скачать книгу бесплатно
Я потрогал свое, теперь уже не свое лицо. Это было совершенно не моё лицо, как впрочем, и тело. Этот шрам над правой бровью, откуда он у меня. Я медленно опустился на кровать. Ясно было, что я попал в другой мир и в другое тело, хотя разум сохранил свой. Впрочем, очевидно, что мыслю я и поступаю, как житель того мира, в который я попал, иначе, отчего я стукнул по столу там, в зале, так закричал. Я совершенно не удивлюсь, если здесь я смогу убить человека, что естественно для той эпохи, в которую я попал и совершенно противоестественно для того мира, где я родился и жил. Проше было бы сказать, что я вселился в непонятного мне человека, при этом, оставаясь на второстепенных ролях наблюдателя и этот человек, то есть, получается я поступает согласно своим привычкам и убеждениям. Всё это непонятно для меня. Тут я услышал, что Эббон наклонился ко мне и трогает меня за плечо.
– Мой сеньор, что случилось, на Вас лица нет?
– Послушай, Эббон, ты не мог рассказать мне, кто я такой?
Тот к кому я обратился, выпучил глаза и тихо попятился назад.
Я понял, что вопрос звучит не совсем корректно.
– Должно быть, сегодня я получил тяжелый удар по голове во время сражения и, вдобавок перебрал вина, поэтому я хочу, что бы ты сейчас мне рассказал, кто я такой, какое положение занимаю.
– Как мой сеньор, Вы забыли, что Вы знаменитый Шарль де Беатц, очень богатый вельможа, чьи сокровища и обширные владения не уступают королевским, а также то, что Вы маршал и пэр Франции?
– Нет, я помню это – я встал и нервно прошелся по комнате.
Только сейчас я понял, что говорю не на своем родном языке.
– Понимаешь, Эббон – продолжил я, конечно же, помню все про себя, но просто мне хочется, что бы ты мне рассказал очень подробно обо всей моей жизни, мне было бы приятно.
– Кажется, я понимаю Вас, монсеньер – ответил Эббон, хотя по его лицу было ясно, что он ничего не понимает.
– Вот и прекрасно, тогда рассказывай, всё, что тебе известно про меня.
– С чего же начать, монсеньер?
– С чего хочешь и вот, что скажи мне, женат я или нет?
– Насколько мне известно, нет.
– Продолжай и начни, пожалуй, с того, что скажи мне, в каком мы живём году от Рождества Христова?
После того, как Эббон ответил мой вопрос и начал восхвалять мои подвиги, я окончательно отказался от мысли, что вижу всё это во сне, уж слишком невероятным, он бы был.
Через некоторое время красноватые лучи восходящего солнца проникли в комнату.
– Проведи меня на крепостную стену, Эббон – сказал я.
Последний как всегда молча поклонился и взял со стены факел. Опять мы прошли по многим коридорам, поднялись по нескольким каменным лестницам и оказались снаружи. Ветер холодной волной дунул на меня. Мы стояли на каменной крепостной стене замка. Внизу, кругом насколько хватало взора тянулись леса, перемежаемые кое-где открытыми пространствами. Справа от меня я увидел чудную деревеньку. За ней голубой змеей извивалась река. Сам замок, по всем правилам стоял на горе. Оставалось увидеть город, который он защищал. Я посмотрел назад и увидел его. Город был опоясан стеной с оборонительными башнями. Я насчитал больше двадцати, остальные были невидны из-за предрассветного тумана. В одной из башен были сделаны ворота. Отсюда было видно часть городских построек. Меня поразило дикая беспорядочность застройки города; узкие, кривые улочки, дома, прилепившиеся к самой крепостной стене. Рядом с городскими воротами расположились строения, напоминающие рынок. Сейчас здесь было пусто. Я проследил насколько возможно глазами улицы к середине города. Там темнели очертания какого-то большого здания, должно быть ратуши, так как к её высокому шпилю тянулись все видимые мне здания и сооружения.
* * *
Проснулся при первом блеске зари. Признаться, я лишился всех сил. Вчерашнего слуги не было. Я оделся и подошел к окну. Утренний холод чуть знобил меня. Пальцы мои были влажные и красные, словно обагрены кровью. Длинная оранжевая полоса пересекала небо, словно разрезая его пополам. Со двора доносилось отдаленное эхо каких-то звуков, голосов. За дверью послышались тяжелые шаги, ругань и дверь распахнулась.
В комнату зашел Гастон де Бриен.
– Понапрасну я вчера не доверял людям Антуана де Морвера. Это поистине хищные волки. Если кто – ни – будь в состоянии спасти Францию, то я готов умереть за него. Его люди выступят с нами. Де Бриен посмотрел на меня.
– Да, продолжил он, гулко прохаживаясь по комнате, рассуждая, по-видимому, сам с собой, в родовом замке подлого Жана де Рожеля пировал мой дед, взяв его приступом. Чувствую, что и нам придется побывать там. Камни его часто поливали кровью. Они пропитаны ею и от нее стали черными. Я в восторге от того, что буду пить красное вино на его стенах.
– Да, добавил он, я думаю, что пора подать вино и какую ни будь еду, с тем чтобы обсудить план нашей компании. Нам предстоит много верховой езды.
Де Бриен задумался, наверное, над планом того, что нам надо было сделать. Я посмотрел по сторонам, рассуждая про себя, как бы заказать завтрак.
В это время дверь распахнулась, и вошел слуга в красно-черной одежде с жезлом в руке, как потом выяснилось знаком его старшинства над прочей челядью. Слуга торжественно вступил в зал и посмотрел на меня, видимо ожидая знака. Я кивнул ему головой. Тот час вошли четыре слуги, еду, запах которых мог пробудить аппетит у покойника. Водрузив все на стол они молча вышли.
Де Бриен обратился к дворецкому, который стоял по – прежнему в комнате.
– Передайте сеньорам…, что мы ждем их для совета. Скажите, что за завтраком, на который их приглашает владелец замка, мы должны обсудить детали похода.
Де Бриен посмотрел на меня, желая удостовериться, согласен ли я с его словами. Я кивнул дворецкому, тот молча вышел.
В комнате осталось два человека, которые должны были прислуживать за столом. Я посмотрел на блюда. Мне бросились в глаза огромные куски мяса и чесночная похлебка.
Вскоре дверь опять открылась и несколько рыцарей зашли в комнату. Их звали Робер де Клари, Диас де Бивар и Антуан де Морвер. Гастон де Бриен взглянул на меня, и, встав, обратился к присутствующим.
– Братья мои, вчера мы закончили успешный поход и взяли приступом замок Жана де Рожеля, а труп последнего сегодня жрут собаки. Все сегодня должны были разъехаться по своим вотчинам и занятся своими делами. У тебя Робер де Клари, волнения в твоих землях, крестьяне недовольны и бунтуют и тебе надо усмирить их, – при этих словах де Бриен обратился к де Клари. Я знаю это – продолжил де Бриен. У тебя Диас де Бивар жена вот – вот должна родить и ты быстрее хочешь увидеть наследника, но все это можно отложить, ибо появилась одна важная работа для нас и наших людей.
В зале воцарилась тишина.
– Тарс – родовой замок Жана де Рожеля. Поистине лакомый кусок.
Де Рожель свозил туда отовсюду богатства. Это поистине золотая бочка. Кроме того, это гнездо врага трона и нам надо его разворошить. Антуан де Морвер, сколько у тебя осталось людей.
Антуан де Морвер, к которому были обращены эти последние слова, поднял свою красивую голову
– Я недосчитался многих моих людей после вчерашней битвы, но я готов выставить всех оставшихся у меня людей. Двести мечников и сотню лучников. Это всё, что у меня осталось.
– У тебя ещё было полторы сотни булавоносцев – сказал де Бивар.
– Эти люди были плохо подготовлены, вчерашние крестьяне, половина из них погибла, оставшиеся разбежались.
– Ладно, после этой компании я помогу тебе перевешать это отродье, а теперь, что скажешь ты Диас де Бивар? – сказал де Бриен.
Тот, к кому были обращены эти слова поднялся.
– Готов ли, кто-либо из здесь присутствующих упрекнуть меня в том, что я или мои люди плохо дрались вчера.
Выждав, он продолжил. Из сотни лучников, бывших у меня ещё вчера, я потерял добрую половину. Из двухсот меченосцев у меня осталось около сотни. Я отдаю всех людей под Ваше начало, но сам не могу умереть, не увидев своего сына.
– Хорошо Диас де Бивар, ну а ты Робер де Клари?
– У меня было полторы сотни пикейщиков из которых я потерял около двадцати и пятьдесят арбалетчиков, которые остались все живы. Всех их я передаю под ваше начало, за исключением нескольких десятков, так как сам я хочу сопровождать смертельно раненого Карла де Грейи в его замок.
– Да, я полностью одобряю тебя де Клари. Славный де Грейи был сильно ранен вчера. Позаботься о том, чтобы этот воин ни в чем не нуждался. Что касается меня – продолжил де Бриен, то я выставляю всех, кто способен стоять на ногах. Это две сотни арбалетчиков, полторы сотни пикейщиков и пятьдесят меченосцев. Таким образом, у нас без людей Шарля де Беатца, при этих словах де Бриен взглянул на меня, у нас с Божьей помощью наберется четыре с половиной сотни пикейщиков, полторы сотни лучников, полторы сотни меченосцев и две с половиной сотни арбалетчиков.
– Я выслушал всё это со спокойным лицом, как будто всё это мне было крайне знакомо. Руки мои были скрещены на груди, дыхание было ровное и только разум мой был далек от рассуждений этих людей. Я как будто находился в какой-то оболочке, в другом теле. Как бы в подтверждении тому я тяжело опустил руку на плечо де Бриена и сказал:
– Я беру всех моих людей, оставляя лишь небольшой гарнизон, а теперь на правах хозяина здешних земель и родового замка, прошу разделить со мной трапезу.
* * *
Тот день обещал быть погожим. На обширном дворе замка толпился многочисленный люд. В расшитых шелком и золотом кафтанах, под которыми позвякивали кольчуги, в мягких сапожках из дорогой кожи рыцари держались обособленными группами, надменно поглядывая вокруг. Одни восседали на конях, положив руку на эфес вложенного в ножны длинного меча со стальным обоюдоострым клинком; другие стояли, опершись на деревянное копье с железным наконечником в виде ромба. Это были богатые рыцари типа Гастона де Бриена или Робера де Клари. Были рыцари и попроще. Далеко не у всех имелись конь и кольчуга, зато у многих поверх кафтана поблескивал легкий металлический панцирь; у иных туловище закрывали кожаные латы, а ноги – такие же наколенники, или поножи. Эти рыцари тоже были при мечах; кое –кто был абсолютно в полном снаряжении, в шлеме, с выгнутым круглым или треугольным щитом, покрытым металлическими пластинками на как потом я убедился деревянном, обтянутом кожей основе. Основу составляли простые войны. Их лица бороздили морщины, на худых телах болтались рубахи из грубой шерсти или холста и широкие кожаные или холщовые штаны. У одних из них за спиной висел лук или арбалет, другие были вооружены копьём или булавой. Переминаясь с ноги на ногу, войны толпились поодаль от рыцарей.
Нетерпение толпы усиливалось и вдруг, когда я во главе рыцарей: Гастона де Бриена и Робера де Клари вышел на крепостную стену, все подняли вверх оружие и начали им потрясать, сопровождая это действие бешеным ревом.
Движением руки Гастон де Бриен потребовал тишины. Когда шум голосов смолк, последний обратился к толпе. Что говорил де Бриен я не запомнил, я ещё не совсем привык к картинам этого мира, поэтому жадно запоминал то, что видел. Собственно основной смысл его речи мне был ясен; де Бриен обещал в случае взятия замка де Рожеля, богатую добычу, что, конечно же, возымело свое действие. Собственно основным занятием всех этих людей и была война, так что все присутствующие встретили ликованием сообщение о новом походе.
Я же продолжал пребывать в некотором оцепенении; везде чувствовался, щемящий душу воздух прошлого, навсегда умершей для всех моих современников, кроме меня.
На следующий день собранное войско выступило из замка и довольно быстро углубилось в высокий густой лес. У кромки леса я оглянулся на странный замок, увижу ли я его вновь? Я не знал это, как не знал то, что готовит мне дальше тот, кто втянул меня в эту фантастическую игру.
Разумеется, что я оказался прекрасным наездником, хотя никогда в своей жизни не сидел на коне. Подобные вещи, как и то, что я прекрасно владел мечом и арбалетом меня уже вовсе не удивляли. Поразило меня другое. Прежде всего, это то, как изменилась природа за это время. Если в моем мире леса выглядели островками среди огромных пространств, освоенных людьми, то сейчас вся местность, по сути, была одним непроходимым лесом, тянущимся на сотни километров. Изредка на пути нам встречались небольшие, далеко разбросанные друг от друга деревеньки и хутора. Они стояли на стыке лесов и полей, как правило, на маленьких лесных речушках. Лес, да ещё и вода кормили, поили, одевали этих людей.
Вечером первого дня мы вышли из леса к довольно большой деревне, принадлежащей как выяснилось позже убитому Жану де Рожелю. Гастон де Бриен и я разместились в местной харчевне. Робер де Клари и Антуан де Морвер остановились в доме настоятеля местного монастыря. Я сидел возле самого очага, так как к ночи с болот, окружающих это селение, поднялся холод. Рядом за столом сидел Гастон де Бриен. Около моей правой руки стояла большая кружка с элем, и я время от времени делал большие глотки. Де Бриен снял с головы шлем с забралом и опустил голову на руку. В дальних углах комнаты расположились войны – человек двенадцать; одни из них караулили у двери, другие спали на скамьях. Местный староста стоял перед Гастоном де Бриеном.
– Слушай моих повелений, хозяин – говорил де Бриен, вот перед тобой сидит твой новый хозяин, Шарль де Беатц – при этих словах де Бриен указал на меня. Если ты и жители селения не захотите признать это, то тебе не поздоровится. Вы все провинились, так как подчинялись врагу трона Жану де Рожелю.
– Славный рыцарь, – сказал хозяин, – я готов присягнуть на кресте, что я подчинялся де Рожелю только по принуждению. Нет, достойный рыцарь, я не люблю этот проклятый род де Рожель. Мне по сердцу могущественные рыцари вроде Шарля де Беатца. Спросите кого угодно, – все скажут, что я всегда стоял за род де Беатц.
– Может быть, – глухо проговорил де Бриен, однако меня интересует ещё кое-что. Скажи-ка мне, сколько людей охраняют замок Тарс и под чьим руководством?
Этот вопрос де Бриена смутил меня. Я сделал ему знак, чтобы он наклонился ко мне.
– Мы разве находимся недалеко от замка? – тихо спросил я.
– Завтра к полудню мы будем у его стен – также тихо ответил де Бриен. Тут я вспомнил, что уже в этот период среднее расстояния в Европе между населенными пунктами: городами, деревнями, замками составляло в среднем не более двадцати километров. Поэтому конечная цель нашего похода и была достигнута практически за один день.
Хозяин, видя, что мы переговариваемся, замолчал.
– Так, ты не ответил мне, милейший – продолжил допрос де Бриен.
– Замок великолепно укреплен, там находятся прекрасно обученные войны под руководством рыцаря Жиля де Бодрикура.
В это время послышался шум, и дверь с треском открылась. В дом ворвался здоровенный детина, на котором в буквальном смысле висело двое воинов.
Тот час управляющий скорчил испуганную гримассу и даже пригнулся слегка от страха.
Здоровенный парень стряхнул с себя войнов и огляделся.
– Что здесь происходит? – спросил Гастон де Бриен, который всё это время оставался совершенно спокойным и даже не изменил позу.
Один из войнов, срывающимся от усталости голосом сказал.
– Монсеньер, мы с Гийомом стояли на своем посту – при этих словах говоривший кивнул на второго война, который тяжело дышал, как это образина выскочила из леса, словно дикий зверь и рванулась сразу сюда, мы толком понять то ничего не смогли.
Гастон де Бриен посмотрел на огромного парня, который даже не запыхался.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Друзья называли меня Голиафом – сказал он таким низким голосом, что нечто вроде гула послышалось в комнате.
После паузы, во время которой все присутствующие разглядывали гиганта, последний спросил, устремив взгляд на меня.
– Монсеньер Шарль де Беатц, если я не ошибаюсь?
– Как ты узнал меня? – ответил я.
– По Вашему красно – черному щиту, который лежит рядом с Вами, а также плащу такого же цвета, который одет на Вас.
– Я слушаю тебя.
– Правда ли монсеньер, что Жан де Рожель убит?
В это время управляющий этой деревни и хозяин харчевни выскочил из за спины де Бриена и закричал.
– Уважаемые рыцари, прикажите немедленно связать и повесить этого человека, это лазутчик Жиля де Бодрикура из замка Тарс, я узнал его.
Тот, кто назвал себя Голиафом медленно повернул голову и, увидев кабатчика, пришел в неожиданную ярость, он, было, рванулся в сторону последнего, но с полдюжины войнов, окруживших здоровяка, тот час набросились на него со всех сторон и повалили на пол.
– А ты должно быть и в правду шпион – сказал де Бриен медленно поднимаясь.
В глазах скрученного па полу парня блеснули слезы отчаяния. Он посмотрел на де Бриена и перевел свой взгляд на меня.
– Позвольте мне рассказать, что привело меня сюда, а уж потом можете лишить меня головы.
– Я слушаю тебя, друг мой – сказал я и сделал знак, чтобы войны отпустили лежащего.
Голиаф, тяжело дыша начал рассказывать. Вот его история:
– Монсеньер, дело в том, что я был здешним кузнецом. У меня была девушка, которую звали Марго. Мы с ней договорились уже о женитьбе, я даже присмотрел холм с пологим скатом, смотревшим в сторону солнца. Ах, какой славный виноград бы там вырос, а землю между домом и ручьем я перекопал бы под огород. Сторож монастырских ворот обещал дать мне огородных семян, и у нас была бы своя репа и горох. В кузне у меня уже давно было припрятано двенадцать серебряных монет. Я долго собирал их, и нам хватила бы их на кур, поросят, а может быть и на корову.
Однако все мои мечты рассеялись, как дымок над монастырской кухней. Отец Марго должен был внести управляющему для сеньора де Рожеля очередной оброк: пять куриц, пятнадцать яиц, мешок муки и заплатить две медные монеты, а ещё отдать урожай с виноградника, что возле старой часовни в лесу, и, кроме того, изготовит повозку и двадцать жердей для изгороди.
Увы, нам не везло. Лисица утащила всех кур, что были в доме у Марго. Вместо них можно было внести деньги. Но за колеса, что сделал её отец, дали в соседнем селении только шесть медных монет, которые просто нагло присвоил управляющий, заявив при этом, что не может принять их в качестве оброка, так как их слишком мало.
А когда старик привез виноград, колеса и жерди, управляющий в замен недостающей части оброка потребовал тридцать медных монет, что было совершенно непостижимо.
Когда же несчастный спросил, чем он провинился и почему на него вдруг наложен такой огромный оброк, хозяин намекнул на Марго.
Чтобы не умереть с голода мою девушку привели на хозяйский двор. Она поступила в услужение к управляющему.
Узнав об этом, я немедленно отправился сюда к последнему. Зайдя во двор, я узнал, что на ночь у управляющего остановился начальник гарнизона замка Тарс, приближенный Жана де Рожеля, рыцарь Жиль де Бодрикур. Я решил попытаться встретится с ним и рассказать о бесчинствах творимых управляющим.
К моему некоторому удивлению меня пригласили сюда в эту самую комнату. Здесь находились управляющий, настоятель местного монастыря и де Бодрикур. Последний сидел как раз там, где сидите сейчас Вы. Все трое пили вино и были порядком веселы.
Когда я рассказал рыцарю свою историю, последний только рассмеялся мне в лицо. Он велел позвать сюда несчастную. Когда Марго зашла в комнату, то я сначала даже не узнал её, так печально было её лицо. Я не знал ещё тогда, что к тому времени – голос добродушного парня дрогнул, – моя невеста была обесчещена слюнявым кабатчиком. Когда она зашла и Жиль де Бодрикур увидел, что она красива, он подошел к ней и сказал, что хочет полюбоваться всей её красотой. При этих словах он так рванул на ней платье, так что оно разорвалось совсем, а бедняжка упала на пол.
Выдержать этого зрелища я не мог и было рванулся вперед, но стоящие сзади войны повалили меня на пол.
