скачать книгу бесплатно
– Да, – согласился Нэрком. – Все так и было. Но, должен сказать, есть нечто поразительное, связанное с ним, только не в связи с этим скандалом о карточном шулерстве… Он всегда клялся, что невиновен. На самом деле, один из офицеров, желая уничтожить его репутацию, оклеветал его.
– Да… Знаю. Они все так говорят. Это единственное, что они могут сказать…
– Тем не менее я всегда верил ему, Клик. Он был простым человеком. Я часто встречался с ним. Кроме того, он считался весьма респектабельным джентльменом. А офицер, о котором я говорил, оклеветал его, чтобы очернить в глазах своей возлюбленной. В конце концов он женился на той девушке, так что это все выглядит довольно подозрительно. Однако, хотя это разрушило военную карьеру Баррингтона-Эдвардса и озлобило его так, что он никогда не женился, он, безусловно, с удовлетворением узнал, что оклеветавший его оказался абсолютным мошенником, потратил все деньги своей жены и довел ее до абсолютной нищеты, в то время как если бы она выбрала Баррингтона-Эдвардса, она была бы действительно богатой женщиной сегодня. По минимальным прикидкам, он обладал состоянием в полмиллиона.
– Как так вышло? Кто-то умер и оставил ему целое состояние?
– Нет. Он сам его заработал. Приобретя познания на Востоке, он стал хорошо разбираться в драгоценных камнях и решил заняться ювелирным бизнесом. Он превзошел все свои самые смелые надежды и в итоге возглавил фирму «Баррингтон-Эдвардс, Морпеф и Фирмин», которая является крупнейшим дилером драгоценных камней, каким может похвастаться Хаттон Гарден[3 - Самый известный ювелирный район в Лондоне – улица и площадь Хаттон Гарден, которые являются центром ювелирной торговли еще со времен Средневековья. Здесь находится 300 предприятий и 55 фешенебельных ювелирных магазинов.].
– Ого! – протянул Клик. – Интересно! Очень интересно! – Он резко развернулся и выглянул в окно. Затем, через мгновение, спросил: – А мистер Баррингтон-Эдвардс живет в окрестностях Хэмпстед-Хит, не так ли? В одиночестве?
– Нет. Вместе со своим племянником и наследником, молодым мистером Арчером Блейном, единственным ребенком сестры, которая давно умерла. На самом деле, именно мистер Арчер Блейн обнаружил тело пятой жертвы. Приходя домой без четверти час после посещения старого друга по колледжу, он обнаружил лежащего на камнях человека, в тени стены, окружавшей Леммингем-Хаус, и, конечно, не теряя времени, вызвал дежурного констебля при помощи полицейского свистка. Тело было сразу же отдано в управление наскоро вызванному наряду полиции и доставлено в морг Хэмпстеда, где все еще находится в ожидании опознания.
– Был ли труп сфотографирован?
– Пока нет. Конечно, он будет сфотографирован, как и остальные четыре, до захоронения, если никто не появится, чтобы потребовать его. Но в этом случае мы возлагаем большие надежды на то, что идентификация произойдет в силу особых примет покойного. У этого человека перепонка и…
– Пере… что? – взволнованно воскликнул Клик.
– Перепонка, – повторил Нэрком. – Несколько пальцев ног присоединены друг к другу с помощью тонкой мембраны, как у утки. А на левой ноге есть своеобразный роговой выступ, как…
– Как рудиментарный шестой палец! – взволнованно вклинился Клик. – Да, а? Ну конечно! Однажды я знал одного человека… Много лет назад на Дальнем Востоке… У него ноги были так деформированы. И если по какой-либо причине… Стоп! Еще пара деталей. Это большой мужик, широкоплечий, мускулистый, ему около сорока или сорока пяти лет?
– Именно, дорогой друг. Однако есть еще одна особенность, о которой ты не упомянул, хотя, конечно, это может быть недавнее приобретение. Ладонь правой руки…
– Подожди немного! Подожди немного! – раздраженно перебил друга Клик. Он отодвинулся от окна и теперь короткими нервными шагами мерил комнату взад и вперед, потирая подбородок большим и указательным пальцами, при этом он нахмурился и уставился в пол.
– Саффграм… Джаффне… Тринкомали! Во всех трех случаях… Во всех трех! – бормотал он, озвучивая свои мысли. – И теперь покойник сует пальцы в ноздри и говорит о сапфирах. Сапфирах, а? «И Саффрагам прилип к ним, как блестки к вуали танцовщицы из кабаре!» Баревский риф… или я – голландец! И Баррингтон-Эдвардс был там! Как и Пибоди, как и Майлз, как и лейтенант Эдгберн и испанец Хуан Альварес. Восемь из них, бхгад – восемь! И я был бы ослом, чтобы забыть… идиотом, чтобы не уловить связь, пока снова не услышал о перепонке Джима Пибоди! Но стоп! Стоп… Должна быть еще одна необычная нога, если это действительно ключ к разгадке, итак…
Он резко остановился и повернулся лицом к мистеру Нэркому.
– Скажи мне. У четырех других мертвецов… У кого-нибудь из них была поврежденная нога? Слева или справа, я забыл, все пальцы, кроме большого, были откушены крокодилом, так что при жизни парень, должно быть, немного хромал? Кто-нибудь из мертвецов имел такую примету?
– Нет, – покачал головой Нэрком. – Ноги всех остальных были нормальными в каждом конкретном случае!
– Хм-м! Это немного сбивает с толку. И либо на неправильном пути, либо Альварес все еще жив… Что я имею в виду?.. О, это не имеет значения. Просто мои досужие фантазии, вот и все. Теперь давай вернемся к нашим баранам, пожалуйста. Ты собирался рассказать мне что-то о правой руке человека с перепонкой. Что там было?
– На ладони были любопытные иероглифы, вытатуированные ярко-фиолетовым цветом.
– Иероглифы, а? Это выглядит не так многообещающе, – разочарованно пробормотал Клик. – Вполне возможно, что в мире может быть несколько человек с перепонками на ногах… Хм-м-м! А что это были за иероглифы, друг Нэрком? Ты можешь их описать?
– Я могу сделать лучше, мой дорогой друг, – ответил суперинтендант, погрузившись во внутренний карман и вытащив коричневый кожаный чехол.
– Сегодня утром я точно скопировал их с мертвой руки. Вот, собственно, и они. Это то, что было у него на ладони, Клик, рядом с основанием указательного пальца, и далее, по диагонали.
Клик взял листок кальки и отнес его к окну, потому что сумерки сгустились, а комната наполнялась тенями. Посередине тонкого прозрачного листа прослеживалась надпись.
Он повертел лист, поднес к свету и несколько секунд изучал в растерянном молчании. Вдруг его глаза засияли, а губы изогнулись в загадочной улыбке.
– Мой друг, – сказал он, отвечая на напряженный вопрос во взгляде суперинтенданта, – это еще одно подтверждение теории Эдгара По, что наименее скрытые вещи лучше всего спрятаны, и что самые сложные тайны – это те, которые по сути своей очевидны. С твоего позволения я сохраню это, – он сунул кальку в карман, – а потом я пойду в морг и осмотрю оригинал. А пока я пойду настолько далеко, что сообщу, что знаю мотивы этих убийств, знаю способ, и если ты дашь мне сорок восемь часов, чтобы разгадать загадку, я найду убийцу. Я даже пойду дальше и скажу имена всех жертв; и все это на основе уже известных фактов. Человек с перепонкой, один из них, Джеймс Пибоди, кузнец, в свое время был прикомандирован к Синей кавалерии в Тринкомали, Цейлон. Другим был Джозеф Майлз, ирландец, рано охваченный «жаждой странствий», которая уносит людей мотаться по свету и разбрасывает камни, не собирая их. Еще одним – и, вероятно, по следу от татуировки на его руке, первой найденной жертвой – был Томас Харт, бывший моряк торгового флота, ранее служивший на линии P & O; оставшимися двумя были Александр МакКарди, шотландец, и Т. Дженкинс Кегг, янки. Последний, однако, был натурализованным англичанином, и оба были рядовыми в армии Ее покойного Величества и с честью ушли в отставку по истечении срока службы.
– Клик, дорогой мой, ты волшебник? – спросил Нэрком, опускаясь на стул в изумлении.
– О нет, мой друг, просто человек с памятью, вот и все. Я случайно вспомнил любопытную маленькую «банду», состоявшую из восьми человек. Пять из них мертвы. Другие три – Хуан Альварес, испанец, лейтенант Эдгберн, который женился на девушке, на которой собирался жениться капитан Баррингтон-Эдвардс, и, наконец, сам экс-капитан Баррингтон-Эдвардс. Осторожнее, спокойнее, друг мой. Не волнуйся. Все эти убийства были совершены с определенной целью, дьявольским методом и ради любимой уловки дьявола – богатства. Эти богатства, мистер Нэрком, должны были прийти в форме драгоценных камней, славных сапфиров Цейлона. И пятеро из восьми человек, которые должны были стать богатыми благодаря этим сапфирам, загадочным образом погибли в окрестностях Леммингем-Хаус.
– Клик! Моя шляпа! – Нэрком вскочил, когда заговорил, а затем опять рухнул в кресло. – А, Баррингтон-Эдвардс, человек, который там живет, имеет дело с драгоценными камнями. Тогда этот человек…
– Осторожно, друг мой, осторожно… Не хватай первого кролика, выбегающего из норы, – он может быть мелким крольчонком, и ты упустишь большого и жирного кроля. Помни, в этом доме живут два человека. Мистер Арчер Блейн является наследником мистера Баррингтона-Эдвардса, а также его племянником и… Кто знает?
Глава III
– НУ И НУ! Какое подтверждение… Какое ужасное подтверждение! Клик, ты выбиваешь последнюю опору из-под моих ног. Я-то думал, что это всего лишь дикие фантазии впечатлительной женщины! – взволнованно воскликнул Нэрком, вскочив на ноги. – Боже мой! История мисс Вальмонд подтверждена тобой таким ужасным образом.
– Мисс Вальмонд? Кто она? Имеет ли она какое-либо отношение к той мисс Роуз Вальмонд, чье имя так часто встречается в газетах в связи с дарами для католических приютов и домов призрения?
– Да, именно эта леди. Ее благотворительные организации бесчисленны, ее жизнь – псалом. Я думаю, что она сделала больше добра людям в своей скромной и смиренной манере, чем половина гильдий и миссий в Лондоне. У нее независимое состояние, и она живет в компании с недееспособной и почти слабоумной матерью и братом, который, как мне говорят, готовится принять сан. У них прекрасный дом, окруженный великолепной территорией. Стены отделяют ее сад от Лемминг-Хаус.
– Ах, понимаю. Тогда, выходит, она соседка Баррингтона-Эдвардса?
– Да. Из задних окон ее резиденции можно заглянуть в его двор. Вот так… Клик! – голос мистера Нэркома дрожал от волнения. – Ты помнишь, я сказал недавно, что у меня есть нечто поразительное, что я могу рассказать о Баррингтоне-Эдвардсе? Что-то, что не связано с этим старым армейским скандалом? Если бы не безупречная репутация моего информатора; если бы это была любая другая женщина во всей Англии, я бы подумал, что она страдает галлюцинациями из-за подсознательных страхов и перенапряжения разума, напуганного всеми этими отвратительными преступлениями в окрестностях; но мисс Вальмонд…
– О! – восколикнул Клик, внезапно обернувшись. – Выходит, мисс Вальмонд рассказала кое-что о Баррингтоне-Эдвардсе?
– Да, нечто ужасное. Сегодня утром она пришла ко мне с надеждой, в крайне измученном состоянии, словно ее пытали до последнего предела человеческой выносливости. Она боролась в безмолвном сражении с собой несколько недель, как сказала она, но ее совесть не позволяет ей больше хранить ужасающую тайну, равно как рассказать обо всем – ее долг перед Небесами. Проснувшись в глухой ночи от чувства угнетения, она подошла к окну, чтобы открыть его, и, заглянув случайно в сад Леммингем-Хаус, она увидела человека, выскочившего из задней двери дома Баррингтона-Эдвардса в одной пижаме, за которым гнался другой мужчина, которого она посчитала самим Баррингтоном-Эдвардсом. Она увидела, как этот второй человек открывает дверь в боковой стене и выталкивает беднягу на дорогу, где тот впоследствии и был найден констеблем.
– Боже всемогущий!
– Ах, это еще не все, хотя великолепно подтверждает твои выводы. Но дальше – еще хуже. Не в силах преодолеть любопытства, смешанного со страхом, которое притягивало ее ночь за ночью к окну, она видела, как то же самое случалось снова с четвертым и, наконец, с пятым мужчиной – с перепонкой, – и в тот последний раз она увидела лицо преследователя совершенно ясно. Это был Баррингтон-Эдвардс!
– Она была в этом уверена?
– Абсолютно. Именно поэтому она решилась все рассказать!
Клик молчал, мрачно расхаживая по комнате. Однако через минуту заявил:
– Мистер Нэрком. Полагаю, мои старые шмотки все еще в шкафчике лимузина, не так ли? Хорошо! Я так и думал. Вызывай Леннарда, ладно? Я должен буду рискнуть твоей машиной в этой чрезвычайной ситуации. Мне нужно на телеграф; затем в морг, а потом к дому мисс Вальмонд. Ненавижу мучить хороших людей расспросами, но мне нужно получить факты из первых рук.
ЛИМУЗИН ВЫЗВАЛИ СРАЗУ же… И через час неприметный клерк вошел в офис телеграфной компании, затем его подобрал лимузин и доставил в морг Хэмпстеда, но на этот раз клерк превратился в двойника Петри, так что даже Хаммонд, который стоял на страже рядом с мертвецом, не заметил разницы:
– Привет, Пит, это ты? Я думал, у тебя сегодня выходной!
– Джим Пибоди, собственной персоной, мистер Нэрком, – прокомментировал Клик, когда они вернулись в машину. – Изменился, конечно, за все эти годы, но все еще бедный старый Джим. Добросердечный, честный, но неграмотный. Мог только написать свое имя, и даже без заглавной буквы, бедняга. Дай мне посмотреть на руку. Я вижу фиолетовое пятно на верхней части большого пальца, а также следы на ладони. Хм-м-м! Какие-нибудь карандаши или перьевые ручки любого рода были в его карманах, когда его нашли? Нет? Этот старый карманный нож с костяной ручкой – его?.. Да, я бы хотел посмотреть. Открой нож, пожалуйста. Благодарю… Я так и думал, я так и думал… Эти носки были на нем?.. Бедняга! Как он дошел до этого?.. Дай мне один и… да… фотографии остальных четырех, пожалуйста. Спасибо большое. Нет, это все. Теперь надо позвонить мисс Вальмонд, если не возражаешь. Ты прав. Опусти жалюзи, Леннард. Подними жалюзи и снова открой шкафчик, Нэрком, и мы «выкопаем» мистера Джорджа Хэдленда из его двухмесячной могилы…
РОВНО ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ минут после восьми мистер Джордж Хэдленд был «откопан» и стоял с мистером Нэркомом в доме Роуз Вальмонд, слушая историю Роуз Вальмонд из ее собственных уст.
Роуз была представительницей того типажа, о котором все слышали, но который почти никто, по правде говоря, не встречал.
Это была женщина с ангельским лицом.
Как огорчала ее необходимость снова рассказывать эту историю о насилии и убийствах, можно было представить, слыша дрожь в ее сладком голосе, видя болезненное подергивание ее нежного рта и слезы, которые так легко выступали из ее нежных глаз.
– Мистер Хэдленд, я с трудом могу смириться с тем, что это вправду происходило, – сказала она пафосно. – Я не знаю этого мистера Баррингтона-Эдвардса, но я слабая женщина, и мне кажется ужасным восставать против такого злодея, как он. Но я не могу больше держать это в себе. Я чувствую, что это было бы равносильно соучастию, и мысль о том, что если я буду молчать, это, возможно, приведет к жертвам, почти свела меня с ума.
– Я вполне понимаю ваши чувства, мисс Вальмонд, – начал Клик, тронутый до глубины души ее глубоким страданием. – Но могу ли я сказать, что я думаю, что вы все сделали правильно? Я еще никогда не слышал, что Бог – это что-то, кроме Любви, для тех, кто выполняет свой долг, и вы, конечно, выполнили свой – перед собой, человечеством и Богом!
Прежде чем она смогла ответить, из прихожей послышались шаги, и глубокий, красивый мужской голос произнес:
– Роуз, Роуз, дорогая, я готов сейчас, – и почти в тот же момент высокий, стройный мужчина в одежде священника переступил порог и вошел в комнату. Он остановился, увидев остальных, и поспешно извинился.
– О, простите меня… – замялся он. – Я не знал, что у вас посетители, дорогая, иначе… А? Мистер Нэрком, если не ошибаюсь?
– Да, мистер Вальмонд, – ответил суперинтендант, протягивая руку для приветствия. – Это я, а это мой друг и помощник, мистер Джордж Хэдленд. Мы только что говорили с вашей сестрой о том, что она видела.
– Ужасно… Ужасно… Вот правильное слово, мистер Нэрком. Как и вы, я никогда не слышал об этом до сегодняшнего дня. Вы можете поверить, что это потрясло меня до самой души…. Рад встрече с вами, мистер Хэдленд. Новый ученик, а, мистер Нэрком? Еще один, пошедший по стопам великого Клика?.. Кстати, я вижу, что вы потеряли связь с этим удивительным человеком. Я видел вашу рекламу в газете на днях. Есть хоть какой-нибудь ключ к его местонахождению?
– Ни малейшего!
– Ах, это очень плохо. Исходя из того, что я слышал о нем, он бы быстро справился с этим делом, если бы взялся за него. Но прошу прощения, я спешу, у меня очень мало времени… Руоз, дорогая, я собираюсь навестить отца Бернса сегодня вечером и по дороге остановлюсь в приюте, так что если у тебя, как обычно, будет посылка для детей…
– Она наверху, в моей часовне. Пойдемте со мной… если джентльмены извинят нас, я оставлю их на мгновение… я принесу ее.
– Разве мы все не можем подняться в вашу часовню, мисс Вальмонд? – вставил Клик. – Я хотел бы, если вы не возражаете, взглянуть на сад Леммингем-Хауса из окна, где вы стояли в ту ночь, и попросить вас объяснить, где и что происходило.
– Да, конечно, проходите… – ответила дама и сразу же направилась к выходу из комнаты. Едва пройдя полпути вверх по лестнице, они оказались рядом с открытым дверным проемом, ведущим в комнату, слабо освещенную лампой под абажуром.
Там же, сгорбившись в глубоком кресле, сидела пожилая женщина. Ее дрожащая голова склонилась над руками, которые двигались беспокойно и бесцельно – на манер слабоумной, – а лицо едва можно было разглядеть сквозь вуаль распущенных седых волос.
Клик едва успел вспомнить рассказ Нэркома о полубезумной матери мисс Вальмонд, когда хозяйка, приглушенно вскрикнув, забежала в комнату.
– Почему ты себя так ведешь, мама? – мягко спросила она. – Зачем ты встала? Что ты здесь делаешь, дорогая? Я думала, что ты все еще спишь… Когда ты спустилась сюда?
Безумная женщина просто бормотала и качала головой, не отвечая и не обращая никакого внимания на вопросы дочери.
– Это одна из ее плохих ночей, – объяснила мисс Вальмонд, когда вышла и присоединилась к остальным. – Мы ничего не можем с ней поделать, когда она такая… Гораций, тебе придется сегодня вечером прийти домой раньше обычного и помочь мне уложить ее в постель. – Затем мисс Вальмонд отправилась дальше, наверх, пока они наконец не добрались до своего рода кельи, где лик Мадонны смотрел сверху вниз на входящих, а мрачные ниши озаряло пламя восковых свечей.
Мисс Вальмонд, шедшая впереди, взяла посылку, завернутую в бумагу, лежавшую возле маленького алтаря, вернулась и передала ее в руки брата.
– Оттуда вы видели, что происходило в саду у соседа, мисс Вальмонд? – спросил Клик, указывая вглубь озаренной свечами часовни.
– О, нет. Я все видела из окна моей спальни, выходящего на другую сторону дома. Вот, сами посмотрите, посмотрите!
Она открыла дверь справа и повела их внутрь, прикоснувшись к кнопке, которая включила электрическую лампу, и осветила комнату.
Это была большая комната, обшитая панелями из мореного дуба, в темно-зеленых тонах, выполненная в мрачном мрачном стиле готической часовни, а на одном конце была занавешенная ниша, ведущая к большому эркеру. С другой стороны располагался своего рода алтарь, увенчанный высокими белыми цветами, а сбоку стояла огромная кровать с балдахином, над изголовьем которой висело огромное распятие, прикрепленное к стене, отделяющей комнату от часовни. Это распятие выглядело подлинным шедевром художественной резьбы по дереву. Клик подошел ближе и восхищенно залюбовался; мисс Вальмонд, отмечая его интерес, улыбнулась.
– Мой брат привез из Рима, – сказала она. – Разве это не божественно, мистер Хэдленд?
– Да, – согласился он. – Боюсь, мисс Вальмонд, вы должны быть осторожнее с ним. Разве это не сколы? Смотрите! Разве это не отвалившийся кусок? – Он наклонился и взял крошечную щепку из узкого пространства между двумя пуховыми подушками кровати, протянув ей на ладони. Но внезапно он улыбнулся, поднес обломок к носу, понюхал его и выбросил.
– Боюсь, я ошибся – это всего лишь стружка кедра, стружка от свинцового карандаша. А теперь, пожалуйста, я бы хотел осмотреть окно.
Она сразу подвела Клика к нему, объяснив, где она стояла в насыщенную событиями ночь; откуда она видела, как проходили две фигуры, и где находится дверь в стене, через которую был выброшен умирающий.
– Хотел бы я, чтобы эта дверь была прозрачнее, – сказал Клик; ибо наступила ночь, а луна еще не взошла. – У вас нет телескопа или оперного бинокля, мисс Вальмонд?
– У моего брата есть пара биноклей в его комнате внизу. Мне сбегать, принести?
– Был бы очень признателен, – сказал Клик и, как только хозяйка ушла, обратился к полицейскому-суперинтенданту. – Сбегай и достань мои материалы для зарисовок из шкафчика, пожалуйста, Нэрком. Я хочу набросать схему этого дома и сада.
Затем он сел на подоконник и целых пять минут пробыл в одиночестве, задумавшись о чем-то. Бинокль и материалы для эскизов были принесены, садовая дверь осмотрена и схема составлена… Все это время мисс Вальмонд и Нэрком стояли рядом и с нетерпением наблюдали за всем происходящим.
– Вот и все! – объявил Клик, через некоторое время отряхивая угольную пыль с пальцев и натягивая резинку на альбом для зарисовок. – Наконец-то я нашел то, что искал, мистер Нэрком. Дайте мне времени до десяти часов завтра, а потом, если мисс Вальмонд впустит нас сюда снова, я возьму Баррингтона-Эдвардса с поличным.
– Вы уверены?
– Как в том, что я жив. Я подстроил ловушку, которой убийца не сможет избежать. Я обещаю… Так что, если мисс Вальмонд впустит нас сюда снова…
– Да, мистер Хэдленд, разумеется.
– Хорошо! Тогда давайте, скажем, в десять часов вечера завтра здесь, в этой комнате. Вы, я, ваш брат, мистер Нэрком – все! – объявил Клик. – В десять часов. А теперь идемте, мистер Нэрком, и позвольте мне сплести паутину, в которую должен угодить мистер Баррингтон-Эдвардс, а уже из нее на эшафот.
Клик церемонно поклонился мисс Вальмонд и, взяв мистера Нэркома под руку, пошел вниз по лестнице, чтобы подготовиться к последнему акту этой трагедии.
Глава IV
КЛИК СКАЗАЛ, ЧТО возьмет убийцу с поличным в десять часов следующего дня, и в десять часов он был там – старый красный лимузин доставил его в компании с мистером Нэркомом к дверям дома мисс Вальмонд. Их встречал брат мисс Вальмонд.
– Мой дорогой мистер Хедлэнд, я сгораю от нетерпения, – сообщил он. – Надеюсь и молюсь, чтобы все у вас получилось. Но скажите мне, пожалуйста, вы преуспели в своих планах? Вы уверены, что они не подведут?
– На оба вопроса ответ: да, мистер Вальмонд. Сегодня вечером мы возьмем негодяя с поличным. Теперь, пожалуйста, скажите, где ваша сестра?
– Наверху – в своей комнате – с мамой. Мы пытались уложить мать спать, но сегодня она очень капризна и ни на секунду не выпускает Роуз из поля зрения. Но она не помешает вашим планам, я уверен. Пойдемте… Пожалуйста… Сюда… сюда…
Он провел их сквозь хитросплетение комнат и лестниц, пока они не оказались в спальне мисс Вальмонд и снова в присутствии мисс Вальмонд. Она стояла у окна, ее слабоумная мать сидела у ее ног, положив голову на колени дочери. Заботливая рука этой дочери нежно гладила ее спутанные волосы, и не было никакого света, кроме света луны, проникавшего через широкое окно, освещающего тихую и величественную комнату.
– Я держу свое слово, вы видите, мисс Вальмонд, – сказал Клик, входя в комнату. – И через пять минут, если вы посмотрите из этого окна, вы все увидите действо, которое поразит вас.
– Вы изучили место происшествия, мистер Хэдленд?
– Да, до последней канавы, до самой стены, – ответил он, освобождая место для ее брата у окна. – Это простая игра, в которую играет этот джентльмен, и она началась двадцать лет назад, когда вашего соседа выгнали из полка на Цейлоне.
– На Цейлоне! Я… Э-э-э… Боже, благослови мою душу, неужели он побывал на Цейлоне, мистер Хэдленд?
– Да, мистер Вальмонд, он был там. В то время, когда там бушевала сапфировая лихорадка и драгоценные камни искали и находили под каждым кустом. Эта лихорадка и зацепила его и его друзей, но у него почти не было денег, поэтому он сговорился с несколькими товарищами, которые слышали о сингальце, «Барев Сингхе», у которого был риф на продажу в районе Саффрагам, они создали общество на паях, названное ими, в честь бывшего владельца земли, Барев риф, собираясь найти там кучу сапфиров и сказочно разбогатеть.
– Какая волнующая история, как необычайно! Но им не повезло? Или они нашли?
– Нет, они не смогли. Месяц тяжелой и бесплодной работы убедил их, что купленная земля лишена даже намека на сокровища, поэтому они оставили ее, разошлись и отправились каждый своим путем. Однако несколько месяцев назад было обнаружено, что если бы у них были инструменты для более глубокого бурения, их мечта была бы осуществлена, поскольку риф представлял собой сплошную жилу сапфиров – и в нем восемь человек имели равную долю. План, таким образом, заключался в том, чтобы избавиться от этих людей, тайно, от одного за другим. Коварный план одного или, возможно, двух человек – выманить документы остальных; сделать вид, что они были приобретены у первоначальных владельцев законным путем, и, избавившись от этих владельцев…
