Елизавета II. Королева мира. Монарх и государственный деятель

скачать книгу бесплатно

Как заметила графиня Уэссекская, это делается из уважения к публике:

– Не забывайте, когда она появляется где-нибудь, толпа собирается в десять-пятнадцать рядов, и ведь людям хочется иметь возможность сказать, что они видели хотя бы край шляпы, когда Королева проезжала мимо. Ей нужно быть заметной, чтобы люди потом могли сказать: «Я видел Королеву».

В преддверии Бриллиантового юбилея 2012 года журнал Vogue в течение двенадцати месяцев проводил опрос читателей, выясняя их мнение по поводу нарядов Королевы, и выявил явное предпочтение оттенков синего (29 %), за которыми следуют цветочные узоры (13 %), а также зеленые и кремовые тона (оба по 11 %).

Королева также в полной мере осознает, что ее гардероб для турне должен хорошо держать форму. Анджела Келли искусна в поиске тканей и фасонов, на которых не образуются складки. В тех случаях, когда Королева попадала под сильный дождь, она предпочитала потом не садиться и не сушить одежду на себе, так как знала, что, если она присядет, то наряд помнется. Стюарт Парвин сказал, что узнал от своих предшественников важный совет. Он закупает в отделе штор у Peter Jones маленькие свинцовые цепочки-утяжелители и вшивает их в подол королевских нарядов не только для поддержания формы одежды Королевы, но и для предотвращения того, что теперь принято называть «непорядком с гардеробом». Во время турне по Новой Зеландии в 1963 году порыв ветра подхватил юбку Королевы в столице, после чего по всему миру замелькали заголовки статей типа «Ветреный Веллингтон». Фотограф Реджинальд Дэвис запечатлел этот момент для британской прессы – «мы чуть было не увидели…» – однако, когда в 1963 году он представил это фото на премию «Фотограф года», жюри отказалось принять его из-за недостатка вкуса. В 1991 году произошло то же самое, когда Королева прибыла в Намибию и ветер подхватил подол ее юбки, пока она спускалась по трапу самолета. Ветер представлял собой непредсказуемую опасность во время поездок на протяжении большей части ее правления. Однако свинцовые утяжелители помогли решить эту проблему.

Пресса

Они могут периодически приводить в ярость дипломатов и чиновников Дворца, но Королева всегда понимала роль СМИ в ходе своих поездок. Регулярным мероприятием в начале большинства королевских турне был прием для СМИ, на котором всех журналистов, освещающих визит, приглашали опустить камеры, убрать блокноты и час или около того общаться с Королевой и герцогом наедине. В первые годы правления в Букингемском дворце даже устраивался перед турне особый прием для прессы (на котором Королева не присутствовала), на котором гости иной раз так увлекались освежающими напитками, что в конце подобного приема в 1961 году фоторепортеры принялись гонять на своих автомобилях по четырехугольному двору Дворца.

Несмотря на все усилия местных сил безопасности, ярых сторонников монархии и более уважительно настроенных сил в Министерстве иностранных дел затруднять работу СМИ на протяжении многих лет из убеждения, что они делают Королеве некое одолжение, на самом деле королевская семья не хочет исключать прессу из поездок. Хотя бывали случаи, когда королевской семье хотелось, чтобы земля поглотила пресс-центр. Герцог Эдинбургский пережил периодические столкновения с прессой в ходе большей части своей жизни, начиная с кануна бракосочетания 1947 года, когда он и его друзья оказались под прицелами фотовспышек камер фотографов в день его мальчишника в отеле Dorchester. Однако королевская семья сознает, что бессмысленно продвигать Британию за рубежом, если никто о ней ничего не знает. В конфиденциальной депеше о государственном визите в США в 1991 году британский посол сэр Энтони Экленд напомнил своим коллегам из Министерства иностранных дел: «Те, кто организует визит, и те, кто сообщает о нем, одинаково заинтересованы в его максимально полном освещении». Предоставление прессе «по крайней мере одной хорошей истории каждый день, – советовал он, – занимает их и не дает подыскивать глупости, за которые они цеплялись бы в противном случае».

В первые годы правления королевские чиновники любили цитировать викторианское предостережение Уолтера Бейджхота о том, что «нельзя давать свету дня озарять магию», и все же Королева любит утверждать и другое:

– Чтобы мне верили, я должна быть на виду.

Она и ее Личные секретари помнят слова другого великого викторианца, лорда Солсбери. «Уединение – один из немногих видов роскоши, который не могут позволить себе королевские особы, – писал будущий премьер-министр. – Власть, которая проистекает из привязанности или из преданности, нуждается для поддержки в почти неограниченной публичности». Как всегда признавали самые мудрые из советников Королевы, самая большая угроза институту – не республиканство, а бесполезность и безразличие.

Баланс между тем, что пресса назвала бы «общественным интересом», и тем, что старая дворцовая гвардия назвала бы «вмешательством», остается неустойчивым. В течение первых шестнадцати лет правления пресс-секретарем Королевы был коммандер Ричард Колвилл, выпускник школы Харроу, увенчанный наградами отставной офицер Королевского ВМФ, который почти не пытался скрыть свое презрение к прессе, не говоря уже о том, чтобы любезничать с ней.

– Я не из тех, кого вы, североамериканцы, называете офицером по связям с общественностью, – заявил он однажды, давая решительный старт очередному турне.

Как указал Филип Мерфи, профессор истории Британии и Содружества в Университете Нью-Йорка, лондонская пресса была не одинока в своем недовольстве Колвиллом. В сентябре 1948 года Министерство по делам колоний организовывало в Лондоне конференцию африканских лидеров, и постоянный заместитель госсекретаря сделал запрос, можно ли будет делегатам сфотографироваться с Королем. Колвилл с пренебрежением ответил, что это невозможно и может создать опасный прецедент. Министерство по делам колоний через голову Колвилла пожаловалось Личному секретарю короля, сэру Алану Ласеллсу. Было отмечено, что, поскольку король с радостью позировал незадолго до того для фото с австралийской крикетной командой, выйдет крайне неловко, если он не сумеет сделать то же самое и с африканскими лидерами. Король согласился, и Министерство по делам колоний после публикации фото с радостью сообщило о «заметном воодушевлении и лояльности» в колониях.

Колвилл оставался на посту более двадцати лет, до своего ухода в отставку в 1968 году. Перед его уходом Министерство иностранных дел подготовило уничижительный доклад о недостатке воображения у Дворца и слабости его контактов с международными СМИ. Джон Литлджон Кук, глава информационного отдела Министерства иностранных дел, писал, что «строгие ограничения на присутствия прессы и фотографов» и скучные мероприятия «имеют тенденцию вызывать определенную апатию» и ощущения вроде «все это мы уже не раз видели». Он указал на серьезное отсутствие интереса СМИ к государственному визиту Королевы в Бельгию в 1965 году. Исполненное насмешек освещение визита было оскорбительно для хозяев и «несоизмеримо с огромными усилиями, приложенными как нами, так и бельгийцами».

Еще хуже было то, что Колвилл «практически не разрешал прессе фотографировать во Дворце», вплоть до того, что на единственном снимке приехавшего с визитом премьер-министра Конго был только его затылок. «Что действительно необходимо, так это теплые, доброжелательные, неформальные фото, на которых Королева и герцог предстали бы тет-а-тет со своими гостями», – писал он. Официальные распространяемые Министерством иностранных дел фотографии Королевы были настолько устаревшими, что на них она была изображена лишь с тремя детьми (без родившегося в 1964 году принца Эндрю).

Однако совокупное влияние культурных, политических и социальных изменений на общественную жизнь в шестидесятые годы не осталось незамеченным во Дворце. Телевидение приобретало все большую популярность, а почтительности становилось все меньше. В 1968 году Контролер канцелярии Великого камергера (церемониального отдела Букингемского дворца) окончательно отказался от своей исторической роли цензора всех театральных постановок – эта аномалия восходила еще к 1737 году. Контролер и его команда ощутили определенное облегчение. Даже ярые сторонники монархии вынуждены были признать, что не следует поручать отставному армейскому офицеру во Дворце принимать решения по поводу упоминания в текстах пьес Бога, гомосексуальности или коррупции в полиции. В том же году Королева повысила в должности заместителя Колвилла, не привыкшего ко Дворцу австралийца, бывшего сотрудника Государственной службы, назначив его на место коммандера. Уильям Хезелтайн, на талант которого впервые обратил внимание премьер-министр Австралии сэр Роберт Мензис, интуитивно понимал, насколько важны как традиции, так и связи с общественностью. Цветное телевидение тогда только что появилось, а принц Чарльз и принцесса Анна готовы были присоединиться к активной общественной жизни. Хезелтайн превосходно сознавал опасность ситуации – монархия все больше отдалялась от общества, которое должна была представлять. В Министерстве иностранных дел многие не могли дождаться, когда же смогут взглянуть в спину человеку, которого пресса называла «Отвратительным господином “нет”».

Завершая свой доклад, Литтлджон Кук писал: «Образ современной монархии, который мы представляем, занимает центральное место во всех наших усилиях показать правильный образ Британии за рубежом, причем не только в Содружестве, но и на развитых европейских и американских рынках». Его единственная надежда, сказал он, состояла в том, что «назначение мистера Хезелтайна пресс-секретарем может открыть новую эру».

Хезелтайн, конечно, стар работать по-другому. Он курировал создание первого документального телефильма, «Королевская семья», ему часто приходилось иметь дело с местными СМИ, которые никогда раньше не встречались с королевскими особами. Одним из самых ярких воспоминаний, по его словам, по-прежнему остается государственный визит Королевы в Турцию в 1971 году, во время которого турецкие фотографы устроили суету перед поездкой в Эфес.

– Я обратился к ним со сцены амфитеатра в Эфесе, того самого, откуда апостол Павел проповедовал эфесянам! – говорит он.

В отличие от святого Павла, послание Хезелтайна было намного проще: пусть фотографы соберутся только на одной стороне зала, и тогда они все смогут сфотографировать Королеву и герцога на другой. И это сработало.

В семидесятые и восьмидесятые годы график отношений между Дворцом и прессой продолжал показывать улучшения, по мере того как численность королевской семьи увеличивалась, предоставляя Британии поводы радоваться в непростой политический период. Затем кривая резко пошла вниз. Мало кто помнит, что 1992 год вообще-то был Рубиновым юбилеем Королевы. Она сама называет его annus horribilis[41 - Annus horribilis (лат.) – ужасный год (Прим. пер.).] – год супружеских драм, публичных дебатов о королевских финансах, а потом еще и пожар в Виндзорском замке. Пять лет спустя смерть Дианы, принцессы Уэльской, ознаменовала низшую точку в отношениях королевской семьи со средствами массовой информации. На публичной церемонии в честь золотой свадьбы Королевы три месяца спустя враждебность Дворца по отношению к СМИ была так велика, что британской прессе было предоставлено только одно место из отведенных для прессы 2000 мест. Золотой юбилей 2002 года, однако, знаменовал начало новой эры рабочего сосуществования, которая продолжается до настоящего времени, включая и три бракосочетания в королевской семье (принца Уэльского и обоих его сыновей), и Бриллиантовый юбилей.

Во время каждого турне, к постоянному разочарованию Министерства иностранных дел, СМИ с большей готовностью интересуются всевозможными мелочами, чем великой двусторонней стратегией. Часто внимание привлекает еда, в частности жареная пака – грызун из джунглей, – которую подал на стол в 1985 году генерал-губернатор Белиза (после чего появились заголовки «Королева ест крысу»), или морской слизняк, которого сервировали годом позже в Китае. Во время государственного визита в Италию в 2000 году экскурсия Королевы по древнему форуму в Риме была омрачена тем фактом, что премьер-министр Италии подал ей козлятину. Никаких жалоб от Королевы не поступало. Ее штат всегда рекомендует принимающей стороне воздержаться от подачи на стол моллюсков, а также острой или неопрятно выглядящей пищи, но ей вполне можно простить желание время от времени привнести в турне некоторое разнообразие. Тем не менее меню редко меняется от одного десятилетия к другому. Ланч Королевы с Верховными комиссарами во время ее турне по Австралии в 1963 году («шотландский лосось и куриная грудка») мало чем отличался от ланча 1970 года в Ботническом заливе Австралии («холодный лосось и тушеная баранина») или ланча 2000 года в Балларэте, также в Австралии («тасманийский лосось, баранья отбивная»). Другой неизменной особенностью каждого королевского турне является питьевая вода – это всегда Малвернская вода[42 - Малвернская родниковая вода используется в британской королевской семье более 400 лет, еще с тех пор, как ее начала пить королева Елизавета I. Холмы, где находятся источники, состоят из очень твердого гранита и известняка. Трещины в скале удерживают дождевую воду, которая медленно просачивается сквозь них (Прим. пер.).], независимо от качества местного водоснабжения. В более длительных поездках, когда это было возможно, всегда устраивали барбекю, которое готовил принц Филипп, пока Королева занималась салатом. Предложения помочь им никогда не приветствовались[43 - «Фирменное блюдо» Королевы – заправка для салата, которую она готовит на пикниках и барбекю. Бывший генерал-губернатор Канады Мишель Жан вспоминал барбекю в Балморале, где ему подсказали: похвалите заправку. Монархиня не просто приготовила ее сама, но и по своему собственному рецепту. Подсказку дал принц Филипп.].

Командная работа

Хотя Королева получает всевозможные подарки во время своих путешествий, она тоже привозит с собой множество даров как для лидеров стран, так и для персонала.

– Она очень внимательна к подаркам, – говорит один из чиновников.

Когда дело дошло до выбора подарка для королевы Испании перед государственным визитом короля Филиппа VI в Великобританию в 2017 году, Королева полностью занималась этим сама. Именно она выбрала для королевы Летиции шарф от Burberry. Она сказала: «Это очень модная молодая женщина», – и попросила показать ее подборку шарфов.

В преддверии большого турне закупается немало подарков. Например, во время своего государственного визита в Таиланд в 1996 году Королеве преподнесли шелка и золото. В ответ она вручила королю серебряное блюдо с выгравированными на нем королевскими монограммами и чайный сервиз фарфоровой фабрики Royal Crown Derby для королевы Сирикит. Необходимо было помнить и о других членах семьи. Тайскому наследному принцу – своего рода bon viveur[44 - Бонвиван, молодой легкомысленный и самовлюбленный человек (Прим. пер.).] – подарили пару кувшинов для кларета. Для принцессы Сириндхорн, известного ученого, была привезена эдвардианская чернильница и оригинал совершившей прорыв в науке статьи Алана Тьюринга об искусственном интеллекте. Один из старых работников Дворца вспоминает, что Королева любила дарить игрушки детям своих хозяев, будь то отпрыск сумасбродного короля Марокко Хасана или Джастин, «очень шустрый» юный сын Пьера Трюдо, четвертого премьер-министра Канады, с которым довелось сотрудничать Королеве. Много лет спустя тот же самый мальчик, став на ее памяти уже двенадцатым премьер-министром Канады, приветствовал Королеву на саммите Содружества в 2015 году, выразив признательность за «постоянное присутствие в жизни Канады» и отметив, что она «повидала в Канаде больше, чем почти любой канадец».

Помимо подарков Королева любит вносить личные штрихи в свой маршрут, например открытку и торт в день рождения правителя страны. Во время своего государственного визита в Люксембург в 1976 году она устроила обед, чтобы поблагодарить Великого герцога за гостеприимство, и получила небольшой сюрприз. Великий герцог, англоман, во время войны служил вместе с англичанами и очень гордился своим почетным званием полковника Ирландской гвардии. Когда обед закончился, Королева неожиданно вызвала полковых волынщиков Ирландской гвардии, чтобы они сыграли вокруг стола.

– Великий герцог не мог в это поверить, – говорит сэр Энтони Экленд, посол Британии в то время. – Он воскликнул: «Это же мои волынщики!» Если удается организовать такие моменты, имеющие глубоко личное значение для главы государства, это очень много значит.

Сэр Энтони еще раз стал свидетелем выступления волынщиков, выступая в качестве британского посла в Соединенных Штатах во время государственного визита Королевы в Вашингтон в 1991 году. Среди подарков для принимающей стороны было новое музыкальное произведение, которое волынщик Джим Мазеруэлл сочинил в честь президента Джорджа Буша. Королева дала ему название в честь недавней победы союзников в войне в Персидском заливе. Докладывая в Министерство иностранных дел, Экленд отметил, что Буш был «искренне восхищен исполненным маршем ”Буря в пустыне” (за что его изумленный композитор и исполнитель сержант-волынщик Мазеруэлл получил на следующее утро рукописную благодарственную записку, написанную рукой самого президента)».

Подавляющее большинство подарков во время любого королевского визита предназначается персоналу и чиновникам, которые все организовали. Список подарков для турне по Австралии и Новой Зеландии в 1963 году занимал несколько страниц, в нем были серебряная сигаретница с гравировкой для леди Мензис, жены премьер-министра Австралии; пепельница для Эрнеста Вениарда, дворецкого Королевы в Аделаиде; книга о мериносовых овцах Джорджа Илла для председателя Новозеландской Комиссии по производству шерсти; даже шарф для горничной Королевы в Grand Hotel в Данидине. Во время государственных визитов принимающих в них участие британских дипломатов награждают орденами. Дипломаты обычно получают награды от Министерства иностранных дел, чаще всего это Орден Архангела Михаила и Святого Георгия, но в таких случаях награды вручает сам монарх, чаще всего это Королевский Викторианский орден. Это означает, как правило, что дипломат с буквами VO[45 - Викторианский орден (англ.) (Прим. пер.).] после своего имени в тот или иной момент помогал организовать королевский визит. Главы миссий в большой стране обычно получают рыцарское звание, становясь рыцарем-командором (KCVO) или дамой-командором (DCVO); в меньшей стране посол может стать просто командором (CVO). На следующих ступенях вниз по дипломатической лестнице стоят LVO (лейтенант ордена) и MVO (член ордена).

В памяти множества сотрудников штата Королевы, как прошлых, так и нынешних, навсегда остается ее чувство командной работы во время этих турне. Близкие к ней люди отмечают, что Королева всю свою жизнь провела среди военных. Ее отец, муж, сыновья и внуки – не только главнокомандующие Вооруженными силами, но и офицеры, и она редко покидает дом без шталмейстера в форме. Ежегодно в честь ее дня рождения проходит военный парад. Хотя ее собственная военная карьера была недолгой, она по-прежнему очень гордится тем, что служила униформе во время Второй мировой войны. Так что, когда Королева находится в турне, она ощущает себя командиром своего подразделения. Линда Чалкер[46 - Один из четырех министров, прослуживших все восемнадцать лет правления консерваторов Тэтчер / Мейджора, Линда Чалкер стала баронессой Чалкер из Уолласи, когда в 1992 году ушла со своего поста.], министр по вопросам развития заморских территорий, принимала участие в турне Королевы по Карибскому бассейну в 1994 году. Они шли на церковную службу, когда нога Чалкер попала между листами фанеры, закрывавшими дыру в тротуаре.

– Полицейские вытащили меня, и мы вошли в церковь. Королева спросила, все ли со мной в порядке. Я ответила: «Немного больно». И Королева произнесла: «Господа, немного льда». Ее забота о других людях огромна. И таких историй немало.

Как у настоящего командира, у Королевы во время турне бывало немного времени на «женскую болтовню». Ко всем членам свиты относились примерно одинаково, и к тем, кто поспевал за происходящим с трудом, относились без большого сочувствия. Канадский политик Элвин Гамильтон рассказал писательнице Салли Беделл Смит о долгом дне поездки по Саскачевану, во время которого Королева ни разу не запросила «необходимую остановку».

– Не переживайте, – сказал ему ее Личный секретарь. – Ее Величество натренирована на восемь часов.

В нескольких случаях Королева настаивала на том, чтобы ее сопровождали только женщины. После стрельбы в начальной школе Данблейна в 1996 году она попросила своего помощника Личного секретаря Мэри Фрэнсис сопровождать ее на встречу с семьями пострадавших и погибших и персоналом школы.

– Она действительно чуть не сломалась там, – говорит один из членов ее команды. – Она сказала: «Я хочу, чтобы со мной была женщина, потому что они понимают». Она знала, как будет себя чувствовать.

Хотя Королева не принадлежит к числу тех, кто в обычный день в офисе праздно болтает с сотрудниками, занимающимися своими делами, во время турне она часто бывала в совершенно ином настроении. Однако каждый член команды прекрасно понимает, что на любом официальном мероприятии Королева всегда должна оставаться в центре внимания.

Фрэнк Джадд вспоминает момент, когда он сам нарушил это железное правило во время королевского турне по Персидскому заливу в 1979 году. Министр иностранных дел Дэвид Оуэн попросил его прервать поездку на несколько часов, чтобы лично выразить порицание местному эмиру, нарушившему международные санкции против Родезии. Джадд также был уполномочен провести неофициальный брифинг для одного журналиста. На следующий день, однако, его замечания были напечатаны полностью, и Джадд со своей секретной встречей вдруг оказался во всех новостях. Фокус внимания сместился с королевского турне в сторону.

– Могу лишь сказать, что никто, ни сама Королева, ни ее окружение, не сказал мне ни слова, – вспоминает он. – Но у меня сложилось отчетливое впечатление, что она дает мне понять, что нужно держаться ближе к ней.

Джадд выполнил свою работу, его подвел журналист, и Королева ясно давала понять, что не держит на него зла. Он был частью команды – ее Команды.

– Меня это очень тронуло, – говорит он. – Я подумал: «Вот это моя Королева!», если вы понимаете, что я имею в виду.

Министр, оказавшийся на борту королевской яхты, всегда считался частью Королевского двора. Джадд помнит, как его попросили присоединиться к королевской семье на одном из барбекю принца Филиппа на пустынном пляже, пока Britannia курсировала по Персидскому заливу. Он снова был тронут, когда через несколько месяцев прибыл в Букингемский дворец. Консерваторы Маргарет Тэтчер только что победили на выборах 1979 года, и Джадд вместе со всеми другими уходящими в отставку бывшими министрами лейбористской партии был приглашен на официальное прощание с Королевой. Он вспоминает, что после долгой и сложной избирательной кампании атмосфера на встрече была довольно веселой, пока оставшиеся без работы политики стояли и сплетничали перед выходом Королевы.

– Мы были почти бездумно счастливы и очень расслаблены, – говорит он. – И вдруг я сообразил, что рядом с нами кто-то стоит и ждет, и это оказалась Королева. Я сказал: «Здравствуйте, мэм», а она ответила: «У меня для вас кое-что есть, на память о счастливых временах». И она вручила мне конверт, на нем было мое имя и слова «На память о счастливых днях», написанные ее рукой. Это были фото, которые она сама сделала на том барбекю. А еще там были снимки, на которых мы с ее Личным секретарем сидим в шезлонгах и едим стейк, очень забавные фотографии, которыми я дорожу по сей день.

Известный на протяжении всей своей жизни как «международный социалист-нонконформист», Джадд был заинтригован тем, что узнал, путешествуя с Королевой по Персидскому заливу. Было совершенно ясно, что, несмотря на все дипломатические тонкости, теплые слова и подарки в виде драгоценных ковров, она прекрасно сознавала проблемы в странах, которые посещала. Есть старая дворцовая шутка о том, что, по мнению королевской семьи, весь мир пахнет свежей краской. Джадд обнаружил, что Королева не питает подобных иллюзий.

– Мне хотелось бы сказать, что за время этого турне я окончательно убедился в ее либеральной гуманности, – говорит он. – Она не позволяла пустить пыль себе в глаза. И она сама очень ясно понимала важность некоторых глубинных проблем – тех, что мы сейчас называем правами человека. И в приватной обстановке она давала волю своим чувствам.

Он не разглашает того, что было сказано, из уважения к нейтралитету Королевы, но с восхищением говорит о том, как она контролировала себя как за границей, так и дома.

– Вся суть конституционной монархии в том, что она абсолютно иррациональна. Это не имеет никакого логического основания, – рассуждает он. – Это замок в конституции. По воле случая кто-то является монархом и по воле случая он играет эту роль. За этой ситуацией может последовать катастрофа, но наша Королева – кто угодно, только не катастрофа.

Неожиданности

В королевском календаре немало событий, которые происходят регулярно, как по часам, год за годом. А вот во время гастролей и государственных визитов все обычно идет не по сценарию. Иногда это невинное замечание, подобное тому, что сделал мэр, показывая Королеве старинные регалии в витрине.

– Когда вы их надеваете? – спросила она, чтобы поддержать светскую беседу.

– Только по особенным случаям, – последовал ответ мэра, и эту фразу ему припоминают дольше, чем помнят сами регалии. Как и все члены королевской семьи, Королева наслаждается моментами, когда все идет не совсем по плану.

В 1982 году она была приглашена в Канаду для подписания на большой публичной церемонии Акта о Канаде, отражающего ключевые конституционные изменения. Затем члены канадского правительства должны были подписать соответствующий документ, но при этом премьер-министр Пьер Трюдо умудрился сломать кончик официальной ручки. Следующим был министр юстиции Жан Кретьен, который обнаружил, что подписывать ему нечем.

– Merde[47 - Merde (франц.) – дерьмо! (Прим. пер.).]! – пробормотал он недостаточно тихо, так что Королева вполне могла его расслышать.

Потом он вдруг опомнился и поднял глаза. Королеву это очень позабавило. А в 1952 году во время своего турне по Кении она познакомилась с маленьким мальчиком, родившимся в тот же день, что и принц Чарльз, и получившим в честь этого имя Принс. Те, кто думал, что он расстанется с букетом цветов, который, как предполагалось, следовало вручить уважаемой гостье, заблуждались. Подношение цветов и представления, в том числе и неофициальные, являются изобильным источником королевских развлечений на протяжении многих лет, как и отключения электроэнергии.