скачать книгу бесплатно
– Колян, адрицкая сила, ну и холодрыга.
– Жора. – Он пожал протянутую мокрую руку со стекающей розовой, от смытой крови, водой. – Сейчас бы выпить.
– И я про то же, блин горелый.
Переглядываясь, мужчины стряхивали снег с брюк. Жора решил не упускать случая остаться рядом с Машей.
– Показания всё равно давать придётся… и холодно. Я бы выпил, деньги есть. Только как я потом за руль сяду?
Облегчённо вздохнув, Колян закурил «Яву» из мягкой пачки.
– Мужик да ты ж помог женщину от смерти спасти… надеюсь. – Он перекрестился. – Не оставь нас в милости своей, Господи… А тут такой случай… Короче… мой это кабанчик. – Коля кивнул на Борьку, старающегося встать. – На развод держу. И надо его срочно отвезти с дороги, иначе и я, и жена моя, и кума, все пойдём под статью с этими… с отягчающими. Ты, Жора, как видно, нормальный мужик. Ты это, заночуй у нас. Мы тебя как дорого гостя встретим-приветим… если ты не спешишь никуда.
– Не спешу, – твёрдо ответил Жора. – Какая помощь нужна?
Им навстречу нетвердой походкой брёл хряк Борька. Колян поманил его и погладил по загривку.
– Выжил, Борька-скотника. Короче, увезти его надо. Тут недалеко, – Колян замахал руками, показывая, куда именно ехать. – С полкилометра будет.
Колян обжег пальцы скуренным бычком и тут же достал новую сигарету. Жора пошевелил мокрыми пальцами, и Коля выдал и ему сигарету. Закурили. Жора сделал две затяжки, откинул бычок.
– Поехали. Грузи своего хряка на заднее сидение. Не выскочит?
– Не должен. Он привык по бабам ездить.
– Мне бы так.
Проезжающие мимо аварии машины снижали скорость. Коля, вертя руками, показывал им, чтобы проезжали, что всё нормально. И водители, сочувствующе улыбаясь, с лёгким сердцем ехали дальше.
Но одна из машин с желтым гребешком на крыше, ехала целенаправленно к ним, и тормознула рядом.
Коля обернулся. Из такси вышла молодая женщина такого обаяния, что он невольно выкинул в снег дымящуюся сигарету, вытер руки о тулуп и поправил шапку. Женщина протянула руку.
– Здравствуйте, я Анна, мы с вами разговаривали по телефону. Где Маша?
– А тама. – Колян махнул рукой в сторону поля. И откуда только слова взялись? Он заговорил быстро, захлёбываясь слюной. – В «Лексусе» сидит жена моя, Ирка, и кума Полина. Подруга ваша в машине живая, только ранена… И как такое случилось, ума не приложу. Мы идём, а она, то есть машина, р-раз и подпрыгнула на кочке, а тут свинюшка машину боднула, и автомобиль полетел, туда, в снег. Хорошо, что снег, хорошо, что не летом, хорошо, что не насмерть. Мы все так переживаем, так переживаем… А меня Коля зовут…
Уставшую от перелёта, от волнения за Машу, Анну чуть пошатнула волна отчаянного вранья, исходящая от нервно говорящего мужчины.
– Что она жива, я знаю, чувствую. Скажите, Коля…
Аня, видя растерянность мужчины и непонятную причастность к произошедшему, чуть приподняла руку, добиваясь полного внимания.
Коля впервые в жизни ощутил, как морозный воздух обтёк его лицо, постепенно нагреваясь от тёплого, к горячему. Но это ещё было ничего, не так страшно, с похмелья и не такое бывает, а вот глаза, глаза приехавшей барышни, улыбались так понимающе, так приветливо… Твою мать! Не соврёшь ей ничего!
– Скажите, Коля, а как всё на самом деле случилось?
– Гадом буду, простите нас, дураков грешных! Мы виноваты. Мы все! – Воздух у лица и вокруг горла Николая стать чуть прохладнее и появилась возможность вдохнуть полной грудью. Он заговорил спокойней и искренней. – Виноваты мы, но не на прямую. Короче, свадьбу мы сегодня свнячью делали, а они, скотины здоровенные, взяли, да и на дорогу сиганули. Сбили они, подругу вашу, то есть машину, сволочи хрюкающие.
Анну «отпустило». Она спускалась в снежное поле, увязая по колено, а местами, проваливаясь в междурядья по самую середину бёдер. Спешила.
Стоя на дороге, Коля кричал ей вслед.
– В общем, «Скорую», полицию и ГАИ мы вызвали! Первую помощь, как смогли, оказали! Вы уж извините, за ради Бога, мы на десять минут отъедем! Договорились с Полиной, эта у которой невеста свинюшка, виноватой будет только её Хавронья, а мы своего жениха Борьку спрячем!
Аня не слушала, её беспокоил только серебристый автомобиль с кровавым пятном на ветровом стекле. Она отмахнулась на ходу.
– Делайте, что хотите…
Ты глянь! – Колян нагнулся и достал из сугроба бутылку мутной жидкости. – Не разбилась. – Я ж её, Жора, на автомате пробкой закрыл, не пролилась. Глотну глоточек.
Взболтнув самогонку, Колян встал «горнистом» и разом выпил полбутылки. После «глоточка» обтёр рукавом дублёнки горлышко бутылки и передал Жоре.
– Пей, а то сейчас совсем на морозе дуба дадим, блин горелый.
Не споря, Жора взял залапанную бутылку и быстро её допил. Самогоночка оказалось ядрёной, градусов в шестьдесят.
– Значит так, Колян, подтвердишь потом, при разборках с ГАИ, что сначала я был трезвый. Фиг с нею, с обивкой автомобиля, затаскивай на заднее сидение своего подростка.
Огромный свин, покачиваясь и мотая глупой головой, с которой медленно стекала струйка крови, преданно смотрел на хозяина. На открытую дверцу автомобиля среагировал правильно, сунул морду внутрь салона и ждал, когда его запихнут в машину. Жора одним пинком ноги вдавил его между сидениями.
Перед тем, как сесть за руль, Жора не удержался и посмотрел в сторону «Лексуса». Зрелище было необычным. Приехавшая Анна сняла шубу, бросила на снег. Достала из сумки одноразовый шприц, разорвала упаковку. Надела иглу и закатала рукав своего джемпера. Обе женщины в машине с испугом смотрели на неё.
Привычным движением Анна взяла у себя из вены левой руки кровь. Задрав штанину джинсов лежащей Маше и, оттянув носок, она ввела ловко проткнула кожу и ввела кровь.
Сев в машину, Жора снял шапку и вытер пот.
– Поверь, Колян, теперь девушка в машине выживет.
Глава 11
Я летела затылком вперёд по чёрному бездонному коридору с зыбкими стенами.
Постепенно уходило ощущение тела. Сначала ещё оставался затылок, затем только голова, а после осталась душа. Но вся она состояла из шести прозрачных оболочек вокруг седьмой, более плотной и тёмной. Душа занимала размер не то вселенной, не то бесконечно малой части микрона.
Впереди появился свет. Яркий до невозможности. Если бы у меня оставалось зрение, я бы ослепла.
Все ощущения изменились и умножились… Были видны звуки и слышен цвет.
«Была бы в добром здравии, сошла бы с ума» – запел Бирюзовый голосок внутри меня.
Белый свет нарастал, и вместе с ним нарастало ощущение полного понимания меня, для себя единственной. Понимания и прощения всех вольных и невольных грехов, которые теперь, перед невозможным ярким светом, оказались детским баловством. Осталось чувство всепрощения и бесконечной любви. И готовности принятия меня здесь, в вечной умности, отрешённости и счастья.
– Мне здесь хорошо, но у меня Данила. – Ощутила я своё слабое сопротивление обволакивающему меня счастью.
– Тебе ещё рано сюда, – пришел в голову не голос, а понимание этого выражения.
* * *
Взрыв… Белый больничный потолок сияющая операционная круглая лампа с четырьмя кругами.
– Очнулась. – Сказал невидимый женский голос.
– Я живая, – сказала я, и полились слёзы.
– Бормочет чего-то.
Надо мной склонилось лицо женщины в возрасте. Над верхней губой чернел пушок усиков, глаза внимательные, но холодные.
– Её в реанимацию, или сразу в палату?
Справа послышался женский профессионально-равнодушный голос.
– В реанимации холодно, топят плохо, она там окочурится, крови-то в ней совсем нету. Везите в палату.
Простынь подо мной напряглась, и меня перенесли на твёрдое и холодное. «Каталка», – не сомневалась я.
– Одеял сверху побольше положите, штуки три, сейчас её начнёт трясти. – Беспокоилась за меня усатая медсестра.
Потолок операционной сменился на коридорный, и плыл надо мной. Навалилась боль. В лице, внизу живота, в пальцах левой руки.
– Болит, – пожаловалась я.
– Конечно, болит. – Отозвалась усатая медсестра. – С того света тебя вытащили, а этого без боли не бывает.
– Пальцы… левая… – Я, как смогла, подняла руку.
– Останови, – сказала медсестра кому-то мне не видимому.
Медсестра осторожно подхватила мою руку. Кисть опухла и посинела, мизинец и безымянный пальцы неестественно загнулись в сторону.
– У неё ещё и пальцы сломаны. Проморгали, пока операцию делали – рожу на место ставили и кровь останавливали.
– Вызывай заново травму, пусть прямо в палате гипсуют, потом разберёмся…
Медсестра опустила мою руку, она ударилась о край каталки и от боли я потеряла сознание.
Очнулась в палате. В сгибах обеих рук тупо болели вены от воткнутых толстых игл, от которых отходили прозрачные тонкие шланги к стойкам капельниц. На левой капельнице висел пластиковый пакет с кровью. На правой, в круглых гнёздах, горлышком вниз, стояли две пузатые медицинские бутылки с прозрачным раствором.
Обе руки занемели, но я боялась пошевелиться.
Первый раз в жизни я лежала под капельницей. Иглы в венах и катетер, вставленный между ног, создавали ощущения малоприятные, но успокаивающие.
«Стоят капельницы, значит, живая, значит, медицина пока заботится о бренном теле», – по-своему грубовато успокаивал оранжевый голос.
На кисти левой руки белел гипс. Из кругляша от запястья ладони торчали первые фаланги пальцев с обломанными ногтями… «Некрасиво», – пожаловался Бирюзовый голосок. «Как же мне больно!» – завыл Болотный зануда.
И ещё болело всё лицо. Нос и скулы стягивала грубая гипсовая маска. Было трудно дышать. Во рту пересохло и хотелось пить.
Как смогла, я оглядела просторную палату на шесть коек. Кроме моей, было занято две кровати. На одной сидела молоденькая девушка, с любопытством глядевшая на меня, а на второй спала… Анна.
Девушка, заметив мой взгляд, похлопала по соседней с ней кровати.
– Аня. Аня! Она очнулась.
Открыв сонные глаза, Анна сладко потянулась и улыбнулась мне. Не спеша встала с кровати, достала из тумбочки резиновый жгут и шприц, кубиков на пять, перетянула свою руку, забрала из вены в шприц кровь и подошла к моей капельнице. Не успела я задать вопрос, как она вкатила мне в пакет в капельницу с физиологическим раствором свою дозу крови.
– Пить, – прошептала я.
Взяв с больничной тумбочки плоскую кружку с носиком Анна напоила меня разбавленным апельсиновым соком. Нектар богов! Поправив одеяло, она села на соседнюю пустую кровать.
– С врачами я договорилась, представилась им твоей сводной сестрой, буду лежать рядом.
– А что со мной было? – еле проговорила я.
– Автомобильная авария, Манечка. Тебя сбили две породистые свинюшки.
Хотелось улыбнуться в ответ на улыбку Ани, но не получилось.
– А моя машина?
– Машина во дворе тётки Полины. – Аня встала кровати, подошла к раковине в палате и стала умываться. – Тётка Полина, эта та женщина, хрюшка которой тебя сбила. Полина с твоего автомобиля пылинки сдувает. Машину привели в порядок. А я за тобой присмотрю.
– Она за всеми присматривает. – Девушка с соседней кровати привстала. – Она даже свинье, той самой Хавронье, свою кровь ввела. Тётка Полина с утра уже молока принесла и домашней колбасы. Молится за вас. А меня Ниной зовут.
В данный момент мне было по фигу, как зовут соседку, мне просто хотелось выжить, но вежливость заставила проговорить:
– Очень приятно, я Маша.
Слишком много информации для усталого мозга. Глаза закрылись, и я заснула.
Вечером проснулась, вспоминая фразу, сказанную усатенькой медсестрой: «Вызывай травму…»
– Я где?
– Ты в гинекологии, – ответил голос Анны. – И ты выздоравливаешь.
Анна наклонилась надо мной. У неё поразительный голос. Слышишь его и безоговорочно веришь.
– Это хорошо… Но почему гинекология?
– У тебя сломан нос, два пальца левой руки, ушиб и смещение костей черепа, сильнейшее сотрясение мозга, трещины рёбер… и выкидыш. Восемь недель. Было сильное кровотечение.
Я тут же почувствовала тянущую боль внизу живота.
– Болит. – Я заплакала. Не от боли, от обиды.
– Ещё бы. Ты спи. Моя кровь и сон тебя вылечат. Спи, спи, спи…
