скачать книгу бесплатно
– Как бы там ни было, только охотник провёл рыцарей по лесам – болотам, но кабанов они так и не обнаружили. Зато, когда вернулись к замку, увидели, что ворота – заперты!
– Этого и следовало ожидать! – промолвил Теодор. – Меньше надо было бесчинствовать! Но, как же клятва епископа?
– Вот и тевтонцы задали тот же вопрос Трясущейся Голове. А он им ответил, что замок по-прежнему открыт… для неба… Но – не для поля! Ха-ха-ха!!!
Под дружный смех компания опустошила кубки.
– Малыш Якоб, поведай нам, как тебе служится у Пельшица? Он гоняет тебя по лесам и полям, как епископ – тевтонских кавалеристов!
– Что поделать, уважаемый герр Хеллике. Я счастлив, что у меня именно такая работа. Кстати, не слышали ли вы, господа, о некоем лесном духе Франце? Люди поговаривают, что он… причастен к исчезновению моего отца…
На некоторое время за столом воцарилась тишина.
– Видишь ли, малыш Якоб, – ответил Хеллике. – Кёнигсбергская земля полна загадочных и таинственных явлений. Когда только возник сам Замок, то сразу же родилась и легенда о волчице Герре… История это давняя, но я её расскажу, если мои друзья позаботятся о полноте этого кувшина, – он кивнул на сосуд, который только что освободился от вина.
– Так вот, – продолжил он, когда кувшин опять радовал его душу своей полнотой. – Когда началось строительство Замка, были уничтожены вековые деревья, гнездовья птиц и логова диких животных, а также – некоторые святилища пруссов. Люди и звери перестали сюда захаживать, и только старая волчица Герра приводила на восточный склон горы свою стаю, и с безопасного расстояния наблюдала за людьми. Не ведавшие страха крестоносцы уверяли, что это – вудлаки, то есть духи прусских колдунов, оборачиваются волками. И тревога поселялась в сердцах отважных рыцарей, когда их взор обращался на восток.
Однажды, зимой, а в тот год она выдалась особенно лютой, волки стали нападать на всё живое. Из логова Герры, а оно располагалось как раз на востоке от Замка, всё чаще доносился леденящий душу вой. Её огромные следы на отлогом склоне Королевской горы всё чаще пестрели на снегу. А однажды, когда уже вечерело, большая стая волков подошла к самому Замку. Стража заметила их и решила приманить поближе. На расстояние арбалетного выстрела. Они бросали мясо на снег, а голодные волки, среди которых было много щенков, оказались у самых стен… Затем началась бойня. Солдатам было весело. Они сложили под стенами Замка целую гору из матёрых волков и волчат… И тогда ужасный вой разнёсся по всей округе… А потом наступила ночь…
– Это всё правда? – спросил Якоб, пока старик прочищал своё горло глотком вина.
– Скорее всего, да. Насколько я знаю тевтонцев и волков.
– И что же было дальше?
– Волки окружили Замок и попытались прорваться внутрь.
– Настоящая осада, – заметил господин Кулль.
– Да, крепкие ворота едва сдержали их натиск. Волки исцарапали когтями стены Замка… крест-накрест. Всю ночь в Замке никто не спал. Горели свечи и факелы, людей объял настоящий ужас. Едва рассвело, рыцари увидели Герру. Она необъяснимым образом пробралась во двор Замка. Но никто не осмелился пустить в неё стрелу, никто не напал на самку зверя. Напротив, открыли ворота и выпустили её… А потом… Много дней после этого, неподалёку от Прегеля, люди находили убитых рыцарей. Одни были разорваны на куски, у других – выедено лицо… Кто-то вмёрз в лёд, а от кого-то осталась одна лишь одежда… Рыцари решили, что им мстят вудлаки…
– А что волчица? – спросил потрясённый рассказом Якоб.
– Её больше никто не видел. Но следы Герры неоднократно появлялись вблизи Замка.
Якоб почувствовал, что он уже согрелся. Но покидать уютный кабачок ему совсем не хотелось.
– А что всё-таки известно про Франца? – спросил он, откусывая кусок хлеба.
– Это – сказки, – заявили братья-кузнецы. – По всей Германии ходят слухи, но никто его не видел…
– Не скажите, – неторопливо проговорил старый портной. – Слухи слухам – рознь.
– Его ещё называют Чёрным Францем, – заявил Кулль. – И он похищает тех, кто находится в родстве с ведьмой!
– А зачем?
– Никто не знает, – ответил Хеллике. – Поговаривают, он делает из людей своих слуг. Точнее, слуг леса… Кому-то они загоняют дичь, кого-то наоборот, отваживают или заманивают в чащу… А иного – придавят деревом или заведут в болото…
– Так что, будь осторожен, дружище Якоб, – усмехнулся рыбак. – Ты ходишь по лесам в поисках кореньев и трав. Как бы и тобою не заинтересовался старина Франц…
– Господь не допустит, – пробормотал юный лекарь. Он почувствовал, что у него начали слипаться глаза. – Пожалуй, я пойду…
Глава 2. Тамплиер
Под свою аптеку доктор Пельшиц определил подвальное помещение. Оно было разделено на две половины: в первой хранились уже готовые лекарства, во второй находилось оборудование для их изготовления. Каждое утро Якоб надевал фартук, спускался туда и принимался за работу. Он растирал в ступке высушенные листья, семена и коренья, делал отвары и настойки, соблюдая при этом необходимые пропорции, особенно, когда в ход шли такие «опасные» травы, как ландыш, клещевина или белладонна. После обеда он, тщательно потерев руки морским песком, помогал доктору в приёме больных: учился самостоятельно накладывать деревянные лангеты на сломанные конечности, ушивать раны, распознавать по зрачкам, цвету кожи и испражнениям, от чего страдает пациент.
– Болезнь никуда не спрячется. То одним, то другим боком она обязательно проявит себя. Для врача главное – вовремя заметить её признаки и поставить правильный диагноз. Absque omni exceptione![4 - Без всякого сомнения (лат.).] – говорил наставник.
Сырое и туманное утро 2-го октября принесло неожиданный и не очень приятный сюрприз. Ещё не было и семи часов, как в дверь врача уже стучали кулаком.
– Господин доктор, откройте, ради всего святого!
Привезли тяжелораненого. Высокий парень в кирасе и с алебардой, сопровождавший телегу с раненым, объяснил лекарям, что стража при смене караулов обнаружила недалеко от Лавочного моста мужчину со следами серьёзных побоев.
– Возможно, это один из япперов, повздоривший с ремесленниками из Альтштадта, —предположил он. – Неплохо досталось, бедняге, Господь – свидетель.
Но, судя по одежде, на простого горожанина незнакомец явно не походил. Хоть его кафтан был испачкан и разорван, а сквозь дыры просматривалось голое тело с синяками и ссадинами, но была видна и искусная выделка материи, и дорогая ткань. Только один плащ чего стоил! Такой плащ, несомненно, был бы к лицу настоящему рыцарю.
– Заносите в дом, – приказал доктор, послушав сердце раненого и убедившись, что его пациент ещё дышит. – Якоб, примочки и сборы для остановки крови! Если бы его доставили хотя бы пару часов назад, шансов на спасение было бы гораздо больше! А теперь будем уповать только на Пресвятую Деву Марию! – Пельшиц перекрестился.
Якоб, как всегда, был расторопен. Лишь только раненого положили на стол и с большой предосторожностью сняли с него облачение, он уже стоял рядом, держа в руках необходимые лекарства. Пельшиц наложил на шею, где виднелась глубокая рваная рана, тампон из чистой ткани и, аккуратно, но сильно, придавил его сверху своей ладонью.
– A prima facie[5 - На первый взгляд (лат.).] – создаётся впечатление, что его сбила лошадь, – пробормотал доктор. – Гляди, малыш, эта рана, хоть и обильно кровоточит, но не смертельна. А вот грудь… пострадала значительно сильнее. Похоже, по ней нанесён мощный удар. Сломано, по меньшей мере, пять рёбер. Огромный кровоподтёк! Но, что послужило причиной? Дубина разбойника или лошадиное копыто? А, может, чей-то рог?.. Осторожно, Якоб. Любое движение причиняет несчастному невыносимые страдания… Настойку из болиголова приготовил?.. Молодец!
Омывая водой лицо и грудь новому пациенту, Якоб наткнулся рукой на странный крест, висевший на шее пострадавшего. У креста были две поперечные перекладины.
– Это — лотарингский крест, – отчего-то шёпотом произнёс Пельшиц. – Правом на его ношение пользуются исключительно рыцари тамплиеры. Значит, наш раненый – тамплиер? Но этот Орден уничтожен более ста лет назад…
Вошёл стражник. Он принёс головной убор раненого незнакомца, его сумку и шпагу в ножнах.
– Это принадлежит сему господину, – он кивнул на лежащего без чувств пациента доктора Пельшица. – Надеюсь, с помощью Господа нашего он выздоровеет, и эти вещи вновь послужат ему. – Он ещё раз хмуро взглянул на больного, на доктора и его помощника, и вышел во двор.
– Я слышал, – сказал Якоб, – о рыцарях тевтонцах, об иоаннитах, о храмовниках…
– Тамплиеры – это и есть храмовники. Их орден был полностью разгромлен королём Филиппом Красивым при содействии папы Климента V. Это давняя история, – продолжал он, вытирая ветошью испачканные кровью руки. – Многие рыцари попытались сбежать из Франции, и, хотя указом папы и короля было строго-настрого запрещено оказывать им любое содействие, некоторым всё же повезло: их пропустили в Англию, Германию, Польшу… Они разбрелись по всей Европе, притаились, но, видимо, каким-то образом поддерживают связи друг с другом. Да и сам Орден, весьма возможно, уже тайно… возродился… А наш пациент, боюсь, скоро распрощается с этим миром, да простит меня Господь за мои слова. К сожалению, наши возможности не безграничны: болезни иногда сильнее врача, – Пельшиц перекрестился. – Мудрый Эпикур сказал: «Не надо страшиться смерти. Когда мы существуем, она еще не присутствует, а когда смерть приходит, не существуем уже мы!»
Марта принесла ещё свечей, в комнате заметно посветлело.
– Орден храмовников, мой мальчик, был чрезвычайно богат, – тихо говорил врач. – Они имели владения по всей Европе, у них был собственный флот, они совершали крупнейшие торговые и финансовые сделки, и не только в Европе. Об их неимоверном богатстве ходило множество слухов. По-видимому, именно это и послужило основной причиной предпринятых гонений на них. Но, их золота так никто не нашёл. Видимо, его успели куда-то увезти и спрятать…
Вошёл Карл Земель, член городского совета Альтштадта, человек важный и слишком тучный для своих тридцати лет.
– Бургомистр спрашивает, каково состояние раненого, доставленного вам сегодня утром, – пробубнил он, даже не поздоровавшись с лекарями. – Есть ли надежда, что он назовёт имя напавшего на него?
– Увы, – развёл руками доктор. – Боюсь, что он уже ничего не скажет. Господь свидетель, что мы делаем всё, что в наших силах, но, взгляните, сударь, у него раздроблена вся грудь. Сломано пять или шесть рёбер… Вскоре он не сможет сам дышать.
Земель брезгливо покосился на пациента и вышел вон.
– Но, вдруг ему поможет эта настойка? – Пельшиц взял в руки пузырёк с тёмной жидкостью. – Болиголов иногда делает чудеса, – и осторожно увлажнил ею грудь пострадавшего. – Пресвятая Дева Мария, помоги несчастному рыцарю…
– Всё-таки странно, богатый человек, видимо, дворянин… даже без кольчуги, вооружённый одной лишь шпагой…
– Это – шпага-фламберг.
– …вышел пешком из Кнайпхофа… или следовал в Кнайпхоф… Возможно, у него была лошадь?
– Похоже, что так. Взгляни, мой мальчик, на эти ссадины на его коленях. – Такие обычно получают при падении с лошади…
– А потом она лягнула его копытом…
Пельшиц пожал плечами.
– Может быть, и так. Но обычно, рыцарские кони ведут себя совершенно иначе. А это – рыцарь, уж поверь моему слову…
Действительно, перед ними лежало тело человека, которому едва перевалило за сорок, весьма развитое, мускулистое, со шрамами, которые можно получить лишь в бою… Лицо его тоже было ухоженным: небольшие усики и аккуратно подстриженная бородка только подчёркивали благородство их пациента.
– Сумка его пуста, – заметил доктор. – Видимо, он нёс в ней что-то ценное.
– А крест на сумке…
– Тоже тамплиерский. Об этом говорят расширяющиеся лучи и красный цвет. Да, мальчик мой, этот господин – рыцарь тамплиер. Скорее всего, он выполнял какое-то тайное поручение…
– Но не ожидал опасности…
– Конечно. На улицах нашего города вряд ли кто-то отважится напасть на рыцаря, пусть он даже без доспехов, и вооружён одним лишь фламбергом…
Внезапно, словно судорога пробежала по лицу раненого. Веки его дрогнули, и с губ слетели слова:
– Mala fide…[6 - Неискренне, нечестно (лат.).]
– Он ожил! – воскликнул было Якоб, но Пельшиц знаком приказал ему замолчать. Затем склонился над рыцарем.
– Кто вы, сударь?
Тот тремя выдохами сумел произнести слова, смысл которых едва уловил доктор:
– Кнайпхоф… школа… куклы Магды…
– Кто вы, сударь? – повторил свой вопрос лекарь.
– Передайте… это… – и его правая рука дрогнула.
Пельшиц и Якоб обратили внимание, что кисть правой руки рыцаря была сжата в кулак. Видимо, там, в кулаке, и хранилось нечто, что следовало передать… в какую-то школу на Кнайпхофе.
И в этот момент тамплиер испустил дух…
– Всё… – тихо произнес юноша и сел на скамью, бессильно свесив руки.
С трудом разжав кулак рыцаря, доктор обнаружил кусок янтаря, по форме удивительно напоминающий миниатюрную лошадиную голову.
– Господь свидетель, что мы столкнулись с какой-то тайной, – пробормотал Пельшиц.
Тело рыцаря тамплиера было отправлено в церковь святого Николая. После этого лекарь и его помощник занялись пациентами, скопившимися во дворе дома. Впрочем, особо «тяжёлых» не было, к вечеру поток страждущих иссяк и Пельшиц с Якобом спокойно сели ужинать. Заботливая Марта приготовила им овсяную похлёбку и запечённую курицу. Врач потребовал вина. Он был хмур. Что-то терзало его, это было заметно.
После трапезы, глядя в окно на почерневшее небо, он сказал Якобу:
– Видишь ли, мой мальчик, мне кажется, что рыцарь перед смертью обратился к нам с просьбой. И мы должны выполнить его последнее желание.
– Вы считаете, что он пришёл в сознание только для того, чтобы передать нам свою волю?
– Именно так, клянусь Распятием… Именно так. И мы должны её выполнить…
– Но, мне не ясно, чего же он хотел, сударь?
– Я понял так. На Кнайпхофе есть какая-то школа… Там то ли играют, то ли мастерят куклы… какой-то Магды. Надо передать им этот кусок янтаря и сообщить, при каких обстоятельствах он попал в наши руки… Это всё, на что мы способны.
– Но, что это за школа и как её найти?
– Ещё не поздно, мой мальчик, – с грустной усмешкой произнёс Пельшиц. – Загляни в «Усы сома». Наверняка там найдутся люди, которым что-то известно об этом заведении. А завтра поутру сходи туда и выполни поручение рыцаря… И пусть душа его будет спокойна.
В кабачок Якоб пошёл с неохотой. Он и рад бы повидать своих приятелей, отдыхающих после праведных трудов, да и кружечка пива сейчас была бы как нельзя кстати. Но… не нравилась ему сама затея с поиском какой-то таинственной школы. Да ещё – на Кнайпхофе, где, как известно, колдунов и чернокнижников – хоть пруд пруди. Но, Пельшиц прав: рыцарь перед своей кончиной дал ясно понять: это – его последняя воля. А такую волю исполнить – святой долг всякого истинного христианина. А ежели ты решишь сделать иначе – дух рыцаря непременно отомстит.
В заведении почти ничего не изменилось. Опять пьяные солдаты шумят за дальним столом, снова расторопная девушка, Анна Клигер снуёт меж посетителей со снедью и кувшинами, вновь на своём излюбленном месте расположилась компания приятелей Якоба. Только подслеповатый музыкант что-то играет на лютне в глубине кабачка, да на лавке рядом с портным, кузнецами и пивоваром едва сидит пьяный бакалейщик Томас Цойге, поругавшийся с женой. А рыбак, как понял молодой лекарь, отправился в Фишхаузен за товаром.
– Присаживайся, Якоб. Мы, по милости божьей, отдыхаем, переведи дух и ты с нами, – весело проговорил герр Кулль. – Принеси-ка ему кружку и кувшин пива, – дал он указание Анне.
– Что-то зачастил ты в кабачок, сынок, – насмешливо произнёс Хеллике. – Наши подмастерья каждый день по таким заведениям не бегают!
– Пельшиц – известный добряк, – заметили братья. – А Якоб – толковый помощник. Садись, малыш, выпей пива и не слушай старого зануду!
– Я по делу, – объявил помощник городского врача, усаживаясь на скамью. – А оно заключается в том, что сегодня у нас преставился раненый, который перед смертью объявил нам свою волю… Надо сходить на Кнайпхоф и найти там какую-то школу… Школу кукол Магды… Никто из вас не знает, о чём идёт речь?
– О колдовстве, – перестав улыбаться, ответил Хеллике.
– Почему о колдовстве?
– Потому что такой школы там нет. Кнайпхоф – самое большое убежище чернокнижников и колдунов во всей Пруссии. И если говорят о чём-то непонятном, но расположенном на Острове – будь уверен: речь идёт о колдовстве! Вот послушай легенду о князе Деслау…
Якоб понял, что быстрого ответа на свой вопрос ему не получить. Он взялся за кружку с пивом и покосился на сидящего неподалёку Томаса Цойге. Тот с трудом поднял голову, которая уже готова была скатиться ему под ноги, обвёл заведение мутным взглядом, вновь закрыл глаза и… его голова опять начала склоняться к пузу.
– Старик Деслау умел колдовать, – начал свой рассказ старый портной. – Теперь это ясно даже младенцу. Иначе, как объяснить то, что он в любой битве сражался без шлема и ни один волос не упал с его головы? Меч, копьё, стрела… ничего его не брало…
– Везение, – отмахнулся Кулль. – Мой кузен точно также сражался, и тоже… жив – здоров…
– Не скажи. Другой случай произошел в середине лета. Отправился однажды Деслау из Мемеля в Альдштат. А поскольку спешил очень, то решил следовать самым коротким путём, через залив… И поскакал прямо по Фришес-Хафф![7 - Ныне – Калининградский залив.] А вода держала его вместе с конём, точно самый крепкий лёд зимой!
– И кто это видел? – спросил один из братьев-кузнецов.
