скачать книгу бесплатно
– Уроды, – сквозь зубы пробормотал Артур, прежде чем выйти.
Уходя, он намерено задел Руслана плечом и бросил выразительный взгляд на меня. Я поежилась.
– Все в порядке, Ариэль? – спросил Руслан, хмурясь.
Я вздрогнула и кивнула. В глазах защипало.
– Он ничего бы мне не сделал, – прошептала я и зачем-то подобрала туфли. Пальцы дрожали. Разогнувшись, я разжала пальцы и туфли снова выскользнули на гранитную плитку, жалобно звякнув каблуками.
В глазах защипало.
– Точно? – друг еще больше нахмурился.
Я сглотнула и ответила:
– Урок с Поповым многому научил.
– Да причем тут тот урод, – сказал Руслан. – Я про этого сейчас спрашиваю. – Он ничего тебе… не сделал?
Я помотала головой, а потом пробормотала:
– Офигеть, как не покидала стен родной академии.
– Академии? – переспросил Руслан.
– Да там перед Ташиным отъездом все как с ума сошли. Вот и у меня сейчас какое-то стойкое dеj? vu.
– Я тоже с ума сошел, Ариэль? – хмыкнул Руслан.
– Что ты, – поспешила исправить положение я. – Ты другое дело. Ты нормальный. Ты друг.
– Друг, – хмыкнул Руслан. – Слушай, раз уж заговорили. Ты ведь переводишься? Из академии?
– Перевожусь, – хмыкнула я. – Без Таши там делать нечего.
А про себя подумала, что уже перевелась… Сегодня электронные документы пришли, даже маме еще не сказала…
– А сама ты чего хочешь? – спросил Руслан.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Я хочу плавать. Я же Ариэль.
– А серьезно?
– Серьезно. Бывает, хочу в театральный. Но чаще в морскую пехоту. Ладно. Чего уж теперь. Тебе скажу. Перевожусь в наш южный филиал, поближе к морю. Сегодня документы пришли … Маме еще не говорила. Артуру первому сказала. Хотелось… Хотелось, чтобы он меня отговорил, что ли.
– Козел он, – сказал Руслан и серьезно посмотрел на меня. – Умеешь же ты их находить.
А я вдруг поняла, что туса не задалась. Домой захотелось. К маме.
***
Мама вышла в коридор, стоило мне тихо-тихо шмыгнуть в прихожую. Сна – ни в одном глазу. Выражение лица сосредоточенное, явно хочет о чем-то поговорить.
Я одновременно обрадовалась и насторожилась. С одной стороны, хорошо, что маме не спится, люблю с ней по ночам чаи гонять и беседы вести о нашем, о девичьем. С другой – почему это она такая настороженная? Неужели узнала как-то о моем переводе?
Кот Курсивчик вышел из маминой спальни вслед за мамой, вид заспанный, взъерошенный, хвост трубой. Широко зевнул и выражение морды такое – и не спится вам, люди!
– Не спишь, мам?
Мама неопределенно пожала плечами.
– Чаю? – спросила я.
– Я бы от чего покрепче не отказалась, – хмуро пробормотала мама и я захлопала глазами. Четыре утра! Не иначе, что-то случилось!
– Мам, со Степой что-то?
Средний – ну то есть для меня старший брат у нас в семье, что называется, раздолбай. Месяца не проходит без какого-нибудь сюрприза. Из последних: девица в положении с претензией на содержание и вообще на алименты, впрочем, в том, что отец будущего малыша Степан, она говорила как-то неуверенно…
Мама покачала головой.
– Тарас?
Старший уже пять лет как перебрался с семьей в Канаду. Приезжает раз в год, чаще вызывает маму к себе, где у нее на подходе уже третий внук и мой племяш. Старшие – славные мальчишки. После смерти папы три года назад детки Тараса стали для нас для всех отдушиной, жаль, что так далеко живут…
– Нет, Ириэль, – ответила мама. – С мальчиками все в порядке. О тебе поговорить хотела.
Я пожала плечами и последовала за мамочкой в кухню. Она у нас просторная, светлая, только сейчас мама верхний свет не стала включать, зажгла неоновую лампу над барной стойкой. Недрогнувшей рукой налила себе в чай Бехеровки. Я покачала головой, отказалась.
– Мам, ты чего? – не выдержала я, когда пауза сильно задержалась, а мама подлила себе Бехеровки. Чай на этот раз проигнорировала.
Мой вопрос словно разбудил ее. Она встряхнулась, глубоко вдохнула и выдохнула. У меня засосало под ложечкой. Отчего-то пришло ощущение приближающейся беды. Неприятное, вязкое, в нем утопаешь, как в паутине, цепенеешь, осознавая: выбраться – никак.
– Ты имеешь право знать, – сказала мама глухо. – Ты сегодня спрашивала о Кано.
Я вздрогнула, вспомнив сегодняшний сон.
А еще раздался чуть слышный звон… Что-то мне напомнивший… Точно! Так звенело зеркало, сегодня, во сне, прежде чем исчезнуть и показать мне двух драконов… Или открыть к ним… путь?
– Когда-то я его любила, – продолжила рассказывать мамочка и опрокинула внутрь чашку. Поморщилась, помотала головой.
Я захлопала ресницами.
– Я… я… не хотела причинять тебе боль, – пробормотала я, думая, что мы все-таки говорили о каких-то разных «Кано». Не могла же мамочка любить… дракона?
Мама невесело усмехнулась и отмахнулась
– Это было в далекой молодости. За те годы, что прошли… Мы оба… сильно изменились. То есть я изменилась. Кано… я много лет его не видела. И никогда больше не увижу.
– Я видела его во сне! – вырвалось у меня.
Мама не выглядела удивленной. Посмотрела на меня внимательно, потом кивнула.
– Ты имеешь право знать, – сказала она после паузы. – Твое настоящее имя Ириэль. В тебе течет кровь Видящих и Помнящих морского народа.
Звон усилился, стал почти осязаемым.
Я удивленно взглянула на маму. Она серьезно? Каких еще Видящих? Каких Помнящих? Какого морского народа?! При этом я была уверена, звона мама не слышала! А он становился все громче…
Мама смотрела на меня долгим взглядом.
– Ты родилась от человека этого мира, – продолжала мама. – Но в тебе течет моя кровь. Кровь Видящей Ириэль. В честь ее тебя и назвали. Я должна была так поступить. Ты седьмое дитя в ее роду. Седьмая девочка.
Что-то такое я припоминала. Кажется, в свидетельстве о рождении и вправду значится «Ириэль».
В детстве я не придавала этому значения, когда получала паспорт, вписала туда более привычное слуху «Ирина». К тому моменту я так свыклась с тем, что меня зовут в честь диснеевской «Русалочки», что сама порой сомневалась в своем имени.
Мама продолжала что-то говорить, но звон стал просто оглушительным.
Я помотала головой, словно щенок, что вылез из воды, а потом пространство напротив заискрилось… и что-то произошло… а в следующий миг на меня внимательно смотрел тот самый Кано. Из сна.
А маму не видел! Но я готова была поспорить, искал взглядом именно ее!
Мою очумевшую физиономию мама, должно быть, отнесла на счет своих откровений. Она снова виновата улыбнулась, отпила из чашки.
И тут Кано заговорил. Я узнала его голос. В нем слышался рев водопада, грохот подводных камней, шум прибоя. А мама его не слышала!
– Мичио думал скрыть от меня Мари в зеркальном мире, – сказал он, глядя мне в глаза. – И она, напуганная моим злейшим врагом, закрыла за собой врата… Но есть то, что вернет ее в истинный мир. Своя кровь. Зову крови не сможет противиться даже оставшаяся там…
– Зову крови? – растерянно переспросила я.
И Кано кивнул! Он слышал меня!
– Зову истинной крови, – подтвердил он мою догадку. – То, что нужно. Иди сюда, девочка.
И человек, который в моем сне превращался в дракона поманил меня рукой! И при этом посмотрел так, что я себя кроликом перед удавом почувствовала!
– О чем ты, милая? – растерянно спросила мама. – Какой зов крови?
– Зов истинной крови, мама! – ошарашенно повторила я слова Кано. – Он так сказал!
– Кто – он? – не понимала мама. Потом словно какая-то догадка осенила ее, она обернулась. Вид у мамочки стал беспомощный.
– Он – здесь, мамуля, – прошептала я. – Кано… Или я сошла с ума!
– Успокойся, милая, – дрожащим голосом произнесла мама.
– Иди сюда, девочка! – повторил Кано и снова поманил меня и на этот раз я не смогла отвести взгляда.
А потом меня что-то потянуло вперед, голова закружилась… и следом закружился мир! Не было больше ни права, ни лева, ни верха, ни низа… Я бултыхалась в каком-то странном синем сияющем облаке, и оно все сгущалось, махать руками и ногами было все труднее и труднее, как бывает, когда движешься под водой… И вот я бултыхаюсь в каком-то водном коридоре. А свет все больше слепит глаза… Я зажмурилась… Меня подхватило каким-то мощным потоком и понесло куда-то… Я закричала, но не услышала собственного крика.
И потеряла сознание.
Глава 2
Я пришла в себя обессиленной, как бывает после долгого болезненного сна.
Очумело посмотрела на расплывчатый, колышущийся потолок.
Откуда-то раздается журчание. Пахнет свежестью, морской солью и чем-то сладким.
Поморгала, чуть помотала головой. В голове зашумело, но пространство обрело четкость.
Над кроватью, на которой я лежала, колышется голубое прозрачное покрывало… балдахин. От него спускаются занавески, отрезая меня от комнаты.
Я привстала, опираясь на руки.
Невесомое голубоватое покрывало соскользнуло вниз.
На мне все то же платье, которое надевала в клуб. Короткое, обтягивающее, на бретельках.
Я сдернула покрывало – на ногах чулки. Туфель нет. Да, когда я вернулась домой, первым делом освободилась от обуви на двенадцатисантиметровой шпильке…
Комната явно не моя. У нас сроду не было таких огромных кроватей, тем более с балдахинами… Значит, я сплю… И вместе с тем такая ясность, которой не бывает во сне.
Я ущипнула себя за руку и ойкнула, потому что получилось больно. На коже тут же начал наливаться синяк. Не сон…
Спустив ноги с ложа (это определение подходит лучше, чем «кровать»), я встала. Слегка пошатывало, голова кружилась, было ощущение слабости, как бывает, когда долго плавала и, наконец, спустя два-три часа вышла на берег.
Я отдернула занавеску и ахнула.
Комната явно не моя. И, скорее, покои.
Светло-голубая, мерцающая… Пол и потолок какие-то подвижные.
Я пригляделась. Иллюзию движения создают вмонтированные в стены разноцветные кристаллы. Они отражают солнечный свет, щедро льющийся в окно.
Посреди покоев немаленький такой фонтан, в центре – статуя из какого-то прозрачного камня. Изображает деву с копной волос, сидящую на гигантской рыбе. Дева трубит в рог, из раззявленной пасти рыбы бьет разноцветная струя воды. Фонтан расположен в круглом бассейне с низким, выложенным разноцветной мозаикой бортиком, с чистейшей прозрачной водой. От бассейна идет несколько водных коридоров, они исчезают в стенах. Каждый коридор размером с добротную плавательную дорожку.
Окно – огромное, конусообразное, в несколько человеческих ростов.
С потолка свисает хрустальная люстра, круглая, с висюльками-кристаллами, как те, что вделаны в стены. Кристаллы разноцветные, прозрачные. В них отражается мерцание воды. Они, отсвечивая, и создают эффект движения – бросают блики на пол, потолок, стены.
Справа от окна – широкая софа, в подушках и валиках с кистями. Все оттенки голубого и серебристого. Рядом овальный продолговатый стол, несколько стульев из странного синего и розового дерева с резными спинками.
На столе ваза размером с таз, с какими-то немыслимыми цветами. Все оттенки розового и бирюзового. Листья темно-зеленые, с белыми прожилками. Стебли круглые, словно полые изнутри.
Стоило зацепиться взглядом за цветы, голова закружилась, мир расплылся пятнами, четкой осталась только ваза. И опять я услышала звон. На этот раз тихий-тихий, едва различимый. Помотала головой – прекратилось.
