скачать книгу бесплатно
Из-за дверей гримерки доносится шум – на сцену вышла разогревающая группа. Иногда, когда кто-нибудь из Queen был не в духе, они требовали у «разогрева» играть потише, чтобы подготовиться к концерту в спокойной обстановке…
– Ну что, Фред? – весело обращаюсь я к одному из величайших шоуменов в мире.
– Да, дорогой, что такое? – чуть живее отвечает он. Похоже, ему уже получше.
– Какие песни играете сегодня вечером?
– Ах да, точно.
Тупой старый педик, к которому я испытываю искреннее уважение, восхищение… и раздражение, решил, что все-таки будет сегодня петь. Я и не сомневался, что он не подведет зрителей, остальную группу и техников – которые двенадцать часов, истекая кровавым потом, собирали сцену для того, чтобы он немножко там попрыгал в своих дурацких костюмах. Он, как обычно, выдержит благодаря силе воли, вере в себя и целеустремленности. Иными словами – профессионализму.
Немногим разрешалось приближаться к Фреду, когда он готовился к концерту, но я обычно подходил к нему, окруженному «прекрасными и важными» людьми, и спрашивал:
– Эй! Что ты сегодня хочешь играть, Фред?
– Не знаю. Попробуй угадать!
– Угадать?
– Да, Рэтти, угадать! – хихикает он, играя на публику; все начинали вежливо посмеиваться вместе с ним.
– Знаешь, это не очень-то мне поможет!
– Ничего я тебе не скажу! – манерно восклицает он, поглядывая на свою свиту.
– Ну, ладно, хорошо, – пожимаю я плечами, зная, что это все просто игра.
– Я скажу, если ты победишь меня в армрестлинге! – говорит он, демонстрируя мускулы.
– Что?
– Давай, я тебя вызываю!
Люди, непривычные к нашей манере общения, удивлялись, видя, как растрепанный, нагловатый техник полностью завладел вниманием одной из величайших в мире рок-звезд. Фред обычно в ответ смеялся, крутил руками в воздухе и драматично восклицал:
– Ну, хорошо – песни выбираешь ты!
Это было очень лестно, но не слишком конструктивно, так что я предлагал пару песен Led Zeppelin, какой-нибудь классический хит Rolling Stones, и…
– …можешь еще несколько своих песен сыграть, Фред?
– Ну ты сволочь!
Он в шутку бил меня полотенцем или еще чем-нибудь, что попадалось под руку, и выгонял из гримерки, крича:
– То же самое, что на последнем долбаном концерте!
Ну что, голос уже получше себя чувствует, а, Фред?
Итак, сет-лист определен. Содержание этого листа бумаги – главный вопрос всех обитателей гримерки перед концертом; последнее слово всегда оставалось за Фредом и зависело от того, в порядке ли он сам и его голос. Иногда он кое-что переставлял – чтобы никому жизнь медом не казалась. Иногда он называл сет-лист Queen «нашим репертуаром». В конце концов, Фредди Меркьюри был очень красноречивым и начитанным человеком.
«Скарамуш, танцующий фанданго?»
Очень интеллектуальный и прекрасно образованный.
«Гром и молния сильно испугали меня!»
Красноречивый человек, писавший глубокие и замысловатые песни с богатым содержанием…
«Он хотел кататься на своем велосипеде…»
Итак, Фред говорит мне «Катись отсюда», и я иду с сет-листом к другим техникам, чтобы они сделали необходимые пометки в своих личных списках, где мы всегда сокращали названия песен: например, Bohemian Rhapsody превращалась в Во Rhap, a We Are The Champions – просто в Champions. Если песни добавляли или выкидывали, это писали на сет-листе черным фломастером.
Подсказки для Queen и техников обозначались специальными кодами. Например, Fat D означало, что Джон должен опустить четвертую струну баса до «ре» перед Fat Bottomed Girls. (Fag В – это просто перекур для нас с Джоном, потому что Фред в этот момент уходил со сцены, и мне не нужно было постоянно за ним смотреть.) Непочтительные техники придумывали песням веселые прозвища: We Will Rock You – We Will Rob You («Мы вас ограбим»), Now Fm Here – Now I’m Queer («Теперь я гомик»), I Want To Break Free – I Want To Break Wind («Я хочу испортить воздух»), Flash – Trash («Мусор»). И так далее.
Сет-лист, прикрепленный к роялю Фреда, был первым источником «инсайдерской информации», которую получали «непосвященные» во время подготовки к концерту. Черный девятифутовый рояль «Стейнвей-D» выносили на сцену первым, и, пока его извлекали из огромного авиационного футляра и приделывали третью ножку, местные техники начинали обсуждать выбор, сделанный группой. В это время ваш покорный слуга лежал под тонной дерева, железа и поддельной слоновой кости, крича «да поднимите вы эту чертову хрень», чтобы наконец прибить последнюю ножку на место.
С приближением концерта мы стратегически размещали на сцене полотенца и напитки, чтобы группа могла освежиться: воду и пиво для Фреда, пиво для Брайана и Роджера и «Закулисный бар» для Джона, включавший воду, пиво, безалкогольные напитки, вино и прочее спиртное или коктейли по его просьбе – «Саутерн-Комфорт», водку или текилу. В коктейльный бар также входила ореховая смесь и шоколадные M&M’s. Все это располагалось рядом с его рэком с приборами, так что он мог одновременно сделать погромче и опрокинуть рюмочку. Там же приклеивали сет-лист для Джона, в который периодически подглядывали и другие.
Фред на концертах пил из бокалов для шампанского, стоявших на рояле. Я держал их завернутыми в старое полотенце в ящике большого авиационного кейса, а перед концертом протирал своей футболкой и наполнял водой из-под крана.
В этих бокалах шампанского не было никогда. Если вода из-под крана была совсем уж подозрительного цвета, я пробовал наливать в них минералку «Перье», но Фред после такого сильно ругался – от газированной воды у него была отрыжка! После того как на одном концерте осколками стекла поранился зритель, меня попросили купить пластиковые бокалы. Увидев эту безвкуснейшую посуду, Фред пришел в ужас, и мы перешли на обычные пластиковые стаканы с минеральной водой «Эвиан»– наше ресторанное обслуживание к тому времени стало куда более разнообразным.
Незадолго до концерта кто-нибудь отводил Брайана в настроечную комнату, чтобы он подготовил свои гитары и размял пальцы. Он неизменно увлекался разговором с кем-нибудь, забывал, какую гитару уже настроил, а какую – нет, и приходилось начинать все сначала.
Концерт уже совсем близко, а Брайан безуспешно пытается подключить гавайскую гитару к электронному тюнеру.
– Брайан, это же акустический инструмент!
Он улыбается и настраивает ее на слух.
Гитары Джона и Фреда я настраивал прямо на сцене, в тех условиях температуры и влажности, в которых ими реально будут пользоваться. В ранние дни, когда Queen носили на сцене шелк и атлас, мне еще и нужно было вешать треугольник на микрофонную стойку Джона, чтобы тот сыграл на нем одну ноту в Killer Queen, а потом отдал его мне. Треугольники? Я их в последний раз видел, когда играл в оркестре в начальной школе. К счастью, хотя бы их настраивать не требовалось. Промоутер нанимал местных настройщиков фортепиано, чтобы те поработали над «Стейнвеем» Фреда перед саундчеком и еще раз все проверили вечером. Электронные тюнеры для гитар калибровали по фортепиано. За годы гастролей я познакомился со многими настройщиками лично; в Бостоне на всех концертах работал отличный настройщик и замечательный мужик Сэл Кориа, дядя легендарного джазового музыканта Чика Кориа. Сэл не был слепым, в отличие от некоторых других настройщиков; однажды я попал в неловкую ситуацию, предложив незрячему настройщику билеты, чтобы «посмотреть концерт».
После первых нескольких концертов в турне Фред и Джон очень редко появлялись на саундчеках. Они полностью доверяли своим техникам. А еще могли поспать лишних пару часов.
«Квины» всегда были очень уверены в себе, но иногда на огромных концертах под открытым небом или в больших залах крупных или неизвестных городов даже они начинали нервничать. Именно тогда насмешливая болтовня техников помогала им расслабиться. «Квины» умели смеяться над собой и видеть забавные стороны своих помпезных выходок, кроме того, своими шуточками мы помогали им спуститься с небес на землю: вокруг всегда было немало льстецов, которые уверяли, что все, что они делают, прекрасно и безупречно.
– Все зрители вошли в зал, Фред.
– Хорошо. Как они выглядят?
(Как они выглядят? Заинтересованные? Умные? Разгневанные?)
– Ну, вроде бы очень милая семейная пара.
– Ну ты подонок!
– О, кстати, новый альбом вышел…
– На первое место? Стал золотым? Платиновым? Дважды платиновым? – раздраженно спрашивал кто-нибудь из Queen.
– На виниле!
– Иди к черту!
– Я слышал, одна женщина в Слау даже купила пластинку…
– Иди на хрен и сдохни там! А теперь давайте поторопимся! Во сколько нам выходить?
Queen с нетерпением ждет выхода на сцену; шум становится все громче, нервное напряжение за кулисами нарастает. Надев на шею ламинированные пропуска-«вездеходы», техники выбираются на сцену, чтобы проверить аппаратуру и высмотреть в первых рядах потенциальных партнерш для послеконцертного «отдыха».
В это время из гримерки Queen выходят все лишние; группа надевает костюмы и прихорашивается, готовясь к предстоящему суровому, но волнующему испытанию. Чтобы снять нервное напряжение и распеться, Фред и Роджер по очереди выкрикивают высокие ноты, словно пара мартовских котов. Роджер держит в руках палочки, которыми стучит по всему подряд – в том числе по своему ассистенту и бывшему технику, Крису Тейлору (он же Кристал – как ни странно, они не родственники), – чтобы размять кисти.
Queen иногда выходила на сцену позже, чем запланировано, но однажды, на концерте в Испании – не по своей вине. Джо Тровато, тогдашний осветитель Queen, усердно налегал на местное дешевое вино, и в результате ему пришлось провести немало времени в обнимку с унитазом.
Одинокий и всеми покинутый, он совершенно потерял счет времени, пока в дверь туалета не постучали и знакомый обеспокоенный голос не спросил: «С тобой все в порядке?» Джо открыл дверь и увидел Фреда и остальных «квинов», уже в концертных нарядах. Скорчив гримасу и извинившись, он поправил одежду и бегом бросился к своему осветительному пульту.
Итак, наступило время шоу – время концерта Queen, которому мы посвятили весь сегодняшний день. Следующие два часа – самые важные. Вскоре Queen выйдет на сцену в вашем городе, чтобы сыграть для вас – только для вас, уважаемые владельцы билетов. Четыре лица, которые вы столько раз видели в журналах и по телевидению, появятся на сцене, привязанные к своим инструментам в полном цвете и вживую! Они ехали по суше и морю, преодолели множество препятствий и похмелий, чтобы подарить вам уникальные личные переживания. Так что получайте удовольствие!
Сцена готова; все закреплено липкой лентой, ковер пропылесосили, вся аппаратура включена и гудит, все заняли свои места. Техники стоят по стойке «смирно» – хотя одеты не в униформу, несмотря на все попытки заставить нас надеть что-нибудь, в чем мы будем не так заметны на сцене. Находясь под впечатлением от первого визита в Японию, Queen подарила техникам черные «Веселые куртки» – короткие кимоно с вышитой на спине надписью «Queen» на японском языке. Очень стильно, но не слишком-то подходит для разгрузки аппаратуры. К тому же вряд ли тебя зауважает профсоюзный рабочий или грузчик, в котором больше шести футов роста и трехсот фунтов живого веса, если ты придешь одетый во что-то, больше всего напоминающее пижаму. Все рабочие-осветители носили черные комбинезоны, но я считал их неудобными – мне ведь приходилось постоянно через что-нибудь перелезать или под чем-нибудь пролезать. Так что я носил джинсы и футболку – обычно с эмблемой Queen, чтобы подчеркнуть свою верность и уважение к группе.
Последнюю проверку инструментов проводили вместе с проверкой линии: нужно убедиться, что все инструменты разведены по нужным каналам после выступления разогревающей группы, а вся аппаратура работает. Вот почему вы часто слышите аккорды на гитарах, удары по барабанам и звуки фортепиано перед выходом группы на сцену. Эти упражнения – целое искусство и тщательно рассчитанная процедура: знать слишком много опасно, но знать слишком мало – тоже. Ни в коем случае не играй узнаваемый рифф (позер!), а если это рифф Queen, то ты рискуешь сорвать аплодисменты зрителей, получить пятнадцать секунд славы и навлечь на себя гнев группы. А для остальных техников ты станешь сволочью номер один. Лучше всего сыграть несколько отдельных нот и пару аккордов: зрители даже могут подумать, что ты на самом деле умеешь играть. Впрочем, искушение сделать погромче и сыграть пару тактов было всегда…
Что бы люди ни говорили, а проверять инструменты перед самым концертом очень важно, потому что после саундчека что-нибудь может запросто измениться. Колонки нужно расставлять очень точно, а акустика помещения может сильно поменяться. Классическая отговорка звукорежиссеров – «Не беспокойся, когда зайдут зрители, все будет звучать отлично». Могут внезапно включиться самые разнообразные радиопередатчики, что отрицательно скажется на беспроводных системах для гитар и микрофонов. Из-за перепадов температуры и влажности гитары могут расстроиться, а у барабанов появится ужасный гулкий призвук. Усилитель Брайана может поймать частоты местного таксопарка или радиостанции; грузовые лифты в здании могут оказаться в той же фазе, что и звуковая система, и будет слышен гул, похожий на работу лодочного мотора. Точно вам говорю: все электронные гремлины вылезают из темных глубин Мордора ровно за две минуты до начала концерта.
«РАЗ… РАЗ… ДВА… ДВА». Знакомый отсчет: Джо Девенни, ответственный за мониторы на сцене, проверяет знаменитый микрофон Фредди Shure 565 SD, расхаживая по сцене с не менее знаменитой «волшебной палочкой»: сделанной на заказ хромированной трубкой, частью микрофонной стойки, которую Фред вместе с микрофоном использовал в качестве реквизита. Она могла превратиться в меч, гитару, автомат, клюшку для гольфа, бейсбольную биту или любой другой предмет по желанию Фреда. Чаще всего, впрочем, это был «мой член, дорогуша».
Управляющий сценой, услышав доклад техников о том, что все совершенно точно готово, передавал по трещащей рации в гримерку, что группа может выходить.
Опустошив мочевые пузыри, «квины» в сопровождении телохранителей, гардеробщика и ассистентов вставали за сценой, с нетерпением ожидая момента, когда же их выпустят из этой ловушки. Электрику по радио давалась команда «туши свет». Когда в зале воцарялась тьма, зрители и техники ощущали сильный приток адреналина, и Queen, подхваченная этой энергией и ориентируясь по свету фонариков, проходила на сцену в «Кукольный домик»: обтянутый черной тканью алюминиевый каркас, стоящий в глубине сцены с правой стороны. В этом квадрате со стороной всего в восемь футов музыканты отдыхали или скрывались из виду, когда не были задействованы на сцене.
Туда нельзя было попасть даже по пропуску «Везде».
В порталах и мониторах звучала вступительная фонограмма, соревнуясь в громкости с криками зрителей, а в клубах искусственного дыма оживала осветительная установка. Все, назад дороги нет. Сотни ламп в установке вспыхивали и моргали, но не включались на полную мощность, пока спящее металлическое чудовище медленно поднималось в воздух, испуская разноцветные лучи света. Потрясающе, но при этом и страшновато…
«Квины» в это время занимали свои места: Роджер садился на стул, низко склоняясь над блестящей установкой; Брайан, чья самодельная красная гитара была подключена к усилителю через длинный спиральный провод, прятался за большим черным монитором в левой части сцены. Я надевал на Джона его бас «Фендер», и он начинал нервно расхаживать туда-сюда за колонками, словно беспокойный отец в роддоме.
Вступительная фонограмма заканчивалась, Брайан и Джон энергично выскакивали на сцену, и трио начинало играть первые аккорды. Затем, после нескольких тактов, из «Кукольного домика» мягко, словно кот, выскальзывал Фредди, выхватывал у меня из рук микрофон с «волшебной палочкой» и выбегал на сцену. Приветственные крики сразу становились намного громче после того, как Фред занимал свое место впереди, а когда осветительная установка занимала окончательное положение, заливая зал светом, и взрывалась пиротехника, энергетика становилась просто колоссальной. Лозунг Queen «Ослепи и оглуши!» всегда срабатывал.
Queen пришла, чтобы развлечь вас! КРУТОЕ шоу, КРУТЫЕ хиты и прямо перед вами, на сцене – САМАЯ КРУТАЯ ГРУППА В МИРЕ! Возможно, Queen уже когда-то здесь играла, и это похоже на тайную встречу бывших любовников – оба задают себе вопрос: «Как далеко все зайдет на этот раз?» Воздух заряжен энергией и сексуальным напряжением – кто сделает первый ход?
Фред. Он был мастером. Он дразнил и умасливал зрителей, как опытный любовник, пользуясь силой, хитростью и властью, чтобы заполучить над ними контроль. Он то слегка замедлял темп, показывая свою уязвимость, то снова возносил покоренную аудиторию на высоты наслаждения и доводил дело до конца.
Поэтому он и говорил: «Я хочу всех вас трахнуть!»
И он выполнял это обещание. Когда мои глаза привыкали к полутьме зала, фоторецепторы начинали работать на полную мощность. Вот он какой, еще один рабочий день. Большинство концертов Queen были очень хороши, иногда просто великолепны – а иногда так себе. Тем не менее Queen была отличной «живой» группой, на которую приятно посмотреть. Секрет очень прост: они умели играть. Это были музыканты, мастерски владеющие инструментами и верящие, что все нужно делать очень качественно. Когда Queen ехала в турне после выпуска нового альбома, группа всегда старалась полностью выложиться перед публикой – эти четверо ребят бесстыдно желали быть Самой Крутой Группой в мире.
На первой песне все обычно немного нервничали: все ли идет нормально? Скорее всего – да, по крайней мере – для моих ушей, но достаточно ли хорошо слышит себя группа? Мы искали взглядом их, они – нас. С помощью сложной системы кивков, подмигиваний и жестов музыканты показывали, насколько довольны концертом. На дискомфорт от дыма и клубов пыли после взрывов пиротехники внимание переставали обращать очень быстро. Первая песня пролетала молниеносно и часто переходила во вторую, обычно быструю, без всякой остановки. Сыграв последние аккорды второй песни, Queen кланялась и обращалась к аудитории. Фред громко кричал «Спасибо!», затем спрашивал:
– Вы готовы зажигать?
– ДА!
– Вы готовы к рок-н-роллу?
– ДА!
– Так, блин, давайте же!
Еще один быстрый рок-н-ролльный номер поддерживает зрительское возбуждение; за ними следует первая песня с фортепиано, которая дает Фреду и аудитории немного передохнуть, а ему – еще и перекинуться парой фраз со мной.
– Скажи ему, что у него инструмент расстроен. Как мне попадать в ноты?!
– Ты о ком, Фред?
– Ты знаешь, о ком! А этот хрен – он даже ритм удержать не может! Что с ним такое?
Я молча киваю.
– Ладно… ладно, слушай, как мне сказать «Добрый вечер» по-бельгийски? – тяжело дыша, спрашивает он.
– Ты же сам ручкой написал себе на запястье, Фред.
– Да я не вижу ничего, тут, блин, темно!
(Техник: телепат, мальчик для битья и инфракрасный лингвист?)
– Нет… о, ты так вспотел, что уже все стерлось.
– Что?
– Э-э-э… «Гутен суар, сеньорес»? – пожимаю плечами я.
– Да хрен с ними! – отмахивается Фред и решает поступить проще – поздороваться на английском.
У нас с Фредом происходит натуральный обмен: он отдает мне свой микрофон на стойке, я ему – свежий чай с медом и лимоном. Он делает глоток, чтобы смочить горло, и устраивается поудобнее за роялем. Это очень важный момент: всем ли доволен Фред? Все ли хорошо в мире Меркурия? Пока он осторожно касался клавиш и обменивался репликами с публикой, я прятался за черным роялем «Стейнвей», не спуская глаз с Фреда и в то же время пытаясь не смотреть на разноцветные гипнотические отражения в полированной крышке.
Остальные участники группы пользовались возможностью перевести дыхание, чего-нибудь выпить и дать указания по звуку. Джон обычно ограничивался просьбой вывести малый барабан и хай-хэт погромче в напольный монитор. Первая песня Фреда за фортепиано была одной из важнейших частей концерта; именно тогда он бросал на меня взгляд, сопровождаемый серией кивков, жестов и гримас. Я сразу понимал, нужно ли Фреду сделать погромче вокал, звучит ли рояль слишком громко, устал ли он от эскапад вчерашней ночи – даже иногда видел, что он думает о том, как играют эти долб… то есть остальная группа, и все это по движениям мышц лица, расположению пальцев и наклонам головы. Одно движение «Меркурия», когда он характерно крутил пальцами, значило, что ему жарко, и я должен включить стоящий под роялем вентилятор. Когда Фред «не по сценарию» кивал, подмигивал или улыбался мне, я чувствовал, словно старший брат благодарит и поддерживает меня. С удовольствием признаюсь, что очень радовался такому проявлению эмоций. И как я за них благодарил? Устраивал вместе с Кристалом шоу ручных кукол на рояле или надевал подаренную японским фанатом бейсболку с парой огромных рук. Я высовывался из-под рояля, тянул за веревочку, и руки «аплодировали» Фреду вместе со зрителями. Он смеялся. Фред много смеялся. А потом он гнался за мной за кулисы и в шутку давал оплеуху или бил. Принимать удары от Фреда было частью моей работы: он просто выпускал пар и никогда не бил меня всерьез. Да и я тогда был крепким парнем!
Техники на сцене хорошо видели зрителей, потому что те были освещены софитами, но вот у группы с этим возникали проблемы – им постоянно светили прямо в глаза яркие прожекторы. Одного Фреда иногда освещала целая дюжина, так что он оценивал реакцию аудитории исключительно на слух – дальше первых рядов он ничего не видел.
Впрочем, этого было достаточно.
После концерта в провинциальном американском городке мистер Меркьюри заявляет: «Вы видели этих людей в первом ряду?! Видели?! Они все уродливые! Я не потерплю такого на концерте Queen!!»
И что? Нам устраивать кастинг зрителей перед продажей билетов на лучшие места? Нет, если промоутер согласится, конечно…
Мне постоянно хотелось глянуть в зрительный зал, чтобы увидеть реакцию «уродов» или высмотреть «таланты» подходящего размера, но если Фред замечал, что я отвлекся, его гневный взгляд пригвождал меня к месту. Я должен был наблюдать за ним ястребиным взором, готовый в любой момент выскочить на сцену, низко пригнувшись, чтобы помочь ему распутать микрофонный провод и остаться при этом незамеченным – словно болбой на Уимблдонском турнире, который со всех ног выбегает к сетке, чтобы забрать мяч, а потом возвращается в исходное сидячее положение. Выглядел я так, словно страдал от хронического люмбаго, так что из меня и «уродов» в первом ряду получился бы замечательный Квазимодо.
