скачать книгу бесплатно
Сара провернула ключ и дверь распахнулась.
Тем временем на улице Сэйнт-Савиурс-роуд, Рединг
Середина июля выдалась особенно дождливой. Практически каждый день тротуарные дорожки покрывались скользким глянцем небесного происхождения и не успевали просыхать. Местные жители даже пошучивали, мол, скоро сама Темза станет притоком Кеннета.
Но, несмотря на все проделки погоды, город бурлил жизнью: любители музыки собирались с разных уголков страны, чтобы посетить знаменитый джазовый фестиваль; вечерами деревенские пабы забивались под завязку и не бронировали столы.
Помимо меломанов Рединг притягивал туристов своим очарованием – природная красота Беркширских холмов влюбляла с первого взгляда, заставляя безропотно отдавать свою душу. Коттеджи с соломенными крышами окунали в историческое прошлое Англии, когда прихожане спешили по вымощенным улочкам в церковь святого Лаврентия, а высокородные паломники посещали стены Редингского аббатства.
И даже те, кто терялся в уединении, десятки раз становились свидетелями жизни: поезда пронзительным стуком колес рвали безмятежную тишину, напоминая, что она не останавливается ни на минуту – как сердце разгоняет кровь по организму.
Рединг и был сердцем Беркшира.
Но жизнь Шерон Прескотт едва ли подходила под описание безмятежности. Она работала няней по вызову сразу в нескольких семьях, а это та еще задачка – совместить расписания. Тяжелее всего приходилось, когда одна из семей срочно просила изменить график, как это произошло сегодня.
Сесилия Эклтон, всегда приветливая и приятная в общении мама малышки Эшли, просила выйти на работу. Что-то, о чем Шерон тактично не стала уточнять, произошло в их семье и требовало личного присутствия за городом. Няня была честна с собой – позвони ей напыщенный мистер Эклтон, и она бы притворилась занятой. Но Сесиль была другим человеком – открытым, душевным. Таким тяжело отказывать.
И вот, кутаясь в теплое кашемировое пальто, немолодая Шерон торопилась к маленькой девочке.
Она свернула на безлюдную Сэйнт-Савиурс-роуд, чтобы срезать путь, когда на дне ее сумочки ожил мобильный телефон. Немного покопавшись, женщина выудила старенький блэкберри и ответила на звонок.
– Слушаю, Сесилия? – Шерон давненько мучила одышка, но она тщательно пыталась ее скрыть, отводя динамик в сторону во время ходьбы.
– Миссис Прескотт, вы далеко? Мы опаздываем, нам нужно выезжать.
Шерон догадалась, что рядом стоит Брентон и постукивает носком своих лакированных ботинок.
– Я в десяти минутах от вас. Скоро буду!
– Превосходно! Тогда мы выезжаем. Эшли играет наверху, я попросила ее никуда не выходить до вашего прихода. Ключ оставлю в вазоне у крыльца. Увидимся вечером!
– Хорошей дороги, миссис Эклтон!
Шерон вот уже который раз задавалась вопросом, почему не взять ребенка с собой. Но после некоторых раздумий приходила к выводу, что место, куда направляется чета Эклтон, совсем не подходит для маленьких девочек.
Завершив звонок, она открыла сумочку, чтобы убрать телефон, и не заметила, как на высокой скорости на улицу выехал велосипедист. Юный Айк Иден, увидев перед собой женщину, попытался резко затормозить, но недавно прошедший дождь сгладил дорогу и тормоза не сработали.
– Мадам! – крикнул он, отчаянно нажимая рулевой звонок, но женщина была увлечена своими мыслями и не слышала его.
Дернув руль в сторону, он практически увернулся, но в последний момент мокрый асфальт сыграл злую шутку, и Айк на полном ходу врезался в Шерон.
Женщина собиралась убрать телефон, когда почувствовала удар и упала на землю. Она наблюдала, как летит и приземляется ее сумка, из которой тут же вываливается все содержимое. Саму ее настиг шок, а затем и острая боль в ноге. Шерон потянула подол юбки и стала свидетелем того, как быстро опухает голеностоп.
Шоркая ногами, к ней ковылял парень. Оглядев результат столкновения, он стянул с головы шлем и незамедлительно вызвал скорую.
Только в больнице Шерон опомнилась, что так и не добралась до работы, и представила, как маленькая девочка, должно быть, напугана.
Она в панике начала звать медсестру, чтобы та вернула личные вещи. К счастью, телефон был цел, и Шерон быстро набрала работодателям. Но ни Сесиль, ни ее муж не отвечали, вызов постоянно уходил на голосовую почту.
Поместье Хэллоуэй. Наши дни
– Так, друзья, проходите. Сейчас найдем место, и я покажу вам планировку дома! – Сара оставила владельцев позади, а сама пошла по коридору, заглядывая то в одну дверь, то в другую.
Сесилия и Брентон замерли у входа и огляделись по сторонам.
– Похоже, ремонт займет уйму времени и средств! – печально вздохнул мужчина.
– Нашла! Идите сюда! – голос Сары раздался издалека, и Сесиль двинулась на него.
– Эта зала отлично сохранилась. Думаю, здесь мы и обсудим последние детали.
Сесиль вошла в просторную комнату и почувствовала неимоверную тоску, сковавшую грудь. Она оперлась на стену, обитую темными деревянными панелями, и глубоко вздохнула. Казалось, она перенеслась на сотню лет назад, когда запах свежего дерева стоял повсеместно.
– Вы тоже чувствуете? – еле слышно произнесла она, но Сара и Брентон лишь пожали плечами.
Они не понимали, о чем идет речь, и были заинтересованы лишь в формальностях этой встречи.
Сесиль немного отдышалась, привыкнув к новым ощущениям, и принялась исследовать убранство комнаты. Она была визуально разделена на две зоны витыми дубовыми колоннами, подпиравшими высокие потолки. В одной из них стоял запылившийся диван оттенка бордо, перекликавшийся цветом с выцветшим ковром. Рядом с диваном ютился миниатюрный медный столик, куда приносили почту. Наверняка здесь сидели дамы, наблюдая за тем, как играют дети по соседству.
В том, что это – детская зала, у Сесилии не было сомнений. У дальней стены располагался большой открытый камин, украшенный по верхней линии каменными изразцами, в орнаментах которого застыли цветы и маленькие птички. Над камином остановили свой ход позолоченные часы в форме королевской кареты, а большое прямоугольное пятно шептало грустью об искусном полотне, некогда прикрывавшем его наготу. Рядом с камином позабытыми остались лошадка-качалка и еще несколько игрушек – обезьянка и собака, заботливо усаженные на детский стульчик.
Сесиль подошла к камину и подняла с пола старую деревянную куклу в потрепанном платьице.
«У них тоже была дочь», – подумала женщина и, мучаясь переживаниями, вновь проверила телефон. Сигнал так и не появился.
Сара шуршала чертежами с планом поместья, разворачивая их на небольшом столике.
– Сесилия, Брентон, взгляните. Наш специалист оставил свои пометки. Назначение некоторых помещений очевидно, но в вашей власти сделать так, как посчитаете нужным.
– Да-а, – протянул Брентон. – Здесь нужно менять не только ворота!
– Это правда, – согласилась Сара.
– Скажите, за сколько мы могли бы продать это место? – мужчина почесал подбородок.
Агент неуверенно переводила взгляд с Сесиль на ее мужа и обратно, словно подбирая слова:
– Не уверена, что вы сможете его продать.
– Это еще почему? – возмутился Брентон.
– Это указано в договоре наследования: поместье может передаваться только по женской линии в вашей семье. Помимо прочего… – она опустила глаза в бумаги.
– Сесси, кто та женщина, что завещала тебе эту рухлядь? – бросил он супруге, но Сесиль лишь пожала плечами в ответ.
– Что вы имели ввиду под «помимо прочего»? – он снова вернулся к агенту.
Сара откашлялась.
– Видите ли, фотографий я действительно не смогла найти, но вот историй о живущих здесь призраках начиталась.
Брентон махнул рукой.
– Вы что, в самом деле в это верите? Любой старый особняк обрастает слухами, как плесенью, если в нем не живут десяток лет. А здесь и того больше! – он покачал головой.
– Так или иначе, такие объекты не сильно популярны на рынке недвижимости. Никто не хочет жить с призраками, да еще и музыкальными.
Недоумению Брентона не было предела.
– Диву даюсь людям, которые попадаются на эти штучки. Музыкальное привидение? Чертовщина какая-то!
– Почему музыкальное? – очки Брентона от вопроса жены поползли на лоб.
– Говорят, по ночам в правом крыле раздаются звуки какого-то инструмента, – не желая продолжать этот разговор, Сара снова приняла деловой вид. – Итак, я оставлю вам всю техническую документацию. Вы можете осмотреться, поместье действительно поражает размерами. А моя миссия подошла к концу!
Она торжественно вручила Сесиль тяжелую связку ключей и, попрощавшись, ушла.
Брентон, стоявший у высокого окна, зашторенного наполовину, сделал шаг к жене и заглянул ей в глаза:
– Пойдем, посмотрим?
– Да! Возможно, где-то в другом месте я смогу дозвониться Шерон.
В это же время. Дом семьи Эклтон
Белокурая девочка сидела на полу спальни и расставляла металлические блюдца перед игрушками.
– Поиграем в чаепитие, пока миссис Прескотт не придет! – обратилась она к плюшевому медвежонку.
Молчаливый слушатель смотрел мимо девочки пластиковыми глазницами и безропотно принимал угощения.
Эшли считала себя достаточно взрослой, поэтому заверила маму, что спокойно дождется няню. Но той все не было.
Разливая очередную порцию чая, малышка услышала шорох юбок позади. Обернувшись на дверной проем, Эшли встретилась взглядом с высокой женщиной, необычайно красивой, по ее мнению – наряд гостьи походил на один из тех, что она покупала с мамой для кукол. При этом дама была в возрасте и держалась аристократично, следя за осанкой. Чуть склонив голову набок, она тепло улыбнулась, и ее черты лица показались Эшли очень знакомыми.
Дама сделала плавный шаг в комнату и спокойно произнесла:
– Здравствуй, Эшли! Няня сегодня не придет, с тобой посидит бабушка.
Девочка внимательно изучала незнакомую женщину, возраст которой менялся с каждым ее шагом – то она казалась моложе на десяток лет и сияла красотой, то старела на глазах, и весь ее вид излучал немощность. Как если бы она не могла определиться, что за платье ей выбрать сегодня. А платье у нее было изумительное.
Темно-зеленое, как листва деревьев в предзакатный час, оно тесно облегало точеную фигуру до самых бедер. Лиф корсета, расшитый черным кружевом, тем же, что и тонкие длинные рукава, подчеркивал женственный силуэт. Платье собиралось на спине чуть ниже поясницы в турнюр и создавало видимость очень пышной юбки.
Эшли не могла разглядеть обувь незнакомки – объемные рюши скользили по самому полу, скрывая эту деталь. Но девочка не сомневалась, и она была подобрана со вкусом своей утонченной хозяйкой.
– Бабушка? Но я знаю только бабушку Клэр!
– О, милая, мы не всегда знаем всех наших родственников, особенно дальних!
Комнату наполнило приятное шуршание юбок, когда дама приблизилась к девочке.
– Позволь присоединиться к тебе? Я очень люблю чаепития.
Девочка с улыбкой протянула маленькую кружечку на блюдце – ей польстила просьба гостьи. Дама приняла чайную пару из рук малышки и села на краешек дивана. Она слегка запрокинула голову назад, убирая непослушные завитки – крупные локоны из аккуратного пучка на затылке ниспадали на одно плечо.
Эшли непроизвольно залюбовалась ею.
– Мама уехала посмотреть новый дом, – деловито начала светскую беседу девочка. – А Миссис Прескотт, няня, почему-то не пришла.
Женщина одобрительно кивнула головой, поощряя мастерство внучки:
– Я знаю. Поэтому решила тебя навестить.
– А вы бывали в том доме? Он большой?
– Ты действительно хочешь послушать, Эшли?
И в глазах малышки загорелся огонек. Она даже отодвинула свою игрушечную посуду, чтобы сесть удобнее.
– Очень! – завороженно прошептала девочка.
– Хорошо. Тогда присядь рядом со мной, – дама положила руку на диван, приглашая Эшли. – Я расскажу тебе небольшую историю.
Девочка быстро подскочила на ноги, подбежала к дивану и забралась на него с ногами, чем слегка удивила собеседницу. Распахнув широко нежно-голубые глаза, она устремила их на гостью.
Бабушка, посмотрев сквозь окно, начала свой рассказ:
– Много лет назад в деревушке графства Беркшир…
Беркшир. Прошлое
Много лет назад в деревушке графства Беркшир жила молодая девушка. И красотой могла соперничать не только с любыми принцессами из сказок и придворными фрейлинами, но и с самой королевой. У нее были длинные волосы цвета спелой пшеницы, ясные голубые глаза и красивые губы. Звали ее Ванесса Блэквуд.
Но, несмотря на всю красоту, характером она пошла в отца – умная, своевольная и упрямая. Оттого и с вопросом замужества, когда подошел срок, начались проблемы. Родители мечтали о семейном счастье для единственной дочери, которое им довелось познать самим. А счастья по расчету не бывает. Потому они смиренно принимали каждый отказ.
Все кандидаты казались красавице неподходящими – один не вышел ростом, другой слишком худощав… неопрятен, глуп, хамоват. Каждому она давала определение и отвергала предложения одно за другим.
Так было до тех пор, пока в их дом не постучал путник.
В тот день Тереза, их экономка, слегла с лихорадкой, и все домашние обязанности взяла на себя Эстер, мать Ванессы. Родители Ванессы с самого утра уехали в мясную лавку – купить свежего кролика и филейной говяжьей вырезки, а девушка осталась на хозяйстве и протирала столовые серебро.
Семья Блэквуд не относилась к знати или вошедшему в обиход слову – нуворишам. Много лет назад Дастин Блэквуд поступил в медицинскую школу и по сей день не мог вспоминать об этом без содрогания. Он никогда не рассказывал Ванессе о перипетиях своей жизни, преодоление которых позволяло сейчас всегда иметь в доме свежее мясо и кусок хлеба. Но сам он никогда не забывал.
Чтобы гордо называть себя «доктор», каждый студент проходил двухгодичные курсы и к концу был обязан препарировать хотя бы два тела. И именно в практической стороне вопроса заключалась проблема. Правительство не могло обеспечить все учебные заведения «человеческим пособием», оно лишь частично покрывало потребность телами казненных заключенных. Процветала кладбищенская мафия. Ежедневно на кладбищах дежурили люди, которые выкапывали тела сразу же после похорон. Их клиентами были не только образовательные учреждения, но и студенты, заинтересованные в карьере. Одним из таких студентов был мистер Блэквуд. Он этим не гордился, чувство стыда преследовало всю его жизнь, и потому он тихо и мирно трудился хирургом в местном госпитале, не позволяя себе явной роскоши в убранстве дома или найме прислуги.
Жена и дочь прекрасно справлялись по хозяйству самостоятельно, но для мелкой помощи он пристроил Терезу, милую толстушку с добрым лицом.
Мистер Блэквуд не любил, когда пропадала еда. А потому в их семье все съедали подчистую. Тереза варила ароматные наваристые супы с костей, а филе и целые тушки животных зажаривала на вертелах. Ходить за мясом приходилось по несколько раз в день.
