скачать книгу бесплатно
Доктор встал, вглядываясь в лица юношей.
– Переоборудовать «V-17» в космический корабль несложно. Но для этого потребуются умелые руки, светлые головы и воображение, чтобы понимать, что и как делать. Вам придется стать механиками, инженерами, станочниками, специалистами по приборам и в будущем – моим экипажем. Вам придется напряженно трудиться, не чураясь черной работы, а при этом еще и готовить себе обед. Лично я могу обещать только кофе с булочками и великолепную возможность свернуть себе шею. Быть может, корабль так и не оторвется от земли. А если такое случится, вам, вполне возможно, не удастся даже поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями. Короче, все выглядит не слишком-то романтично. Я загоняю вас так, что вам станет тошно от одного лишь моего вида, а в конечном итоге, может, ничего и не выйдет. Вот такое у меня предложение. Обдумайте и сообщите решение.
Воцарилась нервозная тишина, словно перед землетрясением. Затем ребята вскочили на ноги и загалдели все разом. Было трудно разобрать, что они кричали, но решение было единогласным: клуб «Галилей» желает лететь на Луну. Шум утих. Каргрейвз заметил, что лицо Росса вдруг омрачилось.
– Что такое? Уже струхнул?
– Да нет. – Росс покачал головой. – Я просто подумал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Возможно, возможно. Думается, твое волнение можно понять. Родители?
– Черт! Ну конечно! Мне кажется, наши предки нипочем нас не отпустят!
4
Кровь пионеров
Каргрейвз молча смотрел на расстроенных ребят. Он прекрасно понимал, с чем им придется столкнуться. Не может же молодой человек эдак небрежно заявить отцу: «Да, кстати, старик, давай-ка забудем о наших планах, связанных с моим поступлением в колледж. Мне нынче недосуг, я договорился с Дедом Морозом о встрече на Северном полюсе». Именно поэтому доктор долго колебался, прежде чем выложить свою идею. Наконец он произнес:
– Боюсь, каждому из вас придется решать за себя. Обещание, которое вы мне дали, не распространяется на ваших родителей. Но все же попросите их не злоупотреблять вашим доверием. Мне бы не хотелось, чтобы наши планы попали в новости.
– Но послушайте, доктор, – заговорил Морри. – Излишняя таинственность может повредить, если наши родители решат, что все это не более чем детская игра. Почему бы вам не поговорить с ними, рассказав только то, что вы считаете необходимым?
– Нет, – ответил Каргрейвз. – Ведь это ваши родители. Если они пожелают встретиться со мной, я, конечно, отвечу на все их вопросы. Но убедить их, что вы всерьез беретесь за этот проект, придется вам самим. А что касается таинственности, то вот ее причина: сейчас патентоспособен только один аспект моего изобретения, и по правилам конвенции ООН по атомной энергии любой желающий может приобрести лицензию. Патентом распоряжается компания, но ракетный двигатель в патенте не значится. Сама же идея использовать изобретение в качестве удобного и недорогого средства передвижения в космосе принадлежит мне, и только мне. Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь побогаче деньгами и ресурсами меня обошел. Незадолго до старта мы известим репортеров, быть может, только для того, чтобы они сообщили о нашей гибели при запуске.
Но ваши возражения обоснованны, – добавил он, – нам ни к чему изображать из себя сверхсекретную лабораторию сумасшедшего ученого из комиксов. Я постараюсь убедить ваших родителей.
Доктор Каргрейвз сделал исключение только для матери Арта. В конце концов, она была его родной сестрой. После ужина он прогнал Арта в лабораторию и, помогая сестре вытирать посуду, рассказал о своих планах. Она слушала его молча.
– Ну, что скажешь?
Женщина сидела неподвижно, не глядя на брата, и комкала в руках носовой платок.
– Дон, ты не можешь так со мной поступить.
Каргрейвз молча ждал.
– Я не в силах отпустить его, Дон. Мой сын – все, что у меня осталось. С тех пор, как не стало Ганса…
– Я знаю, – мягко заговорил доктор. – Но Ганс умер, когда Арт был еще малышом. Нельзя подрезать крылья сыну из-за гибели мужа.
– Думаешь, от этого легче? – Она чуть не плакала.
– Нет, не думаю. Но именно ради памяти Ганса ты не должна закутывать сына в вату. Ганс был мужественным человеком. Будь он слабаком, он остался бы в Институте Кайзера Вильгельма. Но он был истинным ученым и не пожелал жертвовать своими принципами в угоду политическим бандитам. Он…
– И это стоило ему жизни!
– Знаю. Но не забывай, Грейс, что, если бы ты не была американкой, ты не сумела бы вытащить его из концлагеря.
– Не понимаю, при чем тут это. О! Тебе надо было бы посмотреть на него, когда они его выпустили. – По лицу женщины текли слезы.
– Я помню, каким он появился в Америке, – мягко сказал доктор Каргрейвз. – Зрелище было не из веселых. А то, что ты американка, действительно очень важно. В нашей стране достаточно прочны традиции свободы, личной свободы, научной свободы. Чрезмерная осторожность и слабоволие – злейшие враги свободы. Будь Ганс жив, он и сам бы отправился со мной, ты знаешь это. Ради его памяти ты не имеешь права держать мальчишку в клетке. И ты не сможешь удержать мальчика у своего подола навсегда. Пройдет пара лет, и тебе все равно придется отпустить его шагать своей дорогой.
Сестра молчала, склонив голову. Каргрейвз тронул ее за плечо:
– Обдумай все это, сестренка. А я уж постараюсь вернуть твое чадо целым и невредимым.
Когда спустя некоторое время Арт поднялся по лестнице, мать все еще сидела в комнате и ждала его.
– Артур?
– Да, мам?
– Ты хочешь полететь на Луну?
– Да, мама.
Она глубоко вздохнула и твердым голосом произнесла:
– Веди там себя хорошо. Слушайся дядю, Артур.
– Обещаю тебе, мама.
После обеда Морису удалось на минутку отозвать отца в сторону:
– Папа, я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.
– А как же еще?
– Да нет, на сей раз все серьезно. Я знаю, что ты хотел бы сделать из меня предпринимателя, но все же согласился отпустить меня в тех.
Отец кивнул:
– Бизнес не пострадает. Мы гордимся учеными, которые есть в нашей семье. Твой дядя Бернард хороший хирург. И разве кто-нибудь требует, чтобы он занимался еще и бизнесом?
– Все так, папа, но дело в том, что я не хочу в тех.
– И что же? Пойдешь в какой-нибудь другой институт?
– Нет, я совсем не пойду учиться.
И Морри на одном дыхании, стараясь выложить все как можно быстрей, рассказал ему про план Каргрейвза. Он хотел объяснить отцу положение прежде, чем тот примет опрометчивое решение. Отец слушал, покачиваясь с пяток на носки.
– Значит, теперь это Луна? А на следующей неделе это будет Солнце. Человек должен остепениться, если он хочет чего-то добиться в жизни, Морис.
– Верно, папа, но ведь как раз это я и хочу сделать.
– И когда же вы начинаете?
– Так ты отпускаешь меня? Разрешаешь?
– Спокойно, Морис, я не сказал «да», но не сказал и «нет». Прошло уже порядочно времени с того дня, как ты встал перед общиной и произнес: «Сегодня я уже мужчина…»[5 - То есть семья Мориса принадлежит к общине квакеров, секте протестантов, которая возникла в Англии в XVII в. Основал ее религиозный деятель и писатель Джон Фокс (1642–1691). Сами себя они называют «обществом друзей», а квакерами («трясущимися») их прозвали за пацифизм, одну из базовых черт общины. В шестнадцать лет каждый вступающий в общину – из детей общины – произносит вышеприведенную фразу и клянется быть верным принципам безусловной честности, обязательного труда, уважения к старшим и т. д.] И это означало, что в тот момент ты действительно стал мужчиной. Прошли времена, когда я разрешал и запрещал, теперь я могу только советовать. И я советую тебе забыть об этой затее. Я думаю, что это просто глупость.
Морри застыл в почтительном, но упрямом молчании.
– Подожди неделю, а потом приходи ко мне, и мы поговорим о твоих планах. Шансы свернуть себе шею в этом предприятии весьма велики, не так ли?
– Ну… да, думаю, да.
– Неделя – не такой уж большой срок, если речь идет о решении покончить жизнь самоубийством. До той поры ничего не говори матери.
– Еще бы!
– Если ты все же решишь лететь, я сам сообщу ей об этом. Но, Морри, нашей маме эта затея явно не понравится.
Наутро Дженкинс-старший позвонил Каргрейвзу и попросил его приехать, если позволяют обстоятельства. Доктор согласился с таким чувством, будто его вызывают «на ковер». В гостиной он застал и мистера, и миссис Дженкинс. Росса не было. Дженкинс обменялся с гостем рукопожатием и усадил его в кресло.
– Сигарету, доктор? Сигару?
– Нет, спасибо.
– Если вы курите трубку, – добавила миссис Дженкинс, – то, пожалуйста, не стесняйтесь.
Доктор поблагодарил ее и с удовольствием принялся набивать трубку табаком.
– Росс недавно рассказал мне странную историю, – приступил к делу мистер Дженкинс. – Если бы я не относился к нему с доверием, я решил бы, что у него разыгралось воображение на почве переутомления. Может быть, вы сумеете нам все объяснить?
– Постараюсь, сэр.
– Буду вам очень признателен. Итак, правда ли, что вы намерены отправиться в путешествие на Луну?
– Чистая правда.
– Понятно. Но верно ли, что вы пригласили участвовать в этой фантастической авантюре Росса и его приятелей?
– Да. – Каргрейвз с удивлением поймал себя на том, что едва не прокусил мундштук трубки.
Мистер Дженкинс пристально посмотрел на него:
– Честно говоря, я удивлен. Даже если проект безопасен и выверен, ваш выбор партнеров кажется мне опрометчивым. Ведь они еще мальчишки.
Каргрейвз объяснил, почему молодые люди кажутся ему вполне подходящими помощниками.
– Во всяком случае, – заключил он, – молодость не помеха. Подавляющее большинство ученых, занятых в проекте «Манхэттен», были очень молоды.
– Но они не были мальчишками, Дон.
– Это верно. Но Исаак Ньютон изобрел интегральное исчисление в юном возрасте. Профессор Эйнштейн опубликовал свой труд по теории относительности в двадцать шесть лет, а сама работа была выполнена еще раньше. В технических науках и физике возраст особой роли не играет. Главное здесь – навыки и способности.
– Даже если и так, доктор, им нужно многому учиться. И потратить немало сил, чтобы подготовиться к работе, которую вы предлагаете. Требуются годы, чтобы обучить инженера, еще больше времени, чтобы натаскать инженера-конструктора или специалиста по приборам. Черт побери, я сам инженер и знаю, о чем говорю.
– При обычных обстоятельствах я бы с вами согласился. Но эти ребята обладают именно тем, что мне нужно. Вы знакомы с их работой?
– Немного.
– И что вы о ней думаете?
– Они проделали хорошую работу – для их уровня знаний.
– И они знают именно то, что нужно для моего предприятия. Они помешаны на ракетах. Отдаваясь своему увлечению, они приобрели те специальности, которые мне нужны.
Мистер Дженкинс немного поразмыслил над этим, потом покачал головой:
– Готов согласиться, что в ваших словах есть доля истины. Но сама затея представляется слишком уж фантастичной. Я не хочу сказать, что космические полеты невозможны. Я уверен, что технические трудности, которые тут возникают, в скором времени будут преодолены. Но космический полет не относится к числу задач, которые решаются в домашней мастерской. Конечно, его осуществят – военные или одна из крупных корпораций. Но не вчерашние школьники.
Каргрейвз покачал головой:
– Правительство не желает с этим связываться. Конгресс встретит такое предложение взрывом смеха. Что же до корпораций, то у меня есть основание утверждать, что ни одна из них не станет заниматься такого рода проектом.
Мистер Дженкинс устремил на него испытующий взгляд:
– В таком случае нам с вами, похоже, не дожить до начала космической эры.
– Я бы этого не сказал, – возразил ученый. – Кроме США на Земле есть и другие государства. И я не удивился бы, услышав одним прекрасным утром, что русские вышли в космос. Они располагают высокоразвитыми технологиями и, по-видимому, не скупятся финансировать науку. Вполне возможно, что они первыми создадут космический корабль.
– А если они и впрямь сделают это, что тогда?
Доктор глубоко вздохнул.
– Я ничего не имею против русских: если они обгонят меня и первыми высадятся на Луне, я готов снять перед ними шляпу. Но я предпочитаю нашу систему и полагаю, что это будет черный день для нас. Очень жаль, если они сделают что-то великое и чудесное, в то время как мы при всех наших возможностях окажемся не готовы даже взяться за это. Во всяком случае, – заключил он, – я патриот и хочу, чтобы это сделали мы, а не какая-то другая страна.
Мистер Дженкинс кивнул и сменил тактику:
– Даже если трое ребят обладают нужными знаниями и навыками, я все равно не понимаю, почему вы выбрали подростков. Честно говоря, ваш проект больше всего смущает меня именно этим. Вам гораздо больше подошли бы квалифицированные инженеры и рабочие, а экипаж было бы логичнее составить из опытных пилотов-ракетчиков.
Каргрейвзу пришлось подробно объяснять, каким образом он надеется воплотить замысел при ограниченных средствах. Когда он умолк, мистер Дженкинс сказал:
– Итак, вы берете мальчиков потому, что испытываете финансовые трудности?
– Если вам так угодно, да.
– Не я, а вы сами изложили дело таким образом. Скажу откровенно, я не совсем одобряю ваш образ действий. Я не подозреваю вас в дурных намерениях, но считаю, что вам следовало бы остановиться и еще раз хорошенько все обмозговать. Я ни в коем случае не благодарен вам за то, что вы замутили голову Россу и его друзьям и втянули их в дела, до которых они еще не доросли, причем не посоветовавшись заранее с их родителями.
Дональд Каргрейвз плотно сжал губы, но ничего не ответил. Не рассказывать же, что он всю ночь пролежал без сна, мучимый сомнениями именно такого рода.
– Тем не менее, – продолжал мистер Дженкинс, – я понимаю ваше разочарование и одобряю воодушевление. – Его губы тронула слабая улыбка. – Предлагаю вам сделку: я найму для вас трех механиков – людей вы сможете подобрать сами – и одного инженера или физика, которые помогут перестроить ракету. Затем я помогу вам укомплектовать экипаж. Я уверен, что найдется много добровольцев, так что мы сможем выбирать, и даже платить не придется. Минутку, – попросил он, видя, что Каргрейвз хочет что-то сказать. – Вы ничем не будете мне обязаны. Мы составим договор, согласно которому, если ваше предприятие удастся, вы отчисляете мне известный процент от премиальных сумм и от гонораров за интервью, лекции, книги и все прочее. Мне кажется, это разумный путь.
Доктор Каргрейвз глубоко вздохнул.
