скачать книгу бесплатно
– Что это? – спросила Евгения и взяла в руки фигурку.
– Похоже на ту же большую статую многорукой богини, которую кто-то разрушил, – рассматривая фигурку, проговорила Надя. – Как ты думаешь, она золотая? – спросила она у Жени.
Та пожала плечами, вертя в руках фигурку:
– Пробы вроде нигде нету.
– Женька, я смотрю, твои мозги солнце совсем расплавило, – хохотнула Надя. – Ну откуда здесь может быть проба? Ты что, в ювелирной лавке ее купила? Ты только посмотри на нее, ей же небось лет сто, если не больше!
– Значит, старинная вещь, и если даже не золото, то все равно это должно дорого стоить, – пришла к выводу Женя. – Нужно ее спрятать понадежнее, чтобы не потерять.
Надя взяла из рук сестры фигурку и, сорвав несколько длинных травинок, сделала из них веревочку. Она просунула ее в отверстие в короне богини и повесила себе на шею.
– Так будет надежно, – пробормотала девушка. – А когда вернемся в наш лагерь, я сниму шнурок со спасательного жилета, они там шелковые, значит, должны быть очень крепкими.
После всех приключений, которые с ними только что произошли, и пережитого страха девушкам уже расхотелось еще куда-то идти и что-то искать. Поэтому они решили, что сегодня вернутся на свое место, а завтра с новыми силами примутся за обследование острова. Их планам не дано было осуществиться, потому что утром следующего дня наконец-то произошло их чудесное спасение.
Когда до слуха Нади донесся характерный звук моторки, она подскочила так стремительно, что шалаш от ее прыти тут же завалился набок.
– Женька, это спасатели, это нас ищут! – заверещала девушка и помчалась на берег. Женя тут же последовала за ней, до конца еще не веря, что действительно пришла помощь.
Звук быстро приближался, и девушки, выскочив на берег, увидели, что это был рыбацкий катер. Моряки, вдруг увидев сестер, смотрели на них, как на гуманоидов или выходцев с того света. Картина перед их глазами, конечно же, предстала довольно экзотическая. Обе девушки были одеты в белые рубашки, которые едва прикрывали бедра и, естественно, перестали быть белыми после всего, что случилось с сестрами. Дополняли «экипировку» кокетливые прозрачные трусики – и больше ничего. Еще у сестер были спасательные жилеты, но они остались в шалаше. На головах стояли дыбом всклокоченные волосы. Облупленные носы ярко горели свекольным цветом, припеченные нещадным солнцем. Зато на лицах сияли такие улыбки, что запросто могли посоперничать с самим нещадным светилом. В ответ девушки увидели немного растерянные, но приветливые улыбки моряков, а один из парней даже пару раз щелкнул фотоаппаратом, запечатлев такой счастливый момент на пленку.
На катере оказались не спасатели, а рыбаки, жители ближайшего материка, которые выходят в море два раза в неделю. Они работают на хозяина ресторана «Дары моря», соотечественника девушек, а значит, русского. Рыбакам пришлось завернуть на остров по случаю крайней необходимости: чтобы пополнить запасы пресной воды. У них случайно прохудилась бочка, и из нее вытекла вся вода. Не случись этого несчастья, неизвестно, сколько бы девушкам пришлось «робинзонить» здесь еще. Наверное, долго, потому что вскоре начинались тропические ливни, а в это время на остров вообще ни одно судно не заходит. Местные жители вообще стараются обходить его стороной, потому что остров они считали проклятым. Почему? Об этом девушки узнают позже, а сейчас их распирало от радости, что наконец-то все несчастья позади и они видят перед собой человеческие лица.
Девушек отвезли на материк, в госпиталь Красного Креста, и когда там выяснилось, что они – потерпевшие кораблекрушение пассажирки, которых записали в графу «без вести пропавшие», удивлению не было конца. Надежда неплохо владела английским языком, она изучала его вот уже два с лишним года, как одержимая. Это обстоятельство намного облегчило беседу с представителями Красного Креста. Позже приехал представитель Российского консульства и пообещал девушкам, что отправит их на родину, как только утрясутся некоторые формальности и позволит их самочувствие.
Вот уже вторую неделю сестры находились под неусыпным надзором докторов, и, если честно, им это порядком надоело. Ко всем прочим мучениям, всяким осмотрам и диагностикам, к девушкам то и дело приходили люди, которых интересовало крушение лайнера.
– Что? Где? Когда? Как? Почему? – эти вопросы уже снились обеим во сне, и девушек буквально передергивало от них.
– Что вы можете рассказать по поводу случившегося несчастья? – вкрадчивым голосом спрашивал девушек юрист страховой компании. Он все время улыбался, стараясь расположить сестер к себе. Глаза его при этом были похожи на две застывшие льдинки.
– А что, собственно, вы хотите от нас услышать? – пожимала Евгения плечами. – Все, что знаем, мы уже рассказали, и если вы уже забыли, то я могу повторить еще раз. Ничего не могу сказать, кроме того, что моя сестра в это время крепко спала, а я валялась в бессознательном состоянии рядом с унитазом. Морская болезнь у меня, понимаете ли! Надя проснулась от сильного взрыва и звука сирены. Потом мы побежали на верхнюю палубу, но не добежали. Надя провалилась в люк, и ее там завалило балкой. Пока я пыталась помочь ей выбраться оттуда, все спасательные шлюпки уже отошли от корабля, и мы остались одни. По счастливой случайности мы нашли отсек с катерами и воспользовались одним из них. Вот, собственно, и все, что я могу вам рассказать.
– А почему же вы на этом катере не стали догонять спасательные шлюпки? – задал юрист провокационный вопрос, не переставая улыбаться. – Вы не могли их не заметить, на каждой были прикреплены специальные огни.
– У катера заклинило руль, я не могла им управлять, он сам собой управлял. Летел со скоростью ветра до тех пор, пока горючее не кончилось. Хорошо, что это произошло недалеко от острова, иначе мы бы точно погибли еще до того, как нас бы нашли. На катере не было ничего, ни еды, ни воды.
– Ну да, ну да, – кивал головой юрист. – Катер нашли в открытом океане, недалеко от острова. Там действительно все именно так, как вы и говорите. И руль управления не работает, и горючего нет. А больше вы ничего не можете вспомнить? Может быть, вы что-то видели, когда лайнер тонул? Что-то такое, что вас насторожило, например? Или испугало?
– Еще бы не испугало, – вытаращила Женя удивленные глаза. – Вы ни разу не тонули? Не были на волоске от смерти?
– Нет-нет, я не об этом, – поторопился объяснить мужчина. – Я имею в виду что-нибудь… необычное.
– Вы считаете, что быть на тонущем корабле – для нас обычное состояние? – ехидно усмехнулась Евгения. – Тогда вы глубоко заблуждаетесь.
– Ну, хорошо, отложим этот разговор до следующего раза, – закруглился со своим допросом юрист. – Поправляйтесь, девушки.
– И вам не хворать, – изобразив на лице подобие улыбки, проговорила Евгения. – Уж извините, чем смогли, – развела она руками.
Надя с Женей договорились, что ни в коем случае не будут рассказывать о том, что они видели, как убили помощника капитана, прекрасно понимая, насколько это опасно.
– Замучают тогда до смерти, если узнают, что мы – свидетели, – убеждала Женя сестру, объясняя ей, почему нужно молчать об этом. – Не забывай, что мы в чужой стране, у них здесь свои законы и своя правда. Если что, нас здесь никто и никогда не найдет. Спишут все на крушение, и поминай, как звали. Не просто так произошел этот взрыв, и помощника капитана убили тоже не просто так! Страшно мне, Наденька, поэтому лучше молчать.
На том и порешив, девушки упорно придерживались версии, которую они придумали. Не совсем, конечно, придумали, что-то здесь было и правдой.
Спасателям даже не могло прийти в голову, что там, на острове, может оказаться кто-то из потерпевших. Все спасательные шлюпки с людьми были приняты на борт трех кораблей, которые, получив сигнал SOS, поторопились на выручку. Из пассажиров и экипажа не досчитались тогда ста двадцати трех человек, и всех занесли в графу «без вести пропавшие». Все тогда понимали, что эти люди погибли, потому что спасательных средств на лайнере уже не оставалось. Про те катера никто даже не вспомнил, решив, что они уже на дне океана вместе с лайнером. Они находились в отсеке, который располагался в нижней части корабля. Была выдвинута версия о том, что лайнер затонул в связи со взрывом в машинном отделении, и это не что иное, как террористический акт.
Журналисты круглосуточно дежурили у клиники, надеясь на то, что удастся поговорить хотя бы с кем-то из обслуживающего персонала, которые контактируют с девушками. К счастью для сестер, работников пера не пускали к ним самим, иначе такой атаки, какую умеет предпринимать брат-журналист, они бы не выдержали и скончались бы в цветущем возрасте.
– Что им от нас, интересно, нужно? – как-то вечером задала Надя вопрос Жене.
– Не знаешь, что? Подробностей, конечно, – пожала та плечами. – Ты же прекрасно знаешь, как пресса жадна до сенсаций, тем более что мы – русские. Им бы только подробности посмаковать, а что при этом чувствует человек, переживший весь этот ужас, их совершенно не волнует.
– Я ничего не собираюсь рассказывать, пусть хоть лопнут, – проворчала Надежда. – Никто не имеет права вмешиваться в мои личные переживания. Мне теперь до конца дней хватит воспоминаний.
– Это твое личное право, кто спорит, – вздохнула Евгения.
– Ты меня обязана поддержать. А то как-то неправильно получится, если я ничего не скажу, а ты распустишь язычок, – заглядывая сестре в глаза, проговорила Надя. – Мы же сестры, должны быть всегда заодно.
– Успокойся, никому и ничего я не собираюсь рассказывать. Да и что говорить-то? Все, что нужно, мы уже давным-давно выложили, а остальное… Господи, как же противно, когда из трагедии хотят сделать шоу! А что хотят, это уж точно. Представляешь заголовки в их газетах? «Русские «утопленницы» на тропическом острове», и мы с тобой – на пальме, рядом с обезьянами, – хмыкнула Евгения.
– С какими еще обезьянами? – не поняла Надя.
– Да это я так, для красного словца сказала, не обращай внимания, – махнула Женя рукой, а потом, усмехнувшись, добавила: – Хотя для них это изобразить – раз плюнуть. Фотомонтаж у журналистов – дело привычное, ради денег что хочешь сделают, а читатель проглотит как миленький.
– Для этого у них должны быть наши фотографии, – сказала Надя. – А мы с тобой вроде бы ни перед кем не позировали.
– Забыла, что ли? Они есть у того парня с катера, который нас на острове сфотографировал, – напомнила Женя. – И если журналисты об этом узнают, он сорвет неплохой куш, – размышляла вслух она. – Если он парень не промах, то так и поступит. Слушай, сестренка, а это же неплохая идея! Мы тоже можем продать свое эксклюзивное интервью за хорошие бабки, – захихикала Женя и потерла ладонь о ладонь. – А что? Зелени заработаем, хоть не так обидно будет, что наш круиз сорвался. Можно и фотки сделать посимпатичнее, пусть любуются. Слушай, и как же тебе удалось свой фотоаппарат уберечь? – глянула она на стол, где тот сейчас и лежал.
– Он у меня заговоренный, – буркнула Надя. – Так все время на шее и болтался. Я его только тогда сняла, когда плыла и тащила тебя вместе с плотом. Слушай, у меня теперь столько классных снимков будет – закачаешься! Я там, на острове, всю пленку извела.
– Ну так как же насчет эксклюзивного интервью? – вновь поинтересовалась Женя, хитро поглядывая на сестру. – И фотографий великой художницы, твоих, значит.
– Никак же насчет эксклюзивного интервью, даже не мечтай, я не собираюсь это обсуждать, – нахмурилась Надежда. – Это сейчас мы вроде легко об этом вспоминаем, а я, если честно, даже засыпать боюсь. Мне все кажется, что стоит мне уснуть, и я снова проснусь там, на острове. Вокруг что-то шевелится, что-то летает, кто-то кричит непонятными голосами, а ты не знаешь, с какой стороны ждать опасности. А после того случая с ямой мне казалось, что вокруг меня скорпионы ползают, и непременно покусают. Брр, вспоминать страшно, – передернулась девушка. – Хорошо, что уже на следующее утро нас с тобой оттуда забрали моряки, иначе я бы точно свихнулась. О каком интервью может идти речь, Женька? Забыть бы все побыстрее!
– Надь, ты чего так разошлась-то? Неужели не видишь, что я шучу? – сморщила Евгения носик. – Мне тоже иногда что-то снится, только я всегда забываю что именно. Утром только какие-то обрывки всплывают, и больше ничего. Единственное, что знаю точно, что во сне мне было очень страшно, – хмуро проговорила Женя и тут же перепрыгнула на другую тему. – Надь, а почему к нам из посольства до сих пор не приезжают? Уже давным-давно пора нас отправлять в Москву, мне уже здесь порядком надоело.
– Не знаю, – пожала Надежда плечами. – Наверное, оформляют какие-то документы? Ты же знаешь, как русский чиновник любит волокиту разводить. Потом, в прошлый раз, когда из посольства здесь тот парень был, Игорь, он же с главным врачом этой больницы говорил, а я случайно услышала. Речь шла о какой-то комиссии, которая должна приехать. Кажется, та, что расследует крушение. Страховка огромных денег стоит, и возник спорный вопрос. Кстати, ты случайно не знаешь, в страховке существует такая статья, как террористический акт?
– Да, совсем недавно включили в договора о страховке такую статью, – ответила Женя. – А мы-то здесь вообще при чем? Где мы, а где страховка.
– Жень, ты же юрист. Как тебе не стыдно – не знать таких элементарных вещей? – удивленно отметила Надя. – Страховка наверняка огромных денег стоит, а мы – свидетели.
– Можно подумать, что кроме нас свидетелей больше нет, – возмутилась Евгения. – Это что же получается? Пока они там со своими миллионами будут разбираться, мы здесь будем торчать и есть вместо хлеба их противный рис, который уже в горле стоит? От бамбука у меня уже аллергия, а запах рыбного супа вызывает рвотные позывы.
– Не знаю я, Женя, за что купила, за то и продаю, – одернула сестру Надежда. – Может быть, я и ошибаюсь сейчас, – пожала она плечами. – С английским у меня вроде хорошо, но не настолько, чтобы все нюансы уловить, ты же понимаешь. Вот то, что слово «страховка» в разговоре упоминалось, это я точно помню, а за все остальное поручиться не могу.
– Все равно, они не имеют права держать нас здесь так долго. У меня работа, между прочим, стоит, я имею перед людьми определенные обязательства и не могу их выполнить, – не сбавила оборотов Женя. – И у тебя отпуск давным-давно закончился. Ты, кстати, от клиентки аванс уже получила, а договор теперь нарушила. Понимаешь, чем это попахивает? Вижу, что понимаешь. Правильно, моя милая: неустоечкой.
– Хватит уже, Женя, соль на раны сыпать, – нахмурилась Надя. – Делать, что ли, больше нечего? Что ты можешь предложить? У тебя что, есть альтернатива? Мы в чужой стране, без денег, без нормальной одежды, не считая вот этого барахла, которое нам здесь выдали. Хорошо хоть паспорта в спасательных жилетах нашлись, а то вообще застряли бы здесь навечно. Без документов мы никто, и звать нас никак. Нам ничего больше не остается, как только сидеть и ждать, надеюсь, что уже недолго. Ты думаешь, что мне здесь сладко и рис кажется повидлом? Придется терпеть и ждать, третьего не дано, – пожав плечами, снова повторила она.
– Хуже нет, чем ждать да догонять, – проворчала Женя. – Особенно при моем темпераменте.
– Я полностью с тобой согласна, сестренка, но выше головы не прыгнешь, – тяжело вздохнула Надя и снова взяла в руки книгу.
* * *
Прошло еще два дня, и девушкам разрешили выйти в сад прогуляться. Это обстоятельство очень приободрило сестер.
– Ну, наконец-то закончился этот карантин, – всплеснула руками Евгения. – А то я уж думала, что умрем в этой палате от недостатка кислорода.
– Очень-то не радуйся, – усмехнулась Надя. – Здесь хоть кондиционер работает, а на улице – жара больше сорока. Не забывай, что мы находимся не на даче где-нибудь в родном Подмосковье, а в субтропическом климате.
– Да? – растерялась Женя. – А я как-то даже и не подумала об этом. Но все равно, воздух есть воздух, ему не сравниться ни с какими кондиционерами, – не сдалась девушка и потащила сестру к дверям.
Они вышли в сад и залюбовались экзотической картиной, представшей их взорам. По всему саду совершенно спокойно летали попугаи и орали на своем птичьем языке. По тропинкам, которые растекались в разных направлениях, по-хозяйски разгуливали небольшие обезьянки и совершенно не обращали внимания на людей. Лишь иногда, когда в поле их зрения попадал представитель гомо сапиенс с чем-то вкусным в руках, они тут же подбирались поближе и принимались попрошайничать.
– Ой, хорошенькие какие! – всплеснула Женя руками. – Смотри, смотри, Надюш, вон сидят две. Видишь, одна у другой в шерстке копается? Это они блох друг у друга вылавливают, – засмеялась девушка и побежала в том направлении. Мартышки увидели приближающуюся девушку и тут же испарились со скоростью ракеты.
Надежда не спеша прошла в глубь аллеи и примостилась на лавочке. Здесь был прекрасный уголок для отдыха, и девушка, откинув голову на спинку скамейки, прикрыла глаза.
«Как там сейчас дома дела? Алена, наверное, уже с ума сходит от беспокойства, – размышляла Надя. – Представляю, что она пережила, когда в новостях рассказали о кораблекрушении, а нас с Женькой объявили без вести пропавшими. Про Виктора я вообще даже думать боюсь. Он теперь мне точно голову оторвет, как только я ему на глаза покажусь. Как он меня просил не ездить в этот круиз, прямо как чувствовал, что обязательно что-то случится».
Алена была лучшей и практически единственной подругой сестер, а Виктор – бойфрендом Надежды. Он давно звал ее замуж, но она сначала решила получить образование, а уж потом… потом она подумает, соглашаться на этот брак или нет. Виктора она любила, но ей столько пришлось пережить, прежде чем она встретила этого мужчину и нашлась ее сестра Женя, что сразу же думать о замужестве ей как-то пока не хотелось.
Надя лениво приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, что делает Евгения. Она увидела свою сестру, приклеившуюся к забору и разговаривающую с каким-то парнем.
– Женя, иди сюда, – крикнула Надежда.
Девушка, не поворачивая головы, отмахнулась от сестры, и Наде это очень не понравилось.
«Интересно, с кем она там болтает? Ясное дело, с русским, больше никакого языка она не знает… не считая матерного», – подумала Надя и поднялась, чтобы подойти и посмотреть. Как только парень увидел, что к ним направляется сестра его собеседницы, он поспешно распрощался и скрылся.
– Кто это был? – строго спросила Надя, подойдя к Евгении.
– Представляешь, этот парень – тоже москвич. Он здесь пока живет по непредвиденным обстоятельствам, пришел навестить своего друга, – улыбнулась Женя.
– Почему он с тобой заговорил? Откуда он узнал, что ты русская?
– А я обезьянку звала по-русски, вот он и услышал, – беспечно засмеялась девушка.
– Не забывай, что обезьяны здесь тоже иностранки, поэтому по-русски знать не могут, – уже более дружелюбно проговорила Надежда.
Она подошла вплотную к забору и посмотрела в ту сторону, куда скрылся парень.
– Он хоть представился? – поинтересовалась она у сестры.
– Кто? – не поняла Женя.
– Ну не обезьяна же? Собеседник твой. Как зовут его, сказал?
– Да, представился, его зовут Александр, он на Ленинградке живет, рядом с метро «Сокол». Сюда приехал по делам бизнеса, вроде они с другом челноками промышляют, и у друга его вдруг приступ аппендицита приключился. Вот они и застряли здесь, в Красном Кресте, страховки-то нет, – объяснила Женя.
– Понятно. А как друга зовут, он случайно не сказал? – снова спросила Надежда.
– Надь, ну что ты, как следователь? Мне так приятно было поболтать с русским человеком, а ты все испортила, – нахмурилась Евгения.
– Очень интересно, почему он так поспешно ретировался, когда меня увидел? – прищурив глаза, поинтересовалась Надя, не обращая внимания на раздражение сестры.
– Не знаю, сказал, что очень торопится и что обязательно еще придет, – пожала Женя плечами. – Что ты из всего проблему делаешь? Что здесь такого-то? – еще больше нахмурилась она.
– Никаких проблем я не делаю, просто нужно быть осторожными, нечего болтать с кем ни попадя. Не забывай, что мы здесь среди чужих и никому нет до нас дела. Выражают интерес и соболезнование, лишь бы что-то выведать. Ты случайно про крушение ничего не говорила? Он что-нибудь спрашивал? – нахмурилась Надя.
– Ну, спросил, как мы сюда попали? – пожала Евгения плечами. – Что здесь такого-то?
– А ты что? – продолжала допытываться Надя.
– Что, что? Ничего. Сказала, что ждем, когда нас домой отправят, – смущенно опустив глаза, пробормотала Женя.
– Больше ничего?
– Отстань от меня, вот привязалась, – огрызнулась Евгения и понеслась в сторону корпуса. Надя недоуменно посмотрела ей вслед, и в душу девушки маленькой скользкой змейкой начала заползать тревога.
– Наверняка ляпнула что-то лишнее. Черт бы тебя побрал, Женька, с твоим болтливым языком, – чертыхнулась Надежда и пошла вслед за сестрой. Она вошла в палату и увидела Женю лежащей на кровати.
– Что-то не так, сестрица? – поинтересовалась Надя.
– Все так, – буркнула Евгения и отвернулась к стенке. – Надоело мне уже все, сил больше моих нет! Я домой хочу, в Москву, чтобы снег под ногами, чтобы свои, родные лица вокруг. Не могу я больше смотреть на эти стены, спать на этой кровати, с ума, наверное, сойду скоро. И ты еще со своими вопросами! Мне так было приятно поговорить с русским человеком в этой забытой богом дыре, а ты из всего делаешь проблему. Я домой хочу! Не хочу я здесь больше оставаться!
Надежда присела на край постели и погладила сестру по плечу.
– Что с тобой, Женя? Ты думаешь, что мне здесь очень нравится? Мне тоже все надоело, и я тоже очень хочу домой. Почему ты так взвилась, когда я тебе задала вполне уместный вопрос? – вернулась она к теме разговора. – Почему убежала из сада? Давай, хватит кукситься, перескажи мне весь разговор с этим Александром. Если, конечно, его действительно зовут Александр.
– А что рассказывать-то? – не поворачиваясь к сестре, пожала плечами девушка. – Я, когда пыталась к мартышкам подойти, ласково их позвала: «Обезьяночки мои, не бойтесь, я вас не обижу. Идите, я вас бананчиком угощу». Александр в это время мимо забора проходил, ну и услышал, как я сюсюкаю. Слышу, меня кто-то зовет, увидела молодого парня европейской наружности, вот и подошла к забору. Сначала, конечно, из любопытства, а потом, когда услышала, что он тоже из Москвы, так обрадовалась…
– Как – зовет? – опешила Надя, перебив сестру на полуслове. – Откуда он может знать твое имя?!
– Какое имя? – нахмурилась Женя. Потом, сообразив, о чем говорит сестра, заулыбалась. – Да нет, Надюша, ты неправильно меня поняла. Он не по имени ко мне обратился, а просто девушкой назвал. Спрашивает: «Девушка, вы русская?» Я тоже очень обрадовалась, когда услышала родную русскую речь. Здесь же, сама знаешь, все лопочут, кто во что горазд, я ни хрена не понимаю. Тебе хорошо, ты хоть английским языком владеешь, а я круглой дурой себя чувствую.
– Не уходи от темы, дальше рассказывай, – велела сестре Надежда.
– А что дальше? Я к забору подбежала, улыбаюсь. Тоже его спрашиваю: «Вы русский?» – «Ага, – говорит, – москвич». – Я, как услышала, что он москвич, прямо подпрыгнула от радости. А где, – говорю, – живешь, в каком районе? Он и рассказал, что около метро «Сокол». Это же совсем недалеко от нас, представляешь? Господи, Надюша, как же я домой хочу, ты себе даже не представляешь! Мне каждый день наша квартира снится, и блины, которые ты так вкусно печешь, – тяжело вздохнула Евгения. – Про борщ со сметаной я вообще молчу, как подумаю, аж скулы начинает сводить, прямо готова свой собственный язык проглотить, – смешно сморщила она носик.
– Ну, блинов и борща мне тоже хочется, жалко, что здесь муки нет, а то бы напекла, – улыбнулась Надя. – Но ты стрелки не переводи, рассказывай дальше.
– Он меня спросил, как я сюда попала, ну я и ляпнула, что после кораблекрушения. Он прямо в лице переменился. «Как? – говорит. – Так это ты, та самая девушка, которую с ее сестрой на острове нашли?» – «Да, – говорю, – это мы и есть». Он сказал, что про нас с тобой все газеты день и ночь трубят, смакуют подробности. Такого там нагородили, уму непостижимо. Тот остров, говорят, какой-то необычный, то ли проклятие на нем, то ли еще что, я, если честно, ни хрена не поняла. Только вроде мы с тобой какие-то особенные, если прожили там целых четыре дня и остались живы. В общем, чертовщина какая-то, Надь, с этим островом. В это время ты меня позвала, а потом и сама подошла, а этого Александра как ветром сдуло. Помчался куда-то на всех парусах, будто пятки скипидаром смазали, я сама удивилась. Господи, скорей бы все закончилось – и домой, я больше не вынесу этого заточения! Куда провалился этот посол? Чтоб ему пусто было, – проворчала напоследок Женя и посмотрела на сестру виноватыми глазами. – Надь, я же ничего лишнего не говорила. То, что мы с тобой на этом острове были, все здесь знают. Ничего нового я не сообщила.
