скачать книгу бесплатно
– Правда.
– Слушай, а может, оно и к лучшему? Вот сестра Марта говорит, что все мужчины – грязные животные, а жизнь в Обители потому светла и благостна, что здесь их нет. А ты как думаешь?
Я подумала, что понятия не имею, на каком именно скотном дворе провела свою жизнь сестра Марта до того, как попала в Обитель, раз уж ее окружало столь достойное общество. Но поскольку мы уже подошли к трапезной, то я, к моему огромному облегчению, смогла оставить реплику Софии без ответа.
Сегодня на завтрак я получила хлеб с сыром и стакан молока. Да уж, такими темпами к выходным я позабуду не только вкус привычной пищи, но и порядком отощаю. Зато сама собой разгадалась загадка балахона – его просто не надо подгонять по фигуре. Даже непонятно, отчего сестре Веронии требовалось непременно взглянуть на меня, чтобы определиться с размером. Да и среди сестер толстушек почти не было, исключая, пожалуй, саму кастеляншу – но и та обладала лишь приятной глазу полнотой, а вовсе не походила на гору жира.
После завтрака София повела меня осматривать Обитель.
– Давай сначала пройдемся по саду, а то небо хмурится, может и дождь припустить. А потом я тебе покажу все внутри, – предложила моя спутница.
Я согласилась, и мы вышли в сад. Стоя лицом к Обители, София начала мне показывать на окна.
– Смотри, вот это трапезная, где мы только что были. Рядом с ней кухня и кладовые. А с обратной стороны – ты отсюда не увидишь – находится молельня. На втором этаже библиотека, кабинет Настоятельницы и владения сестры Веронии, а выше – наши кельи. Вот в том крыле расположен странноприимный дом – большая часть его сейчас пустует, но говорят, что еще лет пятьдесят назад паломницы валили толпами. А вон там – приют, учебные классы и спальни девочек и их наставниц. Хорошо, что ты светская учительница, свой класс тебе не положен и тебя в келье поселили, наставницы спят в одной комнате с подопечными, дабы приглядывать за ними и по ночам. А едят все вместе в трапезной, и молимся мы тоже сообща.
Интересно, а мои будущие ученицы тоже знают историю о бросившем меня женихе? Скорее всего, и они в курсе, небось будут хихикать у меня за спиной. Настроение было под стать погоде – таким же мрачным.
Из Обители вышла женщина лет сорока, крепко сбитая, среднего роста, с тяжелым узлом темных волос на затылке и высокомерным выражением на бледном лице. Она несколько свысока кивнула нам, смерив меня при этом неприязненным взглядом голубых глаз.
– Кто это? – спросила я у Софии, когда женщина отошла подальше и уже не могла нас слышать.
– Это нейра Берта Толье, паломница. Дама одинокая и, похоже, жутко богатая. Приезжает уже в который раз и всегда задерживается подольше. Замашки у нее королевские, но наша гадюка все терпит и нас еще гоняет, чтобы этой стерве прислуживали. Надеется, что эта дура перепишет на Обитель хотя бы часть своего состояния, а то и вовсе завещание в ее пользу напишет.
Мне же нейра Толье вовсе не показалась дурой, но эту мысль я тоже удержала при себе. Значит, не первый раз приезжает и остается надолго? Пожалуй, надо донести сведения об этой особе до людей нейра Лорна.
Прогулявшись по саду, представляющему из себя десятка три яблонь и дюжину сливовых деревьев, мы вернулись в здание. Во время прогулки ничего подозрительного или загадочного я не обнаружила – да, впрочем, не особо на то и рассчитывала.
– Ну, куда пойдем теперь? – спросила София. – Можно в молельню, но вряд ли тебе это интересно. Ты ведь не поклоняешься Благодарной Матери.
– Почему же? – возразила я. – Я с удовольствием осмотрю то помещение, где вы молитесь.
Может ли в молельне оказаться тайник контрабандистов или потайной ход? Вполне вероятно, но так легко его не обнаружить. И все равно осмотреться не помешает. Молельня оказалась просторным светлым помещением, украшенным изображениями Благодарной Матери. Некоторые были нарисованы, на мой взгляд, довольно искусно, прочие же – абсолютно бездарно. Похоже, что оформлял помещение не один художник, а, как минимум, двое. Я обошла зал, потрогала стены, подошла к алтарю. Вот за ним вполне может скрываться замаскированный вход в подземелье. Пожалуй, стоит обдумать эту мысль на досуге.
– Скажи, Эва, а храмы Богов-Близнецов красивее? – спросила София, когда мы вышли из молельни.
– Пожалуй, да. И там всегда много цветов, принесенных прихожанами. А Благодарная Мать разве не принимает от своих почитателей цветы?
– Нет, – помотала головой девушка. – Только пожертвования.
Мы прошли в библиотеку, где я сняла с полок несколько книг (религиозного содержания, конечно), а затем вернула их на место. Следом на очереди были учебные комнаты, не очень большие и опять-таки лишенные уюта, а после них, к моему удивлению, гимнастический зал для девочек.
– Мать Стефания полагает, что физические нагрузки полезны для растущего организма, – пояснила мне София. – Девочки бегают, прыгают и приседают.
Хм, довольно ограниченный ассортимент этих самых нагрузок. Но, пожалуй, все же лучше, чем ничего.
После обеда, состоящего из овощного супа и запеченной рыбы, я вернулась в свою келью и решила наконец приступить к просмотру сгруженной на стол методической литературы, дабы получить представление о том предмете, который я вынуждена буду преподавать.
Немного поразмыслила над тем, с какой книги начать, а потом решительно приступила к самому большому тому. "Благочестие – это основа семейной жизни", – утверждала первая же фраза. Так, это я уже где-то слышала, ну-ка посмотрим, что у нас дальше. "Мужья превыше всего ценят в женах своих благие помыслы и набожность, кои являются наилучшими добродетелями оных жен", – а вот с этим утверждением я могла бы поспорить. Замужем я, конечно, побывать еще не успела, но опыт совместной жизни с представителем противоположного пола у меня был, да и среди моих подружек замужних тоже хватало, не говоря уже о моих родителях и многочисленных родственниках – на чужую семейную жизнь налюбоваться я успела. И, судя по моему личному опыту, а также по многолетним наблюдениям, горячий вкусный обед, поданный вовремя, например, ценился мужчинами куда выше, чем самые благие помыслы. Быстро просмотрев всю "Вводную главу", я осознала, что доверия мне данное пособие не внушает. Я уже хотела отложить его в сторону, но тут книга раскрылась на весьма пикантном моменте: главе "Роль и место молитвы в супружеской спальне". Судя по тому, с какой легкостью эта глава нашлась, она являлась наиболее читаемой в этом произведении, так что и я решила приобщиться. Тем более, что ранее я наивно полагала, что супружеская спальня предназначена вовсе не для молитвы. Однако же автор пособия настойчиво рекомендовал перед исполнением супружеского долга сотворить как минимум получасовую совместную молитву "дабы призвать саму Благодарную Мать в свидетели, что помыслы супругов лишены всяческой скверны, а к столь постыдному делу они имеют намерение приступить только ради продолжения рода". Интересно, а сама – я посмотрела на титульный лист – сестра Агафья Благочестивая была замужем? И если да, то оставалось ли у ее супруга после подобной процедуры хотя бы малейшее желание исполнять супружеский долг? Я вполне могла согласиться с тем, что сторонники Благодарной Матери желают видеть своих супруг благочестивыми и набожными, однако же во всем необходимо знать меру. Кроме того, выпускницы сиротского приюта могут ведь выйти замуж и за адептов иного культа, а те уж точно не проникнутся идеей получасовой совместной молитвы перед тем, как приступить к "исполнению долга". Так что я посчитала сестру Агафью автором некомпетентным и отложила ее труд в сторону.
Следующим я вытащила из внушительной стопки труд сестры Магдалены под заглавием "Наставление о том, как должно вести себя невинной деве с благородными мужами". Хм, а если какой невинной деве попадется вдруг муж неблагородный, тогда как быть? Хотя есть вероятность, что придираюсь я зря и где-то среди книг на моем столе имеется и вторая часть данного пособия. Однако тщательный поиск ничего не дал: ни тома под названием "Наставление о том, как должно вести себя благородной деве со смердами", ни какого-либо еще опуса под авторством сестры Магдалены я не обнаружила. Ладно, тогда для начала проясним вопрос с "благородными мужами". Но наставления сестры Магдалены оказались еще хуже, чем рекомендации сестры Агафьи. Если книга последней предполагала хотя бы возможность выйти замуж, то сестра Магдалена пресекала подобную вероятность на корню. Ибо лично я не могла себе даже представить мужчину, который, независимо от его благородства пожелал бы жениться на невинной деве, что при виде его, следуя заветам достопочтенной сестры, непременно отводит взгляд в сторону, дабы не осквернять свой взор. На фоне этого бесконечные молитвы, которым следовало предаваться по любому поводу, уже не вызывали ни недоумения, ни даже легкого удивления. Зато чувство глухого раздражения все усиливалось. Более того, с каждой просмотренной книгой я все сильнее зверела. Неужели я должна внушать бедным девочкам подобную ерунду? Да если они примут все эти настойчивые рекомендации как руководство к действию, то о семейной жизни – не обязательно счастливой, хоть о какой-нибудь – им останется только молиться. И я очень сильно сомневалась, что хотя бы одна из сочинивших данные опусы сестер побывала замужем либо же имела отношения с мужчинами. Скорее всего, представления о семейной жизни они черпали лишь в своих фантазиях. Иначе никому из них и в голову не пришло бы советовать молодым женам "всячески уклоняться от объятий, лобызаний и прочих премерзких ласканий", да еще и утверждать, что таким образом супруг проверяет на прочность их благочестие. А чего стоит запрет показывать мужу свои обнаженные ноги! Дойдя до этого момента, я уж было понадеялась, что автор пособия – сестра Элисса Благословенная – прочие части тела показать-таки разрешит, тем более, что ее труд был озаглавлен "Как благонравной деве след вести себя на супружеском ложе". Увы, я жестоко ошиблась, просто ноги сестра Элисса зачем-то выделила особо. А еще я пришла к выводу, что для меня возможны два варианта: либо не считать себя благонравной девой, либо избегать супружеского ложа, поскольку покину я его куда быстрее перепуганного супруга. Сестра Элисса, на мой взгляд, превзошла даже свою коллегу Магдалену. Она строго регламентировала размер этого самого ложа, высоту перины и подушек, цвет постельного белья, настаивала на отсутствии на покрывале вышивки, а выбору одеяла посвятила целую главу. Но окончательно уверило меня в неадекватности данного пособия описание исполнения супружеского долга. Жене, равно как и мужу, предписывалось оставаться в закрытой ночной рубашке до пят. Вопрос с запретом показывать ноги решался просто: сестра Элисса подробно описала особый фасон ночного одеяния с разрезом в стратегически важном месте. Надевать сию вещь полагалось не чаще пяти раз в месяц – именно такое количество "супружеских встреч" сестра Элисса полагала максимально допустимым. Во время же исполнения супружеского долга от женщины требовалось лежать неподвижно, крепко зажмурившись и читать молитву на выбор из рекомендованного списка.
Ну уж нет, учить несчастных девочек подобному бреду я не стану даже под угрозой увольнения из Управления. Плохо только то, что вряд ли ученицы сочтут мое мнение по вопросам отношений с мужчинами авторитетным после навязанной мне особистами истории о сбежавшем женихе. Так что мне придется очень постараться, дабы убедить их в том, что я знаю, о чем говорю.
На ужин я отправилась с гудящей головой. Получив такую же, как и вчера, миску с кашей и овощами, вяло поковырялась ложкой в еде. Аппетита почему-то совсем не было, хотя обычно он у меня как следует просыпался как раз к ужину. И если без завтрака я вполне была способна при необходимости обойтись, то вечером оставаться голодной была не в состоянии. Но сегодня меня, по всей видимости, совершенно выбило из колеи прочитанное. Укладываясь на узкую койку, я даже опасалась, что мне будут сниться всяческие ужасы вроде ночных рубашек с разрезами или трудности выбора одеяла, соответствующего канонам сестры Элиссы. Однако же обошлось, спала я крепко, и снилось мне что-то пустяковое, совсем с Обителью не связанное. Но вот что именно, вспомнить я не смогла.
Утром я спускалась к завтраку в довольно унылом настроении: первый рабочий день никак не радовал. Да еще я так и не придумала, о чем буду говорить с ученицами, одно лишь знала твердо – принимать бредни Магдалены, Агафьи, Элиссы и иже с ними за чистую монету я девочкам не позволю. На завтрак дали блюдо, которое я не просто не любила – терпеть не могла. Яичница с луком окончательно убедила меня в том, что день сегодня на редкость неудачный.
– Сестра Эва, отчего ты не ешь? – спросила сидевшая рядом София, которая как раз с удовольствием расправилась со своей порцией.
– Голова болит, – соврала я. – Кроме куска хлеба ничего съесть и не смогу. Хочешь, возьми мою еду, я все равно не буду.
Быстро оглядевшись и убедившись, что все заняты поглощением завтрака и на нас никто не обращает внимания, София ловким движением быстро поменяла наши тарелки местами.
– Спасибо, – шепнула она мне, почти не разжимая губ.
Я слегка кивнула, показав, что услышала.
После завтрака я отправилась искать учебную комнату, показанную мне вчера Софией. У двери меня встретила высокая худая женщина с тощим пучком каштановых волос на затылке. Узкие губы поджаты, светло-карие глаза смотрят пристально, на широкоскулом лице прямо-таки написана суровость и непреклонность.
– Нейра Сорро? Я – сестра Агнесса, наставница девочек, – представилась она.
– Вы будете присутствовать на уроке, сестра? – осведомилась я, ощущая, как меня начинает охватывать паника.
Но, к счастью, подобное в планы сестры Агнессы не входило.
– Нет-нет, что вы, – отозвалась она. Похоже, подобное предположение повергло ее не в меньший ужас, чем меня. – Я просто представлю вам девочек и сразу же удалюсь.
Вероятно, что сестра Агнесса боялась осквернить свой слух рассказами о семейной жизни, пусть даже и благочестивой. Что же, мне это только на руку.
Девочки, сидевшие за длинным столом, поднялись при нашем появлении и с любопытством уставились на меня.
– Поприветствуйте нейру учительницу, – распорядилась сестра Агнесса.
– Добрый день, нейра учительница, – раздался нестройный хор голосов.
Затем по знаку наставницы ученицы заняли свои места и чинно сложили руки на столе.
– Итак, приступим, – объявила Агнесса. – Леона!
Симпатичная худенькая девушка с пышными рыжими волосами, с трудом удерживаемыми шпильками, большими карими глазами и россыпью веснушек встала и слегка поклонилась. Я улыбнулась ей, но ответной улыбки не получила.
– Эстела!
Эстела оказалась миниатюрной изящной смуглой брюнеткой. Она грациозно поднялась со своего места, поклонилась и взглянула мне в лицо блестящими черными слегка раскосыми глазами. А я улыбнулась и ей, решив поприветствовать подобным образом всех будущих учениц.
– Виола!
Виола была рослой голубоглазой блондинкой, напоминавшей легендарных воительниц Севера с картин древних мастеров. За ней настала очередь Кристины, зеленоглазой шатенки, чем-то неуловимо похожей на испуганную мышку. Последней мне представили Сару, тоже брюнетку, как и Эстела, но белокожую и с яркими синими глазами. Подобную девушку я никак не ожидала встретить в сиротском приюте при Обители. Все движения ее, казалось, были исполнены чувства собственного достоинства. Лицо с правильными чертами было абсолютно безмятежно, а взгляд необычного цвета глаз уверен и прям. Надо бы побольше узнать об этой девочке, слишком уж она отличается от своих однокашниц. Хотя, возможно, это задание повлияло на меня так, что я везде ищу тайны и загадки.
– Ну вот, нейра Сорро, – с явным облегчением сказала сестра Агнесса, – теперь я могу вас покинуть.
И она ужом выскользнула за дверь. На меня смотрели пять пар настороженных глаз. Я нервно сглотнула, понимая, что от первого урока зависит то, как дальше будут относиться ко мне ученицы. Я же твердо решила завоевать их доверие.
Горло слегка пересохло, и я пожалела, что на столе нет привычного по работе в архиве небольшого подноса с бутылкой воды и стаканом.
– Добрый день, девушки, – начала я. – Как вас зовут, я уже знаю. А я – нейра Эва Сорро. В этих стенах вы можете называть меня просто нейра Эва.
Ученицы недоуменно переглянулись. Похоже, предыдущая преподавательница – нейра Варион, если я правильно помню – подобных вольностей не допускала. И хотя эти девочки должны были приступить к изучению "необходимости благочестия" только в этом учебном году и, предположительно, под моим чутким руководством, они вполне могли быть наслышаны о предмете от старших подружек. Ладно, сейчас мы это проверим.
– Скажите мне, пожалуйста, что вам известно о благочестии в семейной жизни?
Девочки немного робели, не зная, видимо, чего им от меня ожидать. Только Сара выглядела невозмутимой, а в глубине ее синих глаз мне почудилась тщательно скрываемая усмешка. Наконец на мой вопрос все-таки ответила Эстела – вероятно, она была самой смелой.
– Нейра учительница… то есть нейра Эва, – тихо сказала она, – сестра Агнесса запретила нам изучать ваш предмет самостоятельно. Сказала, что это нам не математика, чтобы можно было самим разобраться.
Мне с трудом удалось подавить удивленное восклицание. Однако у настоятельницы весьма оригинальное представление об учебном процессе, если она полагает, что в математике можно разобраться самостоятельно. В моем школьном классе, насколько я помнила, таких юных гениев не было.
– Но хоть какое-то представление о теме наших занятий вы имеете? – настаивала я. – Возможно, вам приходилось листать учебники или конспекты старшеклассниц в прошлом году?
По всеобщему смущению я поняла, что не ошиблась. А еще – что девочки ни за что не признаются.
– Ну и как, внушили вам доверие откровения глубокоуважаемых сестер? – спросила я легкой насмешкой, почти неразличимой в голосе.
Ученицы растерялись и потупились. А я с удовлетворением констатировала, что не заблуждалась – они вряд ли разделяли убеждения сестры Магдалены или сестры Элиссы, которыми пичкала их подружек нейра Варион. Но и я пока была для них величиной неизвестной, так что откровенничать со мной и высказывать свое мнение об этих, с позволения, учебных материалах они побаивались. Мало ли – а вдруг новая учительница провоцирует их на еретические высказывания, а потом донесет сестре Агнессе. Ничего, полагаю, что смогу развеять их подозрения.
– Девушки, – улыбнулась я, – полагаю, что мы должны пообещать друг другу одну вещь. То, что будет обсуждаться в этом классе, не должно дойти до ушей сестры Агнессы. Ну как, согласны? Сестра не желает осквернять свой слух подробностями, так давайте же поспособствуем благому порыву.
Ученицы неуверенно закивали.
– Очень хорошо. Тогда я объясню вам, как будут проходить наши уроки. Я буду зачитывать вам выдержки из трудов почтенных сестер, – и я с трудом сдержала ухмылку, увидев на их лицах разочарование, – а потом мы подробно все с вами обсудим. В частности, я постараюсь детально рассказать вам, в чем именно сестры заблуждались. Приступим?
Ответом мне стали неуверенные улыбки. Я раскрыла опус Элиссы Благословенной на главе, посвященной выбору супружеского ложа. Надеюсь, в процессе чтения никто из моих учениц не уснет.
– Ну что, дорогие мои, – сказала я в заключение, – вся эта информация может вам пригодиться лишь в случае, если кто-нибудь, например, ваша наставница или Мать-Настоятельница поинтересуется темой сегодняшнего урока. А в том, что касается обычной жизни, она абсолютна бесполезна. Постель должна быть удобной, желательно достаточно широкой. Это все. Покрывала, подушки и прочее вы можете подбирать по своему вкусу. Вот скажи, Эстела, какое покрывало ты хотела бы купить?
Девушка задумалась, а потом ответила:
– Желтое, наверное. Или ярко-зеленое.
– С вышивкой? Или с атласными лентами?
Спустя несколько минут мне удалось втянуть всех девочек в обсуждение гипотетических покупок. Они ожили, глаза их блестели, щеки порозовели – похоже, что от обсуждения этой темы мои ученицы начали получать удовольствие. Мне это было понятно – у них не было ничего своего, все приютское, одинаковое. Платья-балахоны, такие же, как у сестер, только серые, а не коричневые. Грубые черные башмаки. Холщовые сумки-мешки для тетрадок. И готова поспорить, одинаковые узкие неудобные койки в общей спальне. А я дала им возможность пофантазировать о чем-то своем, личном, не таком, как у всех. И пусть это были только покрывала, да к тому же еще и воображаемые, но девочки увлеклись и больше не относились ко мне настороженно.
– А у меня было голубое покрывало, расшитое синими лентами, – мечтательно произнесла Сара и внезапно резко замолчала, крепко сжав губы.
Я подумала, что об этой девочке надо бы осторожно расспросить кого-нибудь. Софию? Она знала почти все о сестрах, но не интересовалась ученицами. Настоятельницу? Бесполезно, Мать Стефания и до разговора-то со мной не снизойдет. Сестру-хозяйку? Вроде бы Верония отнеслась ко мне дружелюбно, но знает ли она историю Сары?
Нас прервал громкий стук в дверь.
– Пора на обед, – возвестила появившаяся на пороге сестра Агнесса.
Девочки нехотя стали собираться и потянулись к выходу из класса.
По пути в трапезную наставница спросила меня о том, как прошло занятие и достойно ли вели себя ученицы. Я заверила ее, что занятие прошло просто превосходно, девочки весьма милы и хорошо воспитаны, слушали меня внимательно и усердно конспектировали сказанное. Когда я плавно перешла к теме урока, сестра Агнесса непроизвольно поднесла руки к голове, словно хотела зажать уши, а потом резко сменила тему и заговорила о портящейся погоде – с утра еще светило солнце, а теперь вот небо затянуло низкими тучами и, скорее всего, после обеда пойдет дождь. Я усмехнулась про себя: пожалуй, то, что Агнесса ханжа, мне только на руку, меньше будет приставать к девочкам с вопросами. Оставалась еще угроза со стороны высшего начальства – Матери Стефании – но я надеялась, что она особо вникать в мои методы преподавания не будет, а девочки меня не выдадут.
Уже в трапезной я вспомнила, что сегодня среда, а значит ни рыбы, ни мяса на обед не полагается. Настроение, улучшившееся после урока, опять резко пошло вниз. Завтракать я сегодня не стала, на обед должна удовлетвориться супом и печеным картофелем, а на ужин, скорее всего, опять будет уже порядком надоевшая каша. Наверное, я отправлюсь в Иворно не в субботу с утра, как планировала, а в пятницу после обеда. Съем сытный ужин, приму горячую пенную ванну вместо принятого здесь быстрого обмывания едва теплой водой в общей мыльне и усну в уютной мягкой постели за накрепко запертой дверью. Подумать только, все это было у меня всего лишь несколько дней назад, а я, глупая, не ценила своего счастья!
После обеда у меня было свободное время. Предполагалось, что новая учительница должна потратить его на подготовку к следующему уроку, но вместо этого я вышла в сад. Дождь все-таки пошел, но не сильный ливень, а мелкая противная морось. Зато благодаря ему других желающих прогуляться заметно не было. Постояв некоторое время в задумчивости, я решила воспользоваться случаем и начать с изучения ограды. Раз в саду никого нет, то никто и не удивится, заметив, как светская учительница ощупывает каменную кладку или продирается сквозь густой кустарник. Опасности, что меня могут заметить из окна, не было – разглядеть что-либо в столь пасмурный день за деревьями было невозможно. Я же подозревала, что в ограде может обнаружиться скрытая от посторонних глаз калитка либо тщательно замаскированная потайная дверь. Начать я решила с восточного угла, прекрасно понимая, что занятие это не на один день. Подошла к высокой каменной стене и притупила к осмотру. Скорее всего, если проход и существует, то вряд ли он будет на виду, поэтому наиболее тщательно следует исследовать ограду в тех местах, где она скрыта кустарником. Я увлеклась своим занятием, поэтому очень удивилась, когда, выбираясь из очередного куста после безуспешного поиска и ругаясь сквозь зубы, столкнулась почти нос к носу с нейрой Бертой Толье. Паломница, впрочем, изумилась не менее моего. Очевидно, она вовсе не рассчитывала повстречать здесь кого бы то ни было. Но глубокоуважаемая дама быстро справилась с растерянностью, придала лицу обычное высокомерное выражение и, коротко кивнув, прошествовала дальше. А я в задумчивости смотрела ей вслед. Нейра Толье решила пройтись по саду, несмотря на мерзкую погоду. Она настолько любит прогулки? Или ее привело к ограде какое-то дело? Нет, нейра Толье доверия мне не внушала.
На следующий день я взяла с собой на урок труд сестры Магдалены, тот самый, в котором она советовала девушкам отводить взгляд в сторону при виде мужчины, дабы не оскверняться неподобающим зрелищем. И объяснила ученицам, почему так поступать не следует: во-первых, никому не будет приятно, если собеседник упорно смотрит в сторону, а, во-вторых, это похоже вовсе не на застенчивость, а на глупость. После попробовала осторожно расспросить девушек о том, как долго они находятся в приюте. Начала издалека: раз уж мы упомянули мужчин, коим, как известно всякому, вход в Обитель заказан, то я поинтересовалась, помнят ли воспитанницы, как эти самые мужчины выглядят. Оказалось, что да, помнят. Попали девочки в приют в разное время. Дольше всех здесь находилась Леона – почти десять лет. Кристина и Эстела оказались в Обители семь лет назад, а спустя еще два года к ним присоединилась Виола. Все девочки потеряли свои семьи, остались без родственников и потому были отправлены в сиротский приют. И все они были родом из Иворно. Оно и понятно – городские власти продавали имущество оставшихся без опеки сирот и передавали деньги Обители на их содержание, вполне обычная практика. Девочкам просто не повезло в том, что ближайший к Иворно сиротский дом находился под патронатом Благодарной Матери. В приюте при храме тех же Богов-Близнецов осиротевшим детям жилось куда веселее, во всяком случае, в столице. Я иногда встречала девочек в форменных голубых платьицах в кондитерской, где они покупали леденцы либо недорогие пирожные – значит, кое-какие деньги на карманные расходы им перепадали. Я знала, что эти девочки делают цветочные гирлянды, продающиеся у входа в храм, так что вполне вероятно, что им платили за их немудреную работу. Мои же нынешние ученицы походов в город были лишены. Как и карманных денег, сладостей, хорошей одежды и прочих "излишеств".
С Сарой, как я и подозревала, все было непросто. Начать с того, что в приюте она была новенькой – приехала чуть меньше года назад. Далее, она жила не в Иворно, а в другом городе, назвать который не пожелала. Из ее неохотных ответов я сделала вывод, что девочка родом из богатой семьи, а в Обитель ее после гибели родителей отправили родственники. У меня мелькнула мысль, что эти самые милые родственники попросту пытаются избавиться от наследницы состояния. И если мои догадки верны, то никто Сару выпускать из Обители и не подумает. Либо она останется здесь в качестве сестры, либо пропадет где-нибудь по дороге в родной город, но заявить свои права на наследство ей никто не позволит. И, скорее всего, Сара, как девушка умная, тоже подумывала о подобном варианте развития событий.
А в обед меня ожидал сюрприз – наконец-то дали мясо. Три небольших кусочка говядины с подливкой, а к ним – отварной картофель. И суп с крапивой на первое. София, рядом с которой я сидела в трапезной, пояснила, что мясо полагается нам по четвергам и воскресеньям. Да, воскресной порции я лишаюсь, поскольку собираюсь на выходные в Иворно. Но жалеть о таком благе точно уж не буду.
После я обеда я поинтересовалась у Софии, чем она намерена заняться. Девушка ответила, что сестра Верония велела ей навести порядок в библиотеке: смахнуть пыль с книг, протереть стол и полы, проверить, все ли тома стоят на отведенных им местах. Я вызвалась ей помочь, и София с радостью согласилась. Нам повезло, сестры посещали читальню редко и мы смогли вдоволь наболтаться – на что, признаться, я и рассчитывала. Сначала, правда, мне довольно долго пришлось отвечать на расспросы болтушки. Софию интересовала, как она призналась мне пару дней назад, жизнь в столице. Сегодня я была вынуждена подробно описать ей фасоны платьев, что носят столичные модницы, а также наиболее популярные среди молодежи рестораны, их интерьер и меню. Не знаю, почему девушке было так интересно об этом слушать, ведь ни возможности купить модное платье, ни вероятности попасть когда-нибудь в ресторан ей не представится. Наконец, удовлетворив любопытство собеседницы, я попробовала расспросить ее о своих ученицах. Но потерпела неудачу. София совсем не интересовалась воспитанницами, считая их детьми, общаться с которыми неинтересно. Вот родственницу Сары, несколько раз приезжавшую в Обитель, она вспомнила. Высокая полная женщина с рыжими волосами и резким голосом произвела на девушку впечатление. Она увлеченно описывала мне, какой на даме был наряд – атласное красное платье с вышивкой и кружевами и отороченный мехом плащ. Пальцы гостьи были унизаны перстнями, а шею обвивало ожерелье из нескольких жемчужных нитей. У меня сложилось впечатление, что эта особа никак не могла быть кровной родственницей изящной утонченной Сары – слишком уж вульгарна. По приезду сия нейра надолго уединялась с Настоятельницей в кабинете последней, а в последний свой визит привезла в Обитель племянницу. Больше тетушка здесь не появлялась. О себе она оставила у сестер не самые приятные воспоминания. София сказала, что дама эта была еще высокомернее, чем нейра Толье. Но ни о том, откуда родом сия особа, ни о том, кем именно она приходится Саре, моя новая знакомая не знала.
В библиотеке я провела все оставшееся до ужина время. А перед сном испытывала некое приятное возбуждение – ведь на следующий день мне предстоял первый поход в Иворно.
Утром я проснулась в прекрасном настроении. На завтрак нам дали сырники с джемом, которые я с удовольствием съела. А на урок к девочкам захватила пособие, написанное почтенной сестрой Глицинией, и мы немало повеселились, разбирая его. У нас с уважаемой сестрой оказались существенные различия касательно того, как следует вести себя невесте на собственной свадьбе. Во всяком случае, я плохо представляла себе невесту, читавшую гостям проповеди об умеренности и воздержании. А свадебное меню, предложенное высокочтимой сестрой, мало чем отличалось от скудной трапезы в Обители. Ну и, разумеется, платья, закрывавшие все тело от подбородка и скрывавшие даже носки туфель, уже лет двести как вышли из моды.
А после обеда я отправилась в Иворно. В понедельник я переместилась к Обители при помощи телепортационного кристалла. Магов, способных изготовить подобные вещи, в королевстве было крайне мало и почти все они состояли на государственной службе. Кристаллы, как и переговорные амулеты, были одноразовыми и требовали от создателя вложения огромной магической силы, поэтому стоили баснословных денег и использовались довольно редко. Существовали еще порт-тоннели между городами, но к Обители ни один из них не вел. В Иворно мне следовало договориться с каким-нибудь извозчиком, чтобы отвозил меня в Обитель в воскресенье вечером и забирал оттуда после обеда в пятницу, а пока что мне предстояла продолжительная пешая прогулка. Хорошо еще, что столь привычного в здешних местах дождя не было. Небо радовало почти безоблачной синевой, но дул резкий холодный ветер. Я поплотнее запахнулась в плащ и зашагала по дороге. В Иворно мне нужно было найти постоялый двор со смешным названием "Синяя утка", там Управление забронировало номер на мое имя. Передававший мне бумаги особист уверял, что "Синяя утка" – заведение далеко не роскошное, но весьма респектабельное. Оставалось поверить ему на слово и понадеяться, что мне там понравится.
Дорога сделала поворот и теперь шла вдоль скалистого побережья. В одном месте скалы расступались и можно было выйти прямо к морю. Я некоторое время постояла, словно завороженная, наблюдая за суровой, вздымающейся бурными волнами стихией. Затем мне в голову взбрела мысль опустить ладонь в воду и попробовать, насколько она холодна. Затея была откровенно глупой, но я залезла на высокий плоский камень, нагнулась, засучила рукав и протянула руку. Вода прямо-таки обжигала холодом. Я выпрямилась и уже хотела спуститься на землю, но тут налетела особо высокая волна, обдавшая меня брызгами. Испугавшись, я инстинктивно отшатнулась и едва не упала. Точнее, упала, но меня подхватили сильные руки, не давшие мне грохнуться о землю.
– Осторожнее, нейра, – произнес приятный баритон. – Море здесь коварное и глубокое, волна могла бы утянуть вас от берега. А в намокшей одежде шансов выплыть у вас бы не было.
Я обернулась и посмотрела на своего спасителя. Высокий широкоплечий мускулистый мужчина в кожаной куртке. На загорелом лице весело поблескивали светло-карие глаза. Прямой нос, резко очерченные скулы. Слегка пухлые губы улыбались, открывая белоснежные зубы. Волосы выгорели на солнце до пшеничного оттенка. Хорош, ничего не скажешь! Прямо ожившая девичья мечта. Что же касается возраста, то незнакомец на вид был несколько постарше меня. Скорее всего, лет ему где-то около тридцати пяти. Ко мне мгновенно вернулось подзабытое в Обители ощущение того, что я – привлекательная женщина, привыкшая к мужскому вниманию и флирту.
– Благодарю вас, отважный нейр, – улыбнулась я. – Меня зовут Эва.
– А я – Дик, – представился мужчина. – Значит, Эва. Эва, девочка с глазами цвета осени…
– Простите? – не поняла я.
– У вас, нейра Эва, глаза темно-серого цвета, словно предгрозовое небо в октябре, – пояснил Дик.
– О, да вы поэт! – шутливо воскликнула я.
– Нет, прелестная нейра, я всего лишь рыбак, – ответил новый знакомый. – А если точнее, то капитан судна "Быстрая ласточка".
– А откуда вы появились столь вовремя, нейр капитан? Я вас не заметила, пока вы не спасли меня от жуткой гибели в ледяной пучине.
– В здешних скалах много пещер, нейра Эва. Похоже, вы не местная?
– Я приехала совсем недавно. Вы не могли бы подсказать мне, как найти постоялый двор "Синяя утка", любезный нейр?
– Могу не только подсказать, но и показать, очаровательная нейра. Прошу вас, пойдемте со мной. Вам не следует меня бояться, у меня нет дурной привычки поедать на ужин испуганных прекрасных дев.
