banner banner banner
Кремль 2222. Замоскворечье
Кремль 2222. Замоскворечье
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Кремль 2222. Замоскворечье

скачать книгу бесплатно

Раненный фенакодус Лана, высоко вскидывая задние ноги, кинулся в противоположную сторону – к перекрестку с Кузнецким Мостом. Лана такой маршрут не устраивал, кроме того, он не собирался оставлять брата один на один с неведомым врагом. Он привстал на стременах, оттолкнулся и прыгнул, крутанув в воздухе сальто. Вся эта акробатика получалась у Лана не так хорошо, как у тренированных с детства дружинников, но все же и он кое-чему научился.

Он приземлился спиной на крышу заросшего зобухами грузовика, и та с грохотом обвалилась под его весом. С двух сторон к нему бежали: на первый и очень быстрый взгляд, это были люди. Все они носили одинаковые маски из черной ткани с прорезями для глаз и рта. На ком-то была камуфляжная форма, позаимствованная, очевидно, на старых военных складах. На ком-то – кольчуги со стальными нагрудниками. На ком-то – одновременно и камуфляж, и доспехи. Но сильнее всего Лана поразило, что как минимум у половины приближающихся в руках были автоматы Калашникова разных модификаций.

Имея такой серьезный арсенал, зачем они применили луки и стрелы?

Разве только опасались, что пальбу могут услышать в Кремле.

Не было времени, чтоб заниматься построением умозаключений. Нужно было как-то выкручиваться. Светозар ранен, оружия – минимум, к тому же их, судя по всему, хотят взять живыми. Было б иначе – лучники стреляли бы по ним, а не по фенакодусам.

Половина неизвестных бандитов была вооружена огнестрельным оружием, половина – чем попало: у кого – топоры, у кого – дубинки. А кое-кто разматывал на бегу веревочные петли. Один из лиходеев был уже совсем рядом и даже начал замах дубинкой, которая, кажется, раньше называлась «бита» и использовалась для какой-то спортивной игры.

Лан все еще лежал на земле в куче ржавого железа. Тренированное тело выгнулось дугой, восстанавливая вертикальное положение; одновременно Лан рванул из ножен меч – обратным хватом, чтоб было быстрее. Повезло, что он, покидая крепость, выбрал короткое изделие подмастерья кузнеца, с таким можно было работать, как с кинжалом. В том же движении Лан послал клинок навстречу бандиту. Целился он не в корпус, поскольку сила замах могла оказаться недостаточной, чтоб пробить доспех, а в руку, сжимающую биту.

Кровь плеснула, словно вода из перебитого трубопровода под давлением. Дружинник – слишком опасный зверь, чтоб взять его живьем и остаться без царапин.

На бандитском поясе имелась предусмотрительно расстегнутая кобура, увы, Лан не успевал вытащить из нее пистолет. Счет шел даже не на секунды, а на совсем крошечные эфемерные отрезки времени, названия которых Лан не знал. С другой стороны уже приблизились двое, причем, один был с автоматом, а второй растянул двумя руками веревку, прикидывая, как бы обмотать ее вокруг Лана. Бандюган с автоматом что-то крикнул, наверное, что будет стрелять. Лан не стал разбирать слова, он швырнул меч в автоматчика, и тот под большим углом вошел в прикрытое маской лицо: острие пробило передние зубы и нёбо, а вышло над переносицей. Смертельно раненный бандит стиснул спусковой крючок, автомат зло выплюнул несколько одиночных зарядов. Пули ушли, само собой, «в молоко», но они заставили остальных нападающих чуть поостеречься и сбавить шаг.

Лан воспользовался замешательством неприятеля, навалился на налетчика с отрубленной рукой и изъял из его кобуры пистолет. Старый-добрый ПМ! Если магазин полный, то уже можно жить.

Он снова упал на спину, и с земли справа налево послал по пуле в каждого, чье лицо скрывалось под черной маской.

Давно он уже так не стрелял! От души! Как в последний раз, когда секунды становятся тягучими, словно мед, и заполненными самыми разнообразными и яркими ощущениями.

В кого-то он попал, в кого-то, ясное дело, нет. Но ему удалось сбить налетчиков с темпа и заставить искать укрытие, что для начала – уже неплохо.

– Светозар! – закричал Лан. Хоть в имени брата было три слога, Лан выпалил его на одном выдохе.

У Светозара дела шли куда хуже: бедро пробито стрелой, из оружия – только пара заточек. Копье и щит он потерял, когда летел через голову своего раненого скакуна. Шестеро бандитов атаковали раненого дружинника одновременно со всех сторон. Эх, а Лан надеялся, что ему удалось перестрелять большую часть налетчиков. Выходит – нет. Вряд ли они с братом справятся со всей этой кодлой.

Светозара ударили по спине автоматом, да так, что приклад разлетелся в щепки. Через миг дружинника уже опутали веревочные петли. Бандюганы, что-то приговаривая довольными сладострастными голосами, бодро вязали Светозара по рукам и ногам.

Ба-а-ам!

Брошенный топор угодил Лану в голову. Если бы не шлем, то череп раскололся бы, как гнилой орех. Из глаз посыпались искры, поле боя заволокло невесть откуда взявшимся туманом. Лан упал набок, перекатился, собираясь одним прыжком преодолеть расстояние до лежащего на траве автомата. Однако ноги подкосились, и прыжок не удался. Лан рухнул, на спину ему в тот же миг навалились сразу несколько человек. Ему попытались заломить руки, запястье почти нежно пощекотала веревка.

Лан заревел, точно впавший в боевое безумие нео. Он слепо рванул вперед, стесывая об остатки дорожного покрытия лицо, выламывая сапогами из растрескавшегося асфальта куски. Он выскользнул из-под кучи-малы. Перевернулся на спину, одновременно рубанул наугад ногой. Мысок сапога угодил в твердое; твердое с сухим треском сломалось и стало податливым. Один из бандитов выронил веревки и закрутился волчком, обхватив ладонями нижнюю часть лица. Другой перехватил автомат и направил ствол на Лана. Юный дружинник перекатился, на линии выстрела оказался бандит с раздробленной челюстью: тот, обезумев от боли, продолжал вертеться на месте, точно вознамерился забуриться в землю.

– Лан! Уходи! Уходи! – прозвучал за спиной отчаянный крик Светозара. Бандиты, закончив вязать старшего брата, кинулись к младшему.

Туман по-прежнему застилал взор. Дымка становилась то гуще, то реже, но не исчезала. Силуэты неприятелей двоились, в ушах стоял звон, а во рту чувствовался привкус крови.

Лан прыгнул, оттолкнувшись от земли руками и ногами, точно зверь. Заскочил на крышу вросшей в грунт легковушки, скатился по трупам Кривых Шрамов, и, не останавливаясь, кинулся в заросли.

В него стреляли, но снова – из луков. Стрелы пели, проносясь над головой. Лан шел напролом, невзирая на то, какую преграду ему предстоит форсировать: очередную ржавую груду, бывшую некогда автомашиной предков, или нагромождение бетонного лома, а может – полосу хищной растительности, что тщетно пыталась оплести его гибкими ветвями.

Фасад двухэтажного строения скрывался под сетью тяжелых, похожих на щупальца, вьюнов. Лан нырнул в оконный проем, и его тут же окружил сырой и липкий сумрак. Юный дружинник приземлился на циновку из полумертвой, задавленной более успешными конкурентами, мутировавшей флоры, видом и запахом больше напоминавшей водоросли, чем траву. Он рывком встал и, не обращая внимания на головокружение и тошнотворный треск в ушах, кинулся в глубь строения.

Его преследовали. Он не слышал идущих за ним бандитов, поскольку все звуки мира глохли на фоне трезвона, раздирающего ему черепную коробку, но он точно знал, что ему не позволят уйти. Точнее – попытаются не позволить, он же со своей стороны сделает все, чтобы преследователи умылись кровавыми слезами.

У него остались заточки, он вытащил сразу четыре и крепко стиснул в кулаке. Строение неожиданно оборвалось, сквозь обширный пролом в стене был виден двор, заросший высоченной сорной травой. Лан бросился вперед, к зданию на противоположной стороне двора, но почти сразу оказался лицом к лицу с черным человеком, который безмятежно стоял в дебрях бурьяна и миролюбиво глядел перед собой через полуопущенные веки. В правой руке незнакомец держал округлый предмет, Лан даже не сразу вспомнил, как он называется.

Черный истукан был памятником, а загадочный предмет в руке – шляпой.

Преследователи вывалили во двор следом за Ланом. Один был вооружен луком, второй – увесистой дубиной, а третий тащил моток веревок, впрочем, на ремне за спиной у последнего болтался еще и автомат. Примятые, раздвинутые сорняки безошибочно указывали, куда направился беглец. Встреча в зарослях с неподвижной человеческой фигурой оказалась неожиданной и для бандитов, они застыли в напряженных позах, но почти сразу дружно перевели дух.

В этот миг из-за спины черного монумента выпрыгнул Лан и швырнул с обеих рук по заточке. Он целил в головы преследователей, поскольку их туловища могли оказаться защищенными или кольчугами, или одеждой с вшитыми тонкими металлическими пластинами, которая, кажется, назвалась «бронежилетом». Обе заточки попали в цель, и два бандюгана одновременно рухнули, словно подкошенные. Не теряя ни секунды, Лан приготовил вторую пару заточек – до этого он держал их в зубах, – но бросить уже не успел. Последний уцелевший налетчик – здоровенный, почти как нео, увалень с дубиной – был слишком близко.

Могучий удар пришелся на защищенный кольчугой бок. Лана отбросило в сторону, в падении он метнул заточку, но та лишь зацепила бандиту плечо.

Жесткие стебли сорняков-великанов не позволили Лану упасть, спружинив, они толкнули дружинника на неприятеля. Лан поднырнул под тяжело разрубившей воздух дубиной и ткнул заточкой в прикрытый камуфляжной курткой живот. Острие сразу напоролось на что-то непробиваемое и скользнуло в сторону. Похоже, и в самом деле – бронежилет. Неприятель снова замахнулся, и очередной его удар пришелся вскользь по шлему дружинника.

Трезвон ушах мгновенно стал в сто крат сильнее. Усилием воли Лан запретил себе терять сознание. Силуэт противника то исчезал, то проявлялся сквозь серый туман, снова застеливший взор.

Лан отступал, пятясь сквозь заросли. Силы покидали его. Боль в пылу сражения не ощущалась, но тело стало ватным, выучка позабылась, а мысли превратились в скисшее молоко; работали лишь рефлексы.

В конце концов, за спиной оказалась стена, с которой свисала живая сеть из разноцветных плющей. Лан схватился за два стебля и дернул, точно надеялся, что сверху упадет стальная заслонка, которая отделит его от неуклонно приближающегося неприятеля. Заслонки не оказалось, зато свалился кусок карниза – как раз между Ланом и бандитом. Брызнуло каменное крошево, вспухло облачко едкой пыли. Бандит отшатнулся, Лан метнулся через пыль ему навстречу. Стремительно, словно атакующий рукокрыл, он обмотал вокруг запястья противника стебель вьюна, лишив его возможности замахнуться дубиной, затем по дуге переместился за спину бандита и набросил на шею петлю, скрученную из того же стебля. Вьюн был прочным, одеревеневшим. Петля врезалась в глотку врага, точно толстая проволока.

Дальше все происходило в молчании. Бандит упал на колени и сдавленно засипел, силясь вобрать в опавшие легкие хоть немного воздуха. Одновременно он пытался расцепить захват на горле, на его могучих плечах взбугрились мышцы, ткань куртки затрещала, расходясь по швам. Лан тоже давил молча, навалившись на загривок бандита всем весом.

Борьба затягивалась. В здоровяке было слишком много жизни, да и петля, похоже, не перекрывала полностью доступ воздуха. Лан понял, что у него почти не осталось сил удерживать бандита в захвате: еще немного и сознание погаснет окончательно. Дружинник выпустил из онемевших пальцев стебель. Бандит наклонился, коснувшись земли закрытым черной маской лицом, судорожно вдохнул…

Лан выхватил заточку и одним движением, точно большой гвоздь, вбил ее противнику в затылок, прихлопнув по сжимающему рукоять кулаку правой руки ладонью левой.

С полминуты Лан стоял в окружении безмолвно покачивающего кудлатыми верхушками бурьяна и рассеянно озирался, словно позабыл, кто он и как здесь оказался. Затем его взгляд упал на мертвецов, лежащих у подножья памятника. У одного из них был автомат!

Лан оскалился. Точно так же глупо и щербато усмехался великовозрастный кремлевский дурачок Максимка, всю жизнь ходивший в помощниках у скотника и живший в каморке в хлеву – через деревянную стену от тура-производителя.

Налетчики за Ланом больше никого не послали: и без того были велики их потери. Но скоро они станут еще значительнее. Лан вытянул из-под подрагивающего в конвульсиях мертвеца испачканный кровью АК-74. Приклад был туго обмотан жгутом, а на цевье темнели выжженные руны: наверное, какая-то бесполезная магия-шмагия для улучшения боевых характеристик. Лан залез в подсумок убитого и достал пару скрепленных клейкой лентой магазинов.

Вот теперь можно и повоевать!

– Эй! – крикнул Лан, повернувшись в сторону скрытой развалинами Неглинной улицы. – Эй! – его голос сорвался в мальчишеский дискант. – Теперь у меня есть автомат, сукины дети!

Кем были эти налетчики? Точнее, какую из многочисленных враждебных Кремлю группировок они представляли? Зачем они напали на двух дружинников, а перед этим – уничтожили отряд Кривых Шрамов?

Вопросы, вопросы… Голова кругом от этих вопросов! А Светозар тем временем в лапах у неприятеля. Нужно спешить! Нашпиговать свинцом всех, кто вероломно атаковал из засады. Спасти брата, пока он еще жив. Скорее! Скорее!

Лан пошел через заросли, в голове гудело и резонировало, из этого шума возникали голоса, обрывки чьего-то злорадного смеха, визгливые животные вопли. Лану казалось, будто он слышит трибуны Арены, и что за его перемещениями и попытками выжить наблюдают сотни зрителей.

Дебри сорной травы не знали конца и края. Лан целую вечность брел через сумрачные, насыщенные дурманящими испарениями джунгли. Несколько раз он падал, но каждый раз вставал, опираясь на жесткие, словно стальные прутья, стебли. Он уже давно должен был выбраться из проклятого двора и выйти на Неглинную, но развалины по-прежнему возвышались над ним со всех сторон, словно стены клетки.

Лан почувствовал, как что-то теплое щекочет ему подбородок. Он провел по лицу шершавой ладонью: кровь! Кровь обильно текла из носа и из-под шлема. Похоже, на этот раз его голове действительно крепко досталось.

Он присел, упер автомат прикладом в землю. Легкие работали, словно кузнечные меха, кольчуга звенела в такт дыханию. Брат был рядом, рядом были и их общие враги. Всего один рывок… Еще немного потраченных сил…

Лан заскрипел зубами, затем повалился на бок.

В проломе стены возникла трепетная – словно огонек свечи, словно отражение в зеркале потревоженной воды – фигурка. Тонкая рука была протянута к Лану.

– Мара… – прошептал он, и на душе сразу появилась легкость, которую не описать словами. Он поднялся над развалинами, над клочковатыми облаками, увидел с высоты окруженный рвами Кремль, увидел похожую на гигантское перевернутое корыто Арену, увидел мелкие, словно мураши, фигурки налетчиков, уводящих в плен связанного дружинника. Но, наверное, был всего лишь сон.

Холодная, воняющая тухлятиной вода накрыла его с головой. Лан понял, что тонет. Он дернулся всем телом, но это ни к чему не привело; руки и ноги не слушались, он был беспомощен, а от нехватки воздуха уже горело в груди.

Он открыл глаза, ожидая увидеть серую муть, расчерченную редкими солнечными лучами, пробившимися сквозь грязь на поверхности реки. Однако выяснилось, что он не идет на дно, а всего-навсего сидит в луже, и что перед ним стоят вооруженные люди. Причем, один из молодчиков держал в руках пустое брезентовое ведро.

Ветхая одежда, гривы спутанных волос, бороды, грязные лица, покрытые язвами и опухолями. Оружие – либо дульнозарядное, либо вовсе простецкое – луки, самострелы, топоры и сабли. Что ж, час от часу не легче. Лан переводил взгляд с одного рыла потомственного разбойника на второе. Некоторых он узнал.

– Доброе утро, дружище! – обратился к Лану громила с двумя дульнозарядными пистолями за поясом. – Уж за полдень, а ты все спишь и спишь.

Его приятели засмеялись. Но без особого веселья, с настороженностью.

– Я тебе вспомнил, – сказал Лан напрямик. – Ты – главарь тверской группировки. Ты вытащил меня из лап мамаши Лу и ее сыновей.

– Я тебя тоже узнал! – фальшиво обрадовался шеф тверской группировки. – Ты – парень из Кремля! В первую нашу встречу ты назвался пахарем, а сегодня ты в железе, как какой-то дружинник!

– С нашей первой встречи много воды утекло, – проговорил Лан, а потом сплюнул, поерзал задом по свежей грязи. Сапоги с него, само собой, сняли. И шлем. И оружие отобрали. Какой-то тип в тюрбане на ассиметричной, искаженной мутацией голове, теперь гордо носил на ремне автомат, который Лан позаимствовал у убитого налетчика. Быстро же в этом мире нужные вещи меняют владельцев…

Голова раскалывалась, но более-менее соображала, и зрение со слухом вернулись в норму. Лан не мог понять, где он находится; похоже, его утащили в глубь Тверского района, пока он был в отключке. Вокруг возвышались однообразные руины, взгляд не цеплялся ни за один знакомый ориентир.

– На вас мне плевать, – его голос был сухим и отрывистым, как лай старого крысопса. – Банда в черных масках, вооруженная старинными стволами. Была на Неглинной утром, атаковала наш разъезд. Вы знаете, кто это?

Шеф тверских покачал головой, внимательно глядя на Лана.

– Они от вас мокрого места не оставят, если вы случайно заступите им дорогу, – честно предупредил Лан.

Главарь развел руками. Мол, чему быть, того не миновать.

– И что дальше? – поинтересовался Лан, силясь подняться. – Мне нужно найти этих черномордых и свести кое-какие счеты…

В его плечи вцепились с двух сторон и снова усадили в грязь.

– Каждому из нас нужно с кем-то свести счеты, – философски проговорил главарь. – Месть – одна из древнейших человеческих страстей. Это опасное, темное чувство, парень из Кремля, никого оно до добра не доводило. Однако мне известно, что кое-кто даст за тебя приличную цену, – он даже мечтательно прищурился, словно представил блеск серебряных монет.

Проследить за ходом мысли главаря было немудрено. Тем более это именно он в прошлый раз продал Лана дельцам Новоарбатовки в качестве бойца Арены.

Несмотря на то, что еще утром перед Ланом стояла задача попасть в Новоарбатовку, беспокойство о судьбе брата перекрыло прочие заботы и устремления. Он должен был отбить Светозара у этих типов в черных масках; поэтому оказаться на Арене именно сейчас было бы очень некстати.

– Кремль даст за меня выкуп! – заверил он мародеров. Самому противно стало – вымаливать у вонючего отребья свободу. К тому же, он был уверен, что черный порох, сталь или еда, которыми обычно платят выкуп, Кремлю пригодились бы гораздо больше, чем жизнь вчерашнего пахаря, самого отстающего по боевой подготовке дружинника. Но речь шла о спасении Светозара!

Тверские захмыкали, переглянулись, послышалась приглушенная ругань. Главарь же покачал головой.

– Старый друг – лучше новых двух. В Новоарбатовке у нас наработанные связи, партнеры, кредит доверия. А Кремль… – он подергал себя за бороду. – Кто знает, как поведут себя твои приятели? Может, они начнут палить из пушек, как только мы выйдет из-за ГУМа.

– Слишком много чести – тратить ядра и порох на каких-то мародеров, – пробурчал Лан. Он понимал, что все увещевания бесполезны. Тверская шайка мысленно делила премию, которую Профессор отсыплет за беглого гладиатора. И премия эта, наверняка, была больше, чем мог предложить Кремль за спасение его жизни. – Наша община не забывает добра, – попытался он в последний раз, – и когда зимой вам не будет хватать еды, то вам нужно будет только дать знать…

– Я просто хотел посмотреть, каков он – человек, который бросил вызов Арене и утер нос наемникам Профессора. Я с первого взгляда разглядел в тебе талант, парень из Кремля. Талант убийцы.

Сказав это, главарь отвернулся. Ему стало неинтересно продолжать разговор с дружинником, сидящим в луже.

– Выдвигаемся, – бросил он, и шайка тут же взяла Лана в кольцо.

Пара мародеров помогла пленнику подняться на ноги. Лан брезгливо тряхнул плечами, точно мух отгонял. Велика заслуга: связали раненого воина, пока тот был без сознания, а теперь строят из себя крутых парней. И угораздило же так влипнуть…

Солнце висело в зените раскаленным горном, жгучий свет неторопливо просачивался сквозь серую дымку, затянувшую небо. Мародеры знали в своем районе каждую руину, однако все равно передвигались дисциплинированным походным порядком, проверяя и перепроверяя все подозрительные ямы, закутки, входы в подвалы и строения, в которых могли прятаться мутанты или другие бандиты, или же бандиты-мутанты. Мушкеты, фузеи, аркебузы, ручные картечницы – тяжело было найти два одинаковых ствола, у Лана даже в глазах запестрело от этого дульнозарядного разнообразия.

Идти было не очень весело. Портянки размотались, и теперь они только путались под ногами, абсолютно не защищая от острых камней, стекла и ржавья. Хорошо, что подошвы и пятки у него были твердокаменными, пахарскими, с такими и по углям пройтись не страшно.

Лан тоже внимательно глядел по сторонам. Была слабая надежда, что его выручат разведчики Ворона. Но если они и присматривали за угодившим в переделку дружинником, то никаких намеков на их присутствие не угадывалось. Но на то они и разведчики.

Время от времени на отдаленных высотах появлялись одинокие фигуры нео: это были наблюдатели, которые бесстрастно фиксировали передвижение вооруженных отрядов. Тверской группировке человекоподобные мутанты дорогу не заступали, может, договоренности были какие-то, а может, пока не пришло время.

Впрочем, на финальном отрезке пути отряд тверских перешел на бег. Лан так и не понял, в чем причина спешки. Но там слишком много всего бросалось в глаза: и многочисленные следы био разных видов, и металлический блеск отдельных, но нагло ведущих себя стальных сколопендр, предвещающих скорое появление всего роя, и тонкий слой желтоватой слизи на тропе, который говорил, что совсем недавно здесь побывал опасный мутант котях.

Отряд вбежал на свободную от габаритного мусора пыльную площадку, и лишь тогда последовала команда сбавить шаг и перевести дух. Лан ощутил гнетущую, а точнее – голодную, ауру этого места. Находиться здесь – все равно, что оказаться один на один с ненасытным зубастым био, вроде «Рекса» или «Раптора». Но никаких био поблизости, к счастью, не наблюдалось. Зато на глаза попались два трупа, которые оказались высохшими, словно забытые в духовке сухари; Лан даже не сразу понял, что это – покойники, а не груда заскорузлого мусора, за которую он их принял с первого взгляда.

Пленник и мародеры отдыхали недолго, вскоре послышались шаги и клацанье перекатывающегося под подкованными каблуками щебня. Кто-то приближался, не таясь. Тверские тоже особого беспокойства не проявляли, даже немного расхорохорились.

– С чем пришли? – послышался размеренный, скучный голос.

– Пришли мы выразить свое почтение, дорогой хозяин! – проговорил главарь. – И подарить за деньги вот этого человека.

Мародеры расступились, чтоб пришедшие могли увидеть Лана.

Ни сам Кудесник, ни его нарочито богатый наряд не изменились. Та же кучерявая, похожая на лобковые волосы бородка, те же уныло-бесстрастные глаза, те же скупые ленивые жесты.

Впрочем, с их последней встречи прошел всего месяц. Это для него, Лана, время выдалось насыщенным событиями и сильными эмоциями. А вот для Кудесника оно наверняка было заполнено всякой администраторской рутиной, бухгалтерией, ворчанием Профессора, капризами девочек из танцевальных ансамблей, выступающих на Арене в перерыве между гладиаторскими сражениями.

Вместе с Кудесником пожаловал Хомут – старый знакомый! – охранник с Арены, верный крысопес новоарбатских дельцов. Хомут был как всегда в камуфляже и с дробовиком, небрежно лежащим на плече.

Еще пришли трое необыкновенно хмурых, серокожих, словно несвежие трупы, парней в простой крестьянской одежде. Они не походили на головорезов, но их внешность была настораживающей и отталкивающей, а глаза – стеклянными, как у насекомых. Чутье дружинника подсказывало Лану, что эти молодые люди опасны. Опаснее, чем Хомут, чем любой из мародеров. А почему – непонятно, и от этого было еще тревожнее.

Кудесник поглядел на пленника без интереса.

– За этот товар уже было заплачено, – проговорил он, обращаясь к главарю тверских.

– Ха-ха! – оскалился тот, показав плохие зубы. – Уверен, что вы с Профессором не поскупитесь и сегодня! Тот, кого вы так долго искали! Тот, кто отправил к праотцам кучу ваших людей! Тот, за кого была обещана награда!

Его подельники возбужденно загомонили. Всех буквально трясло от предвкушения крупного барыша. Очевидно, слишком долго они перебивались с хлеба на воду: руины разграблены лет сто назад, нео беспредельничают. К тому же, имея в основном дульнозарядные стволы, тверские не способны конкурировать с более оснащенными бандитскими группировками.

– От дружинника слишком мало проку на Арене, – сказал Кудесник. – Товар беспокойный, непокладистый. Я дам за него… – помощник профессора прищурился. – Три серебряных «Георгия».

Главарь тверских опешил. Его люди на миг притихли, а потом приглушенно зароптали. Благодушие, которое только что читалось на их лицах, мигом куда-то подевалось.

– Да ты что, Кудесник! Шутить изволишь! – главарь одним прыжком переместился к Лану и сжал большим и указательным пальцами пленнику заросшие юношеской щетиной щеки. – Да это же тот самый! Беглый гладиатор! Тот, за кого Профессор обещал отсыпать золота по его весу! Не узнал, что ли? Вот ты, Кудесник, уморил! Я и не думал, что ты умеешь так шутить!

Кудесник развел руками. Лан шкурой ощущал нарастающее напряжение. На площадку, на которой шел торг, словно опустился купол из прозрачного стекла, и теперь под этим куполом как будто становилось все меньше и меньше воздуха.

– Прежние договоренности утратили силу, – на тонких губах Кудесника появилась легкая улыбка. – Мы больше не ищем беглых гладиаторов. К трем монетам я могу добавить связку арбалетных стрел, черный порох и мешок сухарей.