скачать книгу бесплатно
В селе ожидал нас председатель. С расстроенным лицом, не сказав ни слова, он сел на заднее сиденье и махнул рукой. Мы покатили дальше.
Рассвело; вдали показался посёлок. У крайнего дома толпился народ. Я вбежал на крыльцо. В избе лежал человек. Из-под тулупа торчали его сапоги. Я подошёл к нему, но он не обратил на меня никакого внимания. Глаза его, как стеклянные, глядели в потолок.
Случилось вот что.
Накануне днём два брата собрались в лес за дровами. Подцепили к трактору широкие и плоские лесовозные сани и поехали.
Пока управились, стемнело. В ноябре снегу в лесу мало. На обратном пути сани застряли между пней.
Брат тракториста соскочил с трактора, стал подсовывать под полозья саней поленья, плахи. В темноте было плохо видно. Он крикнул о чём-то водителю, но тот из-за шума мотора не расслышал его; водитель думал, что брат велит ему дёрнуть сани, и дёрнул. И брат попал под сани.
Тут началась пурга, засвистел ветер. В кромешной тьме один брат вытаскивал другого из скользкой, обледенелой колеи. Кое- как выбрались на большак, но до посёлка было двенадцать километров. Брат водителя говорил, что до утра потерпит. Потом замолчал… И вот теперь он лежал, одетый, на высокой деревенской кровати, а снаружи стояла толпа и ждала, что я скажу.
Что я мог им сказать? Четырёх месяцев не прошло, как я сдал выпускные экзамены. Моя врачебная деятельность только ещё начиналась.
Признаться, когда я оканчивал институт, я чувствовал себя не слишком уверенно. Но я утешал себя тем, что времена изменились. Теперь, говорил я себе, к услугам врача есть надёжные, точные методы диагностики, они заменят мне недостающий опыт. В случае чего, сделаю рентген: уж он-то меня не подведёт. С такими мыслями я ехал на место моей будущей работы.
Готовясь стать врачом, я представлял себе, как, окружённый медицинскими аппаратами, в тёплой и уютной больнице я обследую своих пациентов. И вот я здесь: зимний свет сочится в низкие оконца, передо мной раненый, и в распоряжении у меня только приборы, дарованные мне природой: мои глаза, уши, пальцы… Да ещё короткий, сбивчивый рассказ убитого горем тракториста.
Что делать? С чего начинать?
Сама жизнь устроила мне экзамен. Настоящий экзамен, по сравнению с которым экзамены в институте выглядели пустяком.
Человек-то ведь умирал.
Счастье ещё, что он смог дотянуть до утра.
Я вспомнил уроки моих учителей. Вспомнил, как они учили по немногим признакам, с помощью простейших приёмов ставить диагноз.
Побелевшие губы раненого, его заострившиеся черты и затуманенный взор, даже то, что он лежал спокойно, не кричал и не жаловался, – всё это означало, что он находится в состоянии шока.
Поза раненого говорила, что у него перелом костей таза.
Пульс указывал на внутреннее кровотечение.
Значит, надо было не мешкая приниматься за дело. Я расстелил на лавке стерильную простыню. Разложил шприцы, ампулы с сильнодействующими средствами. И со страхом и трепетом приблизился к этому первому в моей жизни умирающему больному.
Принесли ведро с кипятком. Разрезали сапоги и одежду. Раненого обложили бутылками с горячей водой.
Прошло полчаса. Он провёл языком по сухим губам и вполголоса попросил пить.
Я должен сказать, что, с точки зрения медицины, этот случай был не таким уж сложным. Любой мало-мальски опытный врач мог в этом случае без труда поставить диагноз и оказать нужную помощь. Но меня тогда он многому научил. И не только тому, что врач обязан в любой обстановке сохранять хладнокровие. Этот случай помог мне уразуметь одну немаловажную истину.
Я понял, какое великое благо вот эти самые простые, не требующие никаких приспособлений приёмы исследования: осмотр, ощупывание, выслушивание. Я понял, что могущество медицины как раз и состоит в том, в чём многие видят её слабость, – в нарочитой простоте её методов.
Сегодня медицина умеет проникать в тайную жизнь организма при помощи химических анализов, радиоактивных веществ, ультразвука, рентгеновых лучей. Завтра она изобретёт что-нибудь ещё более поразительное. Но величие и мощь врачебной науки заключается в том, что при случае она может обойтись и без этих чудес. Потому что в запасе у врача есть такие методы распознавания болезней, которые всегда у него под рукой, где бы он ни оказался.
И я понял, что медицина не прячется в уютных кабинетах, не сидит в лабораториях. В самых непредвиденных обстоятельствах она не теряет присутствия духа и готова помочь человеку всюду, где эта помощь нужна, – на улице, в тайге, в океане или на поле боя.
А что же раненый?
Раненый пришёл в себя. Опасность миновала, но нести его нужно было с величайшей осторожностью. Со скрипом растворилась обитая войлоком дверь. В избу, стараясь не топать, вошли четверо молодых ребят. Они несли деревянный помост, точнее, крышу от какого-то погреба.
Председатель распорядился подогнать грузовик. Соседи собрали целую гору тюфяков и подушек. Тюфяки сложили в кузов. На них опустили помост с раненым. Раненого укрыли тулупом. Тракторист сел рядом с ним. Врач сел в кабину.
Толпа старух и ребятишек смотрела нам вслед. Мы ехали в больницу…
Глава 16. Машина, которая умеет думать
Не так давно в Ленинграде на съезде врачей была продемонстрирована больная. Вернее, бывшая больная. Сейчас таких больных уже довольно много, но эта была одна из первых. На трибуну вышла девятилетняя девочка. Она сняла платье, и все увидели у неё на груди дугообразный рубец. Этой девочке была сделана операция на сердце.
Сама по себе эта операция была очень сложной. Нужно было зашить отверстие в перегородке между желудочками— у девочки был врождённый порок сердца. Операция была выполнена безукоризненно. Но не она привлекла внимание врачей.
Зрителей интересовало другое. Каким образом хирургу удалось поставить диагноз?
Откуда он узнал, что у этой больной в перегородке сердца есть дефект?
Дело в том, что определить эту болезнь у живого человека трудно. Её можно лишь заподозрить благодаря особому, слитному шуму, который выслушивается в сердце у больного. Но поставить диагноз наверняка – задача чрезвычайно сложная. Тут даже самые хитроумные аппараты могут ошибиться.
Между тем хирургу нужен точный диагноз. Для него это очень важно. Он не имеет права вскрывать сердце наугад.
И вот оказалось, что диагноз порока межжелудочковой перегородки поставила машина.
Вы, может быть, думаете, что речь идёт о новом диагностическом приборе, о каком-нибудь сверхрентгене, который проникает в самые потаённые уголки человеческого тела и распознаёт любые, самые загадочные болезни? Нет, таких аппаратов не бывает.
А главное, ни один аппарат до сих пор не мог заменить врачу голову. Аппарат мог заменить ему глаза или уши, мог заглянуть туда, куда не может заглянуть человек. Но думать за человека аппарат не мог.
Машина, о которой идёт речь, делала именно это: она думала. Машина соображала, вспоминала, прикидывала, взвесила все «за» и «против» и, наконец, приняла решение. Свой ответ она сообщила врачу.
Ещё недавно всё это могло показаться фантастикой. Теперь такая машина существует. Правда, она немного покрупнее обычных медицинских приборов.
По внешнему виду диагностическая машина напоминает громадный шкаф. Этот шкаф занимает две комнаты. Входишь – перед тобой сплошная стена поблёскивающих серебристых панелей с циферблатами, кнопками и цветными индикаторными лампочками.
Не стану вам объяснять, как устроена быстродействующая элетронно-счётная машина (БЭСМ). Это очень долго рассказывать, к тому же электроника – не моя специальность. Впрочем, нам сейчас важно понять не устройство, а принцип действия. Важно знать, в чём суть этой машины.
БЭСМ подражает человеку. Как и человек, она решает задачу. Какая это задача, я уже говорил. Дано условие – признаки болезни. Требуется найти диагноз.
Представьте себе, что у вас вышел из строя телевизор. Позвали техника; техник поковырялся в приёмнике, нашёл поломку, исправил её, потом всё поставил на место.
С человеком, когда он болен, дело обстоит сложнее. Разобрать его на части, как телевизор, нельзя. И всё-таки каждая болезнь проявляет себя какими-нибудь внешними признаками, и по этим признакам можно догадаться, в чём дело.
Когда у человека скарлатина, на лбу у него не написано как называется его болезнь. Но у него болит горло, повышена температура, язык малиновый с белыми крапинками, а на теле видна сыпь. Эти «симптомы», то есть признаки, говорят врачу о том, что перед ним именно скарлатина, а не какая-нибудь другая болезнь. По ним он ставит диагноз.
Однако боль в горле бывает не только при скарлатине. При ангине, например, тоже больно глотать. И жар бывает не только при скарлатине. Вообще одинаковые симптомы часто свойственны далеко не одинаковым болезням. Вот, скажем, головная боль. Она бывает и при гриппе, и при воспалении лёгких, и от ушиба, и после бессонной ночи – словом, в самых разнообразных случаях.
Разобраться помогает опыт врача. Врач учитывает не один признак, а все сразу, он умеет отыскивать и такие признаки, которые не бросаются в глаза, а главное, врач видит много больных и может сравнивать их между собой.
Есть такая игра: картинка разрезана на квадратики, и эти квадратики наклеены на кубики. Нужно из кубиков снова сложить картинку. Вот так же, как кубики складываются в картинку, так из отдельных симптомов складывается картина определённой болезни. Из головной боли, боли в горле, сыпи, повышенной температуры, анализов крови и т. д. складывается скарлатина.
