скачать книгу бесплатно
– Да уж. Как быстро летит время.
– Хотя он не всегда выглядел как пенсионер, верно?
– Ага…
Адам достает конфетку «Полли» из кулька у меня на коленях и кидает себе в рот. За те два месяца, что я в Стокгольме, мы встречались с ним всего три раза. Мы оба чрезвычайно занятые люди. Ладно, зачеркнем «мы». Он – занятой человек. У меня тоже есть работа, но, будучи фрилансером, я пользуюсь куда большей свободой – несмотря на статьи, у меня остается полно времени на то, чтобы запихивать в себя чипсы из кладовки Закке и Юнатана, смотреть «Фермер ищет себе жену» и искать в интернете информацию про нового бойфренда Каролины Гюннинг. Девушка может уйти из «Шанса», но «Шанс» из девушки – никогда.
Адам же занят по-настоящему. Он расследует преступления.
Две наши предыдущие встречи проходили примерно по тому же сценарию. С наступлением темноты мы встречались в городе, заключали друг друга в продолжительные объятия и шли в кино. По окончании сеанса заходили куда-нибудь перекусить, выпить по бокалу вина, после чего разбегались.
Но… кто же мы тогда? Друзья? Или мы действительно встречаемся? О боже, он ведь не думает, что обязан видеться со мной? Что он вроде старшего брата, чьим заботам можно перепоручить тяжело заболевшего ребенка?
Я искоса поглядываю на Адама. Сегодня вечером на нем красуется белый вязаный пуловер и темно-синие классического покроя льняные брюки. Ткань красиво обтягивает мощные бедра. Когда я только познакомилась с ним, он всю дорогу ходил в строгом деловом костюме, но, полагаю, осенние стокгольмские холода взяли-таки свое. Теплый свитер – то, что нужно в это время года.
Наши руки внезапно сталкиваются, когда мы одновременно пытаемся зачерпнуть из ведерка последние зерна попкорна. Его горячая кожа касается моей.
– Ой, прости, – шепчу я.
Он улыбается и убирает руку из ведерка. Давая мне взять столько, сколько я хочу. Вот как раз сейчас и могло бы что-нибудь случиться. И я, как ни стараюсь, не могу выкинуть эту мысль из головы. Мое воображение тут же рисует картинку, не менее реальную, чем та, что происходит на экране: здесь наши взгляды могли бы встретиться. Здесь наши губы могли бы приблизиться друг к другу!
Но Адам снова поворачивает голову к экрану. А я запихиваю попкорн в рот и, зажевывая им свое разочарование, продолжаю таращиться на Харрисона с Райаном.
Интересно, а кого бы я действительно выбрала? Все зависит от того, кто останется живым в конце. Было бы крайне печально остаться вдовой в моем возрасте.
* * *
Несколько часов спустя мы сидели, уставившись каждый в свою тарелку с клецками. В этот вечер среды фудкорт «К25» на Кунгсгатан наполовину пустовал. Несколько пожилых женщин в шмотках от Гудрун Шьёдин потягивали красное вино за соседним столиком. Чуть поодаль сидела с гамбургерами парочка бизнесменов и откуда-то сзади доносился смех подростков. Я насадила на вилку нафаршированную салом клецку и обмакнула ее в пластиковую формочку с соусом якинику. Последние полчаса были посвящены обсуждению фильма, который оказался на редкость плохим. Но, кажется, в этом мы с Адамом похожи, потому нам обоим нравятся плохие фильмы. Во время их просмотра можно расслабиться и дать мозгам отдохнуть.
– Как у тебя успехи с «Кровавым следом»? – спросил Адам и сделал глоток пива.
– Неплохо. Во всяком случае, не жалуюсь. Работы, конечно, хватает, но зато интересно.
– И о чем ты сейчас пишешь?
– Только что закончила материал об убийстве Элизабет Шорт. Знаешь про нее?
– Уф, да. «Черный Георгин». Когда же это случилось – в сороковые, кажется? В Лос-Анджелесе, верно?
– Да, точно. В 1947-м.
– Жуткое дело. Да еще эта улыбка, как ее там сейчас называют…
– «Улыбка Глазго», – подсказала я.
Адам вздрогнул, и даже я поспешно сделала глоток светлого.
– Я так выгляжу, когда просыпаюсь по утрам, – пошутила я и скорчила гримасу.
Адам рассмеялся. А я тут же пожалела о своей выходке. Я могла бы так пошутить в компании Закке, но здесь мне, возможно, стоило бы постараться быть чуточку более милой, если я хочу, чтобы этот парень напротив заинтересовался мной. И не давать ему повода думать, будто я выгляжу как искалеченный труп по утрам. Что, согласитесь, не слишком-то привлекательно.
– На самом деле совершенно жуткое убийство, – быстро проговорила я. – Но хуже всего, что преступник так и не был найден.
– Гм, в самом деле. Печально.
Внезапно моя нога соскальзывает с металлической опоры под столиком и задевает ногу Адама. Он улыбается мне. Словно прощает за то, что я его случайно задела. Я подтягиваю ногу к себе и слишком поспешно отправляю очередную клецку в рот. Разве мы не должны сейчас сидеть и флиртовать, касаясь друг друга ногами под столом? Почему мы этого не делаем?
Впрочем, это слишком по-детски. Вместо этого мне нужно сделать что-нибудь по-настоящему сексуальное. Ведь сегодня вечером я хочу отправиться домой вместе с ним, хочу снова пережить ту летнюю ночь. Боже, как же я соскучилась по ней. А он разве не соскучился?
Итак, что бы сделать такого сексуального? Может, с соблазнительным видом облизать палочки для еды? Нет, не годится, уж больно они острые. Того и гляди, какая-нибудь из них непременно воткнется мне в язык. Я смотрю на Адама. Боже, до чего же он сексуален. И ему даже не нужно ничего с собой делать, чтобы быть таким. Это уже заложено в нем от природы.
Я слегка потягиваюсь на барном стуле, на котором сижу. И пока Адам смотрит вниз в свою тарелку, я слегка наклоняюсь, чтобы ложбинка между грудей стала еще более заметной. Вот так я теперь и буду сидеть. Глядя на него томным взглядом и с самой большой в «К25» грудью. Это должно сработать. Одной рукой я слегка отвожу назад свои светлые волосы, как можно более небрежно, и одновременно чувствую, как нечто впивается мне в горло. Клецка, которую я толком не прожевала, застряла где-то в глотке. Вот блин.
Адам отрывается от еды и удивленно смотрит на меня:
– Силла?
Я же чувствую, как мои глаза выпучиваются все больше и больше. Эта проклятая клецка в самом деле застряла у меня в глотке – я едва могу вздохнуть. Я пытаюсь дышать носом, но это так щекотно, что в результате я лишь начинаю лихорадочно кашлять.
– Все… в порядке? – настороженно спрашивает Адам.
Я киваю и машу рукой, мол, не волнуйся.
– Ничего страшного, – выдавливаю я, при этом мой голос звучит как у Терезы Риган из «Изгоняющего дьявола».
Я пытаюсь откашляться, но ничего не выходит. О боже, какой позор. Я вот-вот скончаюсь на месте из-за клецки с салом. Адам хочет встать, чтобы помочь мне, но я толкаю его обратно на стул.
– Я… сама… справлюсь…
Риган разошлась во всю. Адам выглядит совершенно растерянным, и тут я замечаю, как одна из пожилых дам за соседним столиком встает и направляется к нам. Ее туника развевается, как у ангела-спасителя.
– Эй, старушка, как ты себя чувствуешь?
Старушка. Это же надо сказать такое! Ничего более несексуального и придумать нельзя.
– Я…
Теперь мой голос звучит так, словно доносится из загробного мира. Глаза слезятся, и я понимаю, что просто-напросто задыхаюсь. Проклятая клецка. Черт бы ее побрал. Женщина в тунике встает за моей спиной и обхватывает меня своими большими руками за живот.
– Ну-ка, держись, старушка. Сейчас мы от нее избавимся. Раз, два, три!
По щекам побежали слезы, и я моментально взмокла, словно вошла в сауну. И тут женщина проделала со мной некую таинственную манипуляцию, от чего из моего горла вырвался хрип, и вслед за ним из глотки выскочила клецка и попала мне в рот, вот только не в своей первоначальной форме. Склонившись над блестящей от жира бумажной тарелкой, я по кусочку выплевывала ее, словно меня тошнило.
Да уж. Если Адам на такое не клюнет, то я уж и не знаю, что еще ему нужно.
* * *
Когда мы наконец покидаем ресторан, на улице моросит дождь. Я начинаю дрожать и доверху поднимаю молнию на своей белой осенней куртке, в которой больше похожа на сугроб зимой. Я засовываю руки в карманы и смотрю, как Адам под самое горло застегивает свое элегантное пальто.
Какое-то время мы просто стоим и смотрим на дождь. Ему известно, что мне нужно в сторону Стуреплана, где я сяду на красную линию метро и отправлюсь домой в квартиру Закке и Юнатана на Мариаторгет. Сам же он двинет на станцию «Хёторге», где сядет на зеленую линию, по которой доберется до своей квартиры на Фридхемс- план.
– Ну вот… – говорит Адам.
– Ну вот… – говорю я.
– Было очень приятно увидеться тобой, Силла. Как всегда.
– Взаимно.
– Больше не ешь никаких клецок, когда вернешься домой. А то я стану волноваться.
Мои щеки вспыхивают, и я бешено мотаю головой. Он протягивает руку и гладит меня по плечу. Я киваю и улыбаюсь в ответ. Черт, чем мы вообще занимаемся?
– Обещаю, – говорю я.
– В ближайшее время постараемся снова увидеться.
– Обязательно.
Он подходит ближе и заключает меня в крепкие объятия. Наши щеки ненадолго касаются друг друга, прежде чем он снова делает шаг назад.
– Передавай привет Закке и Юнатану, – уже на ходу бросает он, шагая по Кунгсгатан.
– Конечно, они…
Я обрываю себя на середине фразы, потому что понимаю, что оставшуюся часть он, скорее всего, уже не услышит. Внезапно у меня возникает чувство, что он куда-то ужасно спешит.
Я поворачиваюсь в сторону Стуреплана. Мимо меня идут люди, многие из них держатся за руки. Любовные парочки, собравшиеся поужинать в ресторане. Или спешащие домой, где они включат свет и вскипятят чаю, чтобы согреться после прогулки.
На холоде у меня вечно течет из носа.
Начинает основательно подмораживать.
Глава четвертая
Портраш, Северная Ирландия
Когда Элла проснулась, снаружи светило солнце.
Ночной кошмар напомнил о себе. Всю ночь она лежала и ворочалась с боку на бок, но сон лишь временами слегка касался ее, словно крылья бабочки. Ей так и не удалось успокоиться. Что неудивительно. Ведь она впервые ночевала в доме своих ушедших из жизни родителей. В чужом, поскрипывающем, пахнущем сыростью доме.
А тут еще этот человек.
Да, Элла вспомнила про него, стоило ей открыть глаза и прищуриться от яркого света. Мужчина, которого она видела ночью на улице. Незнакомец в черном дождевом плаще и с зонтом в руке. Он ничего не делал, просто стоял, окруженный тьмой, в круге фонарного света. Но Элла могла поклясться, что он глядел в ее сторону. Его взгляд был прикован к окну, за которым лежали и спали они с Патриком.
Но зачем? Зачем кому-то понадобилось заглядывать в чужие окна? Может, это был взломщик?
Заметив мужчину, Элла тут же бросилась к Патрику и разбудила его. Муж по своему обыкновению спал словно тюлень (но сексуальный тюлень), поэтому Элла долго трясла его, пока он не проснулся. «Там снаружи стоит какой-то человек!» — прошептала она ему. Но в ответ Патрик лишь пробормотал что-то неразборчивое и снова провалился в сон. А когда Элла вернулась к окну, незнакомца уже и след простыл. Словно его, как мокрую палую листву, унесло с тротуара ветром. Элла снова легла в постель, но прошло довольно много времени, прежде чем ей удалось достаточно расслабиться, чтобы уснуть.
– Доброе утро.
Патрик внезапно возник в дверном проеме, и Элла резко села на постели.
– Доброе утро, – сказала она. – Вижу, ты нашел душ.
– Да. Но у нас с ним вышла небольшая битва.
– То есть?
– В смысле между душем и мной. Ты знала, что водонагреватель включается через распределительный щиток, который находится прямо под душевым краном? По-моему, вода и электричество – не слишком удачное сочетание, но, кажется, здешний народ явно не загоняется на эту тему.
Элла фыркнула:
– Да уж. Добро пожаловать в Великобританию.
Патрик запускает пальцы в волосы, на его правой руке напрягаются мускулы. Элла разглядывает своего свежеиспеченного супруга, стоящего перед ней в одном лишь белом тонком полотенце, обернутом вокруг широкой талии, и ей неожиданно приходит в голову, как же это все удивительно, что она наконец-то повстречала Патрика. Все мужчины, с которыми Элла прежде встречалась, просто мальчишки рядом с ним. Худощавые, бледные, холеные молокососы. Модельные стрижки и модные футболки. Типичные городские парни.
Если погуглить имя Эллы в интернете, то можно обнаружить множество фотографий, где она позирует на красной ковровой дорожке. Подобных снимков за уже почти двенадцатилетнюю карьеру актрисы у нее накопилось достаточно. Мужчины – точнее, парни – рядом с ней меняются, но все они похожи друг на друга как две капли воды.
А теперь она вдруг неожиданно для себя самой оказалась замужем за медведем гризли. Уроженец Вестероса, чья внешность годится разве что для рекламы бензопил и снюса, и все же при виде него у нее каждый раз перехватывает дыхание. Висящий на его светлой волосатой груди золотой крест поблескивает в лучах солнца. Патрик проводит рукой по черной щетине на лице и подходит к постели.
– Как спалось?
– Неплохо.
Это ложь, и он это прекрасно знает, но еще он знает, что Элле редко удается нормально поспать. Выспаться для нее недостижимая мечта.
– Ну что, пойдем завтракать? Или ты хочешь, чтобы я составил тебе компанию в постели?
И он угрожающе сдвигает брови. Элла смеется. На короткое мгновение мелькает мысль, что довольно странно заниматься любовью в старой постели своих умерших родителей. Что это как-то неправильно. Не по-людски. Но ведь это же всего-навсего самая обычная кровать, к которой она, по идее, не имеет никакого отношения. Широкая постель, залитая лучами солнца где-то в чужой стране. Да и по правде говоря, ей трудно противиться Патрику, когда он стоит сейчас перед ней, только что из душа. К тому же они молодожены. Они же не будут ими вечно.
– Ты уже поставил кофе? – спрашивает она.
Он качает головой.
– Тогда, думаю, завтрак может немного подождать…
Он улыбается и, размотав полотенце, дает ему соскользнуть на пол.
* * *
Над влажным песком с криками носятся чайки. Элла и Патрик бредут по пляжу, каждый с бутылкой воды в руке. Поскольку сейчас октябрь и обычный будний день, туристов в городе не так уж и много. Если уж на то пошло, Портраш словно вымер. Но солнышко все равно пригревает, и это здорово.
– Как насчет того, чтобы сегодня вечером заглянуть в рыбный ресторанчик? – спрашивает Патрик. – Вон в тот, в конце пляжа?
– Звучит заманчиво. Как думаешь, там надо заранее бронировать столик?
– Нет, достаточно просто прийти туда. Городок не производит впечатление многолюдного.
