скачать книгу бесплатно
– Это написано в Книге Левит, 24:20.
Элоиза покачала головой.
– Понятия не имею, что это зна…
– Око за око, Элоиза. Зуб за зуб. Тот же ущерб, который человек наносит другому, должен быть нанесен и ему самому.
Слова потрескивали в воздухе.
– Ян, пожалуйста, объясни мне, что ты…
– Кровь! – Он поднес руку ко рту и зашептал сквозь пальцы – Так много крови, Элоиза, и я… я не могу…
– О чем ты говоришь? Где была кровь?
– На моих руках… на моей одежде… повсюду! – Слезы выступили у него на глазах. – Я думал, что все кончено… но оно остается! Ты должна что-нибудь сделать, я… я не доверяю другим. Они следят за мной, и я боюсь, Элоиза. Ты должна мне помочь. Ты поможешь?
– Я же здесь, Ян, – сказала Элоиза. – Подыши спокойно, а потом постарайся объяснить мне, чего ты боишься.
– Те врата, о которых ты говоришь… – он указал на небо. – Там, наверху!
Солнце закрыла туча, и стало как будто на несколько градусов холоднее.
– Я не уверен, что мне их откроют.
2
Элоиза припарковалась в Вальбю перед маленькой виллой из красного кирпича, принадлежавшей Эрику Шеферу, и пошла по заросшей садовой дорожке к парадной двери. Нажав на кнопку звонка, она ожидала услышать его шаги в прихожей, но единственным звуком, который до нее доносился, было тиканье двигателя, остывающего под капотом ее машины на улице. Она снова позвонила в дверь и несколько раз постучала. Затем, нахмурившись, посмотрела на телефон.
Двадцать минут назад она отправила ему сообщение и спросила, можно ли зайти, и Шефер ответил по обыкновению лаконично – смайликом с поднятым большим пальцем.
Сперва Элоиза убедилась, что его машина стоит под навесом. Затем начала обходить дом, заглядывая во все окна, пока наконец не увидела его на заднем дворе. Он сидел на солнышке в садовом кресле из плетеного пластика песочного цвета и был одет только в красные купальные шорты и шапочку. Живот у него был круглый и волосатый, ноги слегка раскинуты в стороны.
Он не слышал, как она подошла, поэтому Элоиза откашлялась, чтобы привлечь внимание.
Шефер повернул голову на звук.
– А, Кальдан! – сказал он.
– Да, извини, что я вот так подкрадываюсь, но, похоже, звонок не работает. – Она указала на входную дверь. – Я постучалась, но…
– Все нормально. Проходи! – Шефер махнул ей рукой и указал стул. – Не бери в голову!
Элоиза села напротив. Солнце светило ему в спину, и она заметила тонкую золотую цепочку, сверкнувшую у него на шее. Она всегда считала, что он больше похож на патриарха мафиозного клана из Нью-Джерси, чем на следователя из копенгагенской полиции, и сегодня он полностью раскрыл своего внутреннего Тони Сопрано.
– Кофе? – Шефер прищурился от яркого света и кивнул на кувшин, стоявший на садовом столике. – Или вы предпочтете бокал белого вина? Я думаю, что у нас где-то есть бутылка, но не знаю, холодное ли ви…
– Спасибо, ничего не нужно. – Элоиза скользнула по нему взглядом и слегка улыбнулась, встретившись с ним глазами.
Шефер поднял бровь.
– Что?
– Ничего.
– Никогда раньше не видела свининки, что ли? – Он хлопнул себя по животу.
Элоиза провела языком по внутренней стороне щеки.
– Нет, я… я просто привыкла видеть тебя в рабочей одежде, а тут ты вдруг сидишь в плавках с совершенно бандитским видом, – она нарисовала пальцами в воздухе квадрат вокруг него, – не хватает только стриптизерши и сигары.
В ту же секунду жена Шефера поднялась по лестнице из подвала с бельевой корзиной в руках. Ее пышные курчавые волосы были распущены, на ней был черный нейлоновый купальник, который сливался с темной кожей. Лиф был довольно открытый, а на талию она повязала розовый шарф наподобие юбки.
При виде жены Шефер довольно улыбнулся. Он посмотрел на Элоизу и приподнял бровь.
– Как ты говоришь, сигара еще нужна?
Заметив Элоизу, Конни обнажила в восторженной улыбке белоснежные зубы. Она поставила корзину с бельем на траву.
– Элоиза! – удивленно воскликнула она. – Эрик даже не обмолвился, что ты собираешься сегодня зайти.
Словарный запас Конни был близок к совершенству, но произношение было неправильным, и ее речь звучала экзотически певуче.
Элоиза встала и обняла ее.
– Просто это был внезапный порыв, – сказала она. – Мне нужно кое о чем поговорить с твоим полицейским.
– А ты не останешься поужинать? Эрик купил стейки и кукурузные початки для гриля.
Элоиза посмотрела на Шефера, и тот закивал в знак согласия.
– Ты разве не поедешь на работу? – спросила она. – Вроде бы у вас обычно ночная смена по средам?
Он покачал головой:
– Уже нет.
– Ну, тогда… – Элоиза взглянула на часы. Время близилось к шести, никаких планов у нее не было. – Это не слишком обременительно?
Конни рассмеялась, как будто это была самая несуразная вещь, которую она когда-либо слышала, и не успела Элоиза оглянуться, как уже стояла с бокалом шардоне в руке и смотрела, как Шефер переворачивает стейки на гриле. Он сменил шорты на темно-синие джинсы, серую футболку и фартук, на котором была надпись «Их разыскивает ФБР» и девять фотографий угрюмых мужчин и женщин. В левом верхнем углу была фотография Усамы бен Ладена.
– По-моему, это старый список, – сказала она и ткнула Шефера в живот пальцем.
– Вот этот? – Он посмотрел на себя и провел рукой по фартуку. – Сто лет назад я выиграл его на каком-то рождественском розыгрыше для сотрудников участка. Я предполагаю, что их всех уже нет в живых. В смысле, террористов. Не сотрудников.
– Как там дела? – спросила Элоиза, пригубив вина. – В участке?
– Мы теперь относимся к Тегльхольмену[3 - Район в Копенгагене, в котором сосредоточено много промышленных предприятий, штабов и офисов.], – сказал Шефер, поворачивая кукурузный початок на решетке.
– О. И как оно?
Он опустил уголки рта и пожал плечами.
– Все в порядке. Августин просочилась в новую оперативную группу, которая занимается делами, связанными с бандами, – сказал он, имея в виду свою бывшую напарницу. – Так что я ее почти не вижу, но в остальном все более или менее как обычно.
– А расследования? Есть что-нибудь особенное сейчас?
– А что значит «особенное» в наши дни? – Шефер встретился взглядом с Элоизой. – Границы того, что считается зверским и извращенным, в последние годы сильно сдвинулись. Но нет, это действительно странно, но в отделе убийств пока тихо.
– Так это же очень хорошо, разве нет? Меньше расследований, меньше убийств?
– Да, это одна сторона, но у меня есть гнетущее ощущение затишья перед бурей. Всегда так бывает, что, когда думаешь, какая хорошая сейчас статистика, – что-то жуткое выползает из тени. – Он немного убавил газ в гриле.
Конни вышла на террасу и принялась накрывать на стол.
– Сколько еще времени потребуется бифштексам, малыш? – спросила она.
– Элоиза предпочитает кремированное мясо, так что ему еще нужно несколько минут, но наши стейки рибай уже готовы, – сказал он и протянул ей блюдо с завернутыми в фольгу бифштексами.
Он снял кукурузные початки с гриля и оставил там последний стейк, надавив на него щипцами так, что он стал шипеть и брызгать соком на раскаленную решетку. Затем Шефер взглянул на Элоизу:
– Так что ты хотела со мной обсудить?
– Наверное, ничего особенного, – сказала она, вертя в руке свой бокал с вином. – Но как ты сказал? У меня тоже есть ощущение, что что-то жуткое собирается выползти из тени.
3
– Как поживает Ян Фишхоф? – спросила Конни и пододвинула салатник к Элоизе. – Ты же все еще навещаешь его?
«У Конни прямо интуиция на такие вещи», – подумала Элоиза. Как будто та инстинктивно чувствовала, что Элоиза пришла именно за этим. Или же она просто прожила с Шефером так долго, что его способность считывать людей передалась и ей.
– Да, навещаю, – сказала Элоиза. – Но я, честно говоря, начинаю жалеть, что втянула в это дело газету.
– Да? Почему же?
– Просто мне на самом деле не очень хочется о нем писать. Слишком это личное.
– Ну что ж, мне очень жаль это слышать. – Между бровями Конни появилась морщинка, и в ее голосе послышалось разочарование. – Тогда мне не следовало поощрять тебя к этому…
– Нет, это очень хорошая идея, Конни. Это по-прежнему отличная идея – написать о Патронажной службе. Люди обязательно должны знать больше о том, что это такое. Но я просто не могу писать о Яне. Просто не хочу.
– О ком речь? – спросил Шефер.
– О Яне Фишхофе, – сказала Конни.
– Кто это?
– Вот! – Элоиза достала из кармана мобильный. Она открыла селфи, которое они с Яном сделали вместе в прошлые выходные, и показала телефон Шеферу.
– На него меня вывела Конни, – сказала она.
Шефер взглянул на фотографию и сдержанно кивнул.
– Важно помнить, что такие отношения не должны становиться слишком близкими, – сказал он, разрезая мясо у себя на тарелке. – Я всегда говорю это Конни.
– Get close, but not too close[4 - Будь близок, но не чересчур (англ.).], – кивнула Конни.
Уже двенадцать лет она была волонтером Патронажной службы. Она бы уже не смогла перечислить поименно всех, кого держала за руку на их смертном одре, и именно она рассказала Элоизе, что по-прежнему много датчан уходят из этого мира в полном одиночестве – без родных, которые побыли бы рядом с ними, без единого друга. Она уговорила Элоизу записаться в службу добровольцем, чтобы написать о своем опыте в статье и таким образом рассказать людям о Патронажной службе. Чем больше людей станут волонтерами, тем меньше людей будет умирать в одиночестве.
Элоиза занялась своим бифштексом. На ее вкус мясо все же было слишком красным, а желто-белый жир, который Шефер с большим удовольствием закладывал в рот, наводил ее на мысли о мыловарении и липосакции.
– Близко или нет, но я все равно поражаюсь, как ты смогла столько лет этим заниматься, – сказала Элоиза, глядя на Конни. – Ведь люди привязываются к тем, с кем проводят это время.
Конни покачала головой.
– Ты так думаешь только потому, что между вами с Яном происходит что-то особенное. It takes two to tango[5 - Нужно участие и другой стороны (англ., идиом.).].
– Что ты имеешь в виду?
– Многим старикам сложно принять меня. Ты бы видела их лица, когда я в первый раз захожу в комнату. – Конни широко открыла глаза, и они сверкнули на темном лице, как фары автомобиля. – Боже, спаси и сохрани… Негритянка?!
Шефер покачал головой.
– Всегда найдутся те, кому не хватает воспитания, дорогая. Ты же знаешь.
– Да, но я каждый раз поражаюсь. Ведь это люди, находящиеся на пороге смерти. Им одиноко, им страшно, им нужен кто-то, кто побыл бы рядом. Но черная женщина? Нет, такого им не надо. Я тогда даю им время, чтобы они немного привыкли, и большинство в конечном итоге начинают ценить то, что я рядом. Смерть обезоруживает всех – вот как бывает! Но мы не привязываемся друг к другу так глубоко, как ты говоришь, Элоиза. Этого нет.
Элоиза стукнула прибором по столу.
– Прости, но с какой стати ты помогаешь таким негодяям?
Конни слегка улыбнулась и пожала плечами.
– Потому что… они же ничего не могут с этим поделать.
Элоиза откинулась на спинку стула, пораженная всепрощением Конни.
– Ты гораздо человечнее меня.
– Чепуха!
– Да, это так! Я бы их оставляла умирать в одиночестве, этих тупых свиней. Я права? – Элоиза перевела взгляд на Шефера.
– Я не стану спорить, – сказал он.
– Но ведь с Яном Фишхофом тоже довольно сложно общаться, – сказала Конни, – а ты все равно продолжаешь навещать его, так что, возможно, ты можешь вынести больше, чем думаешь.
– Нет, потому что Ян не похож на тех людей, которых ты описываешь. Он немного замкнутый и дерзкий, и, видит бог, не все сиделки его любят, но, когда узнаешь его поближе, он оказывается…
