скачать книгу бесплатно
– Старлинг… – начал я.
– Нет, – непреклонно ответила она, заглянула через мое плечо, взяла за руки и потянула в спальню.
Я совершенно потерял дар речи. Она остановилась возле моей постели и начала расстегивать рубашку. Я продолжал потрясенно смотреть на нее, а она рассмеялась и быстро сняла с меня куртку.
– Не нужно говорить, – предупредила она и, взяв мою холодную руку, положила на свою обнаженную грудь.
В этот момент Ночной Волк плечом открыл дверь и вбежал в хижину; пахнуло холодом. Мгновение он смотрел на нас. Затем встряхнулся, и во все стороны полетели брызги. Теперь пришел черед Старлинг замереть на месте.
– Волк. А я и забыла… Он все еще с тобой?
– Да, мы все еще вместе. Конечно.
Я попытался убрать руки от ее груди, но она удержала мою ладонь.
– Ну, пожалуй, я не против. – Она слегка смутилась. – Но должен ли он… находиться здесь?
Ночной Волк еще раз встряхнулся, посмотрел на Старлинг и отвел глаза. В хижине стало холодно не только из-за открытой двери.
Мясо промерзнет, если я буду тебя ждать.
Тогда не жди, обиженно ответил я.
Он выскользнул в дверь и исчез в тумане. И я почувствовал, как он закрывает от меня свой разум. Ревность? Или такт? Я пересек комнату и захлопнул дверь. И так и остался стоять у порога, встревоженный реакцией Ночного Волка. Старлинг подошла сзади и обняла меня, а когда я повернулся, она уже была совершенно обнажена. Мне не пришлось принимать никакого решения. Наша близость была подобна ночи, опускающейся на землю.
Теперь я начинаю думать, что Старлинг заранее все спланировала. И все же я не уверен. Она вошла в мою жизнь так же легко, как путник срывает придорожную ягоду. Сладкий плод попался ему на глаза – почему бы не полакомиться? Мы стали любовниками, но никто из нас никогда не говорил о любви, словно это было невозможно. Любил ли я ее сейчас, после стольких лет встреч и расставаний?
Размышления на эту тему вызывали такие же жуткие ощущения, какие охватили меня, когда я перебирал предметы, привезенные Чейдом из моей прежней жизни. Когда-то подобные мысли казались мне чрезвычайно важными. Вопросы любви, чести и долга… Я любил Молли, но любила ли Молли меня? Любил ли я ее больше, чем моего короля, и что было для меня важнее: Молли или долг? В юности я мучился над этими вопросами, но со Старлинг я никогда их себе не задавал. До сегодняшнего дня.
И вновь, как и раньше, ответы от меня ускользали. Я любил Старлинг, но не как женщину, а как привычную часть моего существования. Потерять ее было все равно что лишиться очага в доме. Я привык рассчитывать на ее исчезающее и вновь появляющееся тепло. Но я понимал, что должен сказать Старлинг о прекращении наших отношений. Ужас заставил меня стиснуть зубы, и я вдруг вспомнил, как мучительно медленно тянулось время, пока целитель вытаскивал наконечник стрелы из моей спины. Я знал, какая боль меня ждет.
Я услышал шорох одеяла – Старлинг проснулась. Потом раздались ее легкие шаги. Я не повернулся, продолжая наливать воду в чайник. Мне вдруг стало не под силу на нее посмотреть. Она не подошла и не прикоснулась ко мне.
После короткой паузы Старлинг заговорила:
– Значит, Нед тебе все рассказал.
– Да, – ровным голосом ответил я.
– И ты решил разорвать все, что нас связывает.
Я не нашел что сказать.
– Ты сменил имя, но после стольких лет нисколько не изменился. – Теперь ее голос наполнился гневом. – Том Баджерлок такой же ханжа, каким был Фитц Чивэл Видящий.
– Не нужно, – предупредил я ее, имея в виду не тон, а имя.
Мы потратили немало сил, чтобы Нед не знал о моем прошлом. И я понял, что Старлинг отнюдь не случайно произнесла вслух мое прежнее имя.
– Не буду, – заверила меня Старлинг, но я видел, что она всего лишь спрятала кинжал в ножны. – Просто я напомнила тебе, что ты ведешь две жизни и у тебя неплохо получается. Почему же ты недоволен мной?
– Я смотрю на это иначе. Сейчас у меня есть только одна жизнь. И я не намерен вставать на пути твоего мужа. Или ты хочешь сказать, что он знает о моем существовании и ему все равно?
– Напротив. Ему ничего не известно, поэтому он не страдает. И если ты немного пораскинешь мозгами, то поймешь, что это практически одно и то же.
– Только не для меня.
– Ну, довольно долго так было и для тебя. Пока Нед все не испортил. Ты навязал свои жесткие принципы совсем молодому парню. Надеюсь, ты ужасно собой гордишься, вырастив еще одного блюстителя морали, подобного себе. – Ее слова походили на пощечину.
Старлинг принялась быстро ходить по комнате, собирая свои вещи. Наконец я нашел в себе мужество повернуться к ней. Она раскраснелась и даже не успела причесать волосы после сна. На ней была надета лишь моя рубашка, доходящая ей до бедер. Когда я повернулся, Старлинг остановилась и посмотрела на меня. А потом расправила плечи и гордо вскинула голову, словно хотела показать мне, от чего я отказываюсь.
– Кому было плохо от наших отношений? – спросила она.
– Твоему мужу, если бы он узнал о них, – спокойно ответил я. – Нед рассказал мне, что он из аристократического рода. Слухи могут причинить ему больше вреда, чем удар кинжала. Подумай о его чести, о том, что станут говорить о его доме. Не делай из него старого дурака, живущего с красивой молодой женщиной…
– Старого дурака? – Она заметно удивилась. – Я не понимаю… Нед сказал тебе, что он старый?
Теперь пришел мой черед удивляться.
– Он сказал, что твой муж замечательный человек…
– Замечательный, но не старый. Совсем наоборот. – Она улыбнулась гордой и смущенной улыбкой. – Ему двадцать четыре года, Фитц. Прекрасный танцор и сильный, как молодой бык. Неужели ты мог подумать, что я соглашусь греть бок старому лорду?
А я отчего-то именно так и решил.
– Я подумал…
Старлинг вызывающе вздернула подбородок, словно я ее унизил.
– Он красив и обаятелен, ему под силу соблазнить любую женщину. Однако он выбрал меня. И я его люблю – по-своему. Он заставляет меня чувствовать себя молодой, желанной и способной на настоящую страсть.
– А какой ты чувствуешь себя, когда имеешь дело со мной? – невольно вырвалось у меня – и я тут же пожалел о своем вопросе.
Старлинг задумалась.
– С тобой мне спокойно и удобно, – ответила она, ничуть не заботясь о моих чувствах. – Ты принимаешь меня и ценишь. – Она неожиданно улыбнулась, и мне стало больно. – Ты для меня – приключение. Я чувствую себя щедрой – ведь ты получаешь то, что никто другой дать не хочет. И еще кое-что. Я словно певчая птица, навестившая воробья.
– Ты сказала правду, – не стал спорить я и отвернулся к окну. – Но теперь все кончилось, Старлинг. Навсегда. Быть может, ты считаешь, что я веду жалкую жизнь, – но она моя. И я не собираюсь воровать крошки с чужого стола. У меня еще осталась гордость.
– Ты не можешь ее себе позволить, – резко сказала она, откидывая волосы с лица. – Оглянись, Фитц. Ты уже дюжину лет живешь один – и чего ты добился? Хижина в лесу и горстка цыплят. Чем ты можешь утешиться, где найдешь душевное тепло? У тебя есть только я. Возможно, я уделяю тебе лишь малую часть своей жизни, но я – единственный свет, озаряющий твои дни. – Она заговорила жестче. – Крошки с чужого стола лучше голода. Ты нуждаешься во мне.
– Нед. Ночной Волк, – холодно напомнил я.
Она отмахнулась:
– Сирота, которого я привела к тебе, и дряхлый волк.
Пренебрежение, с которым она говорила о них, не только оскорбило меня, но и заставило понять, что мы по-разному смотрим на многие вещи. Быть может, если бы мы постоянно жили вместе, разногласия проявились бы давно. Но перерывы в отношениях не способствовали философским дискуссиям, да и практических вопросов нам не приходилось решать. Мы встречались, когда того хотела Старлинг. Она делила со мной стол и постель, пела и смотрела, как я работаю по дому, но не разделяла моей жизни. Наши мелкие размолвки забывались от одного ее визита до другого. Она привела ко мне Неда, словно он был заблудившийся котенок, и с тех пор мальчик абсолютно не занимал ее мыслей. Нынешняя ссора не только разорвала ниточку, что нас связывала, но и показала, какой тонкой была эта нить. И я чувствовал себя дважды опустошенным. В памяти всплыли горькие слова из прежней жизни.
Шут предупреждал меня: «Она не испытывает подлинной привязанности к Фитцу, ты же понимаешь, ей важно, что она знала Фитца Чивэла и может рассказывать об этом». Возможно, несмотря на прошедшие годы, для нее ничего не изменилось.
Я сдержался и промолчал, но Старлинг приняла мое молчание за сомнение. Она сделала глубокий вдох и устало улыбнулась мне:
– О Фитц. Мы нужны друг другу, хотя сами не хотим в этом признаться. – Она тихонько вздохнула. – Собери к столу. Мне нужно одеться. Нельзя обсуждать такие вещи с утра, на пустой желудок.
На меня снизошли спокойствие и терпение. Пока Старлинг одевалась, я приготовил завтрак. Я понимал, что решение принято. Казалось, слова Неда, произнесенные вчера у костра, задули горевшую во мне свечу. Мои чувства к Старлинг изменились. Мы сидели за одним столом, и она пыталась делать вид, что все по-прежнему, но я размышлял о другом. Вероятно, я в последний раз наблюдал, как она покачивает кружку, чтобы чай побыстрее остыл, или разминает хлеб во время беседы. Я не мешал ей, и она болтала о всяких пустяках, стараясь, однако, вызвать интерес к себе. И чем больше Старлинг говорила, тем сильнее отдалялась от меня. Я смотрел на нее, и у меня возникло странное чувство, будто я о чем-то забыл, что-то упустил. Она по очереди откусывала сыр и хлеб.
И вдруг я все понял – точно холодная капля воды проползла по спине.
– Ты знала, что Чейд собирается меня навестить.
Она на мгновение опоздала удивленно приподнять брови.
– Чейд? Приезжал к тебе?
Я думал, что некоторые навыки позабыты мной навсегда. Способы мышления, которым терпеливо учил меня искусный наставник на заре моей юности. Умение просеивать факты и вновь собирать их, переходя к правильным выводам, минуя бестолковые предположения. Начать с самых простых вещей. Старлинг ничего не сказала относительно сыра. А для нас с мальчиком любой сыр – роскошь, не говоря уже об изысканном лакомстве, которое привез Чейд. Ей следовало удивиться, заметив сыр на моем столе, однако она промолчала. Вчера Старлинг ничего не сказала по поводу бренди из Песчаных пределов. Дорогие продукты не вызвали у нее удивления. Меня поразила и обрадовала быстрота, с которой мой разум охватывал открывшиеся факты.
– Раньше ты никогда не предлагала взять с собой Неда. А сейчас увезла его в Баккип, чтобы Чейд мог поговорить со мной наедине. – Тут мне в голову пришла еще одна мрачная мысль. – На случай, если ему пришлось бы меня убить. Зачем ему живые свидетели?
– Фитц! – укоризненно воскликнула Старлинг.
Но я ее не слушал. Камешки мыслей вызвали лавину заключений.
– Все эти годы ты приглядывала за мной по его поручению, не так ли? Скажи мне. Ты и Баррича с Неттл навещаешь несколько раз в год?
Старлинг холодно посмотрела на меня, ничего не отрицая.
– Мне пришлось их отыскать, чтобы передать Барричу лошадей. Ты же сам хотел.
Да. Мой разум мчался дальше. Лошади послужили прекрасным предлогом для знакомства. От любого другого дара Баррич отказался бы. Но Крепыш принадлежал ему – подарок от Верити. Старлинг сказала старику, что королева прислала еще и Уголька, в знак благодарности за труды на благо Видящих. Я смотрел на свою бывшую любовницу и ждал новых откровений. Она была менестрелем и любила поговорить. Мне оставалось лишь молчать.
Старлинг положила хлеб на стол.
– Когда я бываю неподалеку, то действительно к ним заезжаю. После возвращения в Олений замок, если Чейд знает, что я навещала Баррича, он о нем спрашивает. Он и о тебе задает вопросы.
– А Шут? Тебе известно, где он живет?
– Нет. – Старлинг ответила почти мгновенно, и я ей поверил. Но она менестрель, для нее ценность секретов состоит в том, чтобы их выдавать. И она не удержалась, добавив: – Но мне кажется, что Баррич знает. Пару раз я видела у Неттл дорогие игрушки – Баррич не мог бы их себе позволить. Одна кукла напомнила мне марионеток Шута. А еще я видела ожерелье из деревянных бусинок – на каждой искусно вырезано человеческое лицо.
Любопытная информация, но я не подал виду, что она меня заинтересовала. Потом я прямо задал вопрос, который занимал меня больше всего:
– Почему Чейд считает меня угрозой для Видящих? Только по этой причине он мог меня убить.
Она с жалостью посмотрела на меня:
– Неужели ты думаешь, что Чейд в состоянии тебя убить? И что я могла для этого увезти мальчика?
– Я знаю Чейда.
– А он знает тебя. – Ее слова прозвучали как обвинение. – Однажды он сказал мне, что ты никому не доверяешь до конца. Он говорил, что желание и боязнь довериться кому-то разъедают твою душу. Нет, полагаю, Чейд просто хотел поговорить с тобой наедине и выяснить, как ты живешь после стольких лет разлуки.
Теперь она говорила как менестрель, рассказывающий очередную историю. Получалось, что я поступал жестоко, столько лет избегая Оленьего замка и не общаясь со своими друзьями. На самом деле я лишь спасал свою жизнь.
– А о чем Чейд с тобой разговаривал? – небрежно спросила Старлинг.
Я спокойно посмотрел ей в глаза.
– Мне кажется, ты и сама прекрасно знаешь, – ответил я, но тут у меня оставались некоторые сомнения.
Выражение ее лица изменилось, и я представил себе, о чем думает Старлинг. Похоже, Чейд скрыл от нее истинную цель своей поездки. Она была умна и знала все, что требовалось. Оставалось только дождаться, пока она сделает правильные выводы.
– Древняя Кровь… – задумчиво проговорила она. – Угроза Полукровок.
В моей жизни бывало много случаев, когда я был вынужден скрывать удивление. Но сейчас мне пришлось труднее всего. Старлинг внимательно наблюдала за выражением моего лица, продолжая говорить:
– Неприятности начались довольно давно, а сейчас положение ухудшилось. На празднике Встречи Весны, в ночь Менестрелей, когда все выступают для своего монарха, один странствующий музыкант спел старую песню о принце Полукровке. Ты ее помнишь?
Я помнил. В ней рассказывалось о принцессе, которую унес Одаренный оборотень, принявший форму жеребца. Как только они остались одни, он превратился в человека и соблазнил девушку. У нее родился сын пестрой масти, как и его отец. При помощи предательства и обмана внебрачный сын взошел на трон. Его правление отличалось жестокостью, он взял на службу многих людей, владеющих магией Дара. Все королевство страдало до тех пор, пока не появился его кузен, с чистой кровью Видящих, и не сплотил шестерых благородных сыновей для борьбы с Полукровкой. В день летнего солнцестояния, когда могущество Полукровки ослабло, они напали на него и убили. Злого короля повесили, а потом тело разрезали на куски и сожгли над водой, чтобы его дух унесло подальше от дома и он не сумел найти прибежище в теле какого-нибудь животного. Способ, описанный в старой песне, стал общепринятым в борьбе с Одаренными. Регал был очень разочарован, когда ему не удалось расправиться со мной так же.
– Не самая любимая моя песня, – заметил я.
– Я тебя понимаю. Однако Слек спел ее удачно, ему много хлопали – его голос не заслуживает таких оваций, дрожит в конце каждой фразы. Некоторым это нравится, но на самом деле дрожь означает, что певец плохо владеет голосом… – Старлинг спохватилась, сообразив, что отвлеклась от темы. – В последнее время многие настроены против Одаренных. По Баккипу гуляют дикие слухи. Я слышала, что в одном поселении повесили, а потом сожгли Одаренного мужчину, после чего за четыре дня и четыре ночи у них погибли все овцы. Они падали и умирали в полях. Говорят, что так его семья отомстила за смерть родича. Но когда селяне попытались добраться до родни казненного, оказалось, что те давно ушли. Однако на дверях дома остался свиток с одной лишь фразой: «Вы это заслужили». Были и другие эпизоды.
Я посмотрел ей в глаза.
– Нед рассказал мне, – признался я.
Старлинг коротко кивнула, встала и отошла от стола. Менестрель до кончиков ногтей, она собиралась поведать мне историю, и ей требовалась сцена.
– После того как Слек спел «Принца Полукровку», вышел другой менестрель, очень молодой, – возможно, именно в возрасте крылась причина его глупости. Он снял шляпу перед королевой Кетриккен и сказал, что споет новую песню. Когда юный менестрель заявил, что слышал эту балладу в деревне, где живут Одаренные, по толпе пробежал ропот. До многих доходили слухи о подобных поселениях, но никто не видел человека, побывавшего там.
– Когда установилась тишина, он исполнил балладу, которой мне не доводилось слышать прежде. Мелодию он позаимствовал, но слова были новыми, однако сырыми, как и его голос. – Старлинг склонила голову и задумчиво посмотрела на меня. – Он пел о внебрачном сыне принца Чивэла. В балладе описывались деяния бастарда, предшествовавшие разоблачению позорного Дара. Он даже украл несколько фраз из моей «Башни острова Олений Рог», ты представляешь, каков нахал! В песне рассказывалось, что сын Видящего был благословлен Древней Кровью и королевской – и он не умер в тюрьме. Получалось, что внебрачный сын Чивэла жив и сохранил верность семье отца. Менестрель рассказал, что, когда принц Верити Истина уехал на поиски Элдерлингов, бастард восстал из могилы и отправился на помощь своему законному королю.
– Менестрель нарисовал впечатляющую картину спасения короля Верити, – продолжала Старлинг. – Он спел о том, как оживший герой показал Верити сад каменных драконов, которых можно пробудить ради спасения Шести Герцогств. Ну, по крайней мере в его последних словах присутствовала доля правды. Я глубоко задумалась, хотя к концу баллады менестрель заметно охрип.
Она замолчала, ожидая моей реакции, но я потерял дар речи. Старлинг пожала плечами и язвительно заметила:
– Если ты хотел, чтобы о тех днях сложили песню, мог бы подумать обо мне. Ты же знаешь, я там была. Более того, я пришла туда именно по этой причине. И я гораздо лучший менестрель, чем тот мальчик. – Ее голос был полон зависти и обиды.
– Ты должна понимать, что я не имею никакого отношения к этой песне. Более того, я не хочу, чтобы люди ее слушали.
– Ну, тут тебе не о чем тревожиться, – с глубоким удовлетворением ответила менестрель. – С тех пор я ни разу не слышала той баллады. Она получилась неудачной, мелодия не соответствовала теме, слова неблагозвучны…
– Старлинг.
– Ну ладно. У песни традиционный героический конец. Если короне Видящих потребуется помощь, чистый сердцем бастард, наделенный магией Дара, вернется, чтобы спасти королевство. Когда он допел, одни принялись выкрикивать в адрес менестреля оскорбления, а другие заявили, что он сам обладает Даром и его следует сжечь. Королева Кетриккен велела всем замолчать, но в конце вечера он не получил кошелька с деньгами, как другие менестрели.
Я молчал, не желая высказывать свое мнение. Старлинг не дождалась моего ответа, и ей пришлось добавить:
