скачать книгу бесплатно
– Всему свое время, – безнадежно ответил мне опер.
– Послушайте, – после этого Высоцкий очень внимательно посмотрел в мою сторону и наконец-то начал меня слушать. – Вы мне не верите, и это ваше право, но все эти улики не делают меня тем, кого вы ищете. Это всего лишь глупое совпадение!
– Совпадение? – усмехаясь, ответил лейтенант. – Тогда поговорим о твоей сорокалетней девушке – Анастасии Бакеевой, кажется. Она не сильно старовата для тебя? – с ноткой злорадства продолжил он.
– У меня своеобразный вкус.
Высоцкий молча смотрел на меня, и по моему виду явно понимал, что мне нет дела до этого допроса. Спустя минуту я услышал, как сотрудник, который стоял за дверью и пытался кого-то остановить, проговорил:
– Вам сюда нельзя!
– Мне что теперь, каждому пехотинцу отчитываться? – агрессивно спросила Бакеева. Не думал, что скажу это, но я был рад ей как никогда. – Ну что, мы все решили? – спросила устрашающим голосом Леонидовна, протянув свое удостоверение к его лицу.
Присмотревшись, сотрудник полиции встал по стойки смирно, и ответил:
– Извините, товарищ полковник!
– Где находится Роман Иланов? – строго спросила у него грозная женщина.
Услышав возглас Бакеевой, Высоцкий повернулся в сторону двери, а сотрудник полиции неловко посмотрел лейтенанта, заглянув в комнату, в которой он находился вместе со мной, и сказал:
– Товарищ лейтенант, к нему пришли.
– Пусть ждут, – скомандовал оперуполномоченный.
После дерзкого высказывания Высоцкого в кабинет нагло зашла Леонидовна. Она подошла к столу и воскликнула:
– В отличие от вас, лейтенант, я ждать точно не собираюсь! – после чего она показала свое удостоверение дерзкому оперу.
– Помяни черта, он и появится, – в полголоса проговорил я.
После того, как Бакеева убрала свое удостоверение, лейтенант встал прямо перед ней и нервно заявил:
– Вообще–то, здесь проходит допрос подозреваемого.
– Я знаю, – ответила Леонидовна. Она вела себя очень естественно, ей было все равно, что ей сказал сотрудник, она совсем не считалась с его мнением. Начальница подошла, села на место Высоцкого и, посмотрев в его сторону, продолжила разговор:
– Именно поэтому теперь мой отдел будет им заниматься. Я хочу, чтобы через десять минут вы подготовили его к перевозке.
– Как только вы предоставите соответствующую бумагу из суда, тогда и отпущу. Или можете объяснить это прессе, которой я с радостью сдам его.
Высоцкий продолжал нервно говорить с этой безэмоциональной женщиной, но она даже не повернулась в его сторону, ее взгляд был сосредоточен только на мне.
– Ваше право! – сказала она, – но сейчас я советую вам покинуть помещение. – И развернувшись на стуле, выкрикнула оперуполномоченному: – Если вы желаете работать и дальше в этой сфере…
Полицейский, поразмышляв несколько секунд, развернулся в сторону выхода и пошел. Только он подошел к двери, я обратился к нему:
– Товарищ лейтенант! – Высоцкий повернулся и посмотрел, сосредоточив свой взгляд на мне, после чего я цинично спросил у него: – Как насчет Самодура? Мне кажется, что это лучше чудикa или Робинa Гудa.
– Я приму это к сведению, – спокойно ответил побеждённый опер. Ответив на мой вопрос, он развернулся и вышел из комнаты для доставленных граждан, громко захлопнув за собой дверь, оставив меня один на один с дьяволом во плоти.
Она несколько минут не отводила от меня взгляда. Мне даже показалось, что она хочет меня загипнотизировать, а, не будь очков на ее лице, таким пронзающим взглядом она бы точно могла сжечь меня. Примерно через минуту она осуждающе сказала:
– Похоже, что я ошибалась!
Я старался не смотреть ей в глаза, но это было не так-то просто, поскольку одним своим присутствием и видом она пыталась сделать меня виноватым. Тем более сейчас было не самым лучшим вариантом злить ее, ведь именно от Леонидовны зависит, когда я покину это место. Она продолжала загадочно и проницательно смотреть на меня. У меня даже появилось ощущение, что она читает мои мысли.
Положив руки на стол, я, скрывая свои эмоции, спросил у нее:
– В чем?
– В твоем разуме. Ты ушел без моего согласия, подставился под удар, а теперь вся наша миссия под угрозой! – тревожно заявила начальница.
– Все это было не напрасно.
Леонидовна удивленно сосредоточила на мне свой взгляд и продолжила меня слушать.
– Я смог поместить прослушивающее устройство в мобильный телефон Минина и, если верить нашему компьютерному гению, копировать все данные на его устройстве. Теперь мы сможем изучить все его зашифрованные переговоры, все его передвижения, и заодно узнаем, где будет проходить сделка.
Горгона в деловой юбке так тяжело вздохнула, словно она была очень недовольна моей работой, будто она вовсе не имела смысла.
– Да ладно, Леонидовна, горнолыжная маска и разбитый кулак не делают меня самоуправцем, и ты это знаешь!
Тетушка Настя, задумавшись, посмотрела на меня. Спустя несколько секунд она поправила свои очки и встала, развернувшись в сторону двери.
– Ладно, попробую что-нибудь сделать, – сказала она мне в ответ, затем медленно начав движение, продолжила:
– Оставайся тут и не делай глупостей.
Остановившись у двери, она взялась за дверную ручку и, развернувшись в мою сторону, открыла дверь. Прежде чем выйти из этой комнаты, начальница подозрительно наблюдала за мной на протяжении нескольких секунд, дожидаясь от меня ответа.
– Я и не собирался! – ответил я.
Сделав вид, что именно этого ответа и ждала, она вышла из комнаты для доставленных граждан и закрыла за собой дверь.
Анастасия Бакеева
После диалога с этим безответственным мальчишкой я выдвинулась обратно в Иерархию и по приезде сразу же собрала экстренное совещание. Роман Иланов из тех людей, которые считают, что они всегда правы, именно поэтому он всегда поступает так, как считает нужным. Таких людей сложно контролировать, но именно они способны добиваться поставленной цели любой ценой, тем более он мне уже доказал, чего стоит; именно поэтому для меня это очень ценный кадр, который терять я не намерена. Правда, день в полицейском обезьяннике ему пойдет на пользу.
По приезде на работу я зашла в свой кабинет и сразу же пошла в сторону своего стула. По пути я заметила своего заместителя, который сидел справа от моего рабочего места, и трех руководителей, которые также занимались моими личными поручениями.
Как только зашла, я требовательно заявила:
– Если в течение двенадцати часов с Иланова не будут сняты все обвинения, мне придется провести глобальное во всех смыслах сокращение, – закончив угрожать, я села на свое место и ожидала услышать предложения от всех этих заинтересованных в работе людей, но увидела только паникующих мужиков, которые шепотом переговаривались друг с другом. – Товарищи! Я тоже внимательно выслушаю все ваши предложения!
– Предлагаю им обсудить эту проблему у себя в кабинетах, – настоятельно порекомендовал Дмитрий Николаевич.
Когда руководители услышали предложение Воронцова, они озадаченно посмотрели в мою сторону, ожидая от меня дальнейших команд.
Только сейчас я увидела, что мой зам был каким-то загруженным, ему явно было что мне сказать, что-то очень важное, судя по тому, как нервно он высказался в адрес своих коллег. Я не стала задерживать народ и сказала руководителям:
– Вы его слышали, идите работать, – после этого они переглянулись друг с другом, встали и вышли.
Оставшись один на один, Дмитрий стал еще больше грузиться и уходить в себя; такое ощущение, что он просто не знал, как мне донести информацию. Спустя минуту он встал, прошелся до стены и обратно и, остановившись напротив меня, облокотившись на стол, спросил:
– Почему вы просто не можете перевезти Иланова к нам под стражу?
– Сделав это, проблемы мы не решим. Нельзя закрывать глаза на проблему, нужно приложить максимальное количество сил, для ее решения. Я-то могу перевезти его под стражу одним звонком, не сомневайся.
Воронцов выпрямился и насторожено продолжал смотреть в мою сторону.
– Но, если мы не докажем его невиновность, полиция от него не отстанет, и рано или поздно начнет задавать вопросы не тем людям, которые в состоянии взгреть нас так, что мы в зеркале перестанем себя узнавать.
Я, расслабившись, облокотилась на спинку стула, и на секунду задумалась. Неужели именно это его тревожило? Что-то тут не так.
– Кстати, мой приказ касался и тебя тоже! Или ты решил подождать, пока к Иланову вернется благоразумие и он напишет явку? – спросила я.
Дмитрий Николаевич молча развернулся и пошел в сторону двери. Прикоснувшись к ручке, он остановился и сказал:
– Наш отряд – кто-то на них напал во время операции…
Как же я могла забыть? Теперь понятно, что его тревожило. Вчерашняя группа должна была провести специальную операцию по спасению наших агентов под прикрытием. Но операция пошла не совсем по плану, связь с агентами была утеряна. Так, по крайней мере, мне сообщили в дежурке…
Теперь понятно, почему Воронцов был таким загруженным: все, кто был в том отряде, являлись его бывшими сослуживцами. Наверное, эта потеря действительно невыносима.
– Выживших нет?
– Нет. Одиннадцать оперативников и пять агентов, – с большим сожалением ответил Дмитрий Николаевич.
– Так, ладно, – отведя свой взгляд в сторону, я обдумала дальнейший план действий и, не поворачиваясь в сторону подчиненного, продолжила:
– У нас нет времени на переживания, и это наша работа. Сейчас гораздо важнее вытащить этого пустоголового Иланова, и продолжить работу. В отделе Роман рассказал мне, что смог копировать данные мобильного устройства Минина. Думаю, ты знаешь, что мы не можем потерять такую возможность! Иначе Министр с наш шкуру спустит…
– Принял. Разрешите идти, товарищ полковник?
– Разрешаю.
Воронцов развернулся и вышел из кабинета. Он был сегодня просто никаким. Дима винил себя в произошедшем, поскольку именно он должен был лично возглавить группу «Смерть» и спасти наших агентов. Вместо этого, я поручила своему заму нянчиться с Илановым. Я была уверена, что его бесценный опыт мог бы пригодиться молодежи, но, кажется, что этому решению он был как-то не особо рад. Променять поле боя, на канцелярскую работу, для Дмитрия Николаевича было сложно.
В принципе, мне и не было дела до того, что он думает и тем более чувствует по этому поводу. Если бы я каждый раз переживала за реакцию своих сотрудников, долго бы на данной должности не проработала.
Карина Слепцова
Меня зовут Карина Слепцова. Когда-то я жила в Красном Остроге вместе со своим отцом, с самого своего рождения и до шести лет. Моя мама погибла при родах, так что всё детство я росла с отцом, который днями и ночами пропадал на работе, чтобы его дочь ни в чем не нуждалась.
В детстве я любила этот прекрасный город, но так сложились обстоятельства, что, когда мне исполнилось шесть лет, моему отцу предложили повышение в Новосибирске, и мы были вынуждены покинуть Красный Острог на неопределенный срок. После переезда в Новосибирск мне долгое время не давал покоя родной город, меня всегда что-то тянуло обратно. Возможно, это было связано с тем, что я долгое время не могла найти себя на новом месте. Город казался каким-то чужим, друзей я здесь так и не нашла. Даже за всё время обучения в школе мне не удалось обзавестись друзьями. Потому я никогда и не планировала оставаться здесь после окончания школы. Я делала всё возможное, лишь бы снова оказаться в Остроге.
Так и случилось. Год назад я вернулась в Красный Острог и перевелась на второй курс в местный юридический университет. Один из учителей был впечатлён моей успеваемостью, знаниями, успехами и предложил мне устроиться на работу помощником следователя следственного управления.
Вернувшись в родной город, я ощутила трепет. Каждый уголок в этом городе вызывал мурашки на моей коже от воспоминаний. Как до сих пор помню то чувство восторга и радости, которое я испытывала, когда гуляла здесь раньше с отцом, когда мы с Ромой сбегали от своих родителей, чтобы сходить в парк покормить уток. Если бы можно было все это вернуть, хотя бы на один день…
События, произошедшие со мной за последний год, заставили меня по-другому посмотреть на наш мир. Особенно это заставило меня иначе увидеть Рому Иланова. Этого человека я знаю с самого детства – еще до того, как я уехала в Новосибирск, мы жили в одном дворе и были лучшими друзьями. Скорее всего, он и был причиной, которая тянула меня назад в Красный Острог, как раз и не давала мне устроиться в Новосибирске.
В детстве Роман был очень хорошим человеком, добрым и честным, но, как показал прошедший год, иногда даже самый добрый человек сходит со светлой тропы. В очередной раз я в этом убедилась, когда узнала от своего начальника, что мой друг является подозреваемым по одному громкому делу. Изучив все собранные материалы, я была очень удивлена. Рома, конечно, раньше принимал неверные решения и совершал необдуманные поступки, но добровольно идти на путь насилия после того, что с нами случилось, он бы не стал. Хоть у него с этим самоуправцем действительно было много общего.
Иланов был мне очень дорог, поэтому, после того как его задержали, мне хотелось увидеть его, но просто так меня бы никто к нему не пропустил, потому я позвонила своему отцу, который занимал высокую должность в органах внутренних дел. После разговора с папой мне сразу же разрешили навестить Рому.
Когда меня провели в пятый отдел, заместитель начальника отдела проводил меня в кабинет, в котором моего друга заставляли написать явку. Подручный начальника приказал подчиненным выйти из кабинета. Старый товарищ моего отца, Высоцкий, который вел допрос, возмущенно поднялся со своего места, надел на подозреваемого наручники и вместе со своим молодым коллегой вышел из кабинета, оставив меня наедине с Ромой, который как мне показалось, был ни чем не встревожен. После того, как я села напротив своего друга, он мило поздоровался:
– Привет, Кара.
Я была очень удивлена – он особо не переживал из-за происходящего, будто все шло согласно его плану.
– Привет. Как ты? – с переживанием спросила я.
– Как тот, кого обвиняют в нападениях, избиениях, шантаже, причинении тяжкого вреда здоровью, вымогательстве…
Роман вел себя ветрено, не знаю даже, понимает ли он, что ситуация серьезная или нет.
– …и убийстве. Стрелами!
– Мы оба знаем, что, несмотря на то, что у вас двоих страсть к стрелам, ты не можешь быть тем самоуправцем, – игриво заявила я, на что Иланов среагировал довольно подозрительно. Он опустил свой взгляд и спросил:
– Почему это?
– Я изучила кое-что про этого человека. Если он реально существует, тогда он пытается изменить мир к лучшему, пусть и таким изощренным способом.
Затем я облокотилась на стол и, когда Рома снова начал смотреть на меня, я продолжила:
– Но мы же знаем, что ты по большей части эгоист и тебя не интересуют проблемы других людей. Не твой стиль!
Мои слова даже не обидели его, он улыбнулся и, прижавшись к стене, сказал:
– Ты, как всегда, права… Вот бы и сотрудники так думали.
– Я позвонила отцу, он знает Высоцкого и попробует с ним поговорить, объяснит ему ситуацию.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Роман.
Я продолжала смотреть на своего друга и удивляться. Любой другой человек вел бы себя иначе, если бы его обвиняли в таких преступлениях; но сегодня я смотрела на него и впервые за все время увидела в этом человеке только легкомысленность, безответственность и несерьезность. Это даже странно; что могло так сильно поменять человека вроде Романа Иланова, который всегда стремился быть праведным, как и его дед?
Пятнадцатое ноября 2010 года
Роман Иланов
Шла вторая неделя подготовки к соревнованиям. Артур Николаевич лично контролировал процесс подготовки. Печально осознавать, что удары, которые во время спаррингов я принимал от него, были гораздо болезненней, чем раньше.
После тренировки я даже представить не мог, как буду выступать на соревнованиях в таком состоянии. Меня как будто лягнула лошадь, а после переехал бульдозер. Все тело было в болезненных синяках, суставы были растянуты, не говоря уже о челюсти, по которой тренер лупил, не стесняясь. К хрусту во время еды я привык не сразу, это было одно из самых неприятных ощущений, которые я испытывал.
