скачать книгу бесплатно
– Спарк, будь добра, помоги своей госпоже, пока я поговорю с капитаном. Лант и Пер, мы просим нас извинить.
Спарк уловила невысказанное предупреждение и быстро взяла Янтарь за руку. Лант и Персивиранс уже и так двинулись по палубе, изучая корабль.
– Расскажи мне, как выглядит корабль, Спарк, – беззаботным тоном попросила Янтарь.
Они медленно пошли прочь, Элис последовала за ними, и я услышал, как девушка подробно описывает Янтарь все, что упоминает Элис.
Я обратился к Лефтрину:
– Я не нравлюсь твоему кораблю?
Сам я не ощущал в нем неприязни, но ведь мне никогда прежде не приходилось бывать на живых кораблях.
– Нет. Мой корабль хочет поговорить с тобой. – Капитан скрестил руки на широкой груди, потом, видно, спохватился, что это выглядит недружелюбно, опустил руки и вытер ладони о штаны. – Пройдем к носовому планширу. Там он говорит лучше всего.
Он задумчиво побрел по палубе, я медленно двинулся за ним. На ходу капитан говорил через плечо:
– Смоляной разговаривает со мной. Иногда с Элис. Может, и с Хеннесси тоже. Порой и с остальными, в снах или вроде того. Я не спрашиваю, а он не рассказывает. Он не такой, как другие живые корабли. Он больше себе на уме, чем… нет, ты не поймешь. Для этого надо родиться в семье торговцев. Но вот что я скажу: никогда еще Смоляной не выражал желания поговорить с незнакомцем. Не знаю, что он задумал, но знай: как он скажет, так и будет. Хранители заключили с вами сделку, но если Смоляной откажется тебя везти, так тому и быть. – Он нервно вздохнул и добавил: – Извини.
– Понимаю, – сказал я, но это была неправда.
Чем ближе к носу корабля мы подходили, тем острее я ощущал Смоляной… точнее, Смоляного. И ощущение это становилось все более неприятным. Меня словно обнюхивала собака – большая и непредсказуемая. С оскаленными зубами. Мне захотелось тоже оскалиться или еще как-то выказать готовность драться, но я сдержался. Корабль сильнее надавил на мои стены.
Можешь говорить, сказал я, впустив его мысли в свой разум.
Можно подумать, ты мог не разрешить. Ты ходишь по моей палубе, так что рано или поздно я узнал бы тебя. Что за дракон коснулся тебя?
Учитывая обстоятельства, лгать было бы глупо.
Одна драконица вломилась в мои сны. Думаю, это была Синтара, драконица, которой принадлежит Элдерлинг Тимара. Кроме того, я близко общался с Тинтальей и Хеби. Возможно, вот что ты почувствовал.
Нет. Ты пахнешь драконом, которого я никогда прежде не ощущал. Подойди ближе. Положи руки на планшир.
Я опустил взгляд на планшир. Капитан Лефтрин с каменным лицом взирал на дальний берег реки. Я не мог сказать, слышит ли он нас с кораблем или нет.
– Он хочет, чтобы я положил руки на планшир.
– Тогда мой тебе совет – так и сделай, – буркнул капитан.
Я снова посмотрел на поручни. Они были из серого, тщательно отполированного, незнакомого мне дерева. Стянул перчатки и положил на них руки.
Ну вот же! Я знал, что чутье меня не подводит. Ты прикасался к нему, верно? Ты гладил и чистил его.
Я никогда не чистил драконов.
Чистил. И он считает тебя своим.
Верити…
Я не хотел, чтобы он услышал эту мысль, но корабль ломился в мой разум так упорно, что стены чуть поддались. Я укрепил свои защитные рубежи, стараясь сделать это незаметно от Смоляного. От потрясения сердце отчаянно колотилось. Неужели драконы из плоти и крови воспринимают Верити как дракона, который мог заявить права на меня? Не так давно я отряхнул палые листья с его спины. Выходит, корабль почувствовал это так, будто я его «чистил»? И если драконы считают Верити драконом, то не считает ли себя драконом и этот корабль?
Смоляной задумчиво молчал. Потом сказал:
Да. Тот дракон. Он утверждает, что ты принадлежишь ему.
Над нами громко закаркала Пеструха.
Труднее всего не думать ни о чем. Я погрузился в ощущение прикосновений ветра и созерцание поверхности реки. Больше всего на свете, едва ли не больше, чем дышать, мне хотелось мысленно потянуться к Верити. Коснуться его холодного камня мыслями и душой, ощутить, что в каком-то смысле он прикрывает мне спину.
Корабль вломился в мои мысли:
Он считает тебя своим человеком. Будешь отрицать это?
Я его человек. И сам изумился тому, что это до сих пор правда. Уже очень давно.
Вы, люди, и представить себе не можете, что такое «очень давно». Но я принимаю тебя как его человека. Раз Лефтрин и Элис так хотят, я отвезу тебя в Трехог. Только учти: ты делаешь это по своей воле. Я не вмешиваюсь в дела людей, принадлежащих драконам.
Интересно, как понимать, что корабль «принимает» меня и считает, что я принадлежу каменному дракону? И каким образом Верити отметил меня как своего человека? Понимал ли он, что делает это? Множество вопросов роилось у меня в голове, но Смоляной дал понять, что разговор окончен. Словно затворилась дверь шумной таверны, и я остался один в тишине и темноте. Остаться одному было приятно, но мне хотелось еще о стольком его спросить. Я потянулся, пытаясь нащупать Смоляного, но тщетно. Лефтрин мгновенно почувствовал мои усилия.
Потом капитан ухмыльнулся:
– Все, он с тобой закончил. Хочешь посмотреть, что за койку мы тебе приготовили для путешествия вниз по реке?
– Э… да, с удовольствием.
Его настроение переменилось внезапно, будто солнце выглянуло из-за тучи в ветреный день. Он повел меня мимо рубки к двум угловатым надстройкам на корме.
– Теперь-то они выглядят куда лучше, чем когда мы использовали их в первый раз. Никогда не думал, что Смоляному придется перевозить столько же людей, сколько и груза. Но времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Мало-помалу, и порой слишком неуклюже, но даже житель Дождевых чащоб может измениться. Вот эта каюта будет для тебя, лорда Ланта и вашего слуги. – Он немного помялся, явно борясь с неловкостью. – Конечно, тебя с госпожой лучше было бы устроить в отдельной каюте, но куда тогда девать служанку? Бережны?е девицы не любят спать в кубрике с командой, хотя бояться им у меня на корабле нечего. Просто уединиться негде. Так что вторую каюту мы отвели женщинам. Конечно, не по чину принцу жить в такой тесноте, но лучшего у нас нет.
– Нам просто нужно спуститься по реке, так что я был бы рад даже спать на палубе. Мне и это доводилось.
– А-а-а. – Похоже, у него отлегло от сердца. – Надо будет сказать Элис, а то она места себе не находит с тех пор, как пришло письмо, что нам придется везти вас. «Принц Шести Герцогств! Чем же его кормить? Где он будет спать?» – и так далее, снова и снова. Такова уж моя Элис – всегда старается делать все наилучшим образом.
Он открыл дверь:
– В былые времена эти каюты были всего лишь кладовками для груза. Но вот уже скоро двадцать лет, как нам пришлось устроить их поудобнее. Похоже, твой спутник и слуга еще сюда не заходили, так что можешь выбирать ту койку, что тебе по душе.
Люди, которые подолгу живут на кораблях, знают, как устроиться даже в тесноте. Я был готов к запаху давно не стиранного белья, парусиновым гамакам и щелястому полу. Но свет, льющийся через два небольших окна, играл на сверкающих желтых досках. Вдоль двух стен были укреплены по две узкие койки, одна над другой. Приятно пахло маслом, которым натирали доски. Одна стена была вся в шкафчиках, полках и ящиках, устроенных вокруг окна. Синие занавески были отдернуты, чтобы впустить внутрь свет и воздух.
– Более чудесного дома на воде я и представить себе не мог! – воскликнул я, обращаясь к Лефтрину, и, обернувшись, увидел рядом с ним Элис.
Услышав мои слова, она просияла от удовольствия.
Возле нее стояли Лант и Пер. Щеки мальчишки раскраснелись от ветра, глаза сияли. Он заглянул в каюту, и его улыбка сделалась еще шире.
– Дамам их жилище тоже понравилось, – радостно сообщила Элис. – Что ж, в таком случае добро пожаловать на борт. Можете перенести свои вещи сюда уже сегодня и вообще приходить и уходить когда пожелаете. Команде нужен по меньшей мере день отдыха. Я понимаю, что вы хотите как можно скорее пуститься в путь, но…
– День или два задержки не расстроят наших планов. Дела могут подождать.
– Но Совершенный ждать не может, так что я не смогу дать команде больше полутора дней на отдых, – возразил Лефтрин. Он покачал головой, глядя на Элис. – Мы приходим впритык, чтобы не разминуться с Совершенным в Трехоге. Приливы и отливы никого не ждут, а оба корабля должны придерживаться сроков.
– Знаю, знаю, – сказала она, но на лице ее при этом сияла улыбка.
Капитан приветливо повернулся ко мне:
– Другие корабли ходят вверх и вниз по реке по расписанию, но ни один из них не способен оседлать течение так же ловко, как Смоляной, особенно весной, когда вода высока. Вот когда половодье спадает и река успокаивается, Смоляной и его команда могут славно передохнуть, а на смену нам приходят обычные корабли, не способные чувствовать реку. А пока по весне течение быстрое и вода в главном русле то и дело становится белой и едкой, все эти милые кораблики стоят себе у пристаней, а Смоляной делает всю работу. – Он говорил не столько с сожалением, сколько с гордостью.
– А нам не придется везти еще людей вниз по реке? Не будет ли на палубе слишком тесно? – встревоженно спросила Элис.
– Нет. Я говорил с Харрикином. Если окажется, что кто-то из новичков не в силах выносить бормотание города, он отошлет их на другой берег, пусть дожидаются в Заречье, когда мы придем обратно. Думаю, он надеется, что они найдут там себе работу и осядут, вместо того чтобы сломя голову возвращаться к тому, что оставили на старом месте. – Он пояснил для меня: – Двадцать лет я вожу сюда людей, а потом половину забираю обратно, потому что они не могут тут жить. Из-за этого на корабле вечно полно народу и есть приходится по очереди, потому что места за столом не хватает. Но в этот раз вниз отправитесь только вы, команда и немного груза. Отличное выйдет путешествие, если погода не подведет.
* * *
Следующее утро выдалось ясным и солнечным. Ветер с реки не унимался и не смягчался, но в воздухе уже чувствовалась весна. Я вдыхал смолистый аромат раскрывающихся почек и запах пробуждающейся земли. Нам подали несколько перьев зеленого лука к омлету и жареной картошке на завтрак. Ели мы с хранителями, пришедшими пожелать нам доброго пути. Сильве восторженно сообщила нам, что куры, перезимовавшие в курятниках, как она настаивала, теперь снова стали нестись.
На прощальный завтрак хранители взяли с собой детей и супругов. Многие пришли, чтобы еще раз поблагодарить меня и вручить подарки.
Практичный парень по имени Карсон принес нам полоски вяленого мяса в кожаном мешке:
– Это пригодится вам в пути, только смотрите не подмочите его.
Я поблагодарил его и на миг ощутил общность с этим человеком, как будто у меня появился новый настоящий друг.
Женщина по имени Джерд вручила Янтарь и Спарк по паре сережек:
– В них нет ничего волшебного, но они красивые, а в трудные времена вы сможете их продать.
Она родила на свет девочку, которую я вылечил, но почему-то малышку растили Карсон и Элдерлинг, которого звали Седрик.
– Я души в ней не чаю, но мне не дано быть матерью, – весело объяснила нам Джерд.
Малышка сидела на плечах у Седрика, сжимая пряди его волос в крошечных кулачках, и, похоже, была вполне довольна жизнью. Седрик был полон надежд насчет будущего девочки:
– Она уже начала лопотать. И поворачивает головку, когда мы разговариваем.
Копна медных волос падала девочке на лоб и почти полностью закрывала крохотные уши малышки.
– А еще Релпда теперь понимает, что не так, и поможет нам. Драконы не хотят нам зла, просто не всегда сознают, какими маленькими нам предназначено быть природой.
Королева Элдерлингов принесла нам шкатулку, полную разных видов чая, и с улыбкой вручила ее Янтарь.
– Маленькие радости порой придают сил в дороге, – сказала она, и Янтарь с благодарностью приняла подарок.
К кораблю мы двинулись только в полдень. Наши вещи уже были на борту, но подарков набралась целая тачка, и Персивирансу пришлось катить ее. Татс подарил Перу шаль работы Элдерлингов. Мальчик бережно сложил ее и тихо спросил меня, можно ли будет выслать ее его матери, когда мы прибудем в Удачный. Я заверил, что конечно же можно. Тимара отвела в сторонку Янтарь и вручила ей плетеную сумочку. Я подслушал, как женщина-Элдерлинг снова заклинала ее быть осторожной с Серебром на пальцах.
Потом мы долго прощались на пристани, и казалось, это никогда не кончится, но Лефтрин крикнул, что нам пора отчаливать, если мы хотим хоть немного пройти до темноты. Я увидел, как Алум поцеловал свою девушку и она бегом вернулась на борт и принялась командовать. Лефтрин заметил, что я смотрю на них:
– Скелли – моя племянница. Она станет капитаном Смоляного, после того как я когда-нибудь умру на его палубе и эти доски впитают мои воспоминания.
Я удивленно поднял брови.
Капитан Лефтрин поколебался, потом рассмеялся над собой:
– Теперь уже не секрет, как все устроено с живыми кораблями. Живые корабли и семьи, владеющие ими, тесно связаны. Дети рождаются прямо на борту, становятся матросами, а потом и капитанами. А когда они умирают, то все, что они помнят, переходит к кораблю. Наши предки продолжают жить в наших кораблях. – Он непонятно усмехнулся, глядя на меня. – Такое вот странное бессмертие.
«Вместо того, чтобы вкладывать воспоминания в каменных драконов», – подумал я. И впрямь странное бессмертие.
Он покачал седой головой и пригласил нас выпить кофе на камбузе с ним и Элис, пока остальная команда готовит корабль к отплытию.
– А вам разве не надо быть на палубе? – спросил его Персивиранс.
Капитан ухмыльнулся:
– Если бы я к сегодняшнему дню не мог полагаться на Скелли, я б уже перерезал себе глотку. Мои ребята любят корабль, а Смоляной любит их. Они почти со всем могут управиться и без меня, так что я могу проводить время с моей госпожой.
Мы не без труда уместились вокруг исцарапанного стола на камбузе. Помещение было тесноватое, но уютное, пропахшее за много лет готовкой и мокрой шерстью. К этим запахам примешивался аромат кофе. Я уже пробовал однажды этот напиток, а вот Пер, едва отпив, удивленно сморщился.
– Ой, да тебе вовсе не обязательно пить его, если не хочешь! Давай я сделаю чай!
И Элис стремительно выхватила у него кружку, перелила его содержимое обратно в кофейник и стала наполнять помятый латунный чайник.
От крохотной железной плитки на камбузе сделалось почти невыносимо жарко, зато уже через несколько минут чайник зашипел и засвистел на огне.
Я оглядел нашу компанию, по-свойски устроившуюся за одним столом. В Оленьем замке Пера и Спарк отослали бы в помещения для прислуги, да и мы с Лантом вряд ли очутились бы за одним столом со скромным капитаном баркаса и его женщиной. Пол будто бы ушел вниз, потом последовал мощный толчок. Пер вытаращил глаза, а у Спарк явно перехватило дыхание. Мощное течение вынесло нас на середину реки. Я наклонился, чтобы выглянуть в маленькое оконце, но увидел только серую воду.
Лефтрин с довольным видом вздохнул:
– О да, вот мы и в пути. Я выйду ненадолго, взгляну, не нужна ли Большому Эйдеру помощь у руля. Он хоть и простак, но человек хороший. Однако нам всем не хватает Сварга. Три года он твердой рукой правил кораблем на стремнине. А теперь он ушел в Смоляного.
– И мы все однажды последуем за ним, – с улыбкой подтвердила Элис. И добавила: – Мне тоже надо выйти, хочу спросить Скелли, где она припрятала последний бочонок сахара. – Она взглянула на Спарк. – Завари за меня чай, когда вода закипит. Заварка в ящичке на полке у окна.
– Спасибо, леди Элис. Я все сделаю.
– О, леди Элис! – Ее щеки порозовели. – Я уже много лет как не леди. Теперь я просто Элис. Надеюсь, вы простите меня, если я забуду в разговоре упоминать ваши титулы. Боюсь, после десятка лет на реке от моего удачнинского воспитания мало что осталось.
Мы все засмеялись и заверили, что нас решительно все устраивает. И это была правда. На борту Смоляного я чувствовал себя куда свободнее, чем в городе драконов.
Порыв ветра с реки залетел в дверь и захлопнул ее за спиной Элис. Мы остались в своем кругу, и Янтарь облегченно вздохнула.
– Как думаете, они не рассердятся, если я выйду на палубу и посмотрю? – сказал Пер. Чувствовалось, как его грызет любопытство. – Мне хочется поглядеть, как работает румпель.
– Ступай, – разрешил я. – Если окажешься у кого-то на дороге, тебе об этом скажут, а если велят убраться, не мешкай. Но скорее всего, они приставят тебя к какому-нибудь делу.
Мальчик встал, и Лант тоже выпрямился:
– Пойду присмотрю за ним. Мне и самому любопытно. Я ходил на лодке с друзьями на рыбалку в Баккипской гавани, но никогда не плавал по реке, тем более такой большой и быстрой.
– Так вы будете чай? – спросила Спарк, потому что из носика чайника как раз повалил пар.
