонорар, к черту вдову, и вообще, все к черту, я ничего уже не хочу, кроме того, чтобы побыстрее уйти отсюда! Что мы увидим в такой темнотище? Приехали бы завтра утром, когда светло и все видно, и обследовали бы этот чертов склеп. Вернемся, очень тебя прошу! – взмолилась она.
– Ну уж нет, мы так не договаривались. Что значит, к черту гонорар? А ну, сию минуту очнись! – тряхнула ее за плечи Галина. – Мне эта экскурсия тоже сто раз не нужна… если бы нужно было просто посмотреть на этот склеп. Ты что, забыла, о чем мы с тобой час назад говорили и зачем вообще приехали?
– А зачем? – глупо хлопнула глазами Люсьена. – Прости, Галя, у меня все из головы вылетело, я ничего не соображаю.
– Я попросила Ступину оставить на ночь свой телефон, на который ей звонят, у нас. Сделала я это, чтобы увидеть собственными глазами и услышать собственными ушами все, о чем она нам рассказала. Надеюсь, об этом ты помнишь?
– Помню, – закивала Люсьена головой, как китайский болванчик.
– Очень хорошо, спасибо хоть на этом, – облегченно вздохнула Галя. – Потом у меня появилась идея съездить на кладбище, найти склеп семьи Ступиных и спрятать там мой запасной мобильный телефон – включенный. У меня будет вторая трубка – которую мы с тобой недавно купили, и она тоже все время будет включена. Помнишь?
– Помню, а… зачем это?
– Отлично: только твоего склероза мне и не хватало! – всплеснула Галя руками. – Затем, чтобы слышать все, что будет происходить рядом со склепом: о чем здесь будут говорить, насколько хватит зарядки на телефонах и денег тоже. Надеюсь, ты все поняла?
– Да.
– Тогда пошли.
– Пошли, – моментально согласилась Люсьена и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, потянула Галину в сторону выхода.
– Блин, и за что же мне такое наказание? – Галя затряслась от истерического смеха. – Люсенька, девочка моя родная, покойников не нужно бояться, они не кусаются. Они спокойно лежат там, где и должны. Ты меня слышишь?
Люся ничего не отвечала. Она смотрела куда-то вперед широко распахнутыми глазами. Лицо ее приняло цвет свежевыбеленной простыни. Галина с тревогой оглянулась и увидела, что рядом с неким сооружением, находившимся поодаль от склепа, мелькает тусклый огонек, как от фонарика.
– Это что еще за хрень? – нахмурилась Галя, почувствовав, как по ее спине пробежал неприятный холодок.
– Там что-то есть… – прохрипела Люсьена.
– Я и сама вижу… и не что-то, а кто-то. Небось сторож услышал твой визг и теперь с фонариком ходит, проверяет, все ли в порядке, – как можно спокойнее объяснила Галина, стараясь избежать дрожи в голосе. – Давай отойдем немного, чтобы он нас не заметил. А то еще подумает, что мы расхитительницы гробниц, пришли сюда, чтобы обчистить покойников.
Галина почти на себе дотащила подругу до высокого надгробья и встала за ним, продолжая наблюдать за лучиком света.
– Я сейчас упаду в обморок, меня тошнит, – еле слышно прошептала Люсьена и уже начала было оседать на землю, но Галя удержала ее.
– Эй, эй, подружка, а ну, прекрати немедленно! Что с тобой делать прикажешь, если ты без чувств свалишься? Дотащить твое тело до машины у меня сил не хватит, значит, придется здесь тебя оставить.
– Что? – Люся мгновенно очнулась. – Как это – оставить? Ты с ума сошла?
– С тобой это – запросто, – проворчала Галина. – Вон вроде лавочка, присядь, а я осторожно посмотрю, кто там ходит.
– Не оставляй меня одну, вдруг это привидение? – всхлипнула Люсьена.
– Твою мать, я чувствую, что с такими темпами мы с тобой до утра проторчим на кладбище, – раздраженно высказалась Галина. – Ты хочешь побыстрее отсюда уйти или нет?
– Хочу! Немедленно!
– Блин, и почему ты мне раньше не рассказала о своей фобии? Если бы я знала, ни за что бы тебя не взяла, одна поехала бы и…
Галя резко оборвала свою тираду: она четко увидела какую-то тень буквально в нескольких шагах от лавочки, на которую она усадила Люсьену. Тень шмыгнула за огромное надгробие, и сколько девушка ни напрягала глаза, больше она ничего не увидела.
– Нет, наверняка показалось, кому здесь быть? – прошептала она.
– Галя, ты о чем? – нервно поинтересовалась Люсьена. – Ты куда смотришь?
– Да никуда я не смотрю, не волнуйся, – соврала она, чтобы лишний раз не пугать подругу. – Ладно, видно, делать нечего, поднимайся, двигаем обратно, к машине, – проговорила Галя, скрывая беспокойство. Ей и самой в этот момент стало до того неуютно и жутко, что сразу же захотелось уйти.
Услышав эти слова, Люсьена стремительно подскочила с лавочки и, схватив Галину за руку, потащила ее за собой. Она понеслась к центральным воротам со скоростью ветра, и ничто в этот момент ей не было помехой – ни темнота, ни могилы, ни надгробия. Если бы даже навстречу ей вышел покойник, Люся, наверное, просвистела бы мимо него, даже не заметив.
Глава 5
Девушки сидели в квартире Галины за кухонным столом и напряженно таращились на телефонную трубку, лежавшую перед ними.
– Уже пятнадцать минут первого, между прочим, а звонка все нет, – заметила Люсьена, бросив взгляд на часы. – И мне кажется, что его уже не будет.
– Почему ты так думаешь? – спросила Галина.
– Потому что Ступина утверждала, что звонок раздается всегда в одно и то же время, в двенадцать ночи.
– Подождем еще минут десять и пойдем спать, похоже, ты права, – согласилась Галина. – Не сидеть же здесь всю ночь, в конце концов? Люся, как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила она.
– Все нормально, – слабо улыбнулась Люсьена. – Ты уж прости меня, что так получилось, но я действительно не могла контролировать свои эмоции.
– Не бери в голову, – отмахнулась Галя. – На свете нет таких людей, у которых не имелось бы своих фобий. Я тоже темноты боюсь, правда, только в закрытом пространстве. Всегда с ночником сплю, когда одна. Меня только удивляет, что ты никогда не говорила о своем страхе перед кладбищами, а мы ведь со школы дружим.
– Да что об этом рассказывать-то? – пожала Люсьена плечами.
– Но ведь мы же подруги, и я думала, что все о тебе знаю. Оказывается, не все.
– В детстве стыдно было о таких вещах рассказывать, казалось, что все надо мной смеяться будут, – слабо улыбнулась Люсьена. – А потом как-то повода не возникало. И, если честно, я думала, что эта моя боязнь давно быльем поросла. Ведь днем-то со мной ничего такого не происходит. Тетку три года тому назад хоронила, и ничего, все нормально. Пять лет назад, когда у Альки родители погибли, вместе с вами на кладбище была, и тоже ничего, вообще никакого страха. А вот сегодня, когда вокруг темнота, могилы, я словно в тот страшный день вернулась. Меня буквально парализовал страх, и главное, что ничего с этим поделать было нельзя. Ты только никому не рассказывай, ладно?
– Ты что меня не знаешь? Могила, – поклялась Галина.
– Издеваешься, да? – засмеялась Люся.
– Есть немного, – улыбнулась Галя. – А нашим девчонкам тоже не говорить? – спросила она.
– Им я сама скажу, если понадобится.
