скачать книгу бесплатно
– Я с вами говорю, леди! Я же вижу, вы не спите!
А вот докажи. Проверь сначала. А мы тебя… зонтиком!
По коже побежал неприятный холодок: я почувствовала чужую досаду. Раздражение на моё упрямство. Но в то же время поняла, что другого от меня и не ждали.
Ну, тут всё проще простого.
Судя по оговоркам темнейшества, феи в этом мире – жутко упрямые и не самые приятные в общении существа.
– Как вы вообще умудрились попасться, леди, ещё и с Маори?! – не успокаивался голос.
Лежу и молчу. Изображаю из себя упрямую обморочную фею.
Жутко неприятную в общении.
Готовая отразить атаку волшебным зонтиком в любой момент!
– Значит, слушайте сюда, леди, – прошипело над ухом и я с трудом подавила желание поморщиться. – Эскуро сейчас нет в доме, и раз вы каким-то невероятным образом умудрились попасться и подставить под удар всю операции, напоминаю вам о запасном плане!
Молчу. Интересно же послушать, что там за план такой запасной.
– Действуем ночью, леди. Как только вы активируете Маори, мы разом нейтрализуем всех обитателей усадьбы. Потом посыплем пыльцой, как и договаривались. Жандармерия и дознаватели всё спишут на фей.
А вот с этого момента поподробнее.
Это о чём мы договаривались?
Они тут что, местных фей с моей помощью решили подставить?!
– Ваша задача – Маори и шердов ларсен! После встречаемся в условленном месте.
Ларсен… Лис… Акишико!
Я вдруг поняла, что тот, кто говорит, до смерти боится белого лиса! Жаль, что никак нельзя этого самого лиса позвать…
И тут вдруг белоснежный зверь возник у меня перед мысленным взором! Я чуть головой не замотала. Потому что как живой, ей-богу! Лис какое-то время смотрел на меня умными глазами, а потом задрал верхнюю губу, обнажая клыки и верхнюю десну.
Тот, кто шептал, заговорил быстрее.
– И не смейте дурить, леди. Помните: вы взяли деньги! Взяли на себя обязательства! А с теми, кто взял на себя обязательства, Нэвис шутить не любит!
Что ещё за Нэвис такой?!
– Сюда идёт Снежная Смерть, – прошептал голос. – Попробуйте только взбрыкнуть! И считайте, что вам вынесено первое предупреждение.
Продолжаю лежать с закрытыми глазами.
Хотя ну о-очень интересно посмотреть на того, кто предупреждения мне выносит.
Но всё же не решаюсь. Может, я вообще, сплю. А раз сплю – мало ли кто тут что шепчет? И в то же время отчётливо понимаю, что открыть глаза помешали инстинкты моего нового тела!
Когда тот, кто шептал, ушёл, я ощутила это сразу. Дверь-то он закрыл бесшумно, но едва заметное колебание воздуха успокаивающе облизало щёку.
И сразу… Вот буквально в ту же секунду приоткрылась другая дверь!
С другой стороны комнаты!
На этот раз с трудом подавила улыбку.
Этот цокот когтей по паркету был мне знаком. Хотя уверена – когда нужно ступать бесшумно – ларсен умеет втягивать когти. Но улыбнуться хотелось не поэтому. Помимо Акишико, в комнату, где я находилась, прошмыгнули двое. Почти бесшумно, кстати, прошмыгнули. Только вот возбуждённое дыхание и витающее в воздухе сладкое предвкушение гадости для ближнего выдавало «зверят» с головой.
– Ага, здесь она, – несмотря на то, что Ингварчик тоже шептал, его я сразу узнала. – Быстрее!
– Значит, осталась, – громко прошептала в ответ Клиппи и я почти наяву увидела, как «одуванчик» потирает ладошки. – Но и на урок не пошла…
Детские пальчики вдруг коснулись моих крылышек. Стало щекотно.
– Тише ты! Разбудишь ещё!
– А вдруг бы она учителя Задавакуса заговорила? – задумчиво прошептала Клиппи и тёплое, ванильно-шоколадное дыхание защекотало мне щёку. – Мистрис Сапота говорит, она болтливая.
Это я – болтливая?!
Ну, здравствуйте.
Нет, я, конечно, за словом в карман не лезу, но по части болтливости мне до той же мистрис Сапоты далеко! И тот факт, что я о ней ни слова не сказала, а она обо мне успела на каждом углу растрепать, весьма красноречиво это подтверждает!
– Задавакуса заговоришь, пожалуй… Ну ничего, мы ей сейчас устроим. Пожалеет скоро, что осталась!
– А мистрис Сапота говорила, что она улетит…
– И что? – где-то сбоку на полу раздалось нетерпеливое сопение.
Он что, под кровать полез? Интересно, зачем?
– А она не улетела. И на урок с нами не пошла. Как и обещала. Может, она не шпионка?
– Слушай, – я по тону поняла, что Ингварчик нахмурился. – Ты её защищаешь, что ли? Гувернантку защищаешь?! Шпионку?!
И такая боль при этих его словах комнату наполнила, что мне даже дышать тяжело стало. Я вдруг поняла в этот самый момент: не отдам «зверят». Никому. Пока эта самая боль их не стихнет, которую никто почему-то кроме меня не чувствует.
К тому же, как по мне, меня очень даже защищали. И это шердовски приятно было. И умилительно вот до бабочек перед глазами просто… Ровно до того момента, пока препирание «зверят» не продолжилось.
– Да причём тут, – сердито отмахнулась Клиппи. – Я думаю, а какой смысл ей подошвы маслом мазать?
Вот и объяснилась возня и сопение у кровати.
– Ну как? – довольно пропыхтел Ингварчик. – Встанет и растянется прямо здесь! Как мистрис Пупсель. И мистрис Гарденсаунг. И та мистрис, в стёклышках… Весело же было!
Я уже приготовилась к тому, что Клиппи-Одуванчик сейчас снова встанет на мою защиту и собиралась умилиться окончательно и бесповоротно, как белокурый «зверёныш» выдал ангельским голоском:
– Так она ж фея. Ходить не сможет, так полетит. Давай лучше вместо масла ей подошвы клеем приклеим. И ещё волосы к подушке! Как мистрис Оранжад!
Ингварчик засопел. Ему явно не понравилось, что сия светлая идея залетела в голову не к нему.
Я тоже сердито засопела, но Ингвар сопел громче.
– Ладно, давай, – со вздохом прошептал он. – Пошли за клеем.
– Но какая она всё-таки красивая… – со странным сожалением в голосе прошептала Клиппи.
– Мама красивее, – отрезал Ингвар и задумчиво добавил: – А ещё можно пауков из учебника вырезать и дверь в ванную ей оклеить.
Клиппи от радости аж в ладоши захлопала.
И «зверята» вместе с ларсеном удалились.
А я, наконец, открыла глаза и села на кровати.
Красивая?
Кажется, пришло время, посмотреться в зеркало!
Глава 12 О том, как я смотрелась в зеркало
Что и говорить – на гувернантках здесь не экономят.
Помимо круглой кровати под лёгким балдахином, на которой я сидела, в просторной комнате обнаружился будуарный столик на изящных ножках с зеркалом в раме в цветочках, ещё одно зеркало, на стене, чтобы разглядеть себя в полный рост, шкаф-секретер с витриной, комод в поющих птицах и ещё один шкаф, трёхстворчатый. Распахнутая дверь вела в соседнюю комнату, и я сразу поняла, что та комната тоже моя. Гувернантская в смысле. В проёме двери виднелся угол низкой тахты с цветными валиками, силуэт кресла и круглый журнальный столик. И всё такое добротное, в благородной гамме цвета слоновой кости, в тон полу и потолку. Стены же были тёмно-пудровые, с щедрым добавлением серого. Честно, представить за изящным будуарным столиком корпулентные достоинства мистрис Потаерх не было никакой возможности. Как невозможно было их вообразить и на круглой кровати под легчайшим балдахином-паутинкой.
Порыв броситься к зеркалу был неумолимо задушен иным порывом, спорить с которым не представлялось возможным в силу природы его характера. Распознав безошибочно за одной из дверей уборную, я стремглав устремилась туда.
А вот после меня ждал сюрприз. Потому что в ванной комнате – а это была именно комната, с кушеткой, креслом и столиком, и это помимо самой ванны и прочих удобств – зеркало тоже наличествовало!
И вот когда я к нему приблизилась, и, вдохнув-выдохнув, глаза на своё отражение подняла – челюсть так и отвисла, а колени ослабли. Пришлось ладонями о столешницу опереться.
Потому что зеркало отражало… меня.
Меня!
Только… с крыльями.
Даже волосы моими были! Я на это окрашивание в бирюзу полгода откладывала!.. Только на прошлой неделе сделала!
Вот же шрявь болотная!
Спустя пару секунд я поняла, что каскад бирюзовых локонов в этом мире совсем моим оказался. В смысле, натуральным. Крашеные волосы так не блестят, не сияют здоровьем! А тут… мягкие на ощупь, насыщенно-бирюзовые, да ещё с радужными прядями, точь-в-точь, как в рекламном ролике. Этих крошечных радуг я, кстати, так и не смогла добиться там, в своём мире…
А лицо было моим, привычным… Разве что цвет ровнее, и глаза ещё более голубые стали… хотя это они может, на фоне волос и крыльев так забирюзовели… В остальном же лицо как лицо. Самое обычное.
То есть это я до этого момента своё лицо самым обычным считала.
Но в сочетании с пышущими здоровьем волосами, и с крыльями, прозрачными, и в самом деле, как у стрекозы, но всё же более сложной формы, с ярко-бирюзовыми прожилками, с золотисто-перламутровой пыльцой, в сочетании с этим старомодным, но таким шикарным платьем из мягчайшего бархата с воротником-стойкой и нежным кружевом, я вынуждена была признать: что-то во мне определённо есть.
Но в целом, если честно, я была немного разочарована.
Я-то уж вообразила, раз уж угораздило в тело феи попасть, то окажусь непременно какой-то немыслимой красавицей!..
А на деле… как была Машенькой Барашкиной, так ей и осталась.
Вспомнив, как представилась его темнейшеству Фрешенькой, не выдержала, прыснула.
И стоило моим чертам в зеркале прийти в движение, как я подметила, что всё же… что-то во мне изменилось… эдакое…
Кожа словно сиянием изнутри наполнилась.
И даже… светится как будто?
Я прищурилась.
Но рассмотреть себя детально мне не дали.
Завопили по ту сторону двери.
И этот голос я тоже узнала с лёгкостью.
– А-ага-а!! – тоном обличительницы всея и всех возопила мистрис Сапота. – Упорхнула! Что и требовалось доказать! А что я говорила! Я сразу, как её увидела, сказала: притворщица!
– Как же, мистрис Сапота, вы говорили, как же! – поддакнул другой женский голос и с нескрываемым ехидством добавил: – А милорд-то её на руках нёс! Хорошо, хоть не к себе ж в спальню…
– Ну так она только оттуда! – запальчиво перебила мистрис Сапота и затараторила: – Что за несчастья обрушились на правящий дом! Император мёртв! Дети нестабильны! Самые лучшие тёмные магистры бессильны против их про?клятого дара! Гувернантки бегут, как пикси с падающего корабля! А ещё этот бал в честь наследников!.. И – о горе нам! – солдафон во главе импери…
И вдруг воцарилась звенящая тишина.
Даже через дверь я отчётливо услышала шлепок и поняла, что мистрис Сапота поспешно пляснула себя по губам. Рот себе закрывая.
Какое-то время не раздавалось ни звука.
А потом мистрис Сапота заговорила совсем другим тоном.
– А скажи-ка мне, многоуважаемая Апсхиса, что ты добавила в рогалики для… этой?
С трудом сдерживая смех, Апчхиса ответила:
– Как вы и распорядились, мистрис Сапота, положила немного честнотра?вы, – серьёзный тон давался женщине всё сложнее. – Чтобы вывести, значит, нахалку летучую на чистую воду.
И не удержалась, прыснула уже.
Но тут же умолкла, видимо под взглядом заботистой мадамы.
