скачать книгу бесплатно
В кабину, одышливо дыша и сердито постукивая железным наконечником палки, вошла пожилая женщина. Она не была ещё совсем старой, это Василя знала точно, так как недавно вышла на пенсию, успев застать прежний пенсионный возраст, до того, как его увеличили. Но Марфа Кондратьевна, а именно так звали женщину, никогда не следила за собой, всегда одевалась неряшливо.
Вот и сейчас, длинное замызганное платье, мышиного цвета кофта и серый платок на голове, из-под которого выбивались темные с проседью волосы, старили её, прибавляя как минимум лет десять к возрасту. К тому же женщина носила такие же неопределенного цвета колготки и тупоносые, массивные черные туфли на толстой подошве. Все это, а ещё и палка, которую она держала в руке, говорили каждому, кто попадался навстречу, что идет пенсионерка и лучше посторониться и уступить ей дорогу, а то хуже будет.
Вот и сейчас, она попыталась потеснить девушку, но Василя предусмотрительно поставила между собой и женщиной сумку, и это хоть немного спасало от облака смрада, пропитавшего одежду женщины и царившего вокруг неё, отгоняя каждого, кто смел приблизиться.
Марфа Кондратьевна мылась редко, шампунь для волос не покупала, используя исключительно хозяйственное мыло, единственный, по её мнению, натуральный продукт, без вредных химических добавок. Воду она экономила, чтобы не платить лишние деньги буржуям-капиталистам, захватившим народное достояние.
Обо всем этом, женщина с гордостью рассказывала своим товаркам, внимательно слушавшим подругу при долгих посиделках во дворе, на любимой скамейке. Её самым любимым рассказом было то, как не поверив, что она потребляет только три кубометра воды в месяц, к ней приходила комиссия из ЖЭУ – так по привычке Марфа Кондратьевна называла Управляющую Компанию – проверить счетчики воды, подозревая женщину в воровстве и, сконфуженная, удалилась прочь, лишь посоветовав ей отремонтировать капающий кран, из которого за сутки набегало полное ведерко воды, что и позволяло женщине экономить воду, так как счетчик при этом не крутился.
– Здравствуйте, Марфа Кондратьевна. – Вежливо поздоровалась девушка с соседкой.
Хотя если говорить начистоту, соседкой женщину можно было назвать с большой натяжкой. Жила она на втором этаже, на лифте ездила из принципа, громогласно заявляя, что раз уплочено, то будет пользоваться, хотя для её здоровья было бы полезно подниматься пешком.
Квартира пенсионерки была не прямо под квартирой Васили, а с другой стороны площадки, но это не мешало женщине возмущаться шумом, который по её мнению создает именно она и жаловаться участковому, соседям, подружкам и вообще всем, кто её готов был выслушать. Поначалу, Марфа Кондратьевна не ленилась приходить и скандалить, и была сначала вежливо, потом уже грубее послана, что нисколько не помогло.
Казалось даже, что женщине нравиться ссориться, и именно для этого она и поднимается этажом выше. Но вскоре Василе это надоело, и в очередной приход сварливой пенсионерки, девушка, открыв дверь, просто плеснула на женщину холодной воды, пообещав, что в следующий раз это будет кипяток.
После этого так называемая соседка приходить перестала, лишь продолжая громко жаловаться своим подружкам на лавке на гулящую девку, напрочь лишенной уважения к старшим и за спиной называя её проституткой. Правда, опасаясь говорить это вслух. Впрочем в последнее время, когда Руслан и Василя стали жить вместе, пенсионерка стала более вежливой. Парень нравился женщинам своей обходительностью и они стали более благосклонны к девушке. Но сейчас кажется все вернулось на круги своя, усмехнулась Василя, услышав, как едва слышно Марфа Кондратьевна буркнула себе под нос «шалава».
– Ну что ж вы так, Марфа Кондратьевна. – Укоризненно сказала девушка и увидев, как женщина радостно приоткрыла рот, добавила. – Все, отшалавилась я, не быть мне больше с мужиками – никогда.
– Это почему это? – Сварливо поджала тонкие, бесцветные губы пенсионерка.
– Так я же в больнице лежала и там мне всё зашили. Полностью. – Словохотливо поделилась Василя, грустно вздохнув.
– Как зашили? – Тихо и не веря тому, что только что услышала, спросила Марфа Кондратьевна, не обращая внимания на остановившейся лифт и медленно открывающиеся двери.
– А вот так – взяли и зашили. Прямо сверху и донизу. Полностью. Оставили только отверстие что бы писать, ну и протекать иногда, а все остальное зашили. – Добавила подробностей девушка, видя как женщина даже сдвинула платок, освобождая большое ухо, с крупной, отвисшей мочкой, что бы не пропустить ничего из того, что она говорит. – Президент указ подписал. Не слышали? Теперь всем женщинам, кто попадает в больницу, будут делать специальный анализ, и если тот покажет, что она проститутка, ей зашивают все там, внизу, что бы больше не могла с мужиками спать. – И подняв кверху палец, добавила. – Это все для того, чтобы семьи крепче были и мужики не гуляли от законных жен. – Василя видела, как торжествующий огонек загорелся в блеклых глазах пенсионерки и поспешила добавить. – Вот только не поможет это.
– Эт почему не поможет? – Не вытерпела женщина и посунулась ближе.
– Да потому что ещё два отверстия есть, вот только их зашить уже не получиться. – Торжествующе добавила Василя и наперла на Марфу Кондратьевну. – Посторонитесь – это мой этаж. Мне выходить нужно.
Потеснив пенсионерку, она вышла из лифта, таща сумку за собой и оставляя женщину одну, ошеломленную такими новостями. Василя слышала, как за спиной закрылись створки кабинки и немного погодя лифт поехал вниз. Пенсионерка пришла в себя и от услышанной новости и от её наглого заявления. Ну ничего, будет теперь что и Марфе Кондратьевне и её подружкам вечером сидя на лавке обсудить.
Василя открыла сумку и достала связку ключей. Спасибо Алёне что выручила и привезла в больницу и вещи, и ключи и другие нужные мелочи. Как много раз до этого, девушка отперла дверь и вошла в квартиру.
– Очень интересно. – Только и смогла сказать она, едва переступив порог и уставившись на полупустую вешалку. На подставке для обуви так же стояли только её туфли и босоножки. – Занятно.
Девушка прошла в комнату, не обращая внимания на затоптанный пол, что было неудивительно, учитывая сколько народа, как она предполагала, здесь побывало, начиная с фельдшеров «Скорой помощи», которые никогда не разуваются. Когда дело касается жизни и смерти, а с ней именно так и было, им не до таких мелочей. И это правильно, так и нужно поступать.
Да и те, кто после приходил в её отсутствие, не обременяли себя снятием обуви, это было хорошо видно по четким отпечаткам на полу. В комнате она открыла шкаф и на неё сиротливо уставились пустые плечики и вешалки, висевшие на перекладине. Полки для белья тоже были полупусты. Внимательнее оглядевшись, Василя не увидела ноутбук, который всегда стоял на письменном столе, за исключением тех редких случаев, когда Руслан брал его с собой на работу. И верхняя полка, где всегда лежал телефон, тоже была пуста. А Василя прекрасно помнила, что в день гибели, Руслан, как часто это бывало и до этого, оставил телефон дома. Ноутбук и телефон ему подарила Василя. И никто не имеет права брать её вещи без разрешения.
Хотя она догадывалась, кто это мог быть. Только тот, кто знал, что эти вещи принадлежали Руслану и у кого могли оказаться ключи от квартиры.
– Ну хорошо. – Процедил девушка сквозь зубы. – Вы хотели войны – вы её получите.
Она достала телефон и не колеблясь набрала хорошо знакомый ей номер телефона. После короткого гудка, на другом конце ответил глуховатый мужской голос.
– Старший участковый уполномоченный майор полиции Зайнуллин слушает.
– Здравствуйте, Ильяс Фаридович, это вас Василя Гайнуллина беспокоит. Вы меня узнали?
– Да, конечно узнал. – Отозвался мужчина. – Как тебя забудешь? Судя по поступившим заявлениям ты у меня на участке самая скандальная. Сколько раз мне к тебе с беседой приходилось приходить? – Участковый усмехнулся. – Да я со счету сбился. Чего звонишь?
– Беда у меня, Ильяс Фаридович. Ограбили меня. – Сказала Василя.
– Вот как. – Опешил мужчина. – И когда обнаружила?
– Только что. Я в больнице была, сегодня вернулась и вот как зашла в квартиру, все это и увидела.
– Есть мысли чья это работа? – Задумчиво спросил полицейский.
– Думаю я знаю, кто это сделал. Тот, у кого были ключи и кто мог спокойно попасть в квартиру в мое отсутствие. – Утвердительно ответила девушка. – Причем взяли только определенные вещи. Вот прежде чем звонить в полицию, решила с вами посоветоваться.
– Ты можешь связаться с этими людьми? – Спросил участковый.
– Да, могу. Мне нужно съездить к ним. Если я им позвоню, они не ответят.
– Тогда сделай так – выходи из квартиры, поезжай к ним и поговори. Если вернут все вещи, значит и в полицию звонить будет не нужно. А если не захотят, тогда.. – Было слышно, как он тяжело вздохнул. – Тогда вызывай полицию. Скажешь, что пришла домой, не заходя в комнаты сразу же ушла, например в магазин пошла, вот только вернулась и обнаружила, что тебя обокрали.
– Спасибо, вам за совет, Ильяс Фаридович, я так и сделаю. И что бы я делала без вашего мудрого слова? – Подольстила девушка полицейскому.
– Это да.. – Грустно вздохнул участковый. – Просто мне такие происшествия на участке тоже ни к чему, показатели только портить. Давай, поезжай, кызым[3 - Кызым (татар.) – дочка] , потом мне отзвонись, что и как, что бы я в курсе был и знал что делать.
– Хорошо, я так и сделаю. Спасибо вам. – Василя ещё успела услышать ответ – Зайнуллин ответил ей, прежде чем положила трубку.
– Пожалуйста. – И тихо добавил, думая, что девушка уже его не слышит. – Вот бы моему лоботрясу Рустему такую жену. Эх-х, кечкен? малай[4 - Кечкен? малай (татар.) – маленький мальчик] ..
Василя улыбнулась и отключила телефон. Ильяс Фаридович Зайнуллин был участковым инспектором, обслуживающим участок, в который входил дом, где жила Василя. А познакомились они когда девушку вызвали в полицейский участок для дачи объяснительной по поводу заявления. Тогда Марфа Кондратьевна написала свою первую кляузу.
Василя прекрасно помнила этот день. Она собиралась с подружками на вечеринку – потанцевать, отдохнуть и уже собиралась уходить. Но спускаясь по лестнице, нашла в почтовом ящике извещение. Девушка не любила такие дела откладывать на потом, и сразу направилась в полицейский участок, тем более он находился в соседнем доме и по времени выходило, что ещё работал.
Она пришла в участок нарядная и в полном боевом раскрасе. Полицейские, при всем их опыте, оживились, увидев такую красоту в дверях, особенно один из них, самый молоденький, темноволосый и темноглазый, сидевший за столом у стены и только-только начавший брить тот едва заметный пушок, что рос у него под носом. Это и был сын Зайнуллина, Рустем, как он потом представился.
– Это что ещё тут за «ночная бабочка»[5 - «Ночная бабочка» – нейтральное по смыслу и эмоциональной «нагрузке» выражение нередко используемое для описания проституток] объявилась на моей земле? – Недовольно заявил Зайнуллин подняв лобастую, начинающую седеть голову и пытливо уставившись на девушку, сузив и без того узкие глаза.
– Не понимаю, о чем это вы. – Строго сказала Василя. – Мне пришла повестка, что меня вызывают для дачи каких-то объяснений.
– А ты кто? – Продолжал допытываться полицейский.
– Вот. – Девушка подала повестку и паспорт.
– Ах, так вот ты какая.. – Скупо улыбнулся мужчина, пролистнул страницы и задумчиво пожевал губами. – Гайнуллина Василя Фаритовна.. Проживает улица Дружбы, дом двадцать один, квартира.. Ну понятно. – Хлопнул он по столу широкой ладонью. – Присаживайся. Татарка? – Небрежно спросил участковый и увидев, как кивнула девушка, продолжил. – И что же мне с тобой делать, кечкен? кыз[6 - Кечкен? кыз (татар.) – маленькая девочка] ?
– С вами.. – Не поддержала шутливого тона Василя.
– Что? – Непонятливо переспросил Зайнуллин.
– Не с тобой, а с вами. – Повторила девушка.
– Э-э-э, б?л?к?й кыз[7 - Б?л?к?й кыз (татар.) – маленькая девочка] , ты что будешь ещё указывать мне как с тобой разговаривать? – Нахмурил брови участковый.
– Да. Буду. – Спокойно ответила Василя. – Мы с вами не в родном авыле[8 - Авыл (татар.) – село] сидя на эрг?[9 - Эрг? (татар.) – завалинка] разговариваем, а в полицейском участке и я не ваша провинившаяся кызым[10 - Кызым (татар.) – дочь] , поздно пришедшая с г?ле[11 - Г?ле (татар.) – гулянка] , а гражданка, вызванная для дачи объяснений, как я понимаю. И вы не мой любимый ?ти[12 - ?ти (татар.) – отец] , что бы я позволила вам со мной так разговаривать, а представитель власти. И наш разговор, я вас предупреждаю официально – пишется на диктофон. – И она показала телефон, который держала в руке.
– Так вот ты какая. – Полицейский откинулся на спинку кресла. – А если я тебе за неповиновение сотруднику полиции пятнадцать суток выпишу?
– Попробуйте. – Василя презрительно фыркнула. – Даже я, абсолютно неграмотная в этих ваших делах знаю, что наказание определяет судья, а не участковый инспектор. Так что делайте что хотите. Только сначала я позвоню папе с мамой, предупрежу что меня в тюрьму садят. А то они переживать будут, искать любимую дочь, друзей беспокоить, а это нехорошо. – Девушка вздохнула. – Родителей нужно беречь.
– А кто у нас родители? – Заинтересованно спросил участковый.
– Самые обычные. – Пожала плечами Василя и улыбнулась. – Но друзей у них много. И никто не откажется им помочь.
– Вот, улым[13 - Улым (татар.) – сынок] , – кивнул мужчина молодому сотруднику, сидевшему за соседним столом, – учись, как нужно разговаривать с людьми – вежливо, но напористо.
Парень за столом, продолжавший не отрываясь смотреть на девушку, смутился и – о, чудо! – покраснел. Это было видно по его потемневшим скулам. Хорошо, что сам парнишка был смуглый, а то залился бы краской, как девчонка.
– Ну ладно. – Продолжил участковый, доставая из ящика стола папку и открывая её. – Что вы можете сказать по поводу жалобы на вас?
– Невиноватая я. – Пожала плечами Василя.
– Все так говорят. – Зайнуллин постучал пальцем по листку бумаги, лежащему перед ним. – А тут написано, что вы дебоширка и хулиганка и регулярно нарушаете закон о тишине.
– Наговаривают на меня. – Вздохнула девушка. – Из зависти наговаривают. Когда это происходило?
– Три дня назад. – Присмотрелся участковый к дате.
– Хм-м, – довольно улыбнулась обвиняемая. – Меня в городе не было. Я только сегодня утром приехала.
– А доказать можете? – Тут же спросил молодой полицейский.
Василя вздохнула и полезла в сумочку. Достав телефон, она открыла галерею и пролистнула несколько снимков.
– Вот. – Повернула девушка аппарат дисплеем к участковому.
– Что это? – Ткнул Зайнуллин пальцем в экран.
– Это электронный билет на поезд. – Подсказал из-за спины его сын, подошедший ближе. – Прибыл сегодня утром.
– А вот билет, по которому я уезжала. – Василя перелистнула ещё фото и показала другой снимок. – Это было неделю назад. Как-то так..
– А может это кто-то приходил к вам и шумел громко. – Не сдавался полицейский.
– Исключено. – Решительно тряхнула головой девушка. – Ключи от квартиры есть только у меня и больше ни у кого. Даже у мамы с папой. И прийти ко мне никто не мог.
– А что же ты будешь делать, если потеряешь ключи? – Поинтересовался участковый, снова перейдя на «ты». – Как домой попадешь?
– Я никогда и ничего не теряю. – Внушительно сказала Василя. – С самого раннего детства. Так что мне это не грозит.
– Ну хорошо. – Зайнуллин достал чистый лист бумаги и положил вместе с ручкой перед девушкой на столешницу. – Напиши все, что ты мне сейчас говорила и можешь быть свободна. Только билеты нужно распечатать и приложить к объяснительной.
– Да легко. – Фыркнула Василя. – У вас принтер работает? – Полицейский, сидевший за ещё одним столом, кивнул головой. – Тогда можно распечатать.
Она достала из сумочки телефонный провод, не обращая внимания на многозначительные взгляды полицейских и проигнорировав их предложение передать им телефон, подсоединила аппарат к компьютеру и дала скопировала нужные файлы, которые Рустем тут же распечатал.
– Вот, держи, кызым[14 - Кызым – дочка] . – Участковый подсунул Василе лист бумаги. – Пиши.
– А как писать? – Поинтересовалась девушка.
– Хм-м. – Задумчиво хмыкнул Зайнуллин и достал из папки ещё один, густо исписанный лист. – Вот, шапку скопируй отсюда, а все остальное, что ты мне рассказала, пиши в произвольной форме. Так мол и так, по поводу жалобы, имею сообщить, что с такого-то по такое число находилась в отъезде.. А, кстати, зачем ездила? – Хитро прищурился участковый.
– Как говорит моя мама.. – Начала было Василя, но тут же передумала. – Хотя, это неважно, что она говорить – вас это никак не касается. Ездила по личным делам.
– Ну тогда так и напишешь – поездка была личного характера. Проездные документы прилагаются.
Пожав плечами, Василя склонилась над бумагой, и не обращая внимание на перемигивание мужчин, быстро исписала лист крупным чётким почерком.
– Вот. – Подала она объяснительную. – Так пойдет? – И предупредила. – Переписывать не буду.
– Да нет, подойдет. – Участковый пробежал глазами по листу. – Хорошо пишешь, понятно.
– А вам секретарша случайно не нужна? – Не удержалась от колкости Василя. – А то я могу. А что, – продолжила она, – у вас тут тепло, светло, компания интересная. Да и работа с людьми.
– Ну все может быть. – Туманно ответил Зайнуллин. – Сегодня не нужна, а завтра пригодится.
– Ну если что, координаты у вас мои есть. – Василя встала со стула. – На этом все? Я могу быть свободна?
– Иди. Хотя, – как-то грустно вздохнул участковый и задумчиво почесал затылок, – думаю это наша не последняя встреча.
– Думаете? – Удивленно вскинула брови девушка.
– Уверен. – Снова вздохнул Зайнуллин. – Соседка у тебя больно вредная. Она еще писать будем.
– Ну и пусть пишет, будем разбираться. Всего хорошего.
Василя открыла дверь и вышла в коридор.
Глава 8
Василя надела босоножки и через приложение заказала такси. Она чувствовала себя хорошо, но все-таки пока не хотела рисковать и садится за руль автомобиля – кто его знает, что может произойти в пути. Будет лучше отлежаться немного, окрепнуть, а потом уже можно и на машине поездить. Она едва успела закрыть дверь, как телефон негромко звякнул.
– Как быстро. – Удивилась девушка, прочитав сообщение что автомобиль ожидает у подъезда. – А говорят, что у нас такси долго едет.
Она не стала дожидаться лифта и неторопливо спустилась по лестнице, почти не придерживаясь за перила. Небольшая физическая нагрузка не помешает, а даже наоборот – будет только на пользу.
Едва девушка вышла из подъезда, как увидела стоявшую машину, готовую принять пассажира.
– Здравствуйте. – Вежливо сказала Василя, открывая дверь и усаживаясь на заднее сиденье. – А-а-а-а, – тут же улыбнулась она, – это снова вы?
