скачать книгу бесплатно
Бидл сразу подобрался:
– Никто на свете не может, господа! Откажитесь от своего намерения, забудьте о нем. Вот мой совет.
Джедсон промолчал, меря его задумчивым взглядом. Я и вовсе прикусил язык. Бидл начал обретать самоуверенность. Надел шляпу, поправил галстук и объявил:
– Мне нужно вернуться к себе. Мой гонорар за предварительную разведку равен пятистам долларам.
От такой наглости я и вовсе онемел, но Джедсон сделал вид, будто не понял его.
– Да, конечно, – вздохнул он. – Так жаль, что вы его не заработали. Очень, очень жаль.
Бидл побагровел, но сохранил светскую невозмутимость.
– Видимо, сэр, я выразился недостаточно ясно. Согласно договору, который я заключил с мистером Дитвортом, чародеи, одобренные ассоциацией, бесплатно не консультируют. Это понижает престиж профессии. Гонорар, который я упомянул, является наименьшим для чародея моей классификации, независимо от оказанных услуг.
– А-а! – вздохнул Джедсон. – Вы столько взыскиваете за вход в вашу приемную. Но вы нас не предупредили, так что никаких обязательств мы не несем. А что до договора, который вы подписали с мистером Дитвортом, нас он ни с какой стороны не касается. Рекомендую вам вернуться к себе и перечитать наш с вами контракт. Мы ничего вам не должны.
Тут, подумал я, Бидл и взбесится, однако он ответил только:
– Я не намерен препираться с вами. Вы обо мне еще услышите! – И он исчез, даже не попрощавшись.
Позади меня кто-то хихикнул, и я обернулся, готовый сделать из весельчака фарш. День выдался тяжелый, а я не терплю, чтобы у меня за спиной надо мной потешались. Я увидел молодого человека, примерно моего ровесника.
– Кто вы и над чем смеетесь? – рявкнул я. – Это частная собственность!
– Извиняюсь, приятель, – сказал он с обезоруживающей улыбкой. – Я смеялся не над вами, а над этим нулем без палочки. Ваш друг отлично его отбрил.
– Что вы тут делаете? – спросил Джедсон.
– Я? Вы, конечно, имеете право требовать от меня объяснения. Понимаете, я сам занимаюсь этим делом…
– Подрядами?
– Да нет, чародейством. Вот моя карточка.
Он вручил ее Джедсону, тот скользнул по ней взглядом и передал мне. Она гласила:
ДЖЕК БОДИ
Лицензированный чародей I класса
Телефон К-3840
– Понимаете, я поймал в Полумире слушок, что одна знаменитость устроит здесь сегодня шухер на всю катушку. Ну я и заглянул поразвлечься. Но как это вы связались с таким шарлатаном, как Бидл? Ему подобная работа не по зубам.
Джедсон протянул руку и забрал у меня карточку.
– Где вы учились, мистер Боди?
– А? Степень бакалавра я получил в Гарварде, а аспирантуру окончил в Чикаго. Но не в том дело. Мой старикан обучил меня всему, что я знаю, а в университет послал потому, что, по его словам, в наши дни чародей без диплома приличной работы не получит. И он прав.
– По-вашему, вы способны справиться с этой задачей? – спросил я.
– Думаю, нет. Но валять дурака, как Бидл, я не стану. Вот что: хотите найти, кто с вашей задачей справится?
– Естественно, – буркнул я. – А то что бы мы тут делали?
– Ну так вы начали не с того конца. Бидл набил себе цену, потому что учился в Гейдельберге и в Вене. А это ровнехонько ничего не значит. Бьюсь об заклад, вам и в голову не приходило поискать старомодную колдунью без всяких дипломов?
Ему ответил Джедсон:
– Вы не совсем правы. Я навел справки у моих друзей в этой сфере деятельности, но никто за это дело не взялся. Однако я всегда готов узнать что-то новенькое. Так кого вы порекомендовали бы?
– Вы знакомы с миссис Амандой Тодд Дженнингс? Она живет в Старом городе за конгрегационалистским кладбищем.
– Дженнингс… Дженнингс. Хм… Пожалуй, нет. А впрочем, погодите. Вы о старушке, которую все называют «бабушка Дженнингс»? Носит шляпку-тюрбан и сама ходит за покупками?
– Вот-вот!
– Но она же не колдунья, а гадалка!
– Напрасно вы так думаете! Конечно, она коммерческим колдовством не занимается, поскольку на девяносто лет старше Санта-Клауса и порядком одряхлела. Но у нее в одном мизинце больше всяких чар, чем во всей Соломоновой книге.
Джедсон посмотрел на меня, я кивнул, и он сказал:
– По-вашему, вы сможете уговорить ее взяться за это дело?
– Ну, если вы ей понравитесь, она вряд ли вам откажет.
– А ваши условия? – спросил я. – Десять процентов вас устроят?
Он словно бы даже обиделся.
– Черт! – сказал он. – Комиссионные я не возьму. Она всю мою жизнь меня привечала.
– За хороший совет полагается платить, – не отступал я.
– Бросьте! Может, вы, ребята, как-нибудь подбросите мне работенку по специальности. Будем квиты.
Ну мы и отправились – но без Боди. Ему было некогда, но он обещал предупредить миссис Дженнингс, что мы заедем к ней.
Найти ее дом оказалось просто. Он находился на старой улице, над которой смыкались ветви вязов, и стоял в глубине двора – одноэтажный коттедж с верандой, обильно украшенный резными завитушками. Двор был запущен, но над крыльцом вьющаяся роза образовала прелестную арку.
Джедсон крутанул ручку старинного звонка. Несколько минут мы стояли в ожидании, и я рассматривал треугольники из цветных стекол, вделанные в боковые панели двери, и прикидывал, сохранился ли на свете хоть один умелец, способный изготовить вот такую дверь.
Потом она нас впустила. Выглядела она ну просто невероятно. Такая маленькая, что я смотрел сверху вниз на ее макушку, на чистенькую розоватую кожу, которая просвечивала сквозь жидкие, аккуратно причесанные волосы. И весила она меньше семидесяти фунтов, даже одевшись, чтобы выйти на улицу. Но стояла она, гордо выпрямившись в своем бледно-зеленом платье из альпаки с белым воротничком, и оглядывала нас живыми черными глазами, которые равно подошли бы и Екатерине Великой, и Бедовой Джейн.
– Доброго вам утра, – сказала она. – Входите.
Она провела нас через тесную прихожую, раздвинула занавеску из бус, прикрикнула «Брысь, Серафим!» на кота, облюбовавшего кресло, и усадила нас в своей гостиной. Кот спрыгнул на пол, отошел с величавым достоинством, а потом сел, обвил хвостом лапы и уставился на нас таким же невозмутимо-оценивающим взглядом, что и его хозяйка.
– Мой Джек предупредил меня о вас, – начала она. – Вы мистер Фрэзер, а вы мистер Джедсон. – (Это был не вопрос, а утверждение, и распределила она нас безошибочно.) – Полагаю, вам хочется узнать свое будущее. Какой способ вы предпочитаете – ладони, звезды, кофейную гущу?
Я хотел было объяснить ей, что вышло недоразумение, но Джедсон меня опередил:
– Думается, способ лучше выбрать вам, миссис Дженнингс.
– Ну хорошо. Тогда на чаинках. Сейчас поставлю чайник, это и минуты не займет.
Она засеменила на кухню. Мы слышали, как она ступает там по линолеуму, как деловито и уютно позвякивает и побрякивает посудой.
Когда она вернулась, я сказал:
– Надеюсь, мы не причиняем вам лишних хлопот, миссис Дженнингс.
– Ну что вы, что вы! – успокоила она меня. – Я люблю с утра попить чайку, так подкрепляет! Но мне надо было снять с огня приворотное зелье, вот я и задержалась.
– Извините…
– Ему не повредит немножко отстояться.
– Формула «Зекербони»? – поинтересовался Джедсон.
– Да ни в коем случае! – Такое предположение ее даже расстроило. – Убивать кроткие милые существа? Зайчиков, ласточек, горлиц? Подумать и то страшно! Не понимаю, о чем думал Пьер Мора, когда составлял этот рецепт. Так бы и надавала ему оплеух! Нет, я пользуюсь совсем другим – колокольчик съедобный, померанец и амбра. А действует не хуже.
Тут Джедсон осведомился, не применяет ли она сок вербены. Она вгляделась в его лицо, а потом сказала:
– Сынок, у тебя самого есть дар прозрения, верно?
– Очень слабый, матушка. Очень!
– Ничего, он наберет силу. Только не злоупотребляй им. Ну а вербена оказывает нужное действие, как ты знаешь.
– Так не проще ли?..
– Проще-то проще, но если такой нехитрый способ получит известность, то все кому не лень начнут им пользоваться направо и налево, а это куда как плохо. И колдуны с колдуньями поумирают с голоду в ожидании клиентов, что, пожалуй, не так уж плохо! – Она вздернула седую бровь. – Ну а если ты за простотой гонишься, так и вербену тревожить незачем. Вот, например… – Она протянула палец и коснулась моей руки, бормоча: «Bestarberto corrumpit viscera ejus virilis». Или что-то в этом роде. За точность я не поручусь.
Да и не было у меня времени думать о заклятии, которое она произнесла. Меня совершенно поглотило внезапно нахлынувшее чувство. Я вдруг влюбился – восторженно, упоенно влюбился… в бабушку Дженнингс! Нет, она вовсе не показалась мне юной красавицей, ничего подобного! Я по-прежнему видел перед собой маленькую высохшую старушку с лицом мудрой мартышки, годящуюся мне в прабабушки. Только это не имело ни малейшего значения. Она была – она. Прекрасная Елена, предмет вожделения всех мужчин, их романтического преклонения.
Она улыбнулась мне ласковой понимающей улыбкой, и я преисполнился счастья. Но тут она сказала добрым тоном:
– Не стану делать тебя посмешищем, сынок! – опять коснулась моей руки и что-то прошептала.
И тут же наваждение рассеялось. Я снова видел перед собой милую старушку, которая и пирожки внуку напечет, и с больной соседкой посидит. Ничего не изменилось, и даже кот не моргнул. От пылкого чувства осталось только воспоминание – отвлеченное и спокойное. Но у меня будто отняли что-то очень важное.
Тем временем закипел чайник. Она засеменила на кухню и вскоре вернулась с подносом, уставленным чашками, между которыми красовался тминный кекс, окруженный ломтиками хлеба домашней выпечки, намазанными душистым маслом.
Когда мы все чинно выпили по чашечке, миссис Дженнингс взяла чашку Джедсона и всмотрелась в чаинки на донышке.
– Денег не очень-то много, – объявила она, – но тебе много и не потребуется, а жизнь смотрится полная и дающая радость. – Она помешала ложечкой остатки чая. – Да, у тебя есть дар и понимание, которое должно ему сопутствовать, но, вижу, ты предпочел делать дело, вместо того чтобы постигать великое искусство или хотя бы малое. Почему?
Джедсон пожал плечами и ответил, словно извиняясь:
– Кругом полно работы, которую нужно делать сейчас. Вот ею я и занимаюсь.
– И правильно! – Она кивнула. – Из каждой работы можно почерпнуть понимание, и ты его почерпнешь. Торопиться некуда – времени много. Когда настанет черед твоего собственного дела, ты его узнаешь и будешь готов к нему. Ну-ка, дай мне свою чашку! – сказала она, оборачиваясь ко мне.
Я отдал ей чашку. Несколько секунд она смотрела на чаинки, а затем сказала:
– Ну, у тебя нет ясных глаз твоего друга, но ты обладаешь прозрением в том, что касается твоей работы. А все сверх того только пробудило бы в тебе томление духа, потому что я вижу тут деньги. Ты наживешь много денег, Арчи Фрэзер.
– А деловой неудачи сейчас вы не видите? – торопливо спросил я.
– Нет. Да ты сам взгляни! – Она указала на чашку, я наклонился и заглянул внутрь. Несколько секунд за чаинками, словно по киноэкрану, скользили изображения. Я сразу узнал свой магазин – даже выщербины на столбах ворот, ведущих во двор, – водители грузовиков склонны заворачивать в них слишком круто.
Но к магазину было пристроено новое крыло, а во дворе стояли две чудесные новехонькие пятитонки с моей фамилией на бортах!
И тут я увидел, что выхожу из дверей и иду по улице в модной шляпе. Костюм на мне, правда, был тот самый, в котором я пришел к миссис Дженнингс, и галстук тот же – клетчатый, цветов клана моих предков. Я поднял руку и погладил его.
– Ну, пока достаточно, – сказала миссис Дженнингс, и я увидел под чаинками дно чашки. – Ты видел, – продолжала она, – и можешь не тревожиться за свой магазин. Ну а любовь, женитьба и дети, болезни, здоровье и смерть… сейчас поглядим.
Кончиком пальца она коснулась остатков чая, и чаинки заколыхались. Несколько секунд она вглядывалась в них. Брови у нее сдвинулись, она хотела было что-то произнести, но опять уставилась в чашку.
– Не все ясно, – сказала она наконец. – Не понимаю. Моя собственная тень накладывается на образы.
– Дайте я попробую, – предложил Джедсон.
– Не суйся, куда не просят! – ответила она с удивившей меня резкостью и прикрыла чашку ладонью, а потом посмотрела на меня с состраданием. – Будущее твое неясно, так как у тебя два возможных будущих. Постарайся, чтобы ум управлял твоим сердцем, и не терзай его из-за несбыточного. Тогда ты женишься, обзаведешься детьми и будешь доволен своим жребием. – Она исчерпала эту тему, так как тут же обратилась к нам обоим: – Но вы пришли не гадать, вы пришли искать помощи иного рода. – И вновь это было утверждение, а не вопрос.
– Какого же, матушка? – спросил Джедсон.
– Вот такого! – ответила она и сунула чашку ему под нос.
Он поглядел в чашку и пробормотал:
– Да, верно. А помочь можно?
Я тоже заглянул за край, но увидел только чаинки.
– Думаю, да, – ответила она. – Не стоило вам связываться с Бидлом, ну да кто не ошибается! Поехали.
Без дальнейших разговоров старушка принесла перчатки, сумочку и пальто, водрузила на голову нелепую старую шляпку и выпроводила нас из дома. Об условиях мы не договаривались, это казалось лишним.
Когда мы вернулись ко мне, ее рабочее помещение уже высилось во дворе. В отличие от Бидла – никакого шика, а просто старая палатка, смахивающая на цыганский шатер, островерхая и пестрая. Миссис Дженнингс откинула шаль, заменяющую дверное полотнище, и пригласила нас войти.
Там было темно, но она достала большую свечу, зажгла ее и прилепила посреди палатки. При ее свете она начертила на земле пять кругов – сначала большой, а перед ним второй поменьше. Затем два по сторонам первого и самого большого. В них легко мог поместиться человек, и она велела нам встать там. Последним она начертила круг в стороне и не больше фута в поперечнике.
Я никогда не обращал особого внимания на процедуры чародеев – к ним я отношусь так же, как Томас Эдисон, по его словам, относился к математикам: когда ему требовался математик, он его нанимал. Но миссис Дженнингс была совсем другой. Как мне хотелось понять, что именно она делает и для чего!
