скачать книгу бесплатно
– Сколько ты в итоге выпила? – обеспокоенно спросила Алиса.
– Ну… примерно рюмок пятнадцать.
– Что-о-о? – Девочки были в шоке (так же, как я на следующее утро).
– Да, и пока Даня вливал в меня текилу рюмками, началось промывание мозгов. Началось всё с фразы «Я так давно не влюблялся». А закончилось так: «У меня три года никого не было, я даже ни с кем не целовался». Скажите, что каждая из вас могла бы сделать после пятнадцати рюмок не слишком хорошей текилы, когда вам в уши льют всё вот это?..
– Вы переспали? – перешла сразу к делу Алиса.
– Подожди, всё по порядку.
– Я примерно представляю, что было дальше, – сказала Вилу и взяла меня за руку.
Сжав её ладонь, я продолжила:
– Тот парень, с которым я должна была поехать домой, давно уехал, моей подруги нигде не было видно, позже оказалось, что она лежала голая вместе со своим пьяным в дрова парнем в ванной, но сейчас не об этом. Когда подруга вышла оттуда, я ей сказала, что нам надо ехать домой и она должна вызвать такси, на котором поедем я, она и… – пауза, – Даня. Начиная с этого момента, я всё помню только отрывками.
– Ещё бы, если б какой-то парень влил в меня столько, – Соня сделала акцент на слове столько, – я бы просто отрубилась, мне кажется.
– По-моему, я и отрубилась, – подтвердила я.
– Так, и что было дальше? – спросила Алиса.
– Как я уже сказала, дальше я помню только отрывками. Пускай прошло уже два года, но воспоминания так и не вернулись. Помню, надела случайно Данину куртку, вышла подышать, он выбежал за мной в моей куртке, а у нас с ним были они похожи, как выяснилось. Мы стояли, обнимались. Потом я как-то оказалась снова в помещении, мы ждали мою подругу. Ещё помню, как садилась с Даней в такси на заднее сиденье. Затем через несколько дней я выяснила у подруги, что кричала тогда: «Я буду сидеть с Даней вдвоём сзади, буду с ним сидеть вдвоём». Жутко это вспоминать! – Я хихикнула, чтобы разбавить обстановку.
– Ну, ну, а дальше? – У Сони горели глаза, она хотела продолжения, хоть и знала, чем всё закончилось.
– А дальше я вырубилась в такси… либо снова не помню, что было. Я легла на Данино плечо – провал. А когда открыла глаза, он меня целовал. То есть начал целовать меня, когда я была в отключке. Представляете?
На секунду повисла мёртвая тишина. Никто не знал, что сказать, поэтому я поспешила продолжить:
– Мы вроде целовались, потом снова провал. Помню, что постоянно хотела писать, неудивительно, ведь столько выпила. Потом помню: мы уже провожаем подругу, я захожу к нему в квартиру, чтобы пописать, он предлагает остаться, но в голове мысль, что надо домой. Даня предлагает меня проводить, я соглашаюсь. Пока мы идём до моего дома, а идти от силы минут десять, мы останавливаемся, целуемся. Помню его тёплые руки под своей футболкой. Было такое приятное чувство, жжение в теле. Вам, скорее всего, это знакомо. Когда мы дошли до дома, он поднялся на мой этаж вместе со мной. Дома никого не было, и он это знал, потому что у меня горела красная лампочка, оповещая, что в этой квартире стоит сигнализация. Он поцеловал меня и нехотя отпустил. Я закрыла за ним дверь и сползла по стене.
– И это всё? – возмутилась Алиса.
– Подожди! Не прошло и минуты, как Даня начал слать сообщения, что не может выкинуть меня из головы, что я разожгла в нём огонь, то, чего он так долго не чувствовал и бла-бла-бла. И сказал, что стоит перед моей дверью и не может так просто отпустить меня спать. Он хочет провести со мной ещё немного времени, поцеловаться и просто поспать в обнимку. Так писал. Что он думал на самом деле – понятно нам с вами только сейчас. Тогда для пьяной Насти это было пиком романтики. Такой жест…
Я начала корить себя, и девочки это почувствовали.
– Если не хочешь, не продолжай, – предложила Вилу.
– Всё нормально. Как вы поняли, я впустила его. Мы лежали на кровати, целовались, всё было вполне невинно, пока Даня не лёг на меня и не начал двигаться. Я почувствовала, что он возбудился, и остановила его. Он тут же сказал, что ничего такого, просто я ему очень нравлюсь и так далее и тому подобное… Не буду тянуть резину, я с ним переспала. А точнее, лишилась девственности. Наутро, когда я его разбудила, мы ещё немного полежали, поцеловались, он сказал, что я всю ночь спрашивала у него, хорошо ли я целуюсь. И ответил, что лучше всех. Потом Даня собрал свои вещи, поцеловал меня на прощание, и… больше я его не видела. Вернее, видела: он приходил в школу на мой последний звонок. Я тогда почувствовала, что пора идти домой. И когда я только отошла от школы, мне позвонила Надя, моя лучшая подруга, и сказала, что явился пьяный Даня и искал меня. Он подрался с Надиным парнем, моим лучшим другом Егором, и затем ушёл. Он ни разу мне не писал, но пересекался с моими друзьями и спрашивал обо мне. Осенью после всего этого я встретила его в баре «Молодёжь» на дне рождения своей другой подруги. Он потянул меня за хвостик на голове, я была пьяна и всё, что я сказала, это «прости, но я с тобой больше не хочу иметь ничего общего». Даня начал дружить с другом моего детства, но ни разу не написал мне сам. Теперь можете говорить, какая я дура.
– Ты не дура… – начала было Вилу.
– Конечно, ты не дура, – подхватила Соня. – Это всё алкоголь и одиночество. С кем угодно могло это случиться, и мне очень жаль, что мы тогда тебя не знали. Мы бы поддержали тебя и, если что, надрали бы Дане задницу.
Девочки подошли ко мне и обняли. Мы стояли так, хохотали и после болтали уже обо всём на свете. Но я тогда снова почувствовала себя одиноко и совершила всё ту же ошибку: написала Дане, что он козёл, потому что так со мной поступил.
Не знаю, чего я ждала, но точно не этого.
Глава 11
13 января у меня был последний экзамен за зимнюю сессию.
Я пришла раньше всех, потом мы с группой дождались нашего преподавателя. Все сдали вполне неплохо, я получила четвёрку. Голова была мутная, похмелье не давало покоя, хотелось пить. Я спустилась на первый этаж, чтобы пойти домой и поспать: завтра я должна ехать в деревню к родителям, чтобы провести каникулы там. Мне так всегда спокойно, когда я приезжаю туда… Снова начинаю чувствовать себя беззаботным ребёнком, чего не бывает уже очень давно.
Позвонила маме, как делаю это всегда, обрадовала её, что сдала экзамен на четвёрку, она мельком упомянула, что бабушка снова в больнице. Попросила меня к ней съездить перед тем как уехать в деревню, чтобы завезти ей вещи. Я согласилась. Не забыть бы позвонить бабушке сегодня!
Пришла домой, записала сторис в Инстаграме, что закрыла зимнюю сессию. Легла на кровать и заснула. Проснулась ближе к вечеру, подумала, что звонить бабушке уже поздно, помылась и легла спать дальше.
На следующий день проснулась довольно рано. Голова всё ещё болела, по привычке выпила таблетку, которая лежала на тумбочке возле кровати.
Помните, я говорила, что 14 января моя жизнь рухнула?.. Так вот, я поехала к бабушке на квартиру, чтобы захватить её вещи, параллельно начала звонить ей на мобильник. Но она не брала трубку. Собрала нужные вещи, вызвала такси и поехала в больницу.
Не сразу найдя нужное отделение, подошла к медсестре и спросила, где лежит бабушка. Та сверилась с компьютером и сказала подождать минутку. Я не поняла, что происходит, но не придала этому значения.
Через минуту подошёл врач в белом халате и белых больничных туфлях, он пристально смотрел на меня, поправляя волосы. Я почувствовала жжение в сердце, подумала – может, он сейчас скажет, что бабушка на процедурах.
Но как же я ошибалась…
Врач подошёл ко мне и протянул какую-то бумажку.
– Мне очень жаль… – сказал он.
– Что? – только и смогла произнести я.
Посмотрев на бумажку, сразу всё поняла.
Шок. Недоверие. Непонимание. Всё смешалось во мне: на этом чёртовом клочке была написана дата смерти моей бабушки. Чёртова дата смерти. А всё, что доктор смог сказать, – это «мне очень жаль».
Я стояла, раскрыв рот, как полная дура, не зная, что делать и как сказать об этом маме. Оказалось, бабушка, когда легла в больницу, для экстренной связи дала свой номер телефона. Перепутала.
– Вот, – врач протянул мне бумажку, – пусть ваши родители позвонят, её тело в морге, надо думать о похоронах.
– Моя бабушка умерла только сегодня! – не сдержавшись, выкрикнула я. – Она не тело, которое лежит в морге. Этого просто не может быть! – Я заплакала и сползла по стенке.
Ко мне подбежала медсестра, отвела в комнату и дала успокоительное. Оно не особенно помогло.
– Как мне сказать об этом маме?.. Скажите, может, вы знаете?
То был риторический вопрос, и медсестра, к счастью, это поняла. Предложила мне посидеть с ней ещё немного, но я не могла там оставаться.
Больше я не могла дышать, говорить и чувствовать. Просто понимала, что у меня болит сердце и хочется плакать… как никогда хочется.
Я сбежала оттуда. На улице шёл снег. Выбежав за территорию больницы, свернула в первый попавшийся двор, упала на землю и зарыдала. Прохожие смотрели на меня с опаской, но никто не решался подойти.
Чуть позже я позвонила отцу и рассказала про бабушку, попросила его сообщить об этом маме. Я не могу ей такое сказать, я не хочу разбивать ей сердце… хотя очень скоро оно всё равно будет разбито, как и моё.
Не знаю, как жить дальше. Мне не верится, но вот свидетельство о смерти. Боже, я же так вчера и не позвонила бабушке… Зато поздравляю, Настя, ты успела выложить сторис в Инстаграм.
Не хотелось никому говорить, потому что не верилось.
Домой пришла полностью разбитая. Через какое-то время решилась и позвонила Наде, выплакалась, рассказала всё. У неё недавно умер дедушка, поэтому она могла меня понять. Но как бы это ужасно ни звучало, я переживала только за себя. Переживала, кому теперь будет адресована та любовь, которую я испытывала к бабушке. Куда мне девать всю эту любовь?.. Ладно, простите, я не жду от вас ответа на этот вопрос.
Не буду вас долго грузить…
На следующий день из деревни приехала мама. Через три дня, в пятницу, были похороны. Всё прошло вполне хорошо, если можно так сказать. Сразу после похорон я поехала в деревню.
Весь январь я была в трансе, не разговаривала с друзьями, сидела на месте и просто существовала. У меня началась затяжная депрессия, почти каждое утро и вечер болела голова, скорее всего потому, что я утратила желание спать от слова «совсем». Аппетита не было, я потеряла семь килограмм за месяц, – не критично, но мама буквально откачивала меня и заставляла есть. Ещё чуть-чуть, и ей пришлось бы везти меня в больницу, потому что одежда на мне болталась. Мама сначала подумала, что это анорексия, но я просто не хотела есть.
Ближе к февралю, когда пришло время идти в университет, я начала потихоньку отходить.
Так я думала. Но оказалось вовсе не так, и жалко, что поняла я это поздно.
Глава 12
Я приехала в Москву в субботу на утренней электричке. Мы договорились сходить с Надей и Егором на каток, а потом оказалось, что они позвали с нами Сашу и Дашу. Я не видела их со дня рождения Егора.
Мы встретились с ребятами на станции метро «Партизанская» и вместе пошли на каток, который находится в Измайловском парке.
– Ну, ты как? – спросила меня шёпотом подруга.
– Нормально, – соврала я.
– Я рада, что тебе стало легче. Хотя ты, скорее всего, врёшь. Но если не хочешь об этом говорить, я пойму.
– Спасибо, – прошептала я в ответ. – Ребят, – обратилась я уже ко всем, – не хотите после катка пойти ко мне? Выпьем, поиграем в настолки…
– Да, я хочу! – вдруг, чуть ли не визжа, отозвалась Даша.
– Ну, я не знаю… Мне завтра на работу, – ответил Саша, глядя на меня.
– Пожалуйста, – шёпотом произнесла я.
– Ну ладно, только ненадолго, – улыбнулся он.
– Ты же знаешь, я всегда за, сеструха, – Егор просто был рад, что мы сможем выпить… ещё бы.
– Конечно, ты ещё тот алкаш, – пошутил Саша, и все мы засмеялись.
Я на секунду испугалась своего смеха, потому что давно его не слышала. Он мне показался каким-то чужим, но я не собиралась придавать этому большого значения. Не хочется портить всем настроение.
– Где нас будет ждать Никита? – вдруг спросила Даша, и я заметила, как Саша одёрнул её.
– Что?.. Какой ещё Никита?
Я ничего не понимала. Что происходит?
– Слушай, мы хотели сделать тебе сюрприз, чтобы ты не чувствовала себя одиноко среди парочек, – сказал смущённо Егор.
Я тут же хотела закатить истерику, и все были к этому готовы, но затем просто выдохнула:
– Могли бы предупредить…
– Прости, Насть. У вас что-то с ним было? – невинно захлопала глазами Даша.
– Это нетактично, не спрашивай о том, что тебя не касается, – заступился Саша.
– А что я такого сказала? – начала возмущаться Даша.
– Всё нормально, ребят! Никита может даже пойти с нами играть в настолки, я не против. Да и… как будто у меня других забот нет, как думать о нём!
– Думать о ком? – Мы уже подошли к катку и тут откуда ни возьмись образовался он, Никита.
– Да ни о ком. Настя рассказывала смешную историю, но ты всё пропустил, – засмеялся Егор.
– Ну что, готовы кататься? – спросил Никита, как-то неуверенно держа перед собой коньки.
– Ты же не умеешь! – засмеялась Надя.
– Ну, я думал, меня кто-нибудь из вас научит, – он начал нервно чесать затылок.
– Конечно, – встряла Даша. – Настя очень хорошо катается, она тебя и научит. Саш, пойдём пока купим билеты, не будем им мешать.
Прямо сейчас мне хотелось взять конёк и засунуть ей его в…
– Насть, – отвлекла меня подруга. – Тебе купить билет?
– Да, пожалуйста, деньги я потом переведу.
– Не надо, – вдруг сказал Никита, обращаясь ко мне. – Я куплю тебе билет. – И он отошёл к кассе.
– Что с ним происходит? – спросила я у Нади и Егора.
– Не знаю. Может, он изменился, – предположил Егор.
– Может, – сказала я себе под нос.
На этот раз я не хотела забегать вперёд.
– Вот, держи, – Никита протянул мне билет и, видимо, понял по моему вопросительному лицу, что я удивлена. – Ну, ты же будешь меня учить кататься, так что прими это как плату за урок.
Я взяла у него билет и пошла ко входу на каток.
– Буду ждать на улице, – обратилась я к нему и уже собралась уходить, но обернулась и добавила: – А вообще я обычно беру наличными за частные уроки.
Развернулась и пошла прочь.
