скачать книгу бесплатно
Настя ничего не сказала, взяла чашку, – я проследил за ее тонкими пальцами, – допила уже порядком остывший кофе. Вид у нее был задумчивый. Глянула на меня:
– Не полетишь в Буденновск?
– Хотел. Не пускают. Туда более серьезные люди полетели.
Настя кивнула, машинально. Я грустно улыбнулся – получалось, что она одобряет участие более серьезных людей в разрешении конфликта. Она не заметила моей реакции.
– Прости, что отвлекла тебя от важных дел.
– Ну что ты все время извиняешься? Хорошо, что отвлекла. Мы с тобой давно не виделись. Разве это не серьезный повод? А важные дела подождут… Мне приятно было увидеться с тобой.
Слабая улыбка высветилась на ее лице, впервые за нашу встречу.
Покинув кафе, мы вышли под июньский денек, не слишком яркий, но вполне приемлемый в первый месяц лета. Не хотелось возвращаться в Кремль, хотя меня действительно ждали срочные дела.
– Идем в Александровский сад, – предложил я. – Немного прогуляемся.
– Мне пора на работу, – слабо возразила она.
– Зайти в Александровский сад – совсем небольшой крюк для тебя.
– В принципе, да… Ладно, идем, – несколько рассеянно согласилась Настя.
Вскоре мы повернули направо. Тверская подставила нам свой широкий тротуар, довольно грязный, с бумажками и окурками. Проплыли мимо витрины и большая двойная дверь театра Ермоловой. Афиши сбоку от входа сообщали о скорых спектаклях. «Давно я не был в театре», – подумалось мне. И тотчас родилась идея.
– Уже много лет не ходил в театр. А ты?
– Я – тоже.
– Может, сходим? Найду что-нибудь стоящее, закажу два билета.
Она глянула на меня растерянно, словно я застиг ее врасплох. Ответила не сразу:
– Давай…
Бесконечный подземный переход вывел нас к Историческому музею. Неспешным шагом мы направились к входу в Александровский сад. Когда шли по боковой, ближней к Манежной площади аллее, проговорил с подчеркнутой мечтательностью:
– Здесь меня выгуливала моя бабушка с маминой стороны Эмилия Марковна. Мне было тогда три года. Я постоянно убегал от нее, прятался. Она ворчала: «Невыносимый ребенок». Потом говорила моей маме, как со мной тяжело. Кажется, недавно было, но сколько лет прошло… Время летит. Старая-старая истина… – Озорной запал появился во мне. – Знаешь, можно считать, что мы постоянно передвигаемся по координате времени – катимся и катимся в одном направлении. А можно представить, что мы стоим на месте, а мимо нас мелькают минуты – бегут, бегут, бегут… А потом – бац! – больше не бегут.
– И в чем разница? – на ее лице не было и намека на улыбку, скорее недоумение.
Вопрос огорошил меня – все ясно вроде бы.
– Ну… в одном случае движемся мы, а в другом – время.
– Никакой разницы. Все зависит от того, что выбрано за точку отсчета.
Ее логика была безупречна – шутка не удалась.
Я не обманывал – Эмилия Марковна действительно приводила меня гулять к кремлевской стене. И сердилась, когда я убегал от нее, прятался в кустах. И жаловалась дочери, моей маме. А на следующий день мы опять приходили сюда. И время взаправду летело быстро, хотя непонятно, зачем ему это надо. Я понимал, что мне хочется удивить женщину, идущую рядом со мной, произвести на нее впечатление. Так ведут себя подростки.
Я смотрел на кремлевскую стену и возвышающееся над ней желтое здание Арсенала с редкими парными окнами в белом обрамлении. Я бывал там в казармах Кремлевского полка, ходил по гулким, сводчатым коридорам, более широким, чем в здании Казакова. Только это не имело никакого отношения к тому, что происходило со мною в тот момент. Я испытывал удовольствие от того, что иду вместе с Настей. Я хотел, чтобы она оставалась со мной как можно дольше. Всегда. Но я чувствовал: стоит мне сказать ей об этом, она тотчас уйдет. А если я предложу ей стать моей женой, я вообще лишусь возможности видеть ее. Поэтому я молчал. И слышал прекрасную музыку: спокойную, величавую, умиротворяющую – восьмую часть под названием «Ноктюрн» из музыки к комедии «Сон в летнюю ночь» Феликса Мендельсона.
