скачать книгу бесплатно
– В школах не был… У нас жил гувернер… Читать, писать и первую часть арифметики знаю… – проговорил он, стесняясь и потупясь.
– Только-то?
Молчание…
– Не много… – капитан прикусил ус. – Следовательно, – начал он, – докторально – вам надо будет брать параллельно, с обучением технике, приватные уроки по общим предметам… Так ли сударыня? – обратился он уже к Варваре Григорьевне.
– Как хотите, что хотите, то и делайте.
– Но ведь это потребует дополнительных расходов.
– Мы решились на все жертвы… – произнесла она, как-то глухо… – говорите… Бога ради, говорите, что нужно, я ни перед чем не состою… себя заложу… только выучите
– Выучим!.. – отрезал капитан… – только стоить это будет дорого… даром наука не дается, да и время упущено.
– Упущено… сама знаю, упущено… – прошептала вдова.
– Ну, а позвольте поинтересоваться, сударыня, сколько вы примерно ассигновали употребить на это дело.
– Я, право, не знаю, ваше дело назначить.
– Назначить… гм!.. назначить… Но для этого нужно сначала подробно условиться… И так, вы желаете, чтобы ваш сын под моим руководством изучил электротехнику?.. Так-с?..
Вдова кивнула головой в знак согласия…
– И гальванопластику?
– Конечно.
– И металлографию? И бронзирование? И никелирование, и серебрение, и золочение, и фотометаллографию? И фоторельефографию? И цинкографию… И вообще все науки, необходимые ученому технику.
При каждом новом названии вдова наклоняла голову и говорила «так, так», а капитан писал карандашом новую строчку и ставил против не фантастическую цифру.
– Итого десять предметов! – торжественно закончил он и подвел итог…
– По пятидесяти рублей за предмет, надеюсь будет не убыточно ни вам ни мне… По этой цене я могу иметь сколько угодно учеников… и только снисходя к вашему положению…
– Извольте… я согласна… – вдруг с твердой решимостью произнесла Варвара Григорьевна…
– Позвольте, сударыня, еще не все, а уроки по общим предметам?.. – Заговорил Цукато, заметив из слов вдовы, что он запросил слишком мало.
– А сколько составит?..
– Гм?!.. По четыре часа в неделю… полтора рубля в час – 6 рублей… в месяц… 24 рубля… да, так именно, – вычисляя и соображая, – говорил Иван Иванович, – в 6 месяцев ровно 150 рублей… Согласитесь сами, что с четырьмя правилами арифметики нельзя приступать к электротехнике, или фото-электро-механике.
Капитан знал, с кем говорит, и врал не стесняясь.
– Что же, куда ни шло!.. Как ты думаешь, Андрюша? – обратилась Варвара Григорьевна к сыну, – который стоял поодаль, и, словно пораженный каким-либо сверхъестественным видением, не сводил глаз от двери во внутренние апартаменты, плотно завешенные спущенными драпировками.
Дело в том, что в ту минуту, когда вдова и капитан были заняты серьезным деловым разговором, драпировка чуть распахнулась, и на пороге показалась женщина такой дивной, ослепительной красоты, что молодой человек, всю юность пробывший в глуши провинции, был просто поражен и уничтожен… Чудное видение исчезло так же тихо и беззвучно, как и появилось, а молодой человек все еще находился под её чарующим впечатлением.
– Что же, Андрюша, решаться, что ли? – повторила вопрос Варвара Григорьевна.
Молодой человек вздрогнул.
– Ваша воля, матушка… Я согласен!..
– Вот и прекрасно… Значит, по рукам? – весело проговорил капитан.
– Видно, так Богу угодно, что же, я согласна; я могу еще перебиться год – полтора… А там, авось, и он кормить меня будет… не правда ли?!
– О, конечно, конечно… за местами задержки не будет, – успокаивал ее Иван Иванович… – И так, по рукам?..
– По рукам… – вдова протянула руку и Иван Иванович крепко ее потряс.
– Посмотрите, какого мы из него за год техника сделаем.
– В год?.. вы говорили – полгода?..
– О, да, да, конечно, все зависит от способностей и прилежания, – поправился капитан.
– Слышишь, Андрюша, учись, старайся…
Молодой человек ничего не отвечал, он украдкой поглядывал на дверь, за которой скрылось чудное видение.
Варвара Григорьевна встала, чтобы проститься, но капитан удержал ее.
– Извините, многоуважаемая Варвара Григорьевна, так кажется, – начал он, – вот, видите… вакансий у меня теперь всего одна, а желающих учиться много… Так, я… извините, хотя и вполне доверяю вам, но все-таки следовало бы… получить задаточек… впрочем, я напишу расписочку, – дополнил он еще слаще.
Варвара Григорьевна инстинктивно опустила руку к карману, в котором были зашиты деньги… что-то кольнуло под сердцем.
– Сколько? – тихо спросила она.
– Обыкновенно, дают половину, – отчеканил Цукато, – но с вас, извольте, я возьму двести рублей, остальные: половину после начала занятий, а другую через три месяца. Впрочем, я не принуждаю, как угодно, мне учеников не искать стать, – ухмыльнулся он, видя, что вдова колеблется…
– Есть ли у вас ножичек или ножницы… знаете, в дороге спокойнее, когда карман зашит, – говорила Варвара Григорьевна, решившаяся идти до конца.
Цукато подал просимое, и через минуту две радужные бумажки лежали пред ним на письменном столе… Он взглянул на них искоса, и потом, словно не обращая на них никакого внимания, оставил их лежать на том же месте, написал расписку и пошел проводить посетителей.
Когда он вернулся в кабинет, у письменного стола стояла красавица, так поразившая Борщова. Роскошный пеньюар ловко обхватывал её чудный стан. Она держала в руках только что полученные Цукато бумажки.
– Браво, браво, мой коханый! Мне на бархатное платье добыл, браво! Браво!
– Юзя… ради Бога! Ради Бога, оставь деньги, они мне необходимы, – умолял капитан.
– Опять на опыты!.. Не дам, не дам… мне нужнее, нужнее, – говорила красавица, вертясь по комнате с бумажками в руках…
– Что же я буду делать… Чтобы учить этих болванов, мне нужны материалы, нужны машины…
– Не говори вздор… Твои глупые москали верят в тебя, как в Бога, показывай им фокусы, морочь, все сойдет, а денег я не отдам, не отдам… Ты их не возьмешь от своей маленькой Юзи, – и она, вдруг превратившись в ласковую кошечку, подкралась к нему и обняв за шею, поцеловала в губы.
Деньги остались у Юзи.
Глава III
Восставший из мертвых
Прежде чем продолжать нам рассказ, вернемся несколько назад, и поищем в прошлом капитана Цукато данные, по которым можно было бы определить последующие развитие этого представителя крокодилов, хотя еще не самой опасной породы.
Лет двадцать тому назад, в Тихвине, уездном городе Новгородской губернии, происходила следующая сцена…
В довольно прилично обставленной квартире поручика квартировавшего там полка, Василия Егоровича Перекладина, на покрытом белой скатертью обеденном столе, в зале, стоял, обитый темным глазетом, гроб. Кругом гроба высились в высоких церковных подсвечниках восковые свечи. В комнате пахло ладаном. Зеркала были завешены, а шторы спущены. Неясный полусвет царил в комнате, и производил на каждого входящего тяжелое, подавляющее впечатление… Чувствовалось присутствие смерти… Но что могло больше всего изумить каждого, это то обстоятельство, что гроб был пуст, в нем не было покойника, да и во всей квартире, кроме двух мужчин, сидящих за чайным столиком, в столовой, ни живых, ни мертвых представителей человеческой породы не оказывалось.
Один из распивавших чай был одет, как на бал, в мундире, эполетах и новых штиблетах, другой же, облеченный в темно-зеленый, восточный халат и туфли, очевидно, был у себя дома, и действительно, это был хозяин квартиры Василий Егорович Перекладин, более известный в полку под кличкой «Васеньки», враль и балагур первой руки.
Офицер в мундире был его ротный командир штабс-капитан Цукато, живший с ним на одной квартире.
– Декорации готовы, роль выучена, – говорил Цукато, прихлебывая чай с ромом. – Одно сомнительно, поедут ли статисты по приглашению?
– Не тужи, брат, тотчас явятся. Особенно твой мерзавец Шельмензон… Он просто умрет с горя, когда узнает о твоей смерти…
– Ха, ха, ха! – покатывался Цукато. – Этому мерзавцу больше пяти копеек не давай, не стоит.
– Уж меня не учи, – улыбаясь, промолвил Перекладин.
– Да, да, давай-ка подочтем, сколько долгов, чтобы не пропустить какого. Список у тебя?
– Вот он… давай считать!
– Давай. Шельмензону 3.000 рублей, клади на счетах.
Косточки щелкнули.
– Вараксину 1.500, с процентами 1.700… Положил?
– Положил.
– Гребешкову 1.600, Инокову 2.200, портному 800, Шлемке Гринбергу… ха, ха, ха… 1.500… дал 300, в полторы вексель… этому пяточек… ха, ха, ха!.. Положил?
– Положил.
– Сколько?
– 10.000… Цифра!.. – многозначительно проговорил Перекладин.
– Да… да-а!.. Всем писал?
– Всем… вчера и сегодня…
– А сколько наличных остается… на уплату?
– 510 рублей, – пересчитав пачку, ответил поручик.
– Как 510, было 560?
– Вот все счеты… Гроб 35 рублей, свечи и церковь 8, священнику 5 рублей, марки, извозчик, посланному с письмами.
– Так, так, верно, верно… В тебе ли мне сомневаться… Знаешь что, Васенька, если нам удастся, тогда всю жизнь, до гробовой доски располагай мной, я твой неоплатный должник… А то съели меня эти проклятые кредиторы, словно черви могильные, заживо съели!..
Раздавшийся в это время в прихожей робкий звонок прервал беседу приятелей. Они быстро оба кинулись в зал. Цукато с ловкостью, которой позавидовал бы любой гимнаст, вспрыгнул на стол, и быстро лег в гроб, сложил руки на груди, и закрыл глаза. Губы его мгновенно приняли мертвенно-спокойное выражение, ни один мускул его не дрожал… Перекладин бережно укрыл его покровом, и закрыл лицо кисеей… осмотрел, все ли в порядке, и затем уже пошел отворить посетителю.
В прихожей, торопливо сбросив пальто, пред Перекладиным предстал маленький человечек, с еврейского типа лицом, и с нервной суетливостью поздоровавшись с хозяином, тревожно проговорил.
– Вы, господин поручик, напугали меня своей запиской, что случилось?.. Бога ради говорите, что случилось?
Вместо ответа Перекладин приотворил дверь в зал и указал пальцем на гроб.
– Умер?.. Вей мир, кто умер?..
– Иван Иванович приказал долго жить.
– Что вы говорите… Иван Иванович, господин Цукатов… Вей мир!.. Не может быть… Он в воскресенье еще занял 300 карбованцев.
– Посмотрите…
Перекладин пошел в зал. Шелмензон (это был он), за ним.
Увидев сквозь кисею знакомые черты своего должника, Шельмензон побледнел… и совсем растерялся. Схватив за руку Перекладин, он прошептал:
– А как же мой долг… а мои пенензы[деньги (воровской жаргон)]?
– Тю, тю! Пропали…
– Как пропали… А движимость… а капитал? Ай вей мир… Мои денежки?
– Пойдемте отсюда, здесь, при покойнике так говорить не следует, пойдемте, – успокаивал его Перекладин, взяв под руку и уводя в кабинет…
– Ай вей мир… Вей мир! – на все лады повторял еврей… – Я к самому господину генералу от дивизии пойду, я жаловаться буду…
– Какой же суд над покойником!..
– У него есть недвижимость… я буду требовать… и найду…
– Да вы успокойтесь… Квартира моя по контракту, у нотариуса, жил он вот в той комнате, после него остались: один мундир старый, новый на нем.
– А зачем вы новый надели, зачем новый?! Я буду жаловаться!
– Кому угодно. – Перекладин улыбнулся. Цукато лежа в гробу и слыша разговор, едва удерживался от смеху…
