скачать книгу бесплатно
Доу Яньшаню было уже за тридцать, а он все еще не имел детей, которые бы радовали его в старости. Целыми днями эта мысль не давала ему покоя. Однажды ночью ему приснился странный сон: старик с седыми волосами и бородой, преисполненный печали, вздыхал и говорил ему:
– Внучек, ты сотворил столько мерзких дел! Небо наказывает тебя, не давая детей, которые ухаживали бы за тобой в старости и грели своей заботой.
Доу Яныпань присмотрелся: не его ли почивший дедушка пришел к нему? Он взволнованно спросил:
– Как же мне быть? Неужели у меня никогда не будет детей?
– С сегодняшнего дня тебе нужно совершать добрые поступки, чтобы искупить вину. Это единственный способ изменить твою судьбу, – ответил дедушка.
Доу Яныпань хотел что-то сказать, но дедушка неслышно удалился, и как внук ни старался его догнать, у него не получалось. Вдруг он проснулся. За окном было тихо, светила полная луна. Тщательно обдумывая слова, которые сказал во сне дедушка, он наконец осознал свою вину. С этого времени Доу Янь-шань больше не угнетал народ, он совершал добрые дела и вскоре прославился как честный и просвещенный человек.
Доу Яньшань взял под свою опеку брошенного ребенка, возвратил потерянное имущество владельцу, охотно жертвовал деньги и довольствие – такие поступки в конце концов тронули Небо.
И вновь приснился Доу Яньшаню сон. На этот раз дедушка сиял от радости:
– Внучек, твои добрые дела растрогали Небо, у тебя родятся пять сыновей, которые прославят своих предков, род Доу будет продолжен!
Так и вышло. Жена Доу Яньшаня родила ему пятерых сыновей подряд. Все они были одарены от природы, усердны и целеустремленны. Для их обучения Доу Яньшань построил школу, купил более тысячи книг, пригласил известных преподавателей изо всех уголков страны. Доу Яньшань хотел, чтобы дети из бедных семей, если у них есть способности и стремление учиться, также приходили заниматься вместе с его сыновьями, он даже брал на себя их повседневные расходы. Эта школа воспитала много государственных мужей.
В семье Доу Яньшань строго требовал от сыновей соблюдения обрядов, почтительного отношения к родителям, учил их быть прилежными. К тому же он сам подавал пример детям, воздействуя на них возвышенной добродетелью, всегда следуя моральным принципам. В итоге эти юноши достигли степени цзиньши[4 - Цзиньши – высшая ученая степень на императорских экзаменах (по системе кэцзюй).], стали чиновниками с высокими моральными и деловыми качествами, и люди прозвали их «пятью драконами из рода Доу».
Прославленные юноши, воспитанные в семье Доу Яньшаня, были в те времена излюбленной темой для разговоров. Кто-то превознес их таким образом: «Совершенный Доу Яньшань учил сыновей на основе принципов справедливости и долга. Прекрасный отец состарился, а пять его сыновей, прошедших императорские экзамены, славятся добрым именем». Выражение «Пять сыновей, успешно сдающих императорские экзамены» также стало описывать ту особенную гордость, которую мечтают испытать все родители Поднебесной.
Строфа четвертая
Доу Яньшань представляет в себе
Образец благочиния.
Пять сыновей, воспитанные
Им, учинились славными.
Толкование
Методы добродетели, которые применял Доу Яньшань для обучения и воспитания своих долгожданных сыновей, позволили им стать известными людьми.
У строгих учителей выдающиеся ученики
Жил в старину один замечательный стрелок, которого звали Вэй Ии. И птицы в небе, и мчащиеся по земле звери – все беззвучно падали от одного только звука его натягивающейся тетивы. Даже издалека съезжались к нему люди с просьбой научить их забытому искусству стрельбы из лука. В конце концов он взял в ученики Фэй Вэя.
Фэй Вэй был талантливее других, необычайно старателен, и после тяжелой подготовки и неустанного обучения превзошел своего учителя, став первым стрелком Поднебесной.
Молодой человек по имени Цзи Чан услышал о славе Фэй Вэя и примчался к нему, чтобы научиться искусству стрельбы из лука. Фэй Вэй был тронут его искренностью и охотно согласился. Однако с этого момента у Цзи Чана началась самая тяжелая жизнь. Фэй Вэй был очень строгим и требовательным учителем. Он говорил Цзи Чану: «Для стрельбы из лука важнее всего хорошее зрение. Не освоив азы, ты не сможешь изучить никакую технику! Сначала возвращайся домой и научись смотреть на цель не моргая, как освоишь – приходи снова ко мне!»
Цзи Чан послушал, что говорит учитель, вернулся домой и стал смотреть на неподвижные предметы, однако обнаружил, что немного посмотрит – и начинают болеть глаза, долго так сидеть совершенно невозможно. Он упорно тренировался несколько месяцев и наконец выполнил задание учителя.
Потом он самостоятельно придумал способ тренировки зрения при помощи движущегося предмета. Однажды дома он увидел, как у окошка сосредоточенно прядет жена, и у него появилась идея: он лег под ткацкий станок и стал следить за челноком. Цзи Чан каждый день смотрел на двигающийся вверх-вниз челнок станка и старался ни в коем случае не моргать, даже если шило грозило уколоть его в глаз. Так прошло два года, и теперь Цзи Чан мог очень долго смотреть на любой, даже быстро движущийся предмет.
Теперь Цзи Чан был собой доволен и радостный направился к своему учителю Фэй Вэю, чтобы продолжить обучение стрельбе из лука. Однако Фэй Вэй был недостаточно удовлетворен стараниями и успехами своего ученика! Он сказал ему следующее:
– Хороший стрелок из лука должен четко различать даже самые мелкие предметы. Возвращайся-ка ты домой и снова приходи ко мне, когда научишься видеть их так же четко, как большие.
Цзи Чан, вернувшись домой, нашел очень тонкий конский волос и привязал к нему маленькую, почти невидимую блоху. Целыми днями напролет смотрел он на нее и через три года наконец смог увидеть блоху такой же большой, как огромное колесо повозки!
Больше Цзи Чан сдерживаться не мог, он схватил висевший на стене лук и выстрелил: одной стрелой попал он в блоху, не повредив волоска.
Воодушевленный, он отправился к своему учителю. Фэй Вэй, выслушав его, очень обрадовался:
– Ты понял смысл стрельбы из лука! Ты обязательно прославишься как замечательный стрелок!
Цзи Чан был тронут и сказал своему наставнику:
– Если бы вы не были так требовательны, я бы, вероятно, никогда не стал настоящим стрелком!
Строфа пятая
Воспитывая не учить
Есть проступок отца.
Обучение без строгости
Есть нерадение учителей.
Толкование
Родить ребенка и не обучать его – невыполнение родительских обязанностей. Недостаточно строгое преподавание ученикам – нерадивость учителя.
Не учившийся в молодости Люй Мэн
Воаны Великой реки бегут и бегут на восток,
Славных героев дела уносит их вечный поток[5 - Ло Гуаньчжун. Троецарствие / Пер. с кит. В. А. Панасюка. Стихи в обработке И. Миримского. М.: ГИХЛ, 1954.].
Тот, кто читал «Троецарствие»[6 - «Троецарствие» – роман Ло Гуаньчжуна (приб. 1330–1400), повествующий о событиях эпохи Троецарствия в Китае (конец II в. – III в.), когда империя Хань распалась на три государства: Вэй, Шу и У Принадлежит к числу классических китайских романов.], точно знает, что в царстве У был великий полководец, превосходивший всех храбростью и мудростью и завоевавший благосклонность Сунь Цюаня[7 - Первый правитель царства У эпохи Троецарствия в Китае.]. Это и был Люй Мэн. Однако в юности он не любил учиться.
В свои шестнадцать Люй Мэн был высоким, сильным и к тому же амбициозным юношей. Тогда Дэн Дан, муж его старшей сестры, как раз был хорошим полководцем у Сунь Цэ[8 - Старший брат Сунь Цюаня и основатель царства У], поэтому Люй Мэн втайне от родных смог незаметно пробраться в армию и пойти сражаться вслед за зятем.
Когда это обнаружил Дэн Дан, он был очень разгневан: во-первых, он считал, что Люй Мэн слишком юн и ему незачем так рано выходить на поле жестокого боя; во-вторых, Люй Мэн еще не получил образования и не был знаком с военным искусством. Дэн Дан сообщил обо всем матери Люй Мэна.
Мать очень рассердилась:
– У тебя еще молоко на губах не обсохло, а ты уже считаешь, что тебе не нужно прилежно учиться, не нужно овладевать военным искусством и разбираться в способах управления государством, ты самовольно идешь воевать!
Люй Мэн нисколько не поддался ее напору:
– Матушка, учиться – только зря тратить время, если я не смогу повести за собой людей в сражении, то они не оценят меня по достоинству, я не смогу совершать подвиги, решать великие задачи, и придется мне влачить нищенское существование. Хоть я и бросаю учебу, этот путь сулит мне большую удачу!
Мать видела, что уговоры бесполезны, и ей оставалось только смириться.
С этого времени Люй Мэн начал военную карьеру. Он храбро сражался, его высоко ценил Сунь Цюань, однако знания юноши были поверхностны, и другие часто относились к нему пренебрежительно. К тому же, несмотря на свою смелость, он часто совершал тактические ошибки, потому что плохо разбирался в военном искусстве.
Однажды его вызвал Сунь Цюань.
– Ты очень талантливый командующий, – сказал правитель. – Если сможешь немного подучиться, обязательно получишь повышение.
Люй Мэн не раздумывая ответил:
– Я целыми днями занят множеством служебных дел, где же тут выкроить время на учебу!
Сунь Цюань продолжил его уговаривать:
– Разве ты можешь быть занят еще больше, чем я? Я поглощен военными делами, однако, как только выдается свободное время, обязательно читаю хорошие книги. Я прочел «Книгу песен», «Книгу истории», «Записи о ритуале», «Комментарии Цзо к хронике "Чуньцю”», «Речи царств»; сейчас внимательно изучаю «Исторические записки», хронику «Ханьшу» и разные военные трактаты. Я чувствую, что извлек немало пользы! Ты подумай об этом как следует!
Люй Мэн послушал Сунь Цюаня, и стало ему очень стыдно. Он принялся за учебу, а так как от природы был очень одарен, даже некогда презирающий его Лу Су[9 - Советник Сунь Цэ, а потом Сунь Цюаня.] взглянул на него другими глазами. Обретя знания, Люй Мэн стал проявлять недюжинные ум и храбрость – он был подобен тигру. В конце концов он стал известным военачальником эпохи Троецарствия.
Строфа седьмая
Если яшма не обсечена,
Не может быть вещью.
Если человек не обучается,
Не может знать справедливости.
Толкование
Как бы прекрасна ни была яшма, без огранки и полировки она не станет изящным украшением. Как бы ни был умен человек, не учась, он не узнает, что такое приличия и справедливость.
Почтительный сын Хуан Сян
Во время правления династии Восточная Хань жил мальчик по имени Хуан Сян[10 - Впоследствии Хуан Сян стал известным чиновником.]. Детство его не было безоблачным. Когда он был совсем маленьким, умерла его мать; они жили вдвоем с отцом, помогая друг другу. Когда во время игры Хуан Сяну случалось видеть, как о ровесниках заботятся матери, у него всегда щемило сердце, и он с тоской вспоминал прекрасное время, когда мама была еще рядом.
Потеряв мать, Хуан Сян стал еще больше ценить участие и любовь отца. Он говорил себе, что нужно изо всех сил стараться, чтобы отец был счастлив. Поэтому Хуан Сян был понимающим мальчиком: он не только добросовестно учился, но и всегда заботился об отце.
Годы пролетели незаметно, и вот Хуан Сяну исполнилось девять лет. В тот год стояло очень жаркое лето. Хуан Сян заметил, что ночью отец от жары не может заснуть. Мальчику стало жаль отца: «Что же делать, у него и так неважное здоровье, а еще и плохо спать – это совсем никуда не годится». Той ночью Хуан Сян тоже не мог заснуть, и, когда начало светать, он придумал выход.
На следующий день, ближе к вечеру, мальчик сделал опахало из большого пальмового листа и, пока отец отсутствовал, стал изо всех сил обмахивать его циновку. Циновка, разогретая за день, остыла. Маленький Хуан Сян был очень рад: теперь отец сможет хорошо отдохнуть. А тот вернулся домой и спросил:
– Сынок, ты почему весь в поту?
Хуан Сян не сказал, почему ему было так жарко, он лишь улыбнулся в ответ.
Той ночью отец спал гораздо спокойнее. Хуан Сян был очень доволен собой. Жара и холод сменяли друг друга, подходила зима, теперь Хуан Сяну нужно было справляться со стужей. Дом был беден, одеяла тонки, а отец уже стар. Как же пережить зиму?
У Хуан Сяна снова появилась идея: всякий раз перед сном он согревал своим телом холодную постель отца. Старик больше не мерз, а маленький Хуан Сян, хоть и замерзал до дрожи, был вполне доволен тем, что дает отцу безмятежно спать.
Однажды отец, вернувшись домой чуть раньше обычного, обнаружил этот трогательный секрет. Он схватил сына в охапку и, роняя слезы, сказал:
– Ты очень хороший сын, мой мальчик!
Строфа девятая
Хуан-сян на девятом году
Знал согревать постелю.
Необходимо должно соблюдать
Почтение к родителям.
Толкование
Хуан Сян уже в девять лет мог заботиться о своем отце. Слушаться и почитать родителей – наш важнейший долг.
Кун Жун, который уступил груши
В последние годы Восточной Хань в Цюйфу, в Шаньдуне[11 - Здесь в 551 г. до н. э. родился и прожил большую часть жизни Конфуций.], жил известный литератор Кун Жун. Он был прямым потомком Конфуция в двадцатом поколении.
Кун Жун был потомком знаменитого рода, рос на родине ритуала[12 - Кун Жун был потомком Конфуция (личное имя Кун Цю). Ритуал – одна из основных категорий конфуцианства, означает как правила поведения в обществе, так и те моральные нормы, из которых эти правила проистекают. Шаньдун, где родился Кун Жун, называют родиной ритуала, поскольку именно здесь появилось это понятие.] и с самого детства был очень вежливым. Однажды дедушка Кун Жуна отмечал свой юбилей – ему исполнилось шестьдесят лет, и дома устроили торжественный обед: собрались все родственники и друзья, за столом сидели уважаемые гости. Кун Жун с братьями и сестрами принарядились.
Во время торжества один из гостей подарил дедушке блюдо маслянистых груш, которые было трудно достать. Говорили, что эти красивые вкусные груши не хуже персиков бессмертия богини Си-ван-му[13 - Си-ван-му (Хозяйка Запада) – богиня, обладающая снадобьем бессмертия. Вероятно, была богиней страны мертвых, которая, согласно поверьям, располагалась на западе.]. Кто же будет их делить?
Дедушка всегда любил Кун Жуна, ему и сказал:
– Жун, давай-ка, подели груши между всеми!
– Да, дедушка, – почтительно отозвался Кун Жун.
Получив блюдо, мальчик внимательно осмотрел заветные груши: они были соблазнительные, золотисто-желтые, он почувствовал, как в нос ему ударил непередаваемый сладкий аромат. Однако среди них есть большие и маленькие, как же их поровну разделить? Кун Жун немного поразмыслил и нашел решение.
Прежде всего самые крупные и спелые груши он оставил для дедушки, отца, матери и других старших родственников. Оставшиеся он распределил между братьями и сестрами. Ему же досталась самая маленькая груша. Дедушка очень удивился:
– Почему же другим ты отдал большие груши, а себе оставил самую маленькую?
Кун Жун спокойно ответил:
– Дедушка, это потому, что младшие обязаны уважать старших.
Дедушка кивнул и задал еще один вопрос:
– Но ведь братья и сестры – практически твои ровесники, а их груши все равно больше твоей. Разве ты не любишь такие груши?
Кун Жун покачал головой:
– Дедушка, они такие вкусные, конечно, я люблю их! Но я должен уважать братьев и сестер, которые все-таки старше меня, разумеется, им я уступил груши побольше.
– А почему же груши у младших тоже больше твоей? – допытывался дедушка.
– Потому что они еще маленькие, я как старший брат должен их любить, выбирать для них то, что получше.
Услышав его объяснения, дедушка был очень доволен. Гости тоже расхваливали Кун Жуна:
– Кто бы мог подумать, ребенку четыре года, а уже так рассуждает! Этот малыш непременно удивит нас!
С тех пор история о Кун Жуне, который уступил груши, передавалась из уст в уста.
Строфа десятая
