скачать книгу бесплатно
Ось времени. Игры разумных
Татьяна Хмельницкая
На далекой планете обнаружен неизвестный науке источник инфракрасного излучения. Образец вещества находится на исследовательском корабле недалеко от Солнечной системы. Я отправилась с экспедицией, чтобы наблюдать за работой прибора, созданного мной для исследования явления. В подарок от возлюбленного я получила свой старый забытый Дневник, в котором полностью описывается все, что начинает происходить во время полета. Мало того, меня начали мучить видения, очень похожие на реальность. Книга содержит нецензурную брань.
Ось времени
Игры разумных
Татьяна Хмельницкая
Корректор Юлия Вишневецкая
Дизайнер обложки Ольга Кандела
© Татьяна Хмельницкая, 2019
© Ольга Кандела, дизайн обложки, 2019
ISBN 978-5-4474-9683-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
– Этот мир не мой, но я его часть.
Июльский полуденный ветер обдал моё лицо и снова стих. Протянув руку к пульту управления для записи видео, я нажала на кнопку стирания записи и начала вновь:
– Я прожила долгую жизнь и…
Откровения не клеились. Наверное, потому что я не знала с чего начать и каким образом преподнести свой рассказ близким людям. Ещё подумают, что я в свои сто десять лет совсем умом тронулась, раз вываливается из меня чушь.
М-да. Чушь. Почему бы так и не начать? Это – чушь, но я хочу ею с вами поделиться.
Снова поднялся ветер. На сей раз, он обнял меня, обдав запахом гортензий и лилий, а затем унёсся следом за облаками по широким зелёным ладошкам листьев. Я расправила несуществующую складку на клетчатой юбке, которую одела сегодня утром, запахнула белоснежную шаль, наброшенную на плечи. Это движение успокоило меня, и я снова вернулась к записи:
– Дорогие мои, сейчас вы услышите полную чушь, в которую и верить-то не стоит, но прошу меня выслушать. Это важно не для вас – для меня. Впервые за долгие годы я решила рассказать правду, какой бы дикой она вам не показалась.
Я немного помолчала, взвешивая произнесённые мной фразы. Как не крути, получалось пафосно, но откровенно.
– Заинтриговала вас? Навела тень на плетень? Тем проще вам будет поверить моим словам: ведь вот уже целый год, как с этой темы снят гриф: «секретно». Да, я не простая штучка, хотя мою жизнь можно разложить на три части, что я и сделаю чуть позже. В первой части ничего примечательного вы не услышите – так, галопом проскочила, а я и не заметила. И по моему разумению, можно было бы перейти сразу ко второй, но…
Я снова замолчала, рассматривая томящийся от зноя сад из своего укрытия – беседки. Сама не понимала себя: для чего тянула время? Следовало, быстрее перейти к изложению, но беда состояла в том, что именно с этим оказалось вышла проблема.
Была – не была: продолжу!
– Знаете, оглядываясь назад, я поняла одну важную вещь – не правильно спешить жить, даже если тебе предоставлен новый шанс. А я спешила, гнала время, потому и пропустила тот момент, когда следовало просто оглянуться по сторонам. Я профукала шанс, даримый мне самой судьбой, но она же наградила мня необычной историей, через которую я прошла. Итак, первая часть… Мало что могла бы вспомнить из тех лет. Всё вокруг меня происходило сумбурно и напряжённо, но удивительным образом стабильно. Особенно и вспомнить-то нечего.
Поправив выбившуюся из причёски седую прядь, я глубоко вздохнула. Мне было тяжело признавать собственные промахи.
– Представьте себе увлечённого человека забывающего обо всём. Я горела на работе, отмечая про себя заслуги других, оттачивая себя и свою ограниченность. В чём? Наберитесь терпения, мои дорогие, я начинаю, а вы уж не будьте так строги ко мне, если услышите сокращённый вариант моего существования, закончившийся ровно в тот день, когда я впервые оказалась в космосе.
Немного помолчала, подбирая следующие фразы.
– Я поняла, с чего следовало начать. Представьте себе неяркое освещение каюты позволяющее расслабиться. Космическое исследовательское судно проплывало в тишине вакуума мимо глыб, летящих в противоположном направлении. Вздохнув, я прошла к постели, взяла Дневник и потрогала его обложку. Шершавая. Совсем непохожая на ту, что мне изначально понравилась. В магазине приглянулась та, что в глянцевом переплёте с красивым пейзажем. Но потом я изменила решение и взяла вот эту – с космическим кораблём. Может это был знак свыше?
Я улыбнулась собственным воспоминаниям:
– Подойдя к койке, плюхнулась на неё спиной, прижав к груди заветную тетрадь – мой школьный дневник. Не будь его, я бы сейчас занималась наукой, и другие события потекли бы иначе. Кто знает…
Часть первая
Глава 1
Однажды я увидела девушку, как две капли воды похожую на меня. Она переходила улицу в неположенном месте, и я обратила на нее внимание. Робот-полицейский остановил незнакомку, чтобы выдать справку о нарушении. Девушка была точной копией меня, вплоть до треснувшего каблука ботинка. Она слушала робота, глядя не на него, а на магазинчик с названием «Реплика». Шатенка получила справку и заспешила внутрь, а я последовала за ней, перейдя улицу по тому же самому пути. Робот и меня остановил, а я боялась выпустить незнакомку из вида. Получив справку, вошла в магазинчик и поискала взглядом девушку. Увы, не нашла, зато купила тетрадь и ручку. Не знаю, зачем я это сделала, но принеся покупку домой, убрала на дальнюю полку в гардеробной.
Через полгода довелось приступить к учебе в школе-интернате для углубленного изучения отдельных предметов. В частности, меня интересовало всё, что связано с роботостроением. Именно эта любовь к науке заставила обратить внимание на меня одного из членов отборочной комиссии. Ему попалась схема придуманного мною аппарата. Я про это ничего не знала, и потому была крайне удивлена, что пришел вызов в середине учебного года.
Отец долго сопротивлялся решению, не хотел, чтобы я уезжала из дома. Зима, новый год… Но маме удалось его уговорить. После дня рождения, который отметили незадолго до боя Курантов, и после поздравлений с пятнадцатилетием отбыла по назначению. Так я и оказалась в заведении за высоким забором и с кучей умников ничем не уступающих мне.
Разбирая вещи в отведенной для меня комнате, наткнулась на тетрадь с космическим кораблём на обложке. Я тогда сильно удивилась, что взяла её, но убрав на полку в шкафу, тут же забыла о ней.
С Марком Светловым мы познакомились на одной из лекций. Сели рядом, улыбнулись друг другу. Он был старше меня, выпускник. Светлые волосы, голубые глаза и мягкая искренняя улыбка Марка покорили моё воображение не меньше Теории относительности Эйнштейна. Марк проникся ответной симпатией, и мы стали общаться.
Специализация, выбранная Марком – математика, нравилась и мне. Я любила обсуждать с ним знакомые теории. Горела рядом, плавилась от удовольствия, когда его взгляд замирал на моих губах во время очередного спора. Конечно, модель дальнейшего развития событий просчитана еще задолго до нашего рождения. Мы не стали прогрессивной парой, втоптавшей в небытие человеческие отношения, идущей собственным путём. Однажды зимним вечером случился поцелуй, что вполне логично.
Мы находились в моей комнате и разговаривали о новом задании, что поручили нам профессора. Форточка была открыта и ветер, что влетал в помещение, слегка шевелил отросшие волосы Марка. Я куталась в теплую кофту и любовалась парнем.
Неожиданно он подался вперед и его губы накрыли мои. Я обняла его и прижалась всем телом. Тогда же и произошел мой первый сексуальный опыт.
До окончания им интерната и до его поступления в университет мы встречались, планировали оставаться вместе и двигаться по жизни рука об руку. Но кое-что произошло, и об этом я узнала последней.
Майский вечер плакал мелким дождем, отчего погода за окном казалась мерзкой. Несколько предшествовавших солнечных дней вселяли надежду на скорое наступление лета. И вот всё пошло насмарку. Я сидела за столом возле окна в своей комнате и билась над очередным доказательством теоремы. Расчет не выстраивался, и я то и дело отвлекалась на бисеринки дождинок на стекле.
Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Марк. Он вымок до нитки. С волос и одежды капала вода. Взглянув на него, я улыбнулась, подбежала, повисла на шее и принялась целовать. Сердце бешено колотилось, но не от любовной агонии. Это было предчувствие, которое пыталась заглушить привычной лаской. Возможно, я просто хотела оттянуть время и узнать о предстоящих переменах позже, насколько это возможно.
Марк гладил моё тело, неистово и страстно целовал, а потом подхватил на руки, отнёс на кровать. Он быстро стянул с себя свитер лег на меня сверху. Я задыхалась от страсти, целовала его шею, покусывала ухо.
– Я люблю тебя, – прошептал Марк, а я остановилась и посмотрела на него. – Я люблю тебя, но хочу, чтобы ты не зацикливалась на этом.
– Как же так… Я… Я тоже люблю тебя.
Слова дались легко, и я поцеловала его в губы, но Марк очень быстро отстранился, прошептал:
– У меня есть теперь работа, и нам нужно расстаться.
Казалось, меня облили холодной водой. Я вгляделась в лицо любимого и спросила:
– Это разве логично?
– Не всё поддается логике. Я люблю тебя, и нам нужно расстаться. Моя будущая работа не предполагает любовных приключений. Прости. Мне лучше уйти.
– Но где такая работа?
– С завтрашнего дня я на службе у государства. Конкретнее – федеральная служба.
Я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.
Контракт с государством… Как это произошло? Почему он раньше не говорил, что собирался работать на ФСБ.
– Но…
Я не договорила, Марк перебил меня:
— Запомни одно, любимая, старайся быть менее талантливой. Гениальность – страшный враг для спокойной жизни.
— Как?
Вопрос прозвучал усечено и глупо, но это всё, на что хватило моих сил. Конечно, я хотела понять, почему на него обратили внимание.
— Моя курсовая работа произвела впечатление не только на профессоров нашего интерната. Множественность, математические выкладки… Помнишь? Оказывается, это интересно правительству.
— Да-а, — только и смогла выдохнуть я.
Мы любили друг друга в ту ночь, стараясь насладиться отпущенным нам временем. Под утро Марк ушел, и увидеться мы смогли только на прощальной пирушке. Ребята подтрунивали над нами, а мы словно слиплись и не могли оторваться, зная наперед, что это последний день, когда мы вместе.
Через три месяца мне пришло электронное письмо от родителей Марка, в котором говорилось о его смерти. Подробности не сообщались, но в конце стояла приписка: «В последнем своем письме наш сын просил вам напомнить о вашем последнем разговоре».
Именно в тот день я сделала в Дневнике первую запись. Я рассказывала о Максиме Король и Юлии Снеговой. Отчего-то не оставила для вымышленного человека имени моей первой любви. Мало того, я полностью описала другого, абсолютно непохожего на Марка парня. Но моё спасение было в том, что я совершенно не помнила об этом.
Однажды вечером меня разбудил мужчина в форменной одежде медицинской службы. Помню, я открыла глаза и спросила:
— Вы кто такой?
— Врач, — спокойно отозвался гость. — Пришел по вызову.
Он был среднего роста, с буйной седовласой шевелюрой и мясистым носом, на котором красовались огромные очки.
— Мне не нужен врач, — сев в постели, бросила я.
Голова раскалывалась, а глаза болели так, словно песком забросали. Я потерла их, но это не помогло. Кожу лица щипало, когда я потерла её ладонями.
Мужчина ничего не ответил, достал небольшой планшет из кармана, включил его на видеозапись, отдал мне. На экране я увидела девушку с грязными растрепанными волосами, покрасневшими глазами, бледным лицом. Она склонилась над столом и что-то писала в тетрадь. Я узнала себя, но не могла поверить в то, что я так выглядела.
Запись была сделана сбоку, и не заметить, что снимали, в теории было крайне трудно. Ужас! Ничего такого не помнила.
Камера приблизила моё лицо. Губы искусаны, на скуле кровоподтёк. Я не реагировала, даже когда обошли стол, за которым я сидела, и фронтально приблизили камеру к самому лицу. Я выглядела сумасшедшей, погруженной в себя, отрешенной от этого мира.
— Кто меня так? — указав на синяк на скуле, спросила я.
— Комендант, — пояснил мужчина, принимая из моих рук планшет и пряча его в кармане.
— За что?
— Как раз для разъяснений я и пришел. Меня зовут Сергей Янович.
Мы долго беседовали с ним, а точнее, говорил он, а мне оставалось слушать. Оказывается я не выходила из комнаты довольно долго. Комендант общежития, мужчина средних лет с большой лысиной на голове, пытался говорить со мной, но я писала дневник, не обращая ни на кого внимания.
Только после того, как у меня попробовали забрать тетрадь, я проявила агрессию. Вскочила и бросилась на коменданта. Я попыталась вонзить стержень ручки ему в шею. Он успел перехватить руку и заломить ее мне за спину. Я согнулась, вскрикнув от боли, а потом стала кричать на него.
— Не прерывай меня, иначе не успею. Я должна написать это. У меня не так много времени. Вы все придурки. Я должна закончить! Еще день! У меня есть только день. Я смогу потом найти его. Я не потеряю, он будет здесь, в строчках, написанных мной…
Комендант отпустил меня, и я бросилась к столу, продолжила писать в тетради. Мужчина закрыл меня снаружи, написал рапорт и пригласили врача-психиатра.
— Что вы писали? – спросил доктор.
— Я не помню, — честно созналась я. — Мне кажется, я спала, и всё это слышать от вас крайне странно.
Я подошла к столу. На нем лежала тетрадь. Я полистала её, заглянула в конец и прочла:
«План в голове созрел моментально. Я вытащила иглу капельницы и поднялась с постели. Подойдя к окну, распахнула его и забралась на подоконник.
Ночь была прекрасна. Звезды осыпали черный полог небосклона, как брильянтовая крошка, и сверкали. Я очень любила это время года, середину августа. Могла наблюдать такую россыпь ежегодно, и она не переставала меня радовать. Эх, как же умирать не охота в такую красивую ночь!
Я сделала шажок.
«Сейчас всё кончится, ? подбадривала я себя. ? Много времени это не займет. Упасть с десятого этажа и остаться в живых – это нонсенс. Мне не будет больно. Только шажок, а там вступят в исполнение приговора законы физики».
? Я сделаю это сразу после тебя, ? услышала я голос сзади.
Вздрогнула и обернулась.
Максим.
Он стоял в дверях и смотрел на меня решительным взглядом.
? Не смей, выйди, ? бросила я.
– Почему? – приближаясь ко мне, спросил Король. – Мне жить тогда станет незачем.
– Нет, ты не должен… Я… Я не хочу в психушку и не хочу мешать тебе. Ты… жалеешь меня и я… я… не могу.
– Ты не права. Я тебя не жалею, я тебя люблю. И если ты слезешь с этого подоконника, обещаю, что ты пожалеешь о своем решении покончить с жизнью. Ты нужна мне, и ты вовсе не больна. Я объясню, если захочешь.
– Но у меня проблемы с головой, – шмыгнула носом я.
– Нет у тебя проблем и, если ты хорошенько подумаешь и вспомнишь все, что было с нами, то поймешь это. А я помогу. Слезай, пожалей мою жизнь, пожалуйста».
Почерк мой, но я не помнила, как написала всё это. Похоже, смерть Марка вызвала помутнение рассудка. С Дневником в руках, я повернулась к врачу и спросила:
