О всех созданиях – больших и малых

скачать книгу бесплатно

– Именно что нужны, мистер Фарнон. Объясните мне, почему вы в очередной раз опустошили мой ящик для мелочи?

– О, извините. Мне прошлой ночью срочно нужно было в Бротон, и мне немного не хватало денег. У меня правда не было другого выхода.

– Но, мистер Фарнон, за два месяца, что я работаю здесь, это случалось раз десять, не меньше. Какой смысл в моих попытках вести точный учет движения денег, когда вы продолжаете их воровать и тратить?

– Ну, мне просто кажется, что я привык к этой системе в те дни, когда мы складывали деньги в литровый горшок.

– Никакой системы в этом не было. Это была анархия. Так бизнесом не управляют. Сколько раз я уже вам об этом говорила, и вы каждый раз обещали мне исправиться. Я просто не знаю, что делать.

– Да ничего страшного, мисс Харботтл. Возьмите из банка и положите в вашу кассу. И все станет нормально.

Зигфрид собрал с пола петли желудочного зонда и собирался уходить, но мисс Харботтл многозначительно закашлялась.

– Есть еще пара вопросов. Могу я попросить вас исполнить еще одно ваше обещание: регистрировать ваши вызовы и записывать стоимость оказанных услуг каждый день? Прошла неделя с того дня, когда вы последний раз писали в регистрационной книге. Как же я могу выписывать счета по первым числам каждого месяца? Важнее этого нет ничего, но как я могу выполнять свои обязанности, если вы мне так мешаете?

– Да-да, я извиняюсь, но у меня куча звонков, и я должен идти – правда.

Он уже был на полдороге к двери, но зонд опять упал на пол, и он вновь услышал зловещее покашливание у себя за спиной.

– И еще, мистер Фарнон. Я по-прежнему не могу расшифровать ваш почерк. Все эти медицинские термины достаточно сложны сами по себе, поэтому, прошу вас, перестаньте писать каракулями.

– Очень хорошо, мисс Харботтл.

Зигфрид ускорил шаг по направлению к двери, ведущей в коридор, где он мог бы обрести мир и покой. Он радостно стучал каблуками по кафелю пола, когда его настиг знакомый звук. Мисс Харботтл могла направлять его на значительные расстояния, внося в него повелительную нотку, которой нельзя было не подчиниться. Я услышал, как Зигфрид кладет на пол зонд и насос и как звякают на полу бутылки с кальцием, – должно быть, они впивались ему в ребра.

Он снова встал перед столом. Мисс Харботтл погрозила ему пальцем:

– Раз уж вы здесь, то я хотела бы упомянуть и еще один вопрос, который беспокоит меня. Посмотрите на книгу регистраций. Видите, здесь на каждой странице приклеены бумажки? На них – а их не один десяток – написаны вопросы, и я не могу сдвинуться с места, пока вы не ответите на них. Как я вас ни спрошу, у вас вечно нет времени. Не пройдемся ли мы по ним прямо сейчас?

Зигфрид быстро попятился.

– Нет-нет, только не прямо сейчас, у меня срочные вызовы. Мне очень жаль, но придется решить этот вопрос в другой раз. Когда я вернусь, то при первой же возможности встречусь с вами.

Он почувствовал за спиной дверь, последний раз взглянул на сердитую массивную фигуру за столом, отвернулся и сбежал.

К чему приводит головокружение от успехов

Теперь я мог окинуть взглядом итоги шести месяцев тяжелой практической работы. Я ездил на вызовы к коровам, лошадям, свиньям, собакам и кошкам семь дней в неделю, по утрам и вечерам, днем, а также и в те часы, когда весь остальной мир спал. Я помогал телиться коровам и пороситься свиньям, отчего мои руки болели и с них сходила кожа. Меня пинали, сбивали с ног, топтали копытами и обильно орошали всевозможным навозом. Я видел изнутри все болезни животных. И все-таки тихий голос внутри меня цеплялся к моим мыслям, он говорил, что я не знаю ничего, совершенно ничего.

Это было странное чувство, поскольку шесть месяцев практики опирались на пять лет теории, тяжелого, болезненного усвоения тысяч фактов и тщательного складирования отрывков знания, которое я хранил, как белка свои орехи. Начав изучение с растений и низших форм жизни, я копил знания и во время вскрытий в анатомичке, и во время занятий по физиологии, все время шел но обширным безлюдным просторам медицинской теории. Затем была наука патология, которая разорвала завесу невежества и в первый раз позволила взглянуть на свои глубинные секреты. А еще наука паразитология, рассказывающая об обширном мире других тварей – о червях, блохах и чесоточных клещах. И наконец, медицина и хирургия, венчавшие мои познания тем, что научили меня пользоваться ими в повседневной борьбе с болезнями животных.

А помимо этого, было еще много всего – типа физики, химии, гигиены. Похоже, никто ни о чем не забыл. Почему же я чувствую себя так, будто ничего не знаю? Почему я иногда кажусь себе астрономом, который в телескоп глядит на неизвестную галактику? Меня угнетало ощущение того, что я наугад пытаюсь найти что-то на краю безграничного пространства. Это было тем более забавно, что, как мне казалось, все вокруг знают о больных животных всё. Парень, который держал коровий хвост, соседний фермер, мужчины в пабе, приходящие садовники – все они свободно и убежденно давали свои советы.

Я попытался осмыслить свою жизнь. А было ли когда-нибудь время, когда я сам чувствовал подобную безграничную веру в свои знания? И тогда я вспомнил.

Это было еще в Шотландии, мне было семнадцать, и я входил в арку Ветеринарного колледжа на Монроуз-стрит. Я уже три дня был студентом, но только тогда я ощутил трепетное чувство настоящего дела. Копание в ботанике и зоологии мне нравилось, но в тот день я почувствовал, что занимаюсь настоящим делом: у меня была первая лекция по животноводству.