скачать книгу бесплатно
И мне больше ничего не остается, как повернуть ключ в замке зажигания, завести машину и отправиться домой.
Есть что-то магическое в том, как идеально вписывается моя голова в изгиб шеи Такера, пока мы лежим в обнимку. Я вдыхаю его запах – восхитительную смесь земли, сена и его собственного мужского аромата, с нотками лосьона после бритья и спрея от насекомых – и на мгновение все мои тревоги испаряются. Здесь только я и он, окруженные тихими водами, которые покачивают лодку, да частички пыли, мерцающие в теплом воздухе. Мама описывала мне рай как необычайно светлое место. Но если бы у меня была возможность выбирать, то он был бы таким. На озере с Такером. Я даже согласна на комаров и прочую живность.
– Мне так этого не хватало, – говорю я, еле сдерживая зевок.
И чувствую, как он улыбается мне в волосы.
– Мне тоже. Твои волосы пахнут ветром, ты знала об этом?
Да, вот такая мы с Такером пара, постоянно нюхаем друг друга.
Я поднимаю голову, чтобы поцеловать его. Все начинается со сладких, медленных и ленивых поцелуев, но их быстро сносит волна страсти. Я отстраняюсь на секунду, и наше дыхание смешивается. Прижимаюсь к нему ближе, практически развалившись на нем и сплетя наши ноги. Такер поднимает руку и обхватывает мою голову ладонями, а затем снова целует меня. С его губ слетает полусмешок, полустон, который сводит меня с ума, пока одна из его рук опускается на мое бедро, чтобы подтянуть меня повыше. Я скольжу пальцами по его шее, а затем по груди, ощущая сильные удары его сердца. Я так люблю его. И в этот момент понимаю, что, если бы попыталась призвать венец, у меня бы точно это получилось.
Такер отстраняется.
– Боже, – выдыхает он.
– Ты все еще думаешь, что тебя поразит молния, если мы… ну, ты знаешь… – поддразниваю я, выгнув бровь и смотря на него своим, как мне кажется, самым соблазнительным взглядом.
Он одаривает меня какой-то вымученной и слегка ошеломленной улыбкой.
– В детстве мама часто говорила мне, что если я пересплю с кем-то до свадьбы, то мой… член почернеет и отвалится.
У меня вырывается удивленный смех.
– Серьезно?
– Да, и я ей верил.
– Значит, ты не собираешься заниматься сексом до свадьбы? А если ты не женишься до тридцати лет?
– Не знаю, – вздыхает он. – Просто я так сильно тебя люблю, что боюсь все испортить.
Я киваю, хоть и не понимаю его.
– Значит, у нас все будет хорошо.
– Верно.
– Потому что ты боишься.
– Эй!
– Ладно, – вздохнув отступаюсь я. – Хотя это не так уж весело.
Он резко переворачивает меня на спину и нежно прижимает к одеялу, расстеленному на дне лодки.
– Тебе кажется, что это не весело? – возмущается он, а потом целует до тех пор, пока мои внутренности не превращаются в кашу, а голова не начинает кружиться.
Много, очень много минут спустя мы на самом деле приступаем к рыбалке. У меня все еще отстойно это получается. Но при этом мне нравится сам процесс. А вот Такер – настоящий заклинатель рыбы.
– Плыви, малыш, – тихо говорит он, осторожно снимая с крючка сверкающего лосося Кларка. – В следующий раз будешь умнее.
Он отпускает рыбу обратно в воду, и та уносится прочь, отблескивая зеленью и серебром в волнах. Такер переводит на меня взгляд, и на его лице появляется хитрая ухмылка.
– Хочешь поцеловать меня сейчас? – подняв испачканные рыбой руки, спрашивает он.
– Хм, звучит заманчиво, но нет, – отвечаю я. – Думаю, нам лучше вести себя примерно.
– Очень смешно, – говорит он, сматывая леску, – просто обхохочешься.
На солнце наплывает облако, и воздух становится холоднее. Вокруг повисает тишина. Даже птицы перестают петь. И я невольно начинаю дрожать.
– Дать тебе рубашку? – спрашивает Такер, как настоящий джентльмен.
– Нет, не надо. Я стараюсь приучить свой организм к холоду.
Он смеется.
– Удачи тебе. Думаю, в этом году уже не будет таких теплых дней, как сегодня, чтобы ловить рыбу здесь.
Он надевает приманку на крючок и вновь забрасывает в реку. И почти сразу же у него клюет. Все та же рыба.
– Ты заслуживаешь оказаться на тарелке, – говорит он лососю, но все же отпускает обратно в воду. – Плыви! Найди свою судьбу. И держись подальше от блестящих крючков.
По какой-то безумной причине его слова напоминают мне разговор с консультантом в школе.
– Ты так много работаешь в последние дни… – начинаю я.
– Не напоминай мне.
– Чтобы купить новую лошадь?
– И новый грузовик. Правда, под новым я подразумеваю подержанный или, скорее, на последнем издыхании, так как это все, что я смогу сейчас себе позволить.
– Ты не откладываешь деньги на колледж? – спрашиваю я.
Плохой вопрос. И это понятно по тому, как Такер старательно не поднимает на меня глаз, сосредоточившись на сматывании удочки.
– Нет, – с напускной легкостью говорит он. – После школы я останусь на ранчо. Папа повредил колено этой весной, а мы не можем себе позволить нанять еще одного помощника. Поэтому я решил остаться.
– Ох. – А что еще можно на это сказать? – Ты уже встречался с мисс Бакстер?
– Да, – с усмешкой говорит он. – Она договорилась о собеседовании с Университетом Северной Аризоны на следующей неделе. Возможно, через год или два я продолжу учиться, ведь этого от меня все ждут.
– А что бы ты изучал? Какую бы специальность выбрал?
– Наверное, сельское хозяйство. Или лесное хозяйство, – потирая затылок, говорит он.
– Лесное хозяйство?
– Чтобы стать рейнджером.
Я представляю, как сексуально он выглядел бы в зеленой форме рейнджера и шляпе, как у медведя Смоки[5 - Медведь Смоки – талисман службы лесного хозяйства США, который часто встречается в социальной рекламе и на плакатах, предупреждающих об опасности лесных пожаров.].
– Кстати, уже поздно. Поедем домой? – спрашивает он.
– Конечно.
Я сматываю леску и кладу свою удочку на дно лодки рядом с удочкой Такера. Он заводит мотор, и через несколько минут мы уже скользим по глади воды к причалу. Мы ничего не говорим, но он вдруг вздыхает. А затем замедляет ход и вовсе останавливается. Лодка слегка покачивается на волнах посреди озера, пока солнце садится за горы.
– Я не хочу уезжать, – через минуту говорит он.
Я с удивлением смотрю на него.
– Не хочешь уезжать?
Он показывает на высокие голубоватые горы позади нас и на серую цаплю, которая скользит над самой водой в лучах заходящего солнца.
– Это место для меня все. Именно тут я хочу быть.
Я понимаю, что он говорит не о сегодняшнем дне, озере или этом моменте. Он говорит о своем будущем.
– Даже если я отправлюсь в колледж, то все равно вернусь сюда, – говорит он. – Чтобы провести здесь всю свою жизнь.
Он смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я начала возражать. Но вместо этого я пересекаю лодку и обнимаю его за шею.
– Я понимаю тебя, – шепчу я.
Он расслабляется.
– А ты? Чего хочешь ты?
– Я тоже не хочу уезжать. Хочу остаться здесь. С тобой.
Ночью, стоит мне только закрыть глаза и погрузиться в дрему, как начинает звонить мой телефон. Я решаю не обращать на него внимания и жду, пока он переключится на голосовую почту, потому что хочу поскорее уснуть и выяснить, кто же умрет. Но телефон начинает звонить снова. А затем еще раз. Видимо, кто бы мне ни названивал, он не собирается отступать. А значит это…
– Так, Энджи, надеюсь, ты скажешь мне что-нибудь хорошее, потому что уже поздно и…
Она смеется слегка безумным и счастливым смехом, какого я раньше от нее никогда не слышала.
– Я еду в Стэнфорд, Клара. Эти деревья… твоя идея присмотреться к деревьям оказалась верной.
– Круто! Это же суперский университет. Как же здорово, Энджи!
– Я знаю. Веришь, нет, я была готова отправиться куда угодно и думала, что окажусь в каком-нибудь захолустье, о котором никто и никогда не слышал, потому что предназначение важнее всего. Так что никак не ожидала, что это окажется Стэнфорд. И это великолепно.
– Я рада за тебя.
По крайней мере, пытаюсь порадоваться. Я выросла недалеко от Стэнфорда. И все еще воспринимаю его как родное место.
– Но это не все, что я хотела тебе сказать.
Я готовлюсь к еще более потрясающим новостям, например, что ей дадут полную стипендию или что настоящий живой ангел посетил ее комнату, оставив записку с четким описанием ее предназначения и того, что нужно для этого сделать. Этакую памятку небес.
– Ладно. И что же еще? – спрашиваю я, когда молчание затягивается.
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
– Куда?
– В колледж, глупышка. Я еду в Стэнфорд и хочу, чтобы мы учились там вместе.
Уже три часа ночи, а я все еще не могу заснуть. Все это время я ворочалась на кровати, не в силах унять безумные мысли, вертевшиеся в голове. Мама дружила с падшим ангелом. Необходимость определиться с дальнейшей учебой. Кристиан. Предназначения, которые могут затянуться на сотню лет. Потоп, убивший всех обладателей ангельской крови на земле. Анджела и ее желание, чтобы я поехала с ней в Стэнфорд. Такер, мечтающий провести здесь всю свою жизнь. Мисс Бакстер, такая поддерживающая и милая, что это раздражает. И конечно же, чья-то скорая смерть. Вот только чья? Я до сих пор этого не знаю.
Не выдержав, я встаю с кровати и спускаюсь на первый этаж. А там с удивлением обнаруживаю маму, которая сидит за кухонным столом, укутанная в шаль, и сжимает в руках чашку, словно пытается согреться. Увидев меня, она улыбается.
– Оказывается, не я одна мучаюсь от бессонницы, – говорит она. – Будешь чай?
– Конечно.
Я беру чайник с кухонной стойки и наливаю себе чашку. После чего добавляю туда сливки и сахар, а затем несколько минут рассеянно помешиваю чай.
– Что случилось? – наконец не выдерживает мама.
– Ничего, – отвечаю я. – Все в порядке. Ох… Анджела решила поступать в Стэнфорд.
Ее брови взлетают вверх.
– Стэнфорд. Впечатляюще.
– Ну, она еще не подала туда заявление, но думает, что ее предназначение должно исполниться там.
– Понятно.
– А еще она хочет, чтобы я поехала с ней. – С моих губ срывается смешок. – Как будто у меня есть шансы попасть в Стэнфорд.
– А почему нет? – нахмурившись, интересуется мама. – Ты же учишься на отлично.
– Да ладно тебе, мама. Для этого одних оценок мало. И как бы хорошо я ни училась, для такого университета нужно… быть президентом дискуссионного клуба, или строить дома для бедняков в Гватемале, или сдать Академический оценочный тест. Вот только я ничего из этого не делала. – Я встречаюсь с мамой взглядом. – С тех пор как я приехала в Вайоминг, все мои мысли были только о предназначении.
– Вечеринка жалости к себе закончилась? – сделав глоток чая, спрашивает она.
– Думаю, да.
– Хорошо. Ее никогда не стоит затягивать. А то это плохо сказывается на цвете лица.
Я корчу маме рожицу.
