скачать книгу бесплатно
– Оскар, – сказал я с дрожью в голосе, – давай, что ли, пройдемся напоследок?
Класс!
Я расстарался, как перед решающей поверкой, – вода в бачке, аптечка заряжена, еще одна герметичная аптечка (я надеялся, что герметичная) в наружном кармане. Инструменты на поясе, подстрахованы стропками, чтобы не уплыли в невесомости. Все в порядке.
Затем я запустил контур – мне бы не поздоровилось, если бы о нем узнала Федеральная комиссия по связи. Я поставил его, когда делал рацию для скафандра. Собирался тестировать им «уши» Оскара и остронаправленную антенну. Контур был сцеплен с эхо-ответчиком – эту штуку я вытащил из проволочного магнитофона выпуска 1950 года.
Итак, я залез в Оскара и застегнулся.
– Штатно?
Штатно!
Я глянул на приборную индикацию, оценил цвет крови, убавил давление так, что Оскар едва не съежился. При нормальном наружном давлении недостаток кислорода мне не грозил; не отравиться бы от избытка.
Мы уже выходили, когда я кое-что вспомнил.
– Секунду, Оскар.
Я написал предкам, что на озеро уеду рано утром – первым автобусом. До того приноровился к скафандру, что мог не только писать – вдел бы и нитку в иголку. Я подсунул записку под дверь кухни.
Мы перебрались через речушку – брод меня уже не смущал – и пошли по пастбищу. Я привык к Оскару и твердо стоял на ногах.
Выйдя на поле, я включил рацию:
– Я «Майский жук», вызываю «Чибиса». «Чибис», прием…
Через несколько секунд эхоответчик ответил моим голосом:
– Я «Майский жук», вызываю «Чибиса». «Чибис», прием…
Я переключился на прием. В темноте нелегко было найти нужную клавишу, но у меня получилось. Потом я вернулся на остронаправленную антенну. Смещаясь по выгону, я продолжал вызывать «Чибиса» и связываться с венерианской базой в условиях неизвестной топографии и непригодной для дыхания атмосферы. Все работало как часы, и будь я вправду на Венере, чувствовал бы себя отлично.
Два огня пересекли небо на юге. Самолеты или вертолеты. Некоторые психи такие явления громогласно объявляют летающими тарелками. Я проводил огни взглядом, вышел из-за холма, создающего радиотень, и снова вызвал «Чибиса». Тот ответил, но… мне надоело. Сколько можно разговаривать с тупым контуром, который может только попугайничать?
Вдруг я услышал:
– «Чибис» – «Майскому жуку»! Прием!
Я подумал, что мою шарманку засекли и сейчас начнутся проблемы, но потом решил, что это какой-нибудь радиолюбитель. И ответил:
– «Майский жук» на связи. Я вас слышу. Кто вы?
Сработал автоповтор.
Чужой голос прокричал:
– Я «Чибис»! Прошу посадки!
Это было глупо, конечно. Но я рефлекторно произнес:
– «Майский жук» – «Чибису». Переходите на частоту один сантиметр и не прекращайте связи. Говорите что-нибудь!
Я переключился на прием.
– «Майский жук», вас слышу. Пеленгуйте меня. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
– Вы южнее меня, азимут сорок. Кто вы?
Один из тех огней, не иначе…
Это было все, что я успел подумать. Космический корабль сел чуть ли не на голову мне.
Глава 4
Это был именно космический корабль, из тех, что строятся на орбите, не какая-нибудь ракета. Ни грохота, ни пламени – похоже, двигателем ему служил святой дух, а топливом – чистота помыслов.
Впрочем, когда тебя собираются прессовать такой массой, не до подробностей. Скафандр астронавта при нормальной силе тяжести – это вам не трико, хорошо, что я к нему уже приспособился.
Корабль приземлился в точности там, где я только что стоял, и занял до неприличия большую часть пастбища. Возник огромный темный силуэт.
С мягким шипением опустился второй корабль.
У первого открылся люк. Хлынул свет, из шлюза выскользнули две тени и припустили бегом. Одна двигалась изящно, как кошка, другую явно стеснял скафандр. Что ни говори, дурацкий вид у человека в скафандре. Росту у этого было от силы футов пять, и походил он на пряничного мальчика из сказки.
Что в скафандре мешает, так это узкий сектор обзора. Наблюдая за силуэтами, я не заметил, как открылась дверь второго корабля. Первая фигура остановилась, поджидая вторую, в скафандре и вдруг упала. Раздался вздох: «Ииииох!» – и тяжкий удар.
Вскрик боли ни с чем не спутаешь. Я спотыкающейся рысцой подбежал к ним, наклонился, пытаясь рассмотреть, и навел прожектор шлема на лежащего…
…пучеглазого инопланетного монстра…
Стыдно, но это была моя первая мысль. Я глазам не поверил и ущипнул бы себя, если бы скафандр позволил.
Непредвзятый разум (а мой таковым не был) заметил бы, что этот монстр довольно симпатичен. Невелик, мне по пояс, элегантен – но грация не девичья, а скорее как у леопарда, хотя и это сравнение хромает. Я не мог понять, на кого он вообще похож. Никаких ассоциаций.
Но он был явно нездоров. Трясся, как перепуганный кролик. Широко открывал глаза – огромные, но мутные, тусклые, словно закрытые мигательной перепонкой. И то, что должно быть его ртом…
Больше я ничего не увидел. Что-то шарахнуло меня по хребту, точно между баллонами.
Я очнулся на голом полу. Вверху был потолок. Не сразу собрался с мыслями, а собравшись, обалдел. Что за бредни?! Я выгуливал Оскара… потом приземлился космический корабль… и этот пучеглазый…
Заметив, что Оскара на мне нет, я рывком принял сидячую позу.
– Эй! – окликнул тонкий голосок. – Привет!
Я дернул головой. На полу, откинувшись на стену, сидел пацан лет десяти. Он… Или не он? Мальчишки, как правило, не нянчатся с тряпичными куклами. Это дитя в том возрасте, когда разница между мальчишкой и девчонкой не очень бросается в глаза.
Дитя было одето в рубашку, шорты и грязные теннисные туфли. Да и острижено коротко, так что я мог ориентироваться только на тряпичную куклу.
– И тебе привет, – сказал я. – Как дела?
– Пытаюсь выжить. Насчет тебя – не знаю.
– Что-что?
– Выживаю. Дышу. Берегу силы. Больше здесь пока нечего делать, нас заперли.
Я огляделся. Комната примерно десяти футов шириной, с четырьмя стенками, но не прямоугольная, а этаким клином, и никаких вещей, кроме тех, что на нас. Двери я не заметил – выйти некуда.
– Кто запер?
– Да они, космические пираты. И этот…
– Космические пираты? Не говори глупостей.
Ребенок пожал плечами:
– Просто я их так называю. Только их лучше не считать глупыми, если хочешь выжить. Ты «Майский жук»?
– От жука слышу.
Космические пираты, подумать только! И так выбит из колеи, а тут еще эта чушь… Где Оскар? Где я сам?
– Да я не про того жука. «Майский жук» – позывной. А я «Чибис». Понятно?
Ага, понятно. Дружище Кип, ноги в руки – и к психиатру… Дойди потихоньку до ближайшей больницы и сдайся. Когда собранная тобой схема прикидывается тощей девчонкой с тряпичной куклой, это значит, что ты свихнулся. Впереди мокрые обертывания, транквилизаторы и никаких развлечений. Доигрался.
– Ты «Чибис»?
– Да, так меня называют. Но я не обижаюсь. Понимаешь, слышу я в эфире «„Майский жук“ – „Чибису“, прием» – и думаю: наверное, папа меня разыскал и поднял тревогу. Чтобы кто-нибудь помог мне приземлиться. Но если ты не «Майский жук», ты ничего знать не можешь. Ты кто?
– Постой, я и есть «Майский жук». То есть это мой позывной. А вообще-то, я Клиффорд Рассел, можно просто Кип.
– Приятно познакомиться, Кип.
– Взаимно, Чибис. Слушай, а ты мальчик или девочка?
Эк она вспыхнула!
– Ты мне за это ответишь! Конечно, для своего возраста я невысокая, но мне уже одиннадцать, скоро будет двенадцать. И нечего грубить. Лет через пять будешь умолять, чтобы станцевала с тобой хоть разок.
В тот момент я предпочел бы танцевать с табуреткой, но не стал спорить.
– Ну извини, Чибис. Я еще в себя не пришел. Ты хочешь сказать, что была в том первом корабле?
Кажется, она опять обиделась.
– Вообще-то, я его вела.
…Снотворное, психоанализ… А ведь я еще так молод…
– Ты – пилотировала космический корабль?!
– А кто, по-твоему, Мамми, что ли? Она бы с рычагами не справилась. Сидела рядом и подсказывала. Но если думаешь, что это так просто, то ошибаешься. Раньше я летала только на «сессне» с папой под боком и никогда сама не приземлялась. И у меня получилось! А ведь на посадку ты заводил неважно. Что же они сделали с Мамми?
– С кем?
– Ты не знаешь? Боже мой!
– Минуточку, Чибис. Давай настроимся на одну частоту. Допустим, я «Майский жук». Допустим, вел тебя на посадку, – и если думаешь, что я каждый день слышу голоса из ниоткуда, требующие срочной посадки, то ты тоже ошибаешься. Так вот, приземлился корабль, за ним другой, в первом открылся люк и выпрыгнул типчик в скафандре…
– Это была я.
– …потом кто-то еще выскочил…
– Мамми.
– Однако далеко она не ушла. Вскрикнула и свалилась. Я подошел посмотреть, в чем дело, и кто-то меня вырубил. Дальше – твои слова: «Эй, привет!»
Я сомневался, говорить ли ей, что все наблюдаемое и ощущаемое, вплоть до нее самой, возможно, глюки от морфина. Должно быть, на самом деле я лежу в больнице с загипсованным позвоночником.
Чибис задумчиво кивнула:
– Наверное, попали слабым зарядом. Иначе бы тебя здесь не было. Ну что ж, раз ты схвачен и я схвачена, то почти наверняка поймали и ее. Боже мой! Надеюсь, ей не очень досталось.
– Судя по виду, она умирала.
– Судя по виду, возможно, она умирала, – поправила Чибис. – Сослагательное наклонение. Я сильно сомневаюсь. Мамми очень трудно убить, да они и не стали бы, разве что в безвыходной ситуации. Она нужна им живой.
– Почему? И почему ты называешь ее Мамми?
– Кип, не все сразу. Она Мамми, потому что… ну, потому что это так и есть. Познакомишься с ней – сам поймешь. А почему не убили бы – да потому, что как заложник она ценнее, чем как труп. По этой же причине и меня здесь держат. Хотя она гораздо ценнее, чем я, – меня бы списали не моргнув глазом, начни я дергаться. Да и тебя тоже. Но раз ты говоришь, что она была жива, значит ее поймали и заперли. Может быть, прямо здесь, за стенкой. Знаешь, мне даже полегчало.
Мне – нисколько.
– Ладно, а где мы вообще?
Чибис взглянула на часики с Микки-Маусом, нахмурила лоб и произнесла:
– На полпути к Луне, по-моему.
– Чего-чего?!
– Ну, точно я не могу сказать. Но разумно предположить, что они решили вернуться на свою ближайшую базу. Именно оттуда мы с Мамми пытались сбежать.
– Хочешь сказать, что мы на корабле?
– Либо на том, который я украла, либо на втором. А где же еще ты мог оказаться?
