скачать книгу бесплатно
Чернявый сглотнул. • Простите меня, отец… – он замялся, припоминая.
– Петр, – подсказал седой.
Тот кивнул. • Простите меня, – повторил он заискивающе, – ежели я словом ли, делом ли…
– Не теряйте времени, – перебил его Петр, – с этим понятно.
Грузный человек засопел. Его трясло.
– Не по лжи! – вдруг фальцетом закричал он, – не по лжи жить старался, но токмо по справедливости! Не убивал, не крал, не насильничал. Жены ближнего своего не желал.
Тут он слегка покраснел и вновь остановился, словно забыв какую-то формулу.
– Ясно, ясно, – заметил меж тем седобородый, и, постучав ногтем по обложке тетрадки, добавил:
– Это у нас записано.
Его собеседник, сильно ободренный, начал потихоньку успокаиваться.
– Видите ли, отче, – продолжил он доверительно, – я всегда старался жить так, чтобы никому не причинять зла. В шестнадцать лет стал веганом, в двадцать нанялся смотрителем приюта для бездомных, потом, значит…
– В армии не служили? – снова перебил Петр.
– Нет, разумеется, – бородатый вздрогнул. – По убеждениям. Я вообще оружия в руки не беру.
– Понятно, понятно… – Петр снова принялся листать тетрадку. – В общем, можете не пересказывать. Биография у вас образцовая, так, что прошлое ворошить не будем. Лучше расскажите, чего вы хотите сейчас. Грузный удивленно протер очки. Его лицо представляло собой такую смесь испуга и недоумения, что даже всегда невозмутимый старец заулыбался.
– Ну ладно, ладно, – подбодрил он, – не стесняйтесь. Заслужили.
Черноволосый заморгал:
– В смысле, чего хочу? В рай хочу…
Ему было неловко.
– Это само собой, – чуть заметно поморщился Петр, – туда все хотят. А в какой?
– Их у вас много что ли?
– Хватает.
Человек в очках был откровенно сбит с толку. Седобородый снова ласково улыбнулся:
– Просто опишите, какой вам нужен, а я уж наверное подскажу.
Вы ж тут впервые, откуда вам знать, как оно устроено? А я тут давно, так что не сомневайтесь, помогу. Тем паче при вашей-то биографии. В общем, расскажите про рай вашей мечты, а мы приищем что-нибудь подходящее.
И он весело позвенел ржавыми ключами. Чернобородый сглотнул.
– Ну, – начал он, – рай это такое место, где никто никому не причиняет зла. Где нет насилия, жестокости, страдания, дискриминации…
Голос его становился все увереннее и тверже.
– Несправедливости, злонамеренности, вражды, мучений, терзаний, боли, страха… в общем ничего плохого, вредного и неправильного. А есть лишь хорошее, доброе и благостное.
Петр посмотрел на него со странным выражением на лице.
– И вы уверены, что вам надо в такое место?
– Ну разумеется! Я всю жизнь к этому стремился. Чтобы без насилия, без страдания, без злости и ненависти. Но вы же сами знаете, мир так несовершенен! Начальник орет, жена пилит, мальчишки кидают камни, шпана по подворотням, бандиты, мздоимцы, мошенники. Разве ото всех убережешься?
Собеседник слегка нахмурился, задумчиво перебирая связку ключей.
– В Валгаллу, значит, не пойдете? – осведомился он неожиданно.
– Куда-куда?
– В Валгаллу. Где великие битвы, валькирии, рев боевых труб и лязг секир.
– Нет-нет, Боже меня упаси!
Петр пожал плечами.
– Космические путешествия? Межзвездные перелеты, далекие галактики, грандиозные империи, инопланетяне с шестью головами?..
– Ох…
– Ладно. Как насчет вечного творения? Строить города, воздвигать горы, создавать новые континенты…
Черноволосый уныло покачал головой:
– А такого, как я хочу, у вас нет?
– Отчего же? – Петр отцепил от связки самый большой старый ключ, – конечно есть, и пользуется немалым спросом. Я просто чтобы удостовериться.
Он опустил руку в ящик стола и достал оттуда небольшой формуляр.
– Вот. Подпишите, пожалуйста.
Проситель посмотрел недоверчиво:
– Что это?
– Добровольное информированное согласие. Совершать только хорошее и не совершать плохое. Все плохое там категорически запрещено, поэтому необходимо ваше обязательство ничего подобного не делать. Человек в пиджаке облегченно выдохнул, взял со стола гелевую ручку и удовлетворенно размашисто расписался.
– Проходите, – апостол жестом указал на коридор за своей спиной, – шестая дверь налево, второй этаж. Если вопросов нет, можете идти. Посетитель поднялся, сделал пару шагов, но все же остановился и обернулся к столу:
– Могу я спросить?.. – начал он нерешительно.
– Конечно.
– А чем я буду там заниматься?
Петр пожал плечами.
– Чем хотите. Вы раньше кем были?
– Учителем.
Взгляд глубоких серых глаз скользнул по лежащей на столе бумаге.
– Сожалею. Учителем вы быть не сможете. Рукоприкладство в раю категорически запрещено.
Черноволосый всплеснул руками:
– Помилуйте! И в мыслях не имел.
– Голос повышать тоже нельзя. Можно нанести моральную травму.
– Да что вы! Я ж исключительно силой убеждения!
Петр посмотрел на него с сожалением.
– Спор – это психологическое насилие. Увы, не разрешено. Учитель почесал подбородок. Радости в его глазах заметно убавилось. Он размышлял, и широкие морщины внезапно легли на такое доброе, светлое и еще не старое лицо.
– Я буду писать стихи, – решил он, наконец. – В юности у меня неплохо получалось.
– Творчество… – вздохнул Петр, – увы, оно доставляет столько мук и страданий, что нам пришлось запретить заниматься творчеством. Это было тяжелое решение, но мы не можем допустить в этом месте такой источник терзаний и волнений. Если вас интересовало творчество, вам следовало выбрать другой вариант.
Человек в пиджаке помрачнел.
– Я буду писать о любви. Любовь – это чистое прекрасное чувство…
– Очень жаль, – возразил апостол, – но, поскольку неразделенная любовь мучительна, а гарантировать взаимность невозможно… В общем нельзя.
Его собеседник всплеснул руками. В глазах его отразилась непередаваемая гамма эмоций.
– Чем же вообще у вас там обычно занимаются?
Петр убрал бумаги в ящик и поднял взгляд от стола:
– Честно говоря, не знаю. Я стараюсь туда не заглядывать.
И он жестом предложил посетителю следовать дальше. Тот сделал еще пару шагов, затем вдруг обернулся и разом упал на колени перед удивленным стариком в халате.
– Отче! – возопил он так, что в окнах задрожали витражи. – Не посылай меня туда, пожалуйста! Я не хочу! Я не буду!
Петр обернулся.
– Куда ж вас тогда? – поинтересовался он, доставая из стола следующую тетрадь.
– Куда угодно! – с дрожью в голосе взмолился посетитель. – Куда угодно, хоть в самый ад!
– Весьма сожалею, – отозвался апостол сухо. – Но там места закончились еще в пятницу.
И, более не оборачиваясь, крикнул в коридор:
– Следующий!
Глобалисты
Маленький человечек вошел в кабинет и низко поклонился. У него были красные не выспавшиеся глаза и востроносое испуганное лицо. Он быстро проскользнул за дальний край стола, положил перед собой папку с бумагами и застыл в нерешительности, ожидая приглашения сесть. Хозяин, не поднимая головы, сделал ему знак рукой. Некоторое время они сидели, не глядя друг на друга, на концах огромного полированного стола.
– Ну, – прогнусавил, наконец, начальник, – герр Шнеллерман. И как же сегодня обстоят наши дела?
Маленький человечек раскрыл папку.
– Отлично, господин председатель, – просто отлично. Всего несколько небольших затруднений, но в целом все идет совершенно замечательно. Строго по вашему плану.
– Небольших затруднений? – хозяин поднял голову, показались широкий лоб с крупной сетью неправильной формы морщин, маленькие бесцветные глаза и мясистый горбатый нос. – Вот с них и начинайте.
– Мировая экономика в рецессии…
– Подумаешь новость! Герр Шнеллерман, я надеюсь, вы хорошо подготовились? Я не слишком нуждаюсь в банальностях, и у меня не так много времени, чтобы выслушивать то, что мне давно и безоговорочно известно.
Востроносое лицо побледнело. Плечи, обтянутые прекрасным итальянским пиджаком, мелко подрагивали.
– Но господин председатель! Это в самом деле серьезно. Бюджет Китая впервые за двадцать лет сверстан с дефицитом. Торговый баланс Соединенных Штатов… вот, посмотрите сами… У русских заканчиваются рубли для кредитования Белоруссии и Венесуэлы. Куба продает фамильное серебро Фиделя!
Председатель задумчиво поковырял в носу зубочисткой.
– Да-а-а-с. Бардак редкостный. Сколько это будет мне стоить?
Герр Шнеллерман всплеснул руками и перевернул страницу.
– Цены на контейнерные перевозки подскочили на четыреста пятьдесят процентов.
– С какой еще стати?
– Из-за моряков. Они отказываются выходить в рейс, боятся, что их могут не пустить в порт из-за карантина.
– А их пускают?
– Иногда.
Председатель вынул из ящика стола пачку сигарет.
– Хорошо. Это всего лишь вопрос дотаций. Какая там сумма?
