скачать книгу бесплатно
Винсент с Френни встревоженно переглянулись. Джет не вернулась домой?
– И как это понимать? – спросила мама, указав на масленку.
Масло растаяло и расплылось желтой лужицей. Верный признак того, что кто-то из домочадцев влюблен.
– На меня не смотрите, – сказал Винсент. – Я здесь ни при чем.
– Все равно это бред, – добавила Френни.
– Ты так думаешь? – нахмурилась Сюзанна.
– Мы слишком многое вам позволяли, вот вы и распустились, – сказал отец. – Зря мы вам разрешили ехать в Массачусетс. Да, очень зря. – Он повернулся к Сюзанне. – Я тебе говорил, что все дело в наследственности, и опять оказался прав.
– Может быть, надо позвонить в полицию? – Френни подумала о парне в черном костюме. Она даже не знала, как его зовут и куда они с Джет собирались пойти.
– Только полиции нам не хватало, – сказала Сюзанна. – Нет. Обойдемся своими силами. Ваш отец знает, как справляться с различными отклонениями.
Потрясенный родительским отношением, Винсент принялся торопливо надевать ботинки, чтобы бежать на поиски сестры.
– Джет пропала, и это все, что ты можешь сказать? Что мы ненормальные?
– Я этого не говорила! – возразила мама.
– Именно так ты и сказала, – хмуро заметила Френни и побежала за теплой кофтой, чтобы присоединиться к Винсенту в поисках. Конечно, она винила себя. Ей не стоило соглашаться прикрывать Джет. Но она согласилась и даже напихала подушек под одеяло на кровати сестры – как будто та дома и спит, – чтобы мама ничего не заподозрила, если ей вдруг придет в голову заглянуть к ним в комнату.
– Никуда не ходите! – крикнул из кухни доктор Берк-Оуэнс. – Одной мы уже недосчитались.
Не послушав отца, Винсент с Френни направились к входной двери. Но дверь распахнулась сама собой, и на пороге стояла Джет, растрепанная, запыхавшаяся, с туфлями в руках.
– Ты жива, – сказал Винсент. – Это радует.
– Я не знала, что «прикрой меня» означает «меня не будет всю ночь», – прошипела Френни сквозь зубы. Теперь, когда Джет нашлась, Френни могла позволить себе разозлиться.
– Мы потеряли счет времени, – принялась объяснять Джет. – Мы были повсюду. В некоторых местах я сама не бывала ни разу, хотя живу здесь всю жизнь. Эмпайр-стейт-билдинг. Паром вокруг Манхэттена. Потом мы гуляли по набережной вдоль Гудзона и зашли поужинать в ресторанчик на Сорок третьей улице. Он никогда в жизни не ел копченого лосося! В следующий раз он хочет попробовать китайскую кухню.
– Ты не заметила, как взошло солнце? – спросила Френни, вдруг перестав злиться.
– Не заметила, честное слово. Мы забыли вообще обо всем.
Винсент с Френни переглянулись. Кажется, их сестра не на шутку влюбилась.
– Мы даже не знаем, кто он, – сказала Френни. – Вдруг он маньяк и убийца?!
– Он не убийца! Его папа – священник, а он сам собирается поступать в Йельский университет. Мы познакомились летом, когда гостили у тети Изабель. Вчера он был в Нью-Йорке, на собрании молодежного клуба в Колледже Куинс. Он сказал, что внезапно подумал обо мне прямо посреди собрания и бросил все, сел в метро и приехал сюда. Как будто что-то его позвало.
– Хороший парень, – сухо проговорил Винсент.
– Да, он очень хороший! – горячо закивала Джет, раскрасневшись от волнения. – Он хочет делать добро, хочет помогать людям и менять мир к лучшему, и мне кажется, это достойная цель!
Мама вышла в прихожую, бледная как полотно. Она успела услышать достаточно, чтобы удариться в панику.
– С кем ты гуляла?
– Мама, прости! Я думала, что приду раньше.
– Ты была с мальчиком! Как его зовут?
Джет знала, что надо соврать, но врать она не умела. Она побледнела и прошептала:
– Леви Уиллард.
Сюзанна влепила ей пощечину с такой силой, что Джет ударилась головой о стену. Френни с Винсентом потрясенно уставились на маму. Она никогда не била своих детей. Она не была сторонницей таких методов воспитания.
– Мама! – воскликнула Френни.
– Ваш папа в кухне, и лучше ему ничего не знать. И чтобы я больше не слышала об этом парне. Я запрещаю тебе с ним встречаться, Джет. Ты меня поняла?
Джет молча кивнула. Ее глаза заблестели от слез.
– Если я вдруг узнаю, что ты меня не послушалась, я отправлю тебя в интернат. Ты даже вещи собрать не успеешь, поедешь как есть.
– А что такого? – спросил Винсент. – Она просто не уследила за временем.
– Делай как я говорю. Кстати, вы все наказаны. И уясните себе: вам нельзя никого любить, иначе вы их погубите.
– Но ведь ты вышла замуж за папу, – озадаченно нахмурилась Джет.
– Я отказалась от любви ради нормальной жизни, – сказала Сюзанна. – И хочу, чтобы у вас было так же.
– Ты никогда не любила папу? – спросила Френни.
– А разве не видно? – вставил Винсент.
– Я люблю вашего папу. Не поймите меня неправильно. Просто я не влюблена до беспамятства, и это спасло нас обоих. Рекомендую вам сделать так же. Мы действительно не такие, как все. Это связано с нашей историей, и лучше вам о ней не знать.
– Я уже знаю, – сказала Френни. – Когда мы гостили у тети Изабель, я ходила в тамошнюю библиотеку.
– Есть вещи, которые лучше не трогать, – сказала Сюзанна, обращаясь к Френни. – Больше ты никогда не поедешь к Изабель. – Она опять повернулась к Джет. – А ты забудешь об этом мальчишке. Ты меня слышишь?
– Да. Я тебя слышу. – Джет посмотрела ей прямо в глаза. Она вроде бы подчинилась, но ее взгляд был холодным и жестким. – Я слышу, – повторила она.
Папа крикнул из кухни:
– Можно спросить, что там у вас происходит?
Они быстро переглянулись и пришли к молчаливому соглашению, что папу лучше держать в неведении.
– Ну, слава богу, – сказал он, увидев Джет, когда они все вошли в кухню. – Одна проблема решилась, другая возникла. – Он указал на окно. На подоконнике с той стороны сидел большой черный ворон и стучал клювом в стекло, требуя, чтобы его впустили.
Френни открыла окно.
– Вот ты где! – Она была рада, что он прилетел.
– Господи, Френни, тебе обязательно тащить его в дом? – спросила мама.
– Да, обязательно.
Ворон влетел в кухню и важно уселся на деревянном карнизе для штор, а когда сестры пошли к себе в комнату, устремился за ними.
Джет прилегла на кровать, уныло глядя в одну точку.
– Она никогда не любила папу.
– Она его любит, – сказала Френни, сооружая на письменном столе гнездо из свитеров. – По-своему.
Джет забралась под одеяло и укрылась с головой.
– Нет, так не пойдет. – Френни стащила с нее одеяло и прилегла рядом с ней. – Давай рассказывай.
– Мама ненавидит Леви, хотя совершенно его не знает. Мне кажется, она ненавидит и меня тоже.
– Мы не обязаны слушаться маму, – сказала Френни. – И становиться такими, как она. Она точно выбрала бы осторожность.
Джет закрыла глаза.
– Я и не собиралась слушаться.
Они еще долго лежали, обнявшись, упрямые и непокорные, убежденные, что, если бывают проклятия, значит, должны быть и средства для исцеления любых человеческих горестей.
В ноябре Эйприл Оуэнс приехала в Нью-Йорк, соврав родителям, что ее пригласили в гости к двоюродным сестрам. Она уже поступила в университет и сейчас должна была учиться на первом курсе, но вместо этого работала официанткой в кафе в Норт-Энде. Когда ее приняли в Массачусетский технологический институт, родители искренне удивились – они и не знали, что у них такая умная дочь, – но Эйприл взяла академический отпуск, желая заняться другими делами. Наступали интересные времена, назревали волнующие перемены, и жалко было бы все пропустить, погрузившись в учебу. Джон Кеннеди, сенатор от Массачусетса, победил на президентских выборах. Красивый, статный, улыбчивый, он дал людям веру в будущее. Я хочу вас уверить, что посвящу каждую частицу своего разума и души долгосрочным интересам США и делу свободы во всем мире.
Эйприл решительно позвонила в дверь нью-йоркского дома Оуэнсов. У нее в кармане лежал мешочек с лавандой, талисман на удачу.
– Смотрите, кто к нам приехал! – Сюзанна Оуэнс попыталась произнести это радостно, но побледневшее лицо все равно выдало ее истинные чувства. На самом деле при виде племянницы она впала в панику. Ей не хотелось нести ответственность за эту упрямую девушку с бунтарским характером, чье влияние могло довести до беды ее собственных детей.
Эйприл проскользнула в дом, словно Чеширский Кот, с непроницаемой улыбкой и единственным чемоданом. Она казалась совсем девчонкой, младше той Эйприл, какой была летом: без макияжа, светлые волосы заплетены в аккуратную косу. Одетая в черное, в сапогах на шнуровке высотой до колен.
– Сюрприз, сюрприз, – пробормотала Эйприл и добавила, глядя на Джет, которую считала подругой: – Хотя ты, наверное, знала, что я приеду.
Все повернулись к Джет.
– И что это значит? – спросил доктор Берк-Оуэнс, вечно искавший неврозы, требующие диагностики. – Вы с Эйприл сговорились?
– Ничего это не значит, – сказала Джет, стараясь замять разговор. Они с Эйприл переглянулись, и Джет пораженно застыла, прочитав мысли кузины. Нет, наверное, она ошиблась. Такого просто не может быть. У Эйприл в голове такой раскардаш, что ошибиться нетрудно.
– Ты читаешь меня, как открытую книгу, – сказала ей Эйприл. – Ты знаешь, почему я приехала.
– Джет? – встревоженно проговорила Сюзанна. После случая с тем мальчиком она каждый вечер проверяла комнату дочери и подслушивала на втором телефоне, если Джет кто-то звонил – вернее, пыталась подслушивать, потому что Джет сразу же клала трубку.
Теперь Джет стояла, глядя себе под ноги, и упорно молчала. Она никогда не выдавала секретов – ни своих, ни чужих, – хотя она знала, почему Эйприл приехала к ним. Если кузина хотела устроить скандал, значит, так тому и быть.
– Значит, будем молчать? – сказала Сюзанна. – Что ж, Эйприл, можешь остаться на ночь, а утром поедешь домой.
– Вы меня выгоняете? – Эйприл не верила своим ушам.
– Твои родители наверняка захотят, чтобы ты быстрее вернулась домой, – сказала Сюзанна. – Я им позвоню.
– Если кто-то и может понять, почему человек хочет сбежать из Бостона, так это вы, тетя. Насколько я знаю, мы с вами – одного поля ягоды. Мы не любим, когда нам указывают, что делать. Я слышала, вас отправляли в две школы-интерната, а потом вы сбежали в Париж и отказались от той себя, кем вы были.
Сюзанна уже не скрывала свою неприязнь к этой дерзкой девчонке.
– Милочка, ты еще очень юная, – холодно проговорила она. – Поэтому я прощаю тебе твою грубость. Можешь остаться на завтрак.
Сестры устроили Эйприл в пустующей гостевой комнате, тесной холодной коморке, куда помещались только кровать, тумбочка и крошечный, почти игрушечный комодик. Раньше, когда в доме жили другие люди, это была комната для прислуги, и спавшая здесь кухарка каждую ночь заливалась слезами. Потеки тех давниших слез виднелись на полу до сих пор.
– А где Генри? – спросила Джет.
– Родители все-таки его убили. Сказали, что он случайно наелся крысиного яда, но я им не верю.
Эйприл устало прилегла на кровать и закрыла лицо локтем. При всем ее показном равнодушии к чужому мнению ее все же задело, как к ней отнеслись в этом доме.
– Ваша мама меня ненавидит, – сказала она.
– Наша мама слишком хорошо воспитанна, чтобы ненавидеть, – сказала Френни. – Она не одобряет.
Пробравшийся в комнату ворон пронзительно каркнул.
Эйприл открыла глаза.
– У тебя есть фамильяр, – сказала она Френни. – И ваши родители его еще не убили?
– Это не фамильяр, – сказала Френни. – Просто найденыш.
– Ладно. Как скажешь. – Эйприл приподнялась на локте и выглянула в коридор. Потом повернулась к Джет. – А где ваш брат? Ушел в лютый загул?
– Он на занятии, – сказала Джет. – Берет уроки гитары. Он всерьез занялся музыкой.
– Значит, пойдет в загул позже. – Пытаясь хоть чуточку приободриться, Эйприл села на кровати и посмотрелась в зеркало. Она заплела косу и слегка тронула губы помадой. Сестры переглянулись. Если они не ошиблись, в глазах их кузины блестели слезы.
– Эйприл, мне очень жаль, – сказала Джет.
– С чего бы тебе ее жаль? – насупилась Френни. – Она приехала без приглашения.
Но вместо того, чтобы выдать в ответ язвительное замечание, Эйприл расплакалась. Правда, тут же взяла себя в руки и вытерла слезы.
– Принести воды? – спросила Френни, тронутая слезами своей противницы.
Эйприл покачала головой.
