скачать книгу бесплатно
Также в посольство СССР обращались за разъяснениями и поддержкой многие общественные и государственные деятели Венгрии, дезориентированные разгулом реакции и антисоветской истерии.
26 октября госсекретарь (министр иностранных дел) США Джон Даллес публично подстрекательски заявил, что любая страна, которая «порвет с Москвой», может рассчитывать на помощь Америки.
Обманув ожидания Москвы и Микояна, 28 октября Надь объявил о роспуске армии и органов безопасности, отменил комендантский час в Будапеште, выпустил из тюрьмы заключенных, отменил ранее согласованные с советскими военными операции по ликвидации оставшихся главных узлов сопротивления (о которых, как уже о состоявшемся факте, Микоян сообщил в Москву).
Теперь из окон «Ворошиловского особняка» высокие московские визитеры воочию могли видеть и слышать то, о чем на протяжении как минимум трех месяцев Андропов предупреждал Кремль.
А накануне рубежного дня, вечером 27 октября, в неподражаемой восточной манере А. И. Микоян «снял опалу» с советского посла:
– Юрий Владимирович, ты что, нас сторонишься? Обиделся? Ну, разве можно сердиться на старого армянина? Давай работать!
28 октября Микоян и Суслов могли вновь воочию убедиться, что ситуация в Венгрии стремительно ухудшается и советская военная помощь необходима. Но тем не менее в ночь на 29 октября советским частям был отдан приказ прекратить огонь.
Вывод советских частей из Будапешта вызвал небывалый всплеск реваншистских настроений, приведший к многочисленным кровавым расправам на улицах с «нелояльными» лицами, включая коммунистов, известных общественных деятелей, «алашистов» (сотрудников органов безопасности, в том числе рядовых солдат-призывников частей МВД и пограничных войск
Венгерской Народной Республики), а также мародерства, погромов и грабежей. (Картина, увы, знакомая нашим согражданам по событиям 1992–1993 гг., а также опыту «бархатных революций» уже в Киргизии, Молдове, Грузии, Украине в начале двадцать первого века)….
Ободренный этим шагом, 30 октября И. Надь от имени правительства Венгрии потребовал немедленного вывода советских войск с территории Венгрии и заявил о выходе страны из Организации Варшавского договора.
В Москве заколебались, надеясь еще сохранить за собой поле для маневра и рычаги воздействия на Надя. В Будапеште против решения о выводе войск выступили Ю. В. Андропов и М. А. Суслов, в Москве – министр обороны маршал Г. К. Жуков. Решение о выводе поддерживал А. И. Микоян…
В тот же день «повстанцы» захватили здание Будапештского горкома ВПТ и зверски публично расправились со всеми, захваченными в нем…
Но в этот же день В. Н. Казимиров доложил послу обнадеживающую информацию: один из старейших (с 1919 г.!) членов партии просил сообщить «советским товарищам» о разрыве многих членов ВПТ с правительством Надя и стремлении сформировать альтернативное правительство. Это была крайне важная информация о переломе настроений среди членов партии.
30 октября посол Андропов организовал эвакуацию семей остающихся в Будапеште дипломатов, включая и свою собственную…
1 ноября, когда И. Надь предпринял попытку поставить «венгерский вопрос» в ООН, ввел в свое правительство представителей старых буржуазных партий, здоровыми демократическими силами ВПТ и было начато формирование Временного Рабоче-крестьянского правительства во главе с членом ЦК Яношем Кадаром, которое и обратилось к делегации Советского правительства 3 ноября с просьбой оказать военную помощь в подавлении вооруженной контрреволюции.
Стремясь заручиться поддержкой союзников, объяснив им вынужденность и мотивы принимаемого в Кремле трудного решения о повторном вводе войск в Будапешт, сам Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев совершил блицвизиты 2–3 ноября в Польшу, Румынию и Югославию.
В 6 часов утра 4 ноября войска Особого корпуса по приказу министра обороны СССР маршала Г. К. Жукова начали вновь входить в Будапешт и другие крупные города – началась операция «Вихрь».
Через несколько дней в посольстве СССР стали раздаваться телефонные звонки – это главари некоторых мятежных групп хотели оговорить условия своей капитуляции.
7 ноября, когда еще в ряде районов Будапешта шла стрельба, на скромный ужин в посольство прибыли А. И. Микоян, М. А. Суслов и другие высокопоставленные командированные из Москвы лица.
Полностью оставшиеся очаги сопротивления в городе были подавлены только к 10 ноября. А спустя несколько дней в посольство из Москвы прибыла большая группа специалистов для оказания помощи венгерским товарищам в налаживании работы промышленности, снабжения, транспорта и других отраслей народного хозяйства.
Позднее о причинах возникновения подобных кризисов и в отдельных социалистических странах (Чехословакия, Польша), да в самом СССР в 1989 г., столь информированный автор, как бывший первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Ф. Д. Бобков, напишет так: «Лидеры упивались или наслаждались властью, отбрасывая всю информацию об угрозах извне, о процессах в стране, могущих посеять недоверие к властям, нарушить стабильность в государстве. Не только руководители государства были поражены вирусом «непобедимости». Болезнь поразила общество».
Однако указанные нами обстоятельства, внутренние субъективные причины поражения социализма на современном этапе вряд ли могут быть поставлены «в вину» социалистической теории и идеологии. Ибо они знаменуют собой именно разрыв с основными постулатами теории научного коммунизма.
Многочисленным сегодня скептикам и хулителя коммунистических идеалов я предлагаю просто вдуматься в следующие слова одного из признанных на Западе экспертов в вопросах коммунизма:
«Порожденный нетерпеливым идеализмом, отвергавшим несправедливость существующего порядка вещей, он стремился к лучшему и более гуманному обществу, но привел к массовому угнетению. Он оптимистически отражал веру в мощь разума, способного создать совершенное общество.
Во имя морально мотивированной социальной инженерии он мобилизовал самые мощные чувства – любовь к человечеству и ненависть к угнетению. Таким образом, ему удалось увлечь ярчайшие умы и самые идеалистические души, он привел к самым ужасным преступлениям нашего, да и не только нашего столетия».
Прежде чем раскрыть читателю тайну имени цитируемого автора, отметим, что партийно-политическая оценка преступлений и злодеяний 30 – 50-х гг. была уже дана XX съездом КПСС. Однако продолжим прерванное нами цитирование сочинения еще не названного американского автора.
«Более того, коммунизм представлял собой ложно направленное усилие навязать общественным явлениям тотальную рациональность. Он исходил из представления, что грамотное, политически сознательное общество может осуществлять контроль над общественной эволюцией, направляя социо-экономические перемены к заранее намеченным целям.
Так чтобы история уже более не была бы просто спонтанным, преимущественно случайным процессом, но стала бы орудием коллективного разума человечества и служила бы моральным целям. Таким образом, коммунизм домогался слияния посредством организованных действий, политической рациональности с общественной моралью».
Признаемся, что нами цитировалась книга бывшего помощника президента США по национальной безопасности профессора Збигнева Бжезинского, причем ее русскоязычное нью-йоркское издание. Добавим при этом, что Бжезинский, в отличие от большинства нынешних доморощенных «антикоммунистов», отнюдь не отрицал наличия у коммунистической идеи «плодотворных и даже конструктивных аспектов стремления к совершенному обществу» и даже выражал надежду, что уже в XX веке «современные плюралистические демократии сделают их частью своих систем» (Бжезинский 36. Большой провал: Рождение и смерть коммунизма в XX веке. New-York, Liberty Publishing House, 1989, cc.216,241).
«Венгерское восстание» стало не только значительным личным испытанием для Андропова, но и одним из важнейших событий мировой истории пятидесятых годов прошлого века.
Лучше многих информированный о сути, содержании, формах и динамике процесса вызревания социально-политического конфликта в Венгрии, Юрий Владимирович, естественно, не раз впоследствии мысленно возвращался к событиям той поры, ища варианты ответов на возникающие вопросы и проблемы в извлеченных и не извлеченных уроках тех дней. И вследствие этого главной задачей для себя и иных членов руководства стран социалистического лагеря он видел в недопустимости неконтролируемого течения событий, чреватых тяжелыми кровопролитными последствиями, необходимость оперативной выработки и принятия адекватных мер и действий.
И именно этот уникальный личный опыт и являлся подлинным и вполне объяснимым «венгерским синдромом», а не тот якобы «страшный испуг», который, по словам некоторых, писавших о нем авторов, Андропов «испытывал по отношению ко всяким переменам в мире». В чем еще читателю представится возможность убедиться далее.
Без понимания сути этого трудно объективно оценивать многое из того, что имело место в истории XX века, в том числе и в судьбе моего героя.
Добавим при этом, что в ходе «венгерских событий» октября – декабря 1956 г. погибли 720 советских военнослужащих и около 2 с половиной тысяч венгров. При этом недопустимо абсолютно всех из них записывать в «защитников и борцов народной революции», поскольку многие из них были убиты или линчеваны именно этими «защитниками». По приговорам судов в Венгрии были казнены 229 активных участников незаконных вооруженных формирований «повстанцев», около 30 тысяч из них были осуждены, а еще 130 тысяч венгров покинули страну.
И тому, кто захочет упрекнуть Андропова в «приверженности тирании и тоталитаризму», зададим проверочный вопрос: а известно ли им, сколько беженцев, в официальных документах Управления по делам беженцев ООН стыдливо именовавшихся «вынужденными переселенцами», появилось в СССР после известных событий 1991 г.? По данным названного международного органа, в 1992 г. их общее число превышало 6 миллионов граждан бывшего Советского Союза…
Впоследствии в одном из документов ЦК КПСС, датированном 19 декабря 1956 г., подчеркивалось, что в Венгрии «международная реакция во главе с империалистическими кругами США, опираясь на хортистско-фашистские силы и прикрываясь фальшивыми лозунгами «свободы и демократии», организовала контрреволюционный заговор против венгерского народа, используя для этого недовольство значительной части населения, вызванное тяжелыми ошибками, допущенными бывшим государственным и партийным руководством… Венгрия при помощи советских войск разгромила контрреволюционный заговор и отстояла свои социалистические завоевания».
В документе также отмечалось, что является косвенной оценкой роли Ю. В. Андропова, что зарубежные коммунистические партии рассматривают оказанную ВНР помощь в борьбе с контрреволюционным выступлением «как пример выполнения Советским Союзом своего интернационального долга в борьбе с происками империалистической реакции».
Пребывание в перенасыщенном драматическими событиями Будапеште самым непосредственным образом сказалось на семье и здоровье будущего Генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР.
Его жена, Татьяна Филипповна, которая стала невольной свидетельницей линчевания коммуниста на улицах Будапешта, получила нервное потрясение, которое впоследствии многие годы сказывалось на состоянии ее здоровья.
Медиатор[1 - Медиатор (от лат. mediator, от medius) – срединный, в средине находящийся; посредник. Попов М. Полный словарь иностранных слов, вошедших в употребление в русском языке. 1907]
Аналитические и дипломатические способности, проявленные Ю. В. Андроповым в период венгерского кризиса, были высоко оценены советским партийным руководством – Президиумом ЦК КПСС и лично Н. С. Хрущевым по докладам А. И. Микояна, М. А. Суслова, И. А. Серова и Д. Т. Шепилова
В марте 1957 г. Андропову было поручено возглавить только что образованный отдел ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями стран народной демократии, нередко именовавшийся во внутренних цековских документах просто «Отделом ЦК».
Отдел этот должен был заняться реализацией на практике комплекса важнейших задач международной политики, сформулированных в решениях XX съезда КПСС. Фактически – обеспечением мирного соревнования двух социально-политических систем на международной арене, провозглашенного годом ранее XX съездом КПСС. Теперь уже самому Юрию
Владимировичу от имени ЦК КПСС предстояло вырабатывать и реализовывать политику Советского Союза в отношении этих государств.
Позднее сам Андропов отмечал, что «развитие содружества социалистических стран вызвало необходимость выработать принципы отношений между ними, наладить всестороннее сотрудничество, наметить пути становления мирового социалистического хозяйства. Марксистско-ленинские партии совместными усилиями взялись за решение этих насущных вопросов, ответили на них не только теоретически, но прежде всего делом, добиваясь укрепления братской семьи социалистических народов».
Возглавлявшемуся Ю. В. Андроповым Отделу ЦК предстояло воплотить в практику межгосударственных отношений положения и принципы, изложенные в Декларации правительства Союза ССР от 30 октября 1956 г. «Об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими государствами».
Понятно, что немалый личный вклад в решение названных вопросов вносил сам Андропов. Помимо этого он занялся подбором кадров, способных, по его мнению, плодотворно и творчески решать нестандартные вопросы, которые постоянно поднимала и ставила сама жизнь, повседневная практика международных отношений.
В организации налаживания работы коллектива ему помогали и знание дипломатии, полученное в МИДе и в Будапеште, и умение работать с людьми, являясь и организатором совместного труда, и «генератором идей».
Даже географически «зона ответственности» Отдела была велика – Восточная и Юго-Восточная Европа, Китайская Народная Республика, Монгольская Народная Республика, Корейская Народно-демократическая Республика, Демократическая Республика Вьетнам, затем к ним присоединилась и Республика Куба. Отношения СССР с некоторыми из этих странами, в том числе с Албанией, Югославией и Китаем, как известно, были в тот период времени непростыми, как и сама внутриполитическая обстановка в некоторых из них.
Помимо этого, многие из этих государств являлись объектом массированной политической, экономической и пропагандистскоидеологической атаки со стороны капиталистических соседей.
Во многом работу Отдела приходилось начинать с «чистого листа», преодолевая как проблемные «напластования» исторического прошлого, так и агрессивные устремления и подрывные акции спецслужб империалистических государств.
На этой, как и на всех последующих должностях, Андропов показал себя именно как самостоятельный, творчески мыслящий руководитель и политика не как простой и бездумный канцелярист-исполнитель, номенклатурно-аппаратный чиновник.
Об этой отличительной черте характера Андропова работавший с ним Ф. М. Бурлацкий писал, что он «собственно, иначе и не мыслил, кроме как политическими категориями….Это значит, что он рассматривал вопрос с точки зрения государственной политики страны, тех последствий, которые может иметь то или иное событие или решение для ее интересов».
Разумеется, деятельность Отдела ЦК, возглавлявшегося Ю. В. Андроповым, как и вся внешнеполитическая деятельность советского государства, протекала в условиях, жестко задававшихся складывавшейся международной обстановкой, позицией супергиганта капиталистического мира, Соединенными Штатами Америки по целому ряду актуальных международных проблем, а также целями и задачами политики «холодной войны».
Понятно также, что политика США и их союзников и сателлитов в отношении СССР и других стран народной демократии не оставалась неизменной. Эти изменения во внешней политике вызывались как персонально-личностным видением будущего мира каждым американским президентом, целей и приоритетов своей деятельности, так и существовавшими в то время реалиями межгосударственных отношений.
Поскольку внешнеполитические доктрины США накладывали непосредственный отпечаток на цели, организацию и содержание политики, а также на организацию и тактику разведывательно-подрывной деятельности против СССР и стран социалистического лагеря как собственных спецслужб, так и их многочисленных союзников из различных политических и военно-политических блоков, представляется необходимым напомнить читателям о существе господствовавших в тот период времени концепций и подходов к международным отношениям. Этот важный аспект историко-политологического анализа в настоящее время, как правило, игнорируется подавляющим большинством авторов, писавших как о Ю. В. Андропове, так и о международных отношениях того периода времени.
Первым в послевоенный период творцом геополитики США стал президент Г. Трумэн, 17 марта 1947 г. в Конгрессе провозгласивший доктрину «сдерживания коммунизма», позднее названную его именем.
Еще одной новацией внешней политики Трумэна стало значительное укрепление американских спецслужб с созданием в октябре того же года Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США, а в мае 1949 г. – военно-политического блока НАТО.
Директива Совета национальной безопасности США 20/1 от 18 августа 1948 г. откровенно провозглашала:
«Наши основные цели в отношении России сводятся всего к двум:
а) Свести до минимума мощь и влияние Москвы;
б) Провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которой придерживается правительство, стоящее у власти в России.
…Мы не связаны сроком для достижения наших целей в мирное время».
Понятно, что эти цели и основанные на них методы действия прямо противоречили выработанным участниками Антигитлеровской коалиции (1941–1946 гг.) принципам международного права и межгосударственных отношений, сложившихся после окончания Второй мировой войны. Новым активным субъектом международных отношений стала и Организация Объединенных Наций (ООН), образованная в 1949 г.
В этой связи – подчеркнем это для «критиков» истории советского государства – необходимость ответных и адекватных мер отражения «недружественных» устремлений США и их союзников со стороны СССР являлись абсолютно обоснованными, правомерными и необходимыми.
В 1953 г. концепцию «сдерживания коммунизма» сменила доктрина «отбрасывания коммунизма», известная также под названием «доктрины освобождения». Выдвигая ее в качестве альтернативы «сдерживанию коммунизма», государственный секретарь США 1953–1959 гг. Джон Фостер Даллес предлагал «бороться за «освобождение» Восточной Европы методами, «близкими к настоящей войне – войной политической, психологической и пропагандистской».
В 1955 г. было начато вещание на социалистические страны на языках населяющих их народов радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода», тайно финансировавшихся и управлявшихся американской разведкой – правда об этом станет известна только в 1973 г. в результате деятельности Комиссии конгресса США под председательством У. Фулбрайта по расследованию деятельности ЦРУ.
В январе 1957 г. президент Д. Эйзенхауэр запросил от Конгресса согласия на применение вооруженных сил США на Ближнем Востоке в случае необходимости «защиты» этого региона от «коммунистической агрессии». Конгресс согласился на выделение 200 миллионов долларов на оказание помощи любой стране, «контролируемой международным коммунизмом», обратившейся к США за помощью.
В 1959 г. Конгресс США принял закон «О порабощенных народах» (Закон 86–90), ассигновывавший средства на поддержку «сопротивления» в «оккупированных Советами странах». В соответствии с этим законом в США начали ежегодно в третью неделю июля проводиться «Недели солидарности» с «порабощенными» и «борющимися за независимость народами». Принятие этого закона явилось реализацией доктринальной установки президента Д. Эйзенхауэра, заявленной им еще в 1953 г.
Разумеется, вся информация о подобных акциях и кампаниях антисоциалистической и антисоциалистической направленности, в том числе и поступавшая от резидентур КГБ СССР за рубежом, ложилась на стол заведующего Отделом ЦК КПСС Ю. В. Андропова.
Некоторые подобные документы советской разведки – от сообщений зарубежных резидентур ПГУ до записок КГБ в ЦК КПСС – были опубликованы в приложении к пятому тому «Очерков истории российской внешней разведки. 1945–1963 гг.» (М., 2003), где с ними может ознакомиться любой желающий.
Понятно, что современный читатель будет немало удивлен, узнав об очередной инициативе СССР, направленной на реализацию курса на развитие мирного существования, укрепления мер доверия между государствами, разрядку международной напряженности, принятого XX съездом КПСС. И тем не менее 8 января 1958 г. Советское правительство направило правительствам всех стран предложения об отказе от «холодной войны» и созыве совещания глав правительств для обсуждения широкого круга проблем безопасности (отказа от применения ракетно-ядерного оружия, создания в Европе безъядерной зоны, заключения пакта о ненападении между Организацией Варшавского договора и НАТО, ликвидации вооруженных баз на иностранных территориях, прекращении пропаганды войны и др.).
Но тогда эти предложения были отвергнуты западными странами, а отдельные из выдвинутых положений, в том числе о проведении Общеевропейского совещания по проблемам безопасности и сотрудничества, начали реализовываться позже.
Карибский кризис октября – ноября 1962 г. привел к выработке «мозговыми центрами» США доктрины «наведения мостов», официально провозглашенной Линдоном Б. Джонсоном 23 мая 1964 г. Ее целью объявлялось достижение «ослабления международной напряженности и устранение опасностей, связанных с «холодной войной» между государствами, придерживающимися различных идеологий».
Важной составной частью «наведения мостов» считалось «функциональное проникновение в советскую систему», к которой относились также и социалистические государства Европы и Азии.
Близко знакомый с Андроповым консультант Отдела ЦК Ф. М. Бурлацкий подчеркивал, что «идеология противостояния двух лагерей, классовой (точнее, более строго научно говоря, геополитической. – О. X.) борьбы за влияние на мир между СССР и США, недопустимость «откатывания назад» с завоеванных позиций в тех или иных регионах мира, возможность использования самых разнообразных методов, вплоть до военных, в целях защиты революции и наших государственных интересов (обычно это переплеталось между собой) – таковы были ориентиры политического мышления Андропова».
На посту куратора международных связей КПСС и советского правительства со странами народной демократии Ю. В. Андропову также сразу пришлось включиться в отлаживание новых многосторонних механизмов межгосударственного сотрудничества и взаимодействия по линиям Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) и Организации Варшавского договора.
Первая из названных организаций была образована в январе 1949 г. по решению правительств Народной Республики Албании (прекратила свое участие в деятельности организации в 1962 г.), Народной Республики Болгарии, Венгерской Народной Республики, Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Социалистической Республики Румынии, СССР и Чехословацкой Социалистической Республики. В дальнейшем к ней присоединились Демократическая Республика Вьетнам (с июля 1976 г. – Социалистическая
Республика Вьетнам), Монгольская Народная Республика и Республика Куба.
Помимо оказания взаимной помощи в развитии экономик названных государств, СЭВ играл важную роль в налаживании специализации экономик в рамках международной системы разделения труда, создании в странах новых отраслей и производств, что отвечало интересам развития системы социалистических государств в целом.
Жизнь показала, отмечал Ю. В. Андропов 22 апреля 1964 г., что «развитие мировой системы социализма действительно сопровождается известными трудностями, связанными с преодолением старых традиций, старой психологии, унаследованной от капитализма. Приходится также решать сложные задачи, связанные с ликвидацией экономической отсталости ряда стран, вступивших на путь социализма. Но все это трудности роста, которые могут быть успешно преодолены совместными усилиями социалистических стран».
Перед Отделом ЦК КПСС, возглавлявшимся Андроповым, само развитие межгосударственных отношений ставило ряд актуальных вопросов, решение которых могло быть получено только в ходе дву– и многосторонних консультаций и обменов мнениями:
• Как совместить национальные, государственные интересы каждой социалистической страны с интересами всего содружества?
• Как направить в русло социалистического интернационализма бурные потоки возросшего национального сознания, связанные с успехами социалистического строительства?
По словам Андропова, задача состояла в том, чтобы, не пытаясь выйти за рамки существующих исторических условий, не игнорируя реальные процессы, делать максимум возможного для укрепления братских взаимоотношений между суверенными социалистическими народами. А это недостижимо, если «не учитывать всей их сложности, а подчас и противоречивости». На первый план выдвигались проблемы экономического и политического сотрудничества.
– Наша партия исходит из того, – подчеркивал Андропов 26 сентября 1964 г. на международной научной сессии, посвященной 100-летию I Интернационала, – что единство между социалистическими странами может быть достигнуто только на основе строгого учета национальных интересов каждой социалистической страны.
При непосредственном участии секретаря ЦК КПСС Ю. В. Андропова – Секретарем ЦК он был избран 23 ноября 1962 г., сохранив за собой пост руководителя названного Отдела ЦК, – были выработаны следующие принципы взаимоотношений между социалистическими государствами:
• развития и углубления экономических и политических связей, сотрудничества во всех областях общественной жизни на основе взаимной выгоды, соблюдения собственных интересов;
• равноправия;
• взаимного уважения суверенного права территориальной неприкосновенности, несовместимого с вмешательством во внутренние дела друг друга, с навязыванием одной страной своего опыта другим государствам;
• объединения усилий в области обороны, а также совместной защиты социалистических завоеваний народов этих государств.
Справедливости ради следует, однако, отметить, что Советский Союз, нередко занимавший позицию «старшего брата в братской семье народов социалистических стран», на практике порой отходил от принципа равноправия, соблюдения собственных национальных интересов, обеспечения взаимной выгоды, что приводило – объективно не могло не приводить – к росту экономических трудностей, социально-экономической напряженности в самом СССР.
– Общность политики и интересов рабочих всех стран, – отмечал секретарь ЦК КПСС Андропов в выступлении в Берлине на Международной научной сессии, посвященной 100-летию I Интернационала, 26 сентября 1964 г., – единство коренных целей диктуют необходимость братской солидарности перед лицом объединенного классового врага – международной буржуазии.
Помимо создания Объединенных Вооруженных Сил под единым командованием, концепция Варшавского договора предусматривала также принятие единой оборонной доктрины и проведения единой военной и оборонной политики. Целями ОВД являлось обеспечение безопасности стран-участниц и содействие поддержанию мира в Европе. Нетрудно заметить, что образование ОВД явилось ответом на создание Западом блока НАТО, ставшего с 1949 г. доминирующей вооруженной силой на западе Европы, а также в связи с присоединением к нему в 1955 г. Федеративной Республики Германии, реваншистские настроения в правящих кругах которой были достаточно сильны, а ее целью провозглашалось присоединение «советской зоны оккупации» – официально ГДР была признана ФРГ только в декабре 1972 г.
Подчеркнем, что 24 мая 1958 г. Политический консультативный совет ОВД, утвердив проект Пакта о ненападении между ОВД и НАТО, направил его государствам-членам НАТО с предложением о проведении конференции глав правительств по вопросам разрядки международных отношений.
Но, подобно многим другим мирным советским инициативам, эти предложения не были приняты странами НАТО.
При непосредственном участии Андропова готовился проект советского предложения по линии ОВД к совещанию руководителей компартий и правительств государств-участников Варшавского договора в Бухаресте летом 1966 г.
5 июля 1966 г. политический консультативный совет ОВД вновь обратился к западным государствам с предложениями о конкретных шагах по укреплению мира, в частности – о созыве общеевропейского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Через 9 лет начатый этим обращением процесс триумфально завершился в Хельсинки созданием первой в истории системы поддержания коллективной безопасности в Европе.
Андропов являлся инициатором и непосредственным участником многих двух– и многосторонних переговоров по налаживанию деятельности указанных организаций, в связи с чем в качестве Секретаря ЦК КПСС он стал широко известен руководству всех социалистических стран.
Помимо этого, 1957 г. для Ю. В. Андропова ознаменовался подготовкой первого в истории Совещания коммунистических и рабочих партий стран народной демократии, состоявшегося в Москве.
