скачать книгу бесплатно
– Я так и думал. Ты хороший работник, сынок. Лучший из всех, какие у меня были.
Некоторое время тому назад я бы с ним согласился.
Иду к дверям, а он меня окликает:
– Гилберт, постой-ка.
Останавливаюсь, смотрю на него.
– Как по-твоему, что тебя держит на плаву?
У меня язык отнялся. Вопрос на засыпку.
– То, что… – Мистер Лэмсон делает паузу: как бы готовится изречь жизненно важную истину. – То, что…
– Да? – Уже хочется его поторопить.
– То, что жизнь готовит нам прекрасные сюрпризы.
Делаю вид, что обдумываю такое пророчество, затем с улыбкой, мол, «будем надеяться», продолжаю двигаться в сторону выхода – и тычусь не в ту дверь.
Сажусь за руль, включаю зажигание.
В магазине хозяйка приносит мужу чистую ветошь, и он принимается драить кассовый аппарат. Не иначе как они почувствовали мой взгляд: оба повернулись в мою сторону и дружно машут.
Отъезжаю.
Жалко их: напрасно они в меня так уверовали. Я давно не образцовый мальчик. А вдобавок что может быть хуже, чем постоянно слышать, какое ты сокровище, хотя на самом-то деле ты порядочный урод. На миг меня охватывает жалость к разбитым яйцам. Они приняли безвременную, трагическую смерть от руки обманщика-разнорабочего. Не исключено, что жизнь, как считает мистер Лэмсон, готовит нам прекрасные сюрпризы. Но я считаю иначе. Жизнь готовит нам одну несправедливость за другой. И судьба яиц подтверждает мою точку зрения.
4
Еще нет одиннадцати утра, но жарища адская, сиденье пикапа раскалилось, я плаваю в поту. Как рыба.
Через два квартала меня ждет цитадель надежности и защиты – страховая компания Карвера. Расположенная в здании бывшей бензоколонки, страховая компания Карвера относится к тем городским постройкам, которые за последнее время были переоборудованы или капитально отремонтированы, – только гастроном «Лэмсон» остается в неприкосновенности.
Заезжаю на покрытую гравием парковку. Вылезаю из пикапа – и по ляжкам слезами катится пот. В дверь вхожу опасливо, потому что над притолокой висят колокольчики, которые звякают тебе прямо в ухо. Динь-дон, трень-брень.
Мелани, секретарша мистера Карвера, встревоженно поднимает глаза, будто не верит, что в приемной оказался еще кто-то живой. Закрутив колпачок на флаконе с корректирующей жидкостью, она говорит:
– А, приветик, Гилберт Грейп.
– Привет, – отвечаю.
На голове у Мелани высоченный рыжий начес, уже сто лет немодный. На лице бородавка – потянет фунта на полтора. При этом тетка не вредная. Ей уже за сорок, но она требует, чтобы к ней обращались запросто, по имени. Когда я учился в школе, она там работала помощницей библиотекаря. Иногда пускала меня в конференц-зал – вздремнуть. Однажды я увидел, как она курит; это зрелище чем-то меня огорчило.
– Ты к мистеру Карверу?
Тот подает голос из кабинета:
– Это ты, Гилберт? Мелани! Это Гилберт Грейп?
– Да, – говорю, – это я. Здравствуйте. Кажется, у меня просрочен взнос.
Мелани даже не проверяет мое досье:
– Просрочен, Гилберт. Выпиши нам чек на сто двадцать три доллара сорок три цента – и ступай на все четыре стороны. – Она прикрывает дверь в кабинет мистера Карвера. – Но ведь на тебе постоянно висят задолженности… откуда вдруг такая сознательность, почему именно сейчас?
– Да вот, понимаете, решил в корне изменить свою жизнь.
Мелани улыбается. Изменить свою жизнь, начать с чистого листа, стремиться к лучшему. Начнешь ежедневно разглагольствовать подобным образом – и в Эндоре можно будет выжить, а если повезет, даже преуспеть.
– Тебе ведь на прием к директору не нужно, правильно я понимаю? Тебе только средства внести.
– Да, верно. Хотя… мм… я тут слегка подзапутался, когда изучал эти… как их… на что можно рассчитывать по страховке.
– Наверно, ты хочешь узнать, какие тебе положены компенсационные выплаты.
– Вот-вот.
– Я правильно тебя услышала: ты все-таки решил записаться на прием?
Ну, не знаю, что там услышала Мелани. У меня язык заплетается от ее прически. Сейчас бы сюда баллончик краски да секатор. К счастью, я редко говорю то, что думаю. Привык держать свои мысли при себе.
– Записаться на прием было бы весьма своевременно.
– Гилберт, какой у тебя богатый лексикон.
Хочу объяснить, что любые мои проблески интеллекта – это памятники долгим часам самоподготовки, отданным сну в библиотеке.
– За свой лексикон могу благодарить только вас. Я всем обязан вам, Мелани.
– Подхалим.
– Нет-нет, я серьезно.
– Значит, ты преувеличиваешь.
– Вовсе нет. Под вашим руководством мы занимались самоподготовкой. У нас в школе вы были самым лучшим педагогом продленки. В этом не сомневался ни я, ни кто-либо другой.
– Как мило.
– Допустимо ли сказать «как мило», если это правда?
– Вот не знаю. Могу тебя заверить: работа у мистера Карвера мне по душе – ты никогда не услышишь от меня ничего иного, а кроме того, я убеждена в полезности страхования. Но строго между нами – без школы я скучаю.
– А школа, я уверен, скучает без вас.
– Школу прикрыли, Гилберт. Как она может скучать?
– Непременно скучала бы, будь у нее такая возможность.
– Меня разозлить не так-то просто, и ты это знаешь, но я бы головы поотрывала тем, кто принял решение о закрытии нашей школы. Теперь детей автобусом возят в Мотли.
– Вообще говоря, народ разъезжается.
– Я понимаю, но тем не менее.
– В старшие классы нас пришло тридцать девять человек, а к выпускному осталось всего двадцать три.
– Ой, ну надо же. Мы с тобой могли бы хоть целый день болтать, правда? У нас так много общего, ты согласен?
Не знаю, как ответить на такой вопрос, не скатываясь до самого бессовестного вранья.
– Да, если вдуматься, очень много общего.
– Я всегда жалела, что мы с тобой не одногодки. Быть бы тебе постарше или мне помоложе. Из нас получилась бы дивная пара, согласись. В самом деле, такая жалость.
– Досадно.
– Вот-вот – досадно, хорошее слово.
После завершения этого разговора прошел не один час, но почему-то у меня до сих пор шевелятся губы, а с языка готовы слететь какие-то слова, причем совершенно не ругательные. Удивительная все-таки штука – разум. Мой разум, естественно. А не ее.
Внезапно Мелани перешла на деловой тон. Голос сделался резким, колючим:
– Значит, ты желаешь записаться на прием к мистеру Карверу?
– Да, мэм. Если можно.
– Одну минуту.
Встав со своего кресла, она идет в сторону кабинета и в высшей степени деликатно стучится. Мягко толкает дверь. Из кабинета доносится классическая музыка. Через несколько минут Мелани с улыбкой появляется на пороге, как будто у нее для меня есть потрясающая новость:
– Как удачно. При желании ты можешь зайти к мистеру Карверу прямо сейчас.
Мистер Карвер кричит:
– Буду счастлив повидаться! Заходите, прошу – что-нибудь придумаем.
– Благодарю вас, мистер Карвер, но я зайду позже. Мне тут надавали поручений – одно, другое.
У мистера Карвера только и вырывается «Ох», как будто он вот-вот заплачет, Мелани улыбается, причмокивает и говорит:
– Кто-кто, а я-то знаю, как это бывает. Сама изо дня в день бегаю по разным поручениям. Как будто у меня других дел нет. Ну что ж…
Она открывает ежедневник, в котором сегодняшняя страница – среда, первый день лета – девственно-чиста.
– Итак, день выбран как нельзя лучше. Мистер Карвер уходит на обед в двенадцать. Возвращается ровно в час. В четыре часа они с супругой едут в Бун, сюрпризом проведать сыновей в церковном лагере. Так что до четырех часов можешь выбирать любое время.
– В два нормально будет?
– Идеально. Как раз в приемные часы. Если, конечно, тебя устраивает.
– Да, вполне.
– Стало быть, ждем тебя ровно в четырнадцать.
– Годится.
– Хорошего дня. Передавай привет Эми и всем родным. Маме. Вашу маму сто лет не видела. Как она поживает?
– Да вы, наверно, сами знаете…
– Нет, откуда? Я давно не…
Отвечаю:
– У нее намечаются существенные перемены, весьма существенные. – И пячусь к выходу.
Мелани прикладывает палец к губам – дает мне знак помалкивать. Потом жестом подзывает к себе и шепчет:
– Ты ничего не сказал про мою новую прическу.
– Да, верно.
– Нравится?
– Как для вас придумана.
– Ты так считаешь?
– Вам очень идет.
Мелани на миг умолкает. Прямо светится вся с головы до ног – метр с кепкой на коньках. Сам не знаю, как это получилось, но я эту женщину осчастливил на весь день.
– Будь я помоложе…
Господи. Опять начинается. Надо рвать когти, Гилберт.
– Ну, пока!
Дверь отворяю медленно, а колокольчик все равно звенит и тренькает.
5
Опустив стекла в дверцах, трогаюсь с места. Ветер треплет мою шевелюру, норовит выцарапать глаза. Я так оброс, что волосы уже проедают мне плешь.
Проезжаю мимо «Шика», одного из двух городских салонов красоты, и вдруг меня начинает преследовать невесть откуда взявшийся образ Мелани с ярко-оранжевой копной типа сахарной ваты на голове. Копна стоит строго вертикально, будто нетронутая стёрка на карандашном огрызке. Пробую представить, как выглядит Мелани, когда утром выходит из ванной с мокрыми, обвисшими волосами. Смотрится в зеркало и хочет сотворить ложь, которая расшевелит ее и заставит двигаться. Мне никогда не понять, каким образом она сохраняет свой позитивный настрой. Я бы на ее месте, наверно, день и ночь слезы лил.
