скачать книгу бесплатно
– Я не знаю, что это значит.
– Ну то есть нота до плавно переходит в ми бемоль, точь-в-точь как в одном из соло Шуберта, в симфонии Берлиоза и концерте Моцарта. Птица поет, а я все это вспоминаю.
– Вот бы и мне так.
– Не надо. Это ужасно. Такая каша в голове получается.
– Зато ты думаешь о музыке, а я только о том, как бы чего не случилось.
Бетани улыбнулась.
– Я всего лишь хочу нормально спать по утрам, – пояснила она. – Но у меня за окном заливается эта танагра. Жаль, что нельзя ее выключить. Или мою голову. Одно из двух.
– А я тебе подарок купил, – вспомнил Сэмюэл.
– Какой еще подарок?
– Из торгового центра.
– Какого еще торгового центра? – удивилась Бетани, но потом вспомнила, и лицо ее прояснилось. – Ах да, из торгового центра! Точно!
Сэмюэл порылся в рюкзаке и достал кассету – блестящую, по-прежнему в целлофановой обертке. Сейчас она вдруг показалась ему крошечной, размером и весом не больше колоды карт. Маловато для значимого подарка, с сожалением подумал Сэмюэл, расстроился и резко сунул Бетани кассету, испугавшись, что если помедлит, то уже не решится отдать.
– Вот, держи, – сказал он.
– А что это?
– Это тебе.
Бетани взяла кассету.
– В торговом центре купил.
Сэмюэл мечтал, как Бетани, получив подарок, радостно улыбнется и бросится ему на шею: ну надо же, воскликнет она, и как ты догадался? Это же идеальный подарок! Бетани осознает, что Сэмюэл чувствует ее, как никто другой, понимает все, что творится у нее в голове, да и сам он – интересная творческая личность с богатым внутренним миром. Однако, судя по лицу Бетани, ничего такого она не подумала. Она прищурилась и наморщила лоб, как будто пыталась разобрать чей-то досадно сильный акцент.
– А ты знаешь, что это? – уточнила она.
– Экспериментальная вещь, – повторил Сэмюэл слова продавца. – Не каждый поймет.
– Вот уж не ожидала, что ее запишут, – заметила Бетани.
– Их там целых десять! – добавил Сэмюэл. – Одна и та же пьеса записана десять раз.
Бетани рассмеялась, и Сэмюэл догадался, что выставил себя дураком, хотя и не понимал почему. Он чего-то явно не знал.
– Чего смеешься? – обиделся он.
– Да это же шутка, – ответила Бетани.
– Какая еще шутка?
– Во всей этой пьесе нет ни звука, – пояснила она. – Ну то есть… полная тишина.
Сэмюэл озадаченно уставился на Бетани.
– Там нет ни одной ноты, – продолжала Бетани. – Пьесу исполнили всего раз. Пианист просто сидел за инструментом, но ничего не играл.
– Как так?
– Ну вот так. Сидел и считал такты. Потом встал и ушел со сцены. Вот и вся пьеса. Не думала, что ее запишут.
– Десять раз.
– В общем, это такой розыгрыш, что ли. Очень известная вещь.
– Значит, вся кассета пустая? – уточнил Сэмюэл.
– Скорее всего. Это же шутка.
– Вот блин.
– Да ладно, чего ты, классно же, – Бетани прижала кассету к груди. – Спасибо. Это ты здорово придумал.
“Здорово придумал”. Сэмюэл долго вспоминал слова Бетани после того, как она ушла, он выключил свет, накрылся с головой одеялом, свернулся в клубок и расплакался. Как быстро жестокая действительность разбила его мечты! Он с горечью думал о том, как надеялся на этот вечер и как оно все обернулось. Бишоп ему не обрадовался. Бетани на него и вовсе плевать хотела. С подарком он прогадал. Что ж, сокрушительное разочарование – лишь плата за надежду, подумал Сэмюэл.
Должно быть, он так и уснул, свернувшись калачиком под одеялом, потому что через несколько часов, горячий и потный, проснулся оттого, что Бишоп тряс его за плечо.
– Вставай. Пошли.
Сэмюэл, пошатываясь, последовал за ним. Бишоп велел обуться и вылезти из окна кинозала на первом этаже. Сэмюэл выполнил все это в полусонном ступоре.
– За мной, – скомандовал Бишоп, когда они выбрались из дома.
В полной темноте и тишине они шагали вверх по Виа Венето. Было часа два, может, три – Сэмюэл не знал. Глухой ночью всегда царит небывалое спокойствие: ни звука, ни ветерка, и кажется, будто погоды вообще не существует. Лишь изредка щелкали дождевалки на газонах да глухо бурлила горячая ванна во дворе директора школы. Механические, автоматические звуки. Бишоп шагал уверенно, даже дерзко, не так, как обычно, когда они играли в войнушку и он прятался за деревьями или шмыгал в кусты. Сейчас он шел, не скрываясь, прямо посередине дороги.
– На, держи, – он протянул Сэмюэлу синие резиновые перчатки, в каких обычно копаются в земле. Они оказались велики: наверно, Бишоп взял их у мамы. Перчатки доходили Сэмюэлу до локтей и были сантиметра на два длиннее пальцев.
– Сюда, – Бишоп повел их на лужайку у дома директора школы, где за пышным плотным газоном начинался лес.
Там стоял металлический столбик, примерно с них высотой, на котором лежал гладкий кусок белой соли с коричневыми пятнами. Сверху соль держал медный круг. Бишоп взялся за него и попытался открутить.
– Помоги, – попросил он Сэмюэла.
Они вдвоем налегли на круг, и тот подался. Сэмюэл задыхался от натуги; от столба пахло диким зверем, и к этому запаху примешивался противный серный душок, как от тухлых яиц. Так пахла соль. Вблизи Сэмюэл разглядел табличку, прикрепленную к середине столба: “Осторожно, яд. Не трогать”.
– Это от него олени дохнут? – спросил он.
– Берись с той стороны.
Они сняли со столба кусок соли, оказавшийся на удивление тяжелым и плотным, и потащили к дому директора.
– Не нравится мне все это, – признался Сэмюэл.
– Мы почти пришли.
Они шагали медленно, поддерживая с двух сторон серую глыбу, обогнули бассейн и поднялись на две ступеньки к горячей ванне. Вода медленно бурлила, над ней поднимался пар, а на дне ванны светился синий огонек.
– Бросай, – Бишоп кивнул на ванну.
– Не хочу.
– На счет три, – велел Бишоп, и они, два раза качнув кусок соли туда-сюда, на третий бросили ее в ванну.
Глыба с плеском рухнула в воду и глухо шлепнулась на дно.
– Вот и отлично, – сказал Бишоп. Они смотрели на лежавшую на дне ванны глыбу; мерцавшая вода искажала ее вид. – К утру растворится, – продолжал он. – И никто ничего не узнает.
– Я домой хочу, – подал голос Сэмюэл.
– Пошли, – Бишоп взял друга за руку, и они направились прочь.
Когда они дошли до дома, Бишоп открыл окно кинозала и замер.
– Хочешь, скажу, что случилось в кабинете директора? – спросил он. – Почему меня не выпороли?
Сэмюэл едва сдерживал слезы и вытирал сопли рукавом пижамы.
– А все очень просто, – продолжал Бишоп. – Ты пойми главное: каждый чего-то боится. Узнаешь, чего человек боится больше всего, и делай с ним что угодно.
– И что же ты сделал?
– Он взял палку. Велел мне наклониться над столом. Ну и я снял штаны.
– Что?
– Расстегнул ремень, спустил штаны и трусы. Повернулся к нему голой жопой и спрашиваю: “Вы этого хотите?”
Сэмюэл уставился на Бишопа.
– Зачем ты это сделал?
– Я спросил его, нравится ли ему моя жопа и не хочет ли он ее потрогать.
– Все равно не понимаю, зачем ты это сделал.
– Смотрю, а он аж сам не свой.
– Ого.
– Смотрел-смотрел на меня, потом велел одеться и отвел в класс. Вот и все. Проще простого!
– И как тебе только это в голову пришло?
– Ладно, – ушел от ответа Бишоп. – Спасибо, что помог.
Он залез в окно, Сэмюэл за ним. Прокрался по темному дому в гостевую спальню, лег в постель, потом встал, пошел в ванную и вымыл руки – три, четыре, пять раз. И непонятно было, то ли яд жжет пальцы, то ли это ему только кажется.
9
В почтовый ящик бросили приглашение в кремовом квадратном конверте из плотной бумаги.
– Что это? – спросила Фэй. – Тебя зовут на день рождения?
Сэмюэл перевел взгляд с конверта на мать.
– На вечеринку с пиццей? – не унималась та. – На роллердром?
– Ну хватит.
– От кого оно?
– Не знаю.
– Ну так открой.
В конверте лежала дорогая открытка. Она блестела, словно в бумаге были капельки серебра. Буквы казались позолоченными. Изящным курсивом с завитушками были выведены слова:
Приглашаем вас на вечер в церковь Академии Святого сердца
Бетани Фолл исполнит Первый скрипичный концерт Бруха
Сэмюэла еще никуда не приглашали так торжественно. Приглашения на дни рождения одноклассников были самыми заурядными: сляпанные кое-как дешевые тонкие открытки с животными или воздушными шариками. Это же приглашение было весомым даже на ощупь. Сэмюэл протянул его матери.
– Пойдем? – спросил он.
Мама прочитала открытку и нахмурилась.
– А кто такая Бетани?
– Моя подруга.
– Из школы?
– Типа того.
– Значит, близкая подруга, раз тебя пригласили на концерт?
– Пойдем? Ну пожалуйста!
