скачать книгу бесплатно
– Задраить нижний рубочный люк – Задраен нижний рубочный люк.
Перед задраиванием верхнего рубочного люка командир лично осмотрел ограждение выдвижных устройств и трижды оповестил о погружении. Мигом произошла герметизация всех отсеков, систему вентиляции переключили на замкнутый цикл. Передвижение личного состава по лодке прекратилось,
Командный пункт перешел на таблицы подводного хода.
– Гидроакустик, шумы за бортом? Гидроакустик слушал водную среду в соответствии с инструкцией.
– Отсутствуют командир, горизонт чист.
– Славно, продолжать слушать.
– Боцману, погружаться на глубину сорок метров с дифферентом в три градуса на нос. Из концевых отсеков докладывать об изменении глубины погружения через каждые десять метров.
– Осмотреться в отсеках. Глубина сорок метров. Наконец завершающая команда: Удифферентовать подводную лодку на глубине сорок метров на ходу восемь узлов с дифферентом ноль градусов.
– Приготовиться исполнить режим «Тишина». Во всех отсеках наступила тишина, только еле слышно было, что где-то с тихим завыванием выполняют свою работу электрические механизмы. При команде «тишина», запрещается передвижение личного состава между отсеками.
И наступила мёртвая тишина. Через четыре часа раздалась команда вахтенного офицера, – На вахту новой смене заступить, подвахтенным от мест отойти. Всем отдыхать. Доложить процентное содержание водорода в аккумуляторной яме.
Прошло 18 часов, вся группа Шульги спала все это время мертвецким сном, когда еще удастся так хорошо выспаться. Ровно в 2.50 утра раздалась команда по отсекам, – Окончить режим „тишина“, по местам стоять, приготовиться к всплытию. «На глубине десять метров задержаться, по местам стоять, на стабилизатор глубины без хода становиться. Всплыть на перископную глубину. Командир медленно стал поворачивать перископ вокруг оси лодки. Горизонт был чист.
– Всплывать! Приготовить дизеля к работе на заряд, вахтенным приготовить вдувную и вытяжную вентиляцию для продувки отсеков.
– Осмотреться в отсеках, боцман, всплывай.
– Дизелистам, дизель товсь к запуску Лодка вздрогнула и начала всплытие.
– Боевому охранению приготовиться.
Когда лодка всплыла, корпус лодки мелко задрожал – запустились два дизеля.
– Отдраить нижний рубочный люк – отдраить верхний рубочный люк.
Команда, строго по инстукции, мигом перекрыла переборки между отсеками.
– Боцман и старпом со мной в рубку, остальным осмотреться в отсеках. И командир с старпомом по трапу стали подниматься в рубку, боцман уже ждал их у открытого люка.
– Боцман, включить сигнальный прожектор Олдиса, направить на береговую линию безымянного островка, подать четыре длинных и два коротких световых сигнала, без пауз. Боцман с заданными промежутками, вручную, захлопав узкими затворами шторок, начал передавать сигнал. В ответ где в глубине маленькой бухточки мигнули три раза красным светом. Из-за мыса показалась резиновая лодка, двое гребцов усиленно работали короткими вёслами, третий, закутанный с ног до головы армейской плащ-палаткой, сидел на корме.
– Пароль? – боцман и старпом, как по команде, навели автоматы на приближающуюся лодчонку.
– Колыма велел кланяться и сказал, что не приедет, – раздался приглушенный голос с лодки.
– Ответ? – резиновая лодка предусмотрительно стала разворачиваться, на случай неправильного ответа, а сидящие в ней люди тоже защелкали затворами японских автоматов.
– Колыма обещал обязательно передать привет Испанцу, – ответил командир лодки и уже, без обиняков, зычным голосом заторопил, – живо на борт, пехота, нам здесь светиться нет резона. Испанец и двое его товарищей с опаской ступили на борт, таким экзотическим плавстредством им еще не приходилось пользоваться.
– Команде готовиться к погружению. Срочное погружение. Немедленно стала заполняться цистерна быстрого погружения и лодка с дифферентом на нос ушла на глубину. Впереди еще 12 часов перехода. Оставалось пройти 500 миль. На следующий вечер, у входа в залив Бохай, подводная лодка всплыла на перископную глубину, командир осмотрел водную гладь, и немедленно дал команду лечь на грунт, в заливе было не протолкнуться, утлые судёнышки местных рыбаков беспрестанно сновали по заливу, надеясь хоть что-нибудь поймать в свои сети. Десантирование группы Шульги было назначено на 3 часа ночи.
А тем временем на лодке вся группа уже проснулась, поели и проверив снаряжение, стали ждать команды на десантирование. Глебов и его спутники расположились в кормовом отсеке, командир лично задраил люк, поставил часового и строго настрого приказал никого не впускать и не выпускать, пока он лично не потребует к себе командира десантной группы. Вдруг в динамике раздалась команда, – Командиру группы десанта, прибыть в каюту командира лодки. Шульга удивился, – Зачем я ему понадобился, мы уже обо всём договорились, проработали план десантирования, назначили время, когда и где их будет ждать лодка по окончанию предстоящей операции. В носовой отсек пришел матрос и проводил Колыму в каюту капитана. По лодке без сопровождения вахтенного матроса, не членам экипажа, ходить запрещалось. Теряясь в догадках Шульга в сопровождении матроса, пригнувшись, начал пробираться, по коридору через частокол всевозможных приборов, люков и непонятных вентилей к каюте капитана, находящуюся во втором отсеке. Крупногабаритному Шульге делать это было непросто. Матрос деликатно постучал в дверь и отошел в сторону пропуская Колыму. Хотя по давней традиции в другие отсеки входят и выходят моряки без стука. Каюта оказалась довольно маленькая, где-то два на два метра. Узкая кровать, складной стол, откидывающийся стул и переговорник с динамиком. Все! За столом сидел капитан и ещё один человек, на первый взгляд, ни разу не похожий на морского волка, уж слишком он был здоров и высок. Таких в подплав не берут. Он сидел спиной к Шульге и лениво чистил воблу.
– Слушаю, товарищ капитан второго ранга, зачем вызывали?
– Извини подполковник, хоть мы и в одинаковых званиях, я не могу тебе приказывать, но тут есть человек, который повыше наших воинских званий и, который уж очень хочет тебя увидеть.
– Я не уполномочен никому подчиняться и… договорить он не успел, как раздался до боли знакомый голос, – А мне? – Глебов резко повернулся и с прищуром взглянул на Шульгу.
– Тебе тоже чертяка, я много видел на свете чудес, но таких! Он ринулся к Глебову сметая всё на своём пути, бросился в объятия старого друга. Они крепко обнялись.
– Ну Дед, ну пройдоха, даже мне не сказал, что вызвал тебя мне на помощь, а я голову ломаю, как же я буду командовать такой большой группой, ведь здесь более двадцати пяти человек.
– Да я тут недалеко обосновался, сутки в пути, и я уже в этой посудине.
– Но-но, кто это обзывает мой корабль посудиной, – в шутку возмутился капитан подлодки, – эта посудина, как вы выразились пехота, сейчас единственное наше спасение. Он отвлекся и нажал кнопку переговорного устройства.
– Штурман, – говорит командир, – курс?
– Строго заданный, командир!
– Добро! Так держать!
– Ну Колыма рассказывай, кто с тобой в упряжке.
– Да мои всё те же, правда в усиленном режиме, с нами идут эпидемиолог, два микробиолога и группа ходоков из ОБСБОН для их прикрытия.
– Так вот значит для чего меня вызвали, командовать этими рисковыми ребятами и твой зад прикрывать?
– И не только, тебе на шею вешают гражданских и военных врачей которым нужно попасть в Чанчунь. У них своя задача. Оберегать ты их обязан особенно тщательно.
– Вот это плохо, этот балласт будет нас основательно сковывать.
– Майору Красиной срочно прибыть в каюту капитана, – раздалось команда капитана.
– Как вы сказали, майор Красина? – почему-то живо поинтересовался Глебов, но быстро взял себя в руки, – зачем капитан? Мы втроем-то здесь не помещаемся, а тут еще один человек?
– На берегу получил строгое указание, привить вас полковник новой противочумной вакциной.
– Что, как это понимать Шульга?
– Не возбухай, Серёга, нас тоже всех привили ещё на берегу.
– Но зачем, какая к черту чума, холерой её задери!
– Все вопросы потом, – Колыма по инструкции не хотел при капитане разглашать детали предстоящей операции, – об этом тебе расскажет главный эпидемиолог РККА майор Красина.
– Женщина? Красивая? – притворно, но с интересом спросил Испанец.
– Увидишь ловелас, губы-то не раскатывай, Степаниде это не понравиться!
– Эх, где же там моя ненаглядная, более трех лет я её не видел, как они там?
– Да нормально, Дед регулярно раз в месяц твой и мой денежные аттестаты, отправляет им по почте.
– А ты что, все три года отправлял свой офицерский денежный аттестат моей семье?
– А что мне делать с этими деньгами? Тратить-то мне негде и не на что.
– Спасибо дружище, как там Раечка, еще не поженились?
– Она здесь и будет несказанно рада твоему неожиданному появлению.
Раздался вежливы стук и на пороге появилась Красина, она подозрительно взглянула на одетого в гражданку Глебова, вздрогнула, потом усмехнулась и безапелляционно спросила, – Кто этот весьма экстравагантный мужчина, подполковник Шульга, – зачем меня вызвали, что за шутки?
– Сударыня, разрешите представиться – Испанец резко встал и чуть не снёс головой какой-то прибор, на что капитан погрозил ему пальцем, – Острожное увалень, ты мне корабль разнесешь!
И почувствовав себя лишним в этой тесной компании, заторопился, – Ладно бы тут пообщайтесь, а у меня извините, служба, – и покинул каюту.
– Полковник ГРУ Глебов, – представился Испанец, – а вас как величать, красавица?
– Попрошу, товарищ полковник без фамильярностей, я этого не люблю, но Шульга заметил, что Красина несколько сбавила обороты, но не оробела от слов ГРУ, видимо ей очень понравился этот статный офицер.
– Товарищ полковник, скидывайте вашу хламиду, я вам укол вкачу в руку.
– Для начала скажите мне зачем, а потом уж делайте со мной все что хотите.
– Туда куда мы отправляемся, скорее всего местность будет заражена и прививка нужна для профилактики, но настоятельно рекомендую, при проникновении непосредственно на объект, всем будет необходимо надеть спецкостюмы, как и зачем, я вам объясню, но позже. Чтобы пресечь все ваши возмущения, предупреждаю, здесь командуете вы, а на объекте буду командовать я и никаких возражений я не приму.
Глебов быстро снял пиджак и оголил руку, – Прошу доктор Парацельс!
–Там, где я работаю, Парацельс и часа бы не прожил! Всё, можете открыть глаза, одевайтесь. Я еще не встречала мужчин, которые не бояться уколов. Вернулся капитан, он на правах хозяина, всех удобно и компактно рассадил и по связи вызвал кока, – Старшина, ужин на четырех персон ко мне в каюту. Он открыл рундук под кроватью и достал анкерок с красным вином, – Я, на правах командира лодки, несколько отступлю от правил и позволю нам выпить несколько больше пятидесяти граммов красного сухого, а вообще, пятьдесят грамм красного вина, эта традиция и положена всему экипажу ну и нашим гостям. Красное сухое помогает поддерживать важные процессы в нашем организме, в условиях ограничения движения и помогает не сойти с ума от стресса, – закончил он шуткой.
Ввалился без стука, круглый как колобок кок и поставил на стол большой поднос с макаронами по-флотски, четырьмя жестяными кружками и странного вида целую буханку хлеба.
– Хочу обратить ваше внимание на эту особенность, – Кап два взял в руки булку хлеба и разломил пополам, —по каюте начал распространяться странный запах свежей пшеницы и спирта, – это проспиртованный хлеб. – Мы не успели заказать свежий хлеб, так что будем довольствоваться старыми запасами.
– А как же его есть, – улыбнулся Глебов, – ведь команда опьянеет вмиг?
– Нет-нет, друзья, в заспиртованном виде его запрещено подавать к обеду, просто кок, перед подачей на стол, помещает буханки в печь, спирт выпаривается и команде подается уже свежий, будто только что испеченный хлеб.
– Однако! – удивился Шульга, – всё у вас не так, как у нас в пехоте.
– Не моё это конечно дело, но сдаётся мне, что вы далеко не простая пехота, раз наше командование расщедрилось и предоставило для вас целую боевую подводную лодку, это у нас в подводном флоте считается из ряда вон выходящим событием. Мы не подводное такси.
–Ладно, оставим эти беспредметные разговоры, – Испанец придвинул к себе карту Японского моря и побережье, – давайте по существу обсудим наше десантирование, капитан давайте ваши соображения, где нам безопасно и без лишнего шума высадиться?
– Поразмыслив, я пришел к выводу, что лучший вариант для вашего десантирования это Бохайский залив, но не в нашем случае, у нас подводная лодка, а не надводный корабль, залив слишком мелок и, если нас заметят японцы нам от них по этому мелководью не уйти. Над заливом регулярно летают гидросамолёты и будет нам, короче, всем амба. Предлагаю вас высадить в Ляодунском заливе, он вдаётся в сушу более чем на двести километров, вам придётся меньше чапать пёхом. Глубина залива тоже не ахти какая, местами до десяти метров, но высаживать вас на отмели не очень лучший вариант. Даже, если нам это удастся, лодка не сможет уйти незамеченной, японцы не дураки и сразу поймут в чём тут дело. Мы выберем место, где будет глубина примерно метров пятьдесят, днём отлежимся на грунте, а ночью, во время прилива всплывём и пойдём в надводном положении миль десять и постараемся вас высадить как можно ближе к порту Инкоу. Побережье правда изрезано множеством мелких заливов, но я, для измерения глубины, выставлю несколько матросов с лагами на носу и корме для проверки глубины. Это менее безопасно, чем по суше пробираться вам до Чанчуня, а это, более четырёхсот километров по холмам и редким лесам.
– Как же мы незаметно этот расстояние пройдем? В пути следования, пока доберемся до провинции Гирина, можем потерять половину состава группы. Японцы не дадут нам пройти до поселка Чанчунь парадным маршем. Нет, здесь нужно какое-то другое решение.
– А если вас высадить рядом с портом, – капитан мельком взглянул на карту, – Циньхуандао?
– Как? Порт Циньхуандао? Китайцы наверно всей страной придумывали это название.
– А что, мысль не плохая, – перебил Шульгу Глебов, – В снующей разномастной толпе нам легче будет скрыться. Всё на этом варианте мы остановимся. У меня есть пару человек азиатской внешности, они высадятся первыми и подготовят нам место для корректировки и дальнейших наших действий, а мы их будем ждать в одной из мелких бухт. Капитан сложил карту глубин Ляодунского залива и встал, – Вы продолжайте, а мне надо идти, необходимо эти корректировки курса и места высадки, согласовать с моим старпомом и штурманом. Чувствуя, что старым друзьям надо о многом поговорить, вслед за капитаном, извинившись, сославшись на неотложные дела, поднялась и Красина кивнув на прощание, она молча удалилась.
– Испанец, а кто это у тебя с азиатскими чертами лица? Ты разве прибыл не один?
– Нет конечно, – Дед в радиограмме мне рекомендовал взять с собой двоих надёжных ребят из местных, я выбрал китайца и японца.
– У меня тоже есть два брата-акробата, косящие под титульных японцев и Шульга рассказал, как они дерзко выкрали братьев из Актюбинсклага.
– Узнаю своего безбашенного друга, Дед помог?
– Не только, ведомство Абакумова приложило руку. Меня беспокоит другое, как мы будем добираться до места проведения операции? Мы можем потерять большую часть нашей группы.
– Идет война и война непростая, потери неизбежны. У нас есть единственный способ выжить – это сразу уходить оттуда где тебе плохо! Горевать по поводу утраты членов нашей группы, это проходящий процесс, но не в коем случае не статусная составляющая, горечь утраты от непредвиденных потерь со временем пройдёт, а статус, что мы все умрем нас будет преследовать всю жизнь. Крепитесь, это надо будет пережить! А ты посыпаешь себе голову пеплом и мучаешься, как Христос на кресте.
– Как-то, я раз пытался изменить свою и чужую жизнь, рискнул, и чуть не потерял свою.
– Мне это известно, но в том случае тебя не окружали враги с автоматами. Выбор ты сделал сам.
Глебов налил из анкерка вино в жестяные кружки и придвинул одну Шульге. Они замолчали и задумались каждый о своём.
Шульга отпил вино из кружки, поставил её на раскладной столик, взял карандаш и стал задумчиво вертеть его в руках, чёрт возьми, должно же быть какое-то решение, но ничего стоящего в голову не приходило, не хватало чего-то, а вот чего – он терялся в догадках. И наконец его озарило!
– Есть, есть мысль Испанец, правда фантастическая и трудно выполнимая, но она осуществима, как тебе идея угнать японский гидросамолет? Наверняка в таком крупном порту как Инкоу они присутствуют и паркуются где-нибудь неподалеку на одном из пирсов.
– Ты это серьёзно? Предположим, что нам удастся угнать какой-нибудь гидросамолёт, а дальше то что? Ну взлетим мы, ну доберемся без проблем до провинции Гирин, а потом что? Перекрестившись на прощание все вниз сиганём без парашютов? В районе Гирина нет ни моря, ни крупных рек, а те водоёмы, которые есть, плотно контролируются японцами, куда будешь сажать этот гидросамолет. На пузо? А перекреститься на прощание мы успеем?
– А почему бы нет, этот рыдван тихоходен и там гондолы здоровые, авось выдержат.
– Авось-небось и их друг надысь! А о людях ты подумал, нас же около тридцати человек! Где и как мы его будем угонять?
– В порту, вечерком прошвырнёмся по заливу на арендованной лодчонке и смотрим, что и где находиться и как нам это половчее осуществить.
– Сумасшедший ты Колыма, ты меня уже переплюнул со своими бредовыми идеями, а летчики, летчики у тебя есть? Кто осмелиться сесть за штурвал незнакомого самолёта?
– Есть, Виктория Веденеева и Раечка когда-то учились в аэроклубе.
– Кто, Раечка? Ты посмотри! Помимо того, что она на Курской дуге лихо управляла танком, так её бесшабашную ещё угораздило в аэроклубе отучиться, что за девка, ну что за наказание!
– Ты не забыл, что она из 11 отдела, где небезызвестный тебе Кардан преподавал?
– О! Майор Карданцев – знаю такого, его все курсанты боялись, как огня, но специалист они был отменный, его кредо: «Нет ничего невозможного, не хочешь – заставим, не можешь – научим!». Он, где трёхэтажным матом, где простым увещеванием на грани безумия, кропотливо учил своих курсантов езде на любых средствах передвижения, вплоть до самолётов.
– Вот-вот и я о том же, только есть одно, но… В этих японских самолётах, всё обозначение приборов будет написано, как бы левой ногой, то есть иероглифами.
– Я это понимаю, но графическое изображение приборов в самолетах любой страны изображаются по одной единой схеме. К тому же у меня есть чистокровный японец Асикага.
