скачать книгу бесплатно
Суд да дело, стол был накрыт и пока все усаживались, появилась в дверях Муся с букетом астр.
– Здравствуйте, милочки! – радостно поздоровалась она.
– Привет, Муся! Проходи, – пригласила хозяйка.
– Здорово, Муся! – кивнула Капа и упрекнула Платона, – вишь, твоя нас милочками назвала, а ты – тетками!
Тем временем Клава астры положила в вазу и поставила на край стола, что сразу придало торжественность застолью.
– Ты че, Муся, и это все? – кивнул на букет Платон.
– И еще дарю тебе небольшой подарочек, – не обращая внимания на мужа, Муся протянула хозяйке красивое кухонное полотенце.
– О! – воскликнула Капа, – у меня точно такой же сюрпризик!
– И у меня! – недоуменно протянула полотенчико и Аксинья.
Все дружно захохотали.
– Я дарю тебе платочек
Цвета огуречного,
Чтобы лысина не прела
У тебя сердечного! – запела Муся, шлепнув мужа по лысине.
– И-ии-их! – крикнула Капа.
Все развеселились, подняли рюмки, поздравляя хозяйку с первым внуком.
– Как назвали младенца? – спросил Платон, крякнув смачно.
– Еще не знаю. Зятек сказал, что думают над именем. Нынче Новый год придется встречать одной, с малышом-то вряд ли смогут приехать ко мне, – вздохнула Клава.
– Клавдея, не боись, мы с тобой, – произнес Платон.
– Клава, ты знать не можешь, что случится завтра, а уже тоскуешь. До Нового года еще три месяца, почему заранее предполагаешь, – с укоризной проговорила Аксинья.
– Да, знать не можем, – кивнула Клава. – Помню, в молодости еще нагадали, что одиночество мне не грозит. А оно накрыло с головой.
В это время кто-то деликатно постучался в дверь.
– Кто там? Входите! – крикнула Клава, вставая со стула.
– Можно? – раздался мужской голос.
Клава вышла в прихожую. Остальные удивились воцарившейся там тишине.
– Кто пришел? Платон, посмотри, – попросила Муся.
В это время в горницу вошла Клава со своим бывшим мужем Афанасием. Все мгновенно вошли в ступор.
– Здравствуйте, земляки! – поздоровался тот.
– Здорово, Афоня! – подскочил Платон, подбегая к нему и пожимая руку. – Ешки-матрешки! Вот не ожидал!
Все ожили, зашевелились, поздоровались и очень даже обрадовались такому явлению. Уже сидя за столом, Афанасий рассказал свою историю. После развода он уехал в город. Устроился разнорабочим на завод, потому что там давали комнатку в рабочем общежитии. Мечта его стала явью – из деревенского мужика превратился в горожанина. Со временем притулился к одной вдовушке, переехал к ней, и совсем стало прекрасно. Живи – не хочу!
– Но понимаете, – тяжко вздохнул Афанасий, – почему-то стала заедать тоска. Вдруг обнаружил, что все как-то не по душе. Все запланировано, все расписано… Утром на работу и не сметь опоздать, вечером с работы домой и тут не сметь задерживаться, хозяйка недовольна. Отдых четко в выходной, и даже обозначено, когда за продуктами в магазин надо идти, а когда телевизор смотреть.
– Понимаю тебя, рос-то на воле вольной, – хмыкнул Платон. – У нас выйдешь на крыльцо, а там еще продолжение твоей территории, хоть голышом подпрыгни.
– Но не это главное, – продолжил Афанасий. – Тоска по дому, по семье схватила за глотку так, что задыхаться начал. Вспомню, как дочка целовала папку в щечку, как жена ласково лохматила волосы на моей голове, как сын подмигивал, мол, мы с тобой, папка, мужики… Слезы выступали на глазах, не знал до этого, что плакать умею. Прости, Клава, обидел я тебя. Гнать будешь, не уйду. Под скамейкой возле ворот устроюсь жить.
Все дружно уставились на Клаву в надежде, что она простит и примет мужа своего непутевого. Клава, помолчав от растерянности великой, произнесла:
– Мужа не простила бы, а деда своего внука, так и быть, прощу…
– Внук деда призвал и вас помирил! – воскликнул Платон. – Девки мои милые, вот это событие! Вот это праздник! Внук родился!
Вопросы бытия
– Знаешь, чудик, скоро тока блох ловят.
– Можно торопиться, если под пальцами чего-то такое шевелится.
– Родился, не торопился, а теперича и незачем. Куды постоянно носисся? Скоро тока огонь горит да вода бежит.
– Характер такой, куда денусь-то?! При родах, видать, шибко спешил явиться на белый свет. Порой сам от себя устаю.
– Чую, вона на лбу у табе ни одной морщинки.
– И че?
– От беготни ветром разгладилось, видать, – хихикнул старик Макар. – Скоко лет проживашь-то на энтом свете?
– О, дед Макар, – почесал затылок Лева, – ё!.. сегодня сорок пять стукнуло, что ли? Точно! Напрочь забыл про день рождения. Не привык отмечать, и про возраст думать времени нет. Это вроде дата круглая, нет?
– Конешно, говорят, в этом возрасте баба в ягодку превращатси, но ты мужик, хотя это явление нихто не отменял, значит, и к тебе относиться. Ты ж тоже человек.
– Не, какая из меня ягодка? Про мужиков так не говорят. Блин-компост, даже жена не вспомнила! Обидно где-то.
– Ха! Ему обидно. Сам же сказал, что через дни рождения пробегашь вприпрыжку, будто архар.
– Почему архар?
– Вчера по телевизору смотрел, как эти козлы скачут по горам. Шибко понравилися.
– Значит, козлом обозвал, – хохотнул Лева.
– У старого козла больше рога, а ты-то ишо молодой.
– Дед, на все смотришь с юмором, вот за что я тебя уважаю.
– Потому и не тороплюся на тот свет, мене и здесь благостно.
– Вы с бабкой Маней молодцы, живете дружно, не спеша. К вам зайдешь, уходить не охота, воздух какой-то добрый. У бабки Мани рот не закрывается от улыбки, видать, ты, дед, всю жизнь хохмил.
– Я ж ей каженный раз говаривал, мол, не торопи мене помирать, дай состариться, мало-помалу так и свили гнездо.
– Что ни говори, вы, скажем прямо, идеальная семья, – вздохнул Лева, – не то что мы с женой. Никто никому уступать не хочет, прямо воздух раскаленный струится в дому.
– Чего ты словами пинаесся, иногда затыкай рот-то себе, все ж перед тобой баба, а не мужик. Понимаю, ты не голубь мира, но мужшына, а он должон быть благородным.
– Знаю, но норов у меня шустрый, а ей невдомек, что можно чуток подождать, я ж остываю быстро.
– Эк, Левка, ты сначала стреляешь, а потом задаешь вопрос. Вот и вся твоя промблема. А я живу с мыслёй: не спеши и все получится. Помогает.
– И чего я спешу? Главно дело, куда? Дети выросли, обустроены, у них своя жизнь.
– А я об чем? Кто торопится жить – скоро помрет, таков закон природы, скажем прямо. Примеры есть на то. С другой-то стороны, своей энергией ты смог Сеньку с Иркой обустроить, тута всем угодил.
– Дети у меня бравые, хорошо меня понимают. А супружница моя Анька три дня в лапти одевается, это меня и бесит.
– Ниче ты не понял, торопыга, – хмыкнул старик, – эх, в твоем брюхе и долото сгниет… от напряжения.
– У нее ж то да се, да пятое, а то и десятое.
– И че? Труба с крыши грохнулась? Стоит и дымит, и ниче не случилося.
– Понимаю я, но вот нервы куды денешь?
– Запомни, Левка, в корове молоко не прокисает. Никогда! Хоть ты волком вой от напряга, соображашь? Пошто тады копошися?
В это время вошел их третий работник Андрюха. Мужики работали в кочегарке, которая грела школу, детсад, клуб и небольшую контору главы поселения. Макар Петрович работал здесь с младых ногтей, теперь он сторожит свое любимое «чадо», где ему знаком не только каждый угол, но и каждая царапинка на стене. Со стариком мужики дежурили по очереди. Надо сказать, они очень любили свое рабочее место и всегда все держали в порядке, бдительно следя за температурой тепла. Здесь у них стол с нужной посудой, лежанка для деда Макара и даже два старых кресла, непонятно кем дареные.
– Мужики, прошу прощения, что припоздал, но у меня причина шибко уважительная, – заявил с порога Андрюха.
– А мы и не заметили, что тебя нетутя, – пошутил старик. – Все силы кинули на норов Левы, учти, оба.
– Перевоспитанием этого самого «норова» занимаемся, – усмехнулся Лева, – а он, блин-компост, не поддается. Сопротивляется еще.
– Хотите, я ему наподдам, – весело откликнулся Андрюха, вываливая на стол продукты. Купил хлеба, колбасы, банку шпротов и пол-литра.
– Водка ни к чему, – не одобрил старик. – Тута у нас сухой закон! Забыл, че ли? Мы ж тепло-то отправляем детишкам.
– Дед Макар, не упрекай, причина важная. Мы чуть-чуть, по капельке и все! Лева, ставь чайник!
– Я сам забыл, а он вспомнил, – удовлетворенно произнес Лева, набирая в чайник воду. – Настоящий друг!
– Что ты там бормочешь, не понял, но мое намерение вам понравится, – хитро прищурился Андрюха, нарезая колбасу. – Прошу за стол!
– Ну, спасибо, браток! – усаживаясь за стол, сказал Лева, – рад, очень рад.
– Не торопись, мы еще водку не разлили, – возразил Андрюха.
– Об том и болтаем тута с Левой. Шибко торопливый он у нас, объясняю ему, что часом море не переедешь.
– Это точно, – хмыкнул Андрюха. – Ладно, мужики, закусывайте.
– Ну, разливай, коли, приташыл, – кивнул на бутылку старик. – Уважаешь друга, это хорошо.
– А вас я еще больше уважаю, дед Макар, – простодушно ответил Андрюха.
Мужики, переговариваясь, приступили к еде, вот и чайник подоспел.
– В общем, такое дело, – встал со стула Андрюха, держа маленький граненый стаканчик времен сталинизма. – Вчера я сделал предложение Наде.
– Чего?! – синхронно воскликнули мужики.
– Она согласилась!
– Погоди, погоди, ты разве не… – замешкался Лева.
– Мы подумали, что ты Левку уважил, – продолжил старик. – С утра ему сорок пять стукануло.
– Да? – в свою очередь удивился Андрюха. – Здорово! Значит, двойная причина бутылку-то оприходовать.
– Ну-ка, еще раз обскажи, кому какое предложение сделал? – пришел в себя Лева.
– Надьке Ефимовой. Она согласилась стать моей женой, вот че!
– Блин-компост! У вас что, шуры-муры завелись?
– С весны!
– Чего так долго тянул? – спросил Лева.
– Все правильно, – кивнул Андрюхе дед Макар, – в этом деле спешить нельзя. Надо присмотреться друг к дружке, характеры пощупать, чувства свои потеребить – верно али не верно. К Новому году-то и начнется новая жизть у парня. Это как есть по-божески. Девку надо осчастливить. А ты у нас работящий, добрый мужичок, ефимовская родня-то шибко порадуется, супротив тебя не пойдут.
– Надеюсь, – кивнул Андрюха, закусывая шпротом.
– А ну расскажи, каким макаром предложение-то сделал? – заинтересовался дед Макар. – Шибко любопытно.
– Короче, промаялся я по своей дурости. Вечером пришел к ней, пока Надька меня ужином кормила, пришла ко мне мысля, сделать предложение как-то своеобразно. Ну и затолкал колечко ей под подушку. Думаю, спать ляжет, вот ей будет сюрприз. Сразу все поймет. Ушел домой и жду звонка. Тишина. Почти не спал, всю ночь прождал ответа. Расстроился, понял, что она не хочет за меня замуж.
– Позвонил бы, спросил прямиком! – рубанул ладонью Лева.
– Сегодня утром не удержался, позвонил. Надя сильно удивилась, грит, никакого колечка под подушкой не находила. Счас, грит, поищу. Но ни под подушкой, ни под простыней, ни в наволочке колечка не нашла. Рассердилась, что, мол, это не тот случай, чтоб шутки шутковать и отключилась. Я расстроился ужасно. Вдруг опять звонок, и она радостно так заявляет, что, мол, согласна. Короче, под кроватью нашла колечко-то.
