Искусство для артоголиков

скачать книгу бесплатно

Искусство для артоголиков
Гай Гаевич Ханов

История и наука Рунета. Лекции
«Здравствуйте. Меня зовут Гай Ханов и я – безнадёжный артоголик! Для меня искусство – это не только наука, но в первую очередь чувства. Те самые, что вложили художники в свои произведения и те самые, которые возникают у людей при виде картин. После прочтения книги «Искусство для артоголиков» уже ничего не останется так, как прежде. Добро пожаловать в мой клуб!»

Данная книга даст вам возможность увидеть мир живописи по-новому, научит понимать искусство и раскроет тайны картин, о которых вы даже не подозревали.

– В чём истинная тайна Моны Лизы

– Чем очаровывают юноши Караваджо

– Так ли неоднозначны картины Франциско Гойи

– Ван Гог – безумец или романтик

Автор пишет о том, что не рассказывают экскурсоводы, замалчивают искусствоведы. Гай Ханов станет вашим личным проводником в прекрасный и ужасный мир искусства. Словно близкий друг, он затянет читателя в круговорот невероятных чувств и эмоций. Через его тексты читатель сможет узнать трогательные, а порой пугающие истории картин. Он поведает не просто о том, как появилась картина, но о том, как она существует.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Гай Гаевич Ханов

Искусство для артоголиков

Моим родителям с благодарностью и любовью!

© Ханов Г.Г., 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Предисловие

Мы живем в удивительное и странное время. (А какое время в истории человечества было не удивительным и не странным?)

И все же осмелюсь вернуться к этим двум словам. Столь удивительного и столь странного времени история нашей планеты не знала. Пользуясь Интернетом, мы можем прочитать важную для нас книгу из Вашингтонской национальной библиотеки, совершить виртуальную прогулку по улицам городов мира.

Очень близкому мне человеку в 80 лет заменили клапан аорты. В это время сердце впервые за 80 лет непрерывной работы было остановлено и отдыхало. Отдохнув, заработало вновь. И работает уже 15 лет! Бесперебойно!

Можно позавтракать в Сан-Франциско, пообедать в полете над Гренландией, а поужинать в Москве (если не считать 10-часовой разницы во времени). Изменения, которые происходят во всех сферах, невероятны и непостижимы. Мы наблюдаем величайшую научно-техническую революцию, которую не смогли предугадать даже самые смелые писатели-фантасты. Предугадать то, что нас ждет в ближайшие 10 лет, практически невозможно. Человеческая душа и тело с трудом справляются с адаптацией к этим изменениям.

И все-таки есть одна сфера, которой не касаются изменения. Это великое и вечное искусство и то, что с ним связано.

При всем нашем уровне развития мы не способны создать скрипку с таким звучанием, каким обладали скрипки великих итальянцев в далеком прошлом. Живший более 300 лет назад Иоганн Себастьян Бах создал музыку, которую так и не удалось превзойти по глубине и сложности в течение трех столетий. Эффект музыки Моцарта необъясним и становится все менее логически объяснимым на протяжении столетий. Загадочное сфумато, найденное Леонардо да Винчи, остается все той же таинственной и неподражаемой дымкой, воздухом, смягчением космических фигур на его полотнах. У искусства, в отличие от всех остальных сфер бытия, нет движения от простого к сложному. Бах не проще Шостаковича, хотя математика времен Баха проще математики времен Шостаковича. Наскальная живопись скрывает не меньше символов и тайн, чем картины Рембрандта и Пикассо.

В самый разгар века холодной и отстраненной информации искусство сохраняет свой пульс и тепло. И необходимость в нем возрастает с такой же скоростью, с какой движется на нас шквал цифр и знаков, лишенных человеческого сердца.

Книга, которая лежит передо мной, – огромное событие. Не потому, что книга об искусстве (таких много), и не потому, что в ней много информации о художниках (ее в других книгах тоже хватает). Эта книга станет моей настольной (рядом с несколькими книгами) на всю оставшуюся жизнь. Потому что она написана сердцем. В ней тепло, пульс и любовь. Меня не покидает ощущение, что любой человек, который откроет книгу и углубится в нее, не только испытает желание не отрываться от общения с ней, но и удивительным образом превратится в фанатически преданного искусству человека. У книги есть еще одно важное достоинство: она написана не профессиональным искусствоведом. (Пусть не обижаются на меня профессионалы, но они часто невольно пишут или для коллег, или с целью просвещения неосведомленного читателя.) Тексты же этой книги (при всем том, что они до предела информативны) обладают особенным качеством – чувством СОПЕРЕЖИВАНИЯ художникам, их жизни, их любви, их трагедии, их радости. Книга поразительно гармонична. Но и конфликтна. Это КНИГА СУДЕБ ГЕНИЕВ. Написана на острие чувств. Во всех воссозданных автором хитросплетениях жизни великих художников чувствуется закадровая Личность. Я знаю автора этой книги немало лет. Он умен и глубок. Но то, что он совершил, выходит за рамки даже моих представлений о возможностях выстроить ТАКУЮ книгу. У меня рождается мистическое ощущение, что КТО-ТО водил его рукой и ПОДСКАЗЫВАЛ ему эти концентрированные и емкие описания, этот ПАНОРАМНЫЙ ВЗГЛЯД, эту абсолютную космичность и внутреннюю страсть.

И последнее, но не менее важное: эта книга о Личностях. О бесконечно горящих. Об освещающих. Об огромном многоцветном мире, в котором Творческий Дар – высшее наследие РАЗУМА!

Приятного и познавательного чтения,

ваш Михаил Казиник

От автора

Мне не везло на экскурсоводов и гидов с детства. Скучные, похожие друг на друга мужчины и женщины словно пытались подорвать мой интерес к музеям и галереям штампованными фразами о том, что «хотел передать художник» и как «непростые исторические условия отразились на творчестве автора». Разве эти полные эмоций и страстей произведения искусства должны вызывать у нас унылую скуку и нежелание приходить сюда? Сколько невероятных судеб и тайных смыслов за каждым из этих шедевров! Они, как молчаливые книги, как бесшумная музыка, открывают свой мир только тем, кто приходит к ним не «отметиться» как турист, а созерцать, сопереживать, сочувствовать, соучаствовать, наконец. Не верьте тем, кто скажет, что это просто и легко, что достаточно только прийти и посмотреть. Смотрел, но не видел. Пока не понял, что в этом мире существуют свои законы и секреты, которые необходимо открывать и знать, чтобы он открылся тебе. Перебегая от одного шедевра к другому, от одной эпохи к другой, смешивая стили и жанры, устав от мельканий цветов и форм, невозможно получить главное, для чего следует приходить сюда, – эстетическое наслаждение и радость открытий. Нас пугает и раздражает незнакомое и непонятное. Мы хотим знать, чтобы понимать. Но мир искусства – это мир образов и форм, символов и невероятного количества цветовых гамм. Он так же абстрактен (если только не фотографичен), как мир музыки, который мы слышим часто только как набор звуков, нарушающих тишину. Слышать, а не слушать – это путь постижения музыкальной гармонии в хаосе звуков. Этому учит нас замечательный культуролог и просветитель Михаил Казиник. Без его помощи я вряд ли пришел бы к умению наслаждаться и вдохновляться серьезной музыкой. Не случайно именно его я попросил написать предисловие к этой книге. В моей жизни есть еще один человек, которому я благодарен за радость открытий в культуре и, прежде всего в большой литературе. Это профессор Евгений Викторович Жаринов. Ученый и писатель. Не поленитесь найти лекции и выступления этих людей в Интернете – не пожалеете!

В этой книге нет научных открытий и искусствоведческих откровений. Мне хотелось, чтобы вам было так же интересно, как мне, в тихих художественных галереях и музеях, один на один с произведениями искусства. Эта книга не заменит ваше личное общение с шедеврами, но будет вашим компасом в сложном мире искусства, полном загадок и тайн.

«Смотреть» и «видеть» – два разных действия нашего зрительного восприятия. Картину не случайно называют странным предметом, который, с одной стороны, представляет собой кусок бумаги или холста, а с другой – нечто существующее в ином пространстве и времени или даже не существующее. Именно поэтому великий Рене Магритт, нарисовав курительную трубку, назвал свою картину «Это не трубка». Действительно, разве может быть нарисованный предмет, похожий на трубку, настоящей трубкой? «Не существует на самом деле того, что величается искусством», – уверяет Эрнст Гомбрих в книге, которую он сам назвал «История искусства». А что же существует? Только наше восприятие и эмоции, которые мы получаем от деятельности тех, кто от наскальных рисунков в пещерах до граффити наших дней воздействует на наше воображение. Существуют художники и их произведения. Одни привлекают нас радующей глаз красотой, другие вызывают сложные чувства, от неприятия до отвращения. Вот почему каждый художник как творец достоин тех зрителей, в которых он сумел вызвать ответную реакцию. То, что мы называем искусством, есть способ коммуникации, медиум, объединяющий нас в желании видеть и созерцать. Попробуйте снять любимую картину со стены в вашей квартире, и останется зияющая дыра, раздражающее пятно, превратившее вашу комнату в прямоугольник бесформенного пространства.

Разумеется, валоризация (определение денежной стоимости) художественного произведения изменила сам подход к работе художника. Появился рынок искусства: продавцы и покупатели. Но это уже совсем другая тема. И разве тот, кто приобрел за десятки миллионов долларов картину, не превращается из владельца в ее раба, который, так же как пушкинский Скупой рыцарь, не в силах расстаться со своим богатством? Самое время вспомнить проклятие Рихарда Вагнера: «Я верю в Страшный суд для тех, кто торгует искусством».

Эта книга – занимательная энциклопедия для тех, кому хочется сделать свои встречи в картинных галереях по-настоящему увлекательными, кому важно не смотреть, а видеть. Вооружившись этим гидом, вы будете чувствовать себя уверенно в разных музеях мира, и знаменитые художественные произведения и их создатели уже не будут казаться вам странными и непонятными.

От Возрождения до барокко

Леонардо да Винчи. Мона Лиза

Леонардо да Винчи. Мона Лиза. 1503 год. Лувр, Париж

Ежедневно основная часть посетителей Лувра спешит к «Джоконде» Леонардо да Винчи. Селфи у «Моны Лизы» – для большинства обязательная программа. Для этой толпы он художник только одной картины. Поневоле начинаешь думать, что загадка ее всемирной известности – это секрет маркетинга, а ее знаменитая улыбка – просто насмешка Леонардо над наивными фанатами. Как получилось, что один из признанных шедевров мирового искусства стал предметом массовой культуры, иконой потребления, рекламным брендом? Шедевр эпохи Возрождения и проект Ritratto di Monna Lisa del Giocondo – это две абсолютно разные истории одной картины. Об истории создания, если интересно, – в следующей публикации. До середины XIX века «Мона Лиза» была широко известна в узком кругу истинных ценителей живописи. Это французский писатель Теофиль Готье начал романтическую эру поклонения Джоконде, заявив, что «ее улыбка обещает неизвестные наслаждения, она так божественно иронична…».

Жюль Верн придумал любовный треугольник, якобы связывавший Леонардо, Мону Лизу и ее мужа. Русский мистик Мережковский создал из Джоконды образ вечной женственности в книге «Воскресшие боги». И, наконец, сам Зигмунд Фрейд объяснял загадку «мимической особенности лица» на портрете, согласно своей теории, воспоминанием о матери, трудным детством и гомосексуальной наклонностью великого художника. Однако всемирной славе шедевр Леонардо обязан простому итальянцу, работнику Лувра Винченцо Перудже, в ночь на 21 августа 1911 года укравшему картину из музея. Французы сделали это поводом для всемирного скандала, который уступил по резонансу только крушению «Титаника». Через два года «Джоконду» вернули из Италии с невероятным триумфом. После этого она всего трижды покидала Францию. В США ее встречал президент Кеннеди с супругой. А в Москве в 1974 году к признанной иконе живописи выстроились тысячи москвичей. Ее увидели у себя даже японцы.

Отныне эта небольшая картина (76,8 ? 53 см) хранится за пуленепробиваемым стеклом, на котором согласно фантазии Дэна Брауна однажды появилась надпись: «Так тёмен обманный ход мысли человека». А что вы думаете о шедевре Леонардо и его всемирной славе?

Монолог перед шедевром

«Кажется, она смотрит именно на меня среди этой разноязыкой толпы. У меня много вопросов. Вы самозванка? Говорят, этот портрет создан кем-то из леонардесков, учеников или последователей Леонардо. Это копия? Серьезные искусствоведы считают, что оригинал – это так называемая «Айзелуортская Мона Лиза», спрятанная в швейцарском сейфе. Вы вообще кто? В «Жизнеописаниях» Вазари Вы – та самая Лиза Герардини дель Джоконда, чей портрет заказал Ваш муж, простой торговец шелком. Но есть много других знатных дам, претендующих на этот портрет. Вазари восхищался Вашими прорисованными бровями и ресницами. Но у Вас их нет, а на айзелуортской копии есть. Доказывают, что на картине мужчина. Может быть, Салаи, возлюбленный Леонардо? Сравните картину «Иоанн Креститель», для которой он позировал мастеру. Зачем Леонардо нарисовал Вас на фоне первобытного хаоса, а не любимой им Флоренции? Правда ли, что Франциск I прятал Вас в своей ванной комнате рядом с портретом «Обнаженной Моны Лизы» («Мона Ванна»)? Зачем Наполеон забрал Вас из Лувра в свою спальню? Загадка Вашей привлекательности в гармонии математически выверенных пропорций – в золотом сечении Леонардо. Ваш портрет – пример совершенства мастера в технике «сфумато» («душа живописи»). Он наносил десятки тонких слоев масляной краски, покрывая картину легкой дымкой, чтобы добиться «эффекта присутствия». Секрет contгapposto – развернутой прямо на нас фигуры и лица со следящими неотрывно глазами – теперь знает каждый фотограф. Все известные художники за эти пять столетий вдохновлялись Вашим образом: от Рафаэля до изуродовавших Вас Дюшана, Дали, Малевича и Уорхола. А в 1852 году французский художник Люк Маслеро выбросился из окна гостиницы, обвинив в предсмертной записке тайну Вашей улыбки. Российский философ Лосев считал Ваш портрет «бесовским». Массовый психоз Ваших фанатов давно называют «джокондоманией»…Мы смотрим в глаза друг другу. Она молчит, и только уголки губ чуть вздрагивают в иронической усмешке. «Кто Вы такая, откуда Вы? / Ах, я смешной человек! – шепчу я ей строки Булата Окуджавы. – Просто Вы дверь перепутали, / улицу, город и век».

Встреча с «Джокондой»

В 1962 году знаменитая картина отправилась в США в каюте первого класса на океанском лайнере «Франция». Жаклин Кеннеди, жена президента, была личной покровительницей «Джоконды» во время ее визита в США. «Джокондомания» охватила Америку. В Вашингтоне и Нью-Йорке картину за два месяца посмотрели больше полутора миллионов человек. Подавляющее большинство этих людей пришли в музей в первый раз в жизни.

В 1974 году «Джоконда» отправилась в Японию на борту «Боинга». Под влиянием визита «Джоконды» в стране началась настоящая сексуальная революция. Открылись сотни ночных и стриптиз-клубов с названием «Мона Лиза», женщины стали носить прямой пробор а-ля Мона Лиза и даже делали пластическую операцию, чтобы улыбаться, как она.

На обратном пути из Японии она прибыла в Москву. Вокруг Музея имени Пушкина толпы людей сутками ждали вожделенной встречи с «Джокондой». В день «Джоконду» смотрело 4600 человек. 400 человек в час. 9 секунд на человека. Российская оборонная промышленность по требованию Франции изготовила кабину-витрину для «Джоконды». Министр культуры Екатерина Фурцева лично поблагодарила министра среднего машиностроения за то, что завод «Молния» блестяще справился с заданием. Министр внутренних дел Щелоков объявил личную благодарность милиционерам Афонькину и Аверюшкину, охранявшим шедевр Леонардо в зале. Москва была последним пунктом маршрута всемирных гастролей «Джоконды», с тех пор она никуда из Лувра не выезжала.

Карпаччо Витторе. Пьета

Карпаччо Витторе. Пьета. 1489 год. Галерея Академии, Венеция

Так случилось, что, прогуливаясь по Венеции, мы стали свидетелями трагического случая. Врачи скорой помощи пытались спасти от сердечного приступа какого-то туриста. К сожалению, не смогли. На обратном пути мы увидели закрытый брезентом труп. Как тут было не вспомнить знаменитую новеллу Томаса Манна и фильм Лукино Висконти «Смерть в Венеции»?! Венеция – возможно, самый грустный город на земле. Нигде больше не ощущается такая светлая печаль, как в этом городе-призраке, родившемся из воды и уходящем под воду. На фоне нескончаемых фестивалей и карнавалов «Смерть в Венеции» всегда незримо присутствует в этом пахнущем прелостью и сыростью месте. Романтизация смерти, похоже, всегда была свойственна венецианскому искусству. Венеция была первым городом в Европе, встретившим чуму, которая выкосила большую часть населения города, не щадя никого, даже великих Джорджоне и Тициана. Тяга венецианских художников к мрачному и трагическому очевидна в их творчестве, наполненном религиозными сюжетами о смерти и воскресении. «Пьета» Витторе Карпаччо была одной из мрачных фантазий художника. Тема «оплакивания Христа» была, по-видимому, особенно важной для людей, переживших ужасы черной смерти. Испытания и страдания Бога-человека помогали венецианцам «помнить о смерти». Карпаччо был вторым после Беллини и первым среди равных в плеяде других великих венецианских живописцев. Он еще и удивительный мастер бытового жанра. Таких венецианок («Две венецианки»), как на его полотнах, больше не встретить нигде, так же как и городских пейзажей с нестареющими горожанами эпохи Возрождения. Карпаччо навеки вписан в венецианскую жизнь. Даже знаменитое блюдо карпаччо, которое мы так любим, названо в его честь. Мы не знаем точной даты его смерти. Но помним имена других. Здесь умер Вагнер. Стравинский скончался здесь во время шторма над лагуной. Здесь же простился с жизнью и Дягилев. Данте умер в Равенне от венецианской лихорадки. Байрон мечтал умереть в этом городе. Здесь написал свою «Набережную неисцелимых» Иосиф Бродский. Здесь, а не на Васильевском острове, он пожелал быть погребенным. Смерть в Венеции, как и смерть самой Венеции, всегда рядом в этой рукотворной Атлантиде.

Тинторетто Якопо (Робусти). Чудо святого Марка

Тинторетто Якопо (Робусти). Чудо святого Марка. 1548 год. Галерея Академии, Венеция

Больше всего в Венеции хочется быть художником. Чтобы не только в памяти, но и на холсте оставить свои впечатления об этих удивительных морских пейзажах, солнечных бликах на воде и кажущейся нерукотворной архитектуре. Может быть, именно поэтому Венеция так богата на гениальных живописцев. Тициан, Веронезе, Мантенья, Беллини, Карпаччо, Джорджоне, Тинторетто… Титаны мирового искусства. Для большинства из нас их творчество – «преданья старины глубокой». Каждая их картина – полная скрытого смысла неразгаданная тайна, требующая ключа к порой давно утерянным знаниям. Хотя лично для меня вовсе не сюжет является основой этих великих полотен, а загадка цвета и красок, выразительность каждого лица, совершенство перспективы, неповторимая игра света и тени. Какие бы революции ни происходили в истории живописи, великие венецианцы навсегда останутся классиками, достойными подражания и восхищения. Мы замираем у этих картин в предвкушении чуда. И чудо происходит. Как на этой картине Якопо (Робусти) Тинторетто. Легенда гласит, что даже Тициан отказался взять в ученики «маленького красильщика» (псевдоним «Тинторетто» произошел от профессии отца) из-за невероятной скорости написания картин и очевидности таланта. «Чудо святого Марка» – это рассказ о рабе, посмевшем молиться святому, за что он и был приговорен хозяином к смерти. Но все орудия ломаются в руках палачей благодаря чудесному вмешательству Марка. Можно представить, какое впечатление произвело это полотно начинающего художника на современников! Толпа пораженных зевак словно вваливается к зрителю за багет картины. Пространство позади Марка освещено нимбом святого, заставляя светиться холодным светом одеяния присутствующих. В левом углу картины, возможно, сам художник, с любопытством взирающий на происходящее. Эта картина стала его триумфом и началом творческого взлета. Но лично я был восхищен другим его шедевром – «Тайная вечеря», рядом с алтарем в церкви Сан Джорджо Маджоре. Библейский сюжет волей великого художника, превращен в бытовую сцену, где каждая фигура кажется живой и понятной. Эти встречи с великим Тинторетто в Венеции – навсегда в моей памяти.