скачать книгу бесплатно
Крылатая парусами
Диана Хант
Мир Киаран Бэхингем рушится, как карточный домик, когда семью обвиняют в измене. Вот только сдаваться и плыть по течению Киаран не умеет. Для мести нужна помощь графа де Янн, сурового отшельника с острова Сторм? Она хорошо заплатит. Цена, которую требует граф, неприемлема для леди? Хорошо, что она больше не леди. Какое сердце? У неё больше нет сердца. Или… есть?
Диана Хант
Крылатая парусами
Пролог
Дыхание ночи облизало беззащитную кожу прохладным языком, отчего по телу побежали мурашки. Успевшая привыкнуть к температуре воды, Киаран зябко повела плечами. Вылезая на берег, втянула следом непромокаемый свёрток.
У неё есть только одна попытка.
Предстань она пред очи лорда Сторма насквозь промокшая, как облезлая кошка, и можно даже не надеяться на удачу, которая итак от неё отвернулась. Этой ночью Киаран не жалость нужно в графе пробудить, и уж точно не чувство юмора.
Наскоро смахнув с себя дрожащие в лунном свете капли воды, оглянулась назад, на чёрную гладь моря. Спокойная, мерно вздымается, как грудь спящего ребёнка, а поверхность красиво прошита нитями звёзд.
Поодаль, где посеребренные луной воды сливаются с густым ночным сумраком, маячат чёрные тени. Алекс и Джон – призраки, «проклятые моряки», далеко от корабля отойти они не могут.
– Со мной всё будет в порядке, – прошептала в темноту Киаран и рукой помахала.
– Ого! Бушприт твою в компас!– раздалось из-за спины хриплое.
Молниеносно упав на прохладную гальку и откатившись в сторону, Киаран обернулась. Убедившись, что угрозы нет, тут же вскочила на корточки, а затем распрямила колени.
Груда камней в десяти шагах сопя, шевелилась. По мере шевеления в ней вырисовывались очертания лежащего на боку человека в наехавшей на глаза зюйдвестке. Тот не шумел, только неловко порывался перевести непослушное тело в положение сидя и протереть глаза. Судя по терпкому запаху перегара, врезавшегося в ноздри Киаран, отчего она поморщилась, бедняге приходилось несладко.
– Ты хто? – выпивоха, с усилием моргая и щурясь, пялился на обнажённую фигурку, посеребрённую луной, которая тихо, неспешно приближалась с грацией дикой кошки. – Русалка? Сирена? Чур меня, чур! Или гулящая? – интонации морячка сразу сделались масляными, торжествующими. – Из этих, что ли, от мандам Жужу? Ты не думай, дядя Осьминог не обидит, мачту мне в зад!
Представшая в лунном свете обнажённая дева и не думала пугаться. Молча приблизилась, склонилась над ним, отчего груди её качнулись. А потом из горла бедняги вырвался полухрип-полустон, он тыкнул пальцем воздух перед собой, указывая на её плечо.
Киаран цокнула с досадой. Ну да, клеймо там, магическое, светится, ну так это не повод вот так вот таращиться и глаза пучить.
– Я – никто, – тихо проговорила она и протянула руки к шарахнувшемуся назад мужику.
Прохладные пальцы коснулись шеи и не успел выпивоха сообразить, что к чему, мягко нажали нужную точку. Тот, сквозь отблески рассудка да хмельной угар, пытался, конечно, её руки оттолкнуть, ногами сучил, но было поздно. Ещё пару раз дёрнулся, а после снова в сон провалился. Глубже, чем до этого.
Тихо ступающая по чёрному берегу обнажённая дева сон его уже не тревожила.
Не тратя больше времени, Киаран распаковала свёрток и принялась облачаться.
Зауженные книзу, обтягивающие голень портки, следом сапоги на шипастой подошве, галька за ночь остыла, зябко стоять. Затем нижнюю сорочку, рубаху до середины бедра, жилет на шнуровке и короткий плащ с капюшоном.
Оружие пришлось на корабле оставить. Визит доброй воли, как же.
К тому времени, как ди Лшеай и ди Сервантес подгонят лодку, уже светать будет. И граф де Янн должен возжелать утренней прогулки. И только от неё, от Киаран зависит, возжелает, или нет.
От помощи и тем паче охраны наотрез отказалась – Сторм, как и остальные острова Грозового архипелага хорошо охраняется. Люди графа Рока де Янна вооружены до зубов и их так много, что муха не пролетит.
Чтобы выискать слабые места в обороне, а именно эту небольшую бухту, которая со стены не просматривается, делали так: выдвигались в лодке вместо с Джоном и Алексом, призраки, сколько могли облетали территорию и докладывали. Жестами, конечно, на то они и призраки.
Спрятав непромокаемый мешок под валуном, Киаран легко вспрыгнула на него, там на другой, на следующий, а потом вскарабкалась по отвесной стене, как кошка.
– Э-э… ты откуда взялся? – часовой, растяпа, вместо того, чтобы выстрелить сигнальной ракетой, присматривался к хрупкой фигурке в капюшоне. У Киаран бы на службе такой не задержался. – …Взялась? Стена-то гладкая.
Киаран даже умилилась такой наивности.
– Гладких стен не бывает, – сказала она прежде, чем вырубить и этого.
«Сняв» таким образом ещё троих, спрыгнула по другую сторону стены. Торопливым шагом прошлась по узким, вымощенным крупной галькой, улочкам. Когда встречались случайные прохожие, жалась к домам, в их тени стройный силуэт в плаще становился почти невидимым.
Один раз, правда, нарвалась на целую компанию подвыпивших гуляк. Когда Киаран проходила мимо, они, как горох, высыпались из распахнувшихся настежь дверей. Внутри было светло, слышался женский смех и музыка. Не это ли то самое заведение мадам Жужу, о котором говорил выпивоха на пляже? Должно быть, оно.
– Куда спешишь, цыпочка? – крикнули ей в спину. – А ну, подожди! Посластимся, побалуемся!
Шагу Киаран, конечно, не сбавила, а преследовать не стали, видно, набаловались вдоволь в ночном заведении.
Попетляв ещё по узким улочкам, Киаран, наконец, безошибочно вышла к стене, окружающей замок-башню.
Вскинув голову, цокнула языком. Вон, на самом верху горит свет. Стало быть, граф де Янн и не думает спать. Что же? Кого-то ждёт?
Жизнь научила Киаран думать, прежде, чем действовать. Выжидать. Этим она и занялась. Вместо того, чтобы кошкой взобраться и по этой стене и сражаться с часовыми, которых здесь больше и каждый – на обозрении, решила выяснить, с кем у графа де Янна столь поздняя встреча. Вжавшись спиной в выемку в стене, затаилась. Ждать пришлось недолго. Спустя четверть часа в ворота постучали.
Смотровое окно со скрежетом поднялось и недовольный мужской голос пробасил:
– Кого это там принесло?
В ответ раздался деланно смущённый женский смех и чувственный шёпот.
– К господину… от мадам Жужу…
– А, ну это другое дело. Проходите, ляди. То есть, я хотел сказать, леди.
Затвор лязгнул, железная дверь распахнулась внутрь. Раздался шелковый шелест юбок и плащей, и две тени скользнули внутрь.
Больше Киаран ждать не стала. Момент – лучше и не придумаешь.
Стоило тяжелым шагам стражника и хихиканью девиц стихнуть, решительно взялась за кольцо и, выдохнув, осторожно постучала. Так, чтобы вышло робко.
Пока изнутри ругались, что всю ночь нет покоя, сетовали на ревматизм и поднимали оконце, сбросила капюшон плаща, помотала головой, торопливо выудила из причёски пару завитков и пустила их вдоль шеи. Сама, опять же, поближе подошла.
В такое маленькое окошко видно будет, что стоит у ворот девица, а что в непривычном для девицы наряде – никто сразу и не углядит.
– Тебе чего, дева? – разглядев в темноте юное, миловидное личико, беззащитные кудряшки, прыгающие по плечам, стражник ругаться перестал. Правда, смотрел по-прежнему неодобрительно. Ничего, это решаемо.
Глупо хихикнув, Киаран приблизила губы к окошку и томно проговорила:
– От мадам Жужу… К господину прислали.
– Вот как? – отпирая дверцу, стражник крякнул. Должно быть, разглядел необычный наряд Киаран. – Третья уже. Не много ли нашему господину, а, милаха? Может, твои товарки и вдвоём управятся, а мы тут и без них найдём, чем заняться, а?
И смачно шлёпнул по ягодицам, гад.
Если сразу Киаран думала изображать дурочку и настаивать, что «ай-ай, никак не можно, к господину надобно, мадам заругает…», то рукоприкладства над собой допустить не могла вовсе.
Так под дых врезала, что усатый стражник, крякнув, в стену с хрустом спиной вжался. А когда глаза у него выпучились, стало быть, сияние от клейма, что даже сквозь плащ просвечивает, заметил, поняла, не время любезничать. Вырубила прикосновением к шее, как и часовых, оттащила обратно в его же будку, а сама, стараясь семенить и вообще ступать неловко, спотыкаться (именно так странно отчего-то остальные женщины ходят, что леди, что шлюхи), двинулась по замковой аллее, догоняя девок мадам Жужу.
Девки в маленькой комнатке нашлись, почти что на самом верху башни. Туда Киаран, смачно чмокнув губами (но тронуть всё же не тронул), мальчишка-лакей направил.
Смазливые обе, разбитные, одна рыжая, в веснушках, а вторая блондинка. Для шлюх даже свежие, ни дать, ни взять селянки на выпасе. Им ещё посохи, увитые лентами да кружевные чепцы… И всё же пахло от девок не так. Сладко слишком, терпко, с мускусом. Так только от шлюх пахнет. Киаран этот запах на дух не выносила. В её-то замке дисциплина была железная. Побочный эффект отцовского весьма вольного в этом смысле образа жизни. Покойного герцога-то она боготворила. Обожала до крайности. Но не его ли разгульный образ жизни по сей день рваной дырой в груди свищет? Ладно, должно быть, одного-двоих братьев потерять, но чтобы столько, как она…
Отогнав ненужные мысли, Киаран прикусила губу до боли и тряхнула головой. Не время сейчас предаваться воспоминаниям. Поважнее задача есть.
Когда она вошла и тихонько за собой дверь прикрыла, девки друг дружку от зеркала теснили. Рыженькая как раз мизинец в баночку с краской макала, и, поелозив пальцем по губам, их друг об дружку тёрла, чтобы помада легла ровнее. Она на Киаран покосилась недовольно, но ничего не сказала.
Блондинка же плечом дёрнула с раздражением и фыркнула.
– Ты чего? – спросила она плаксиво. – К господину нас прислали. Ты из новеньких что ли? Мадам тебя у филиппийских торговцев купила? Граф двоих заказывал, имей ввиду. Ты-то здесь зачем?
– Ой, да остынь, – ткнув товарку локтем в бок, протянула рыжая. – Не видишь, прислуга она, верно из новеньких. Эй ты, как тебя там, шнуровку помоги мне расслабить, так, чтоб господину сподручней было. А как к нему идти, мы и сами знаем, не первый раз здесь.
– Вот как, – уголком рта дёрнула Киаран и руки в бока упёрла. – Значит, знаете. И где же комната господина?
Блондинка фыркнула, оскорблённая таким недоверием.
– Проверяешь, значит? – вспылила она. – Да вон, через ту дверь и по лестнице. А там вторая дверь справа. Имей ввиду, я господину на тебя нажалуюсь, и тебя выпорют.
На секунду в глазах Киаран вспыхнула такая ненависть, что обе девицы невольно подались назад. Блондинка, похоже, так и не поняла, что чудом избежала серьёзной трёпки. Словами Киаран разбрасывать не любила и другим не давала.
А уж угрожать ей поркой…
Но рыжая её опередила.
– Ты оглохла? – капризно протянула она. – Сказано, со шнуровкой помоги, а потом пшла вон! Господин ждать не любит.
Губы Киаран растянулись в нехорошей усмешке.
– Как же, помогу, – тихо сказала она и, не мигая, пошла на девок.
Всё заняло не больше минуты. Это ведь даже не часовые. Рыжая, правда, зараза, за палец цапнула, пока Киаран ей тряпку в рот пихала, но Киаран была не в обиде. На её месте она бы мучительницу мало, что укусила, так ещё и в живот бы пнула.
Зато после картинка вышла, хоть маслом пиши.
Жаль, ни таланта, ни времени на то нет.
Обе девки с кляпами во рту, на который их собственные подолы пошли, на стульях (пол-то холодный, а этим дурёхам ещё женским местом зарабатывать, а того гляди, и детишек рожать), спина к спине, связанные, испуганно вращающие глазами… чудо как хороши!
Киаран хмыкнула. Прежде чем пройти дальше по любезно предоставленному ей маршруту, тоже в зеркало заглянула. Да уж, сразу видно, что не из этих. Не из мадамских… Как бы граф сразу не распознал подделку, шум не поднял…
Потому что из зеркала на неё смотрела леди. Как есть леди. Пусть и загорелая лицом, как простолюдинка, а одета и вовсе пират-пиратом. Но всё же эту осанку, горделиво распрямлённые плечи и высокомерный взгляд даже чрезмерным пребыванием на солнце и корабельной одеждой не скроешь.
Что ж, граф де Янн. Посмотрим, отличите ли вы леди от шлюхи…
***
Граф нашёлся там, где и было указано.
Сидел в низком кресле у камина, спиной к двери.
Когда Киаран вошла и дверь аккуратно за собой прикрыла, причём на засов, головы даже не повернул.
Сразу отметила, что волосы у графа каштановые, густые. Свои. Париков, согласно последней моде, не носит, пудрой и салом голову не мажет. Судя по ширине плеч, что над спинкой кресла, комплекции он и вправду бычьей, не зря, значит, отшельника с Грозового архипелага Морским Быком зовут.
По правую руку от него низкий столик. На нём малахитовый кувшин тонкой, почти ювелирной работы, наполовину пустой уже, кубок да серебряное блюдо с устрицами. Губы сами собой растянулись в усмешке. Подготовился, значит, к весёлой ночи. Даже жаль, что облом мужику выйдет.
Ничего, у Киаран есть для бывшего корсара предложение получше.
По левую руку графа на столике в специальной подставке дымится трубка. Ну да аромат магридского табака Киаран ещё в коридоре учуяла. Такой же отец курил. Против табачного запаха она ничего против не имела, кроме, разве что, разрывающих душу и сердце воспоминаний. Но об этом ещё будет время подумать. А сейчас приглядеться бы, понять, что де Янн за человек.
Покои графа никак не были похожи на обитель отшельника. Впрочем, от этого сравнения Киаран отказалась ещё, когда поняла, что отшельник женского общества не чужд.
На полу – шкура чёрного медведя, так и переливается в отблесках каминного пламени и свечей в высоких канделябрах. На стенах – ковры в затейливых узорах, Киаран опытным взглядом сразу отследила, из Эрдоса. Тамошние умельцы настоящую золотую и серебряную нить используют для узора да шерсть высокогорных абисийских коз. Цена такого ковра размером с малую шняву будет. Валики, подушки с кистями, низкое, на половину покоев, ложе. Ну, да это понятно. Тут не то что втроём разместишься, смело можно хоть десяток девок с комфортом разложить.
– Наконец-то, – раздался голос графа. Головы он так и не повернул. – Лиззи?
Голос у отшельника де Янна оказался низкий, хриплый, насквозь просоленный, какие только у моряков бывают. Густой, крепкий, даже как будто бьющий в ноги и голову, как глоток филиппийского рома. Сразу понятно – привык командовать да приказы раздавать. Что ж, де Янн, поиграем…
– Нет, милорд, – она постаралась, чтобы голос звучал хрипло, с придыханием, и дрожал. Совсем чуть-чуть. Не то от робости, не то от радости. – Я новенькая.
– Гм, – граф по-прежнему не поворачивал головы, но всё же в его этом «гм» отчётливо прозвучало недовольство и скрытая угроза. Стало быть, не привык, чтоб его приказами пренебрегали. – Я заказывал Лиззи. Она хорошо знает, что мне нужно.
– Лиззи не здоровится. Издержки профессии, – нагло соврала Киаран, постаравшись подбавить робости в голос. А затем понизила его, договорила уже с придыханием. – Мадам посчитала, что у меня получится её заменить. И… доставить господину удовольствие…
Последовала пауза. Говорить с сидящими в её присутствии мужчинами, а тем более с их затылками Киаран не привыкла и начинала понемногу закипать. Но одёргивала себя, напоминала, что так надо для дела. Второго шанса у неё не будет.
– Ну что ж, новенькая, – недовольно произнёс граф своим низким, хриплым баритоном. – Посмотрим, что ты умеешь. Иди сюда, я не кусаюсь. Разомни-ка мне плечи.
Вот чего-чего, а прикасаться к графу де Янну или к кому-то ещё, если в это прикасаться не входила необходимость поставить на место или лишить сознания, Киаран не собиралась и потому только зубами скрежетнула. А хотя… Поставить на место? Это она с радостью.
– Как скажете, милорд, – робко пролепетала и просеменила через все покои к креслу у камина. Прямо кожей ощутила исходящую от графского затылка и плеч досаду и раздражение и усмехнулась. Стало быть, вы, ваша светлость, цените в женщинах опыт и уверенность. Насчёт опыта – чего нет, того нет, но вот уверенности в себе у неё хоть отбавляй. Так что здесь вам сегодня свезло.
Он не повернулся и когда она подошла вплотную и замерла сзади. В лицо дохнуло пламя камина, а живот окатило жаром, что от самого графа исходил. Полные губы растянулись в улыбке. Что-то совсем вы, ваша светлость, своей безопасностью пренебрегаете. В замок ваш пробраться, а потом в опочивальню – как у младенца леденец отобрать. Или вы настолько в себе уверены? Даже интересно…
– Девочка, – в низком голосе де Янна отчётливо зазвучало раздражение. – Я не привык приказывать дважды. Или мадам перебрала рома и отправила ко мне девственницу?!
– Прошу простить, милорд, – пролепетала Киаран, с мстительным удовольствием наблюдая, как де Янн тяжело и как-то обречённо вздохнул. Лица его она по-прежнему не видела, но вот могучая грудь, что виднелась в расстёгнутый ворот белой рубахи поднялась и опустилась, как кузнечные мехи.
– Ну так приступай уже! – раздражённо приказал де Янн и отпил из кубка.
