скачать книгу бесплатно
– Нет…
– Ты идешь?
– Иду.
– Что там Майоров сказал?
Да, я же ушел из-за стола, чтобы поговорить с Майоровым насчет поставок.
– Говорит, задержали их фуры на выезде, якобы какие-то документы неправильно оформлены, с Нового года, что ли, форма изменилась. Я переслал все образцы, будет разбираться, – ответил машинально, не вникая. Все это само откуда-то распаковывалось из глубин сознания, словно минуя меня самого.
Я поднялся по лестнице, потянул заскрежетавшую дверь, жестом пригласил Аллу идти вперед и автоматическим, привычным движением шлепнул ее по заднице.
Тело двигалось, словно запрограммированный персонаж в игре, пока обезумевший мозг метался, стучась о стенки черепа, как шарик в пинболе.
?????? ??????? ??????????? ?????????????? ????? ??????????? ????????Что произошло? Что только что случилось?
– Все собрались уже, Светик подружку привела, Дашей зовут. Давай ее Марату подсунем? Модная московская штучка, он таких любит. Вроде симпатичная. Говорят, ее в Москве женатик какой-то бросил, а потом с работы поперли.
Женатик, значит. Бросил.
Я на миг прикрыл глаза прежде чем войти в квартиру, где было шумно, пахло мясом и пирогами, звенели голоса и бокалы и в прихожей на вешалку были грудой навалены куртки и пальто. Все как обычно. Сколько бы ни стоило наше вино и наши квартиры, что-то главное в нас не менялось.
До сегодняшнего дня.
Женатик
Я наблюдаю с легким недоумением за этими людьми: близкими, которых я знал лет десять, а некоторых и все двадцать. Почему они ведут себя так, будто ничего не случилось?
Денис создает основной шум: рассказывает какие-то баечки, хохочет так, что трясется обширный живот, подкладывает всем дамам в окрестностях еще салатиков и следит, чтобы между первой и второй, второй и третьей, третьей и так далее водка не успевала «остывать».
Марина тщательно расспрашивает хозяйку о составе каждого блюда и выбирает без глютена, лактозы, сахара, с минимумом жиров и углеводов… потому и сидит с охапкой зелени на тарелку, которую Алла раздраженно сгребла ей, разрушив украшения всех блюд. Она понятия не имеет, что там в составе, заказывала в кулинарии.
Егор уже молниеносно подчистил еду со своей тарелки и ерзает, поглядывая на телик: там трансляция теннисного матча, который ему интересен больше нас всех.
Его жена, Наденька, украдкой заворачивает в салфетку самые лакомые кусочки для их померанского шпица, нового и любимого члена семьи.
Марат, как обычно, отрывается от мессенджеров, только когда поднимают тост. Тогда быстро откладывает телефон и с энтузиазмом тянется к своей рюмке.
Тамара на другом конце стола нудит в ухо своему Пашке, чтобы не пил. Сколько лет нудит, столько же лет все по итогам кончается тем, что мы помогаем загружать безжизненное тело в такси, а она бегает вокруг и извиняется за него.
Светик рядом со мной раскладывает на своей тарелке натюрморт – в самый раз для инстаграма. Красиво, по ЗОЖ и богато. Но почему-то не фотографирует, а как будто демонстрирует окружающим.
Через пару часов будут забыты диеты, матчи, чаты, запреты и даже померанский шпиц. Дамы перейдут на водку, джентльмены на коньяк, салаты с авокадо и рулетики с рукколой и пармской ветчиной будут безнадежно сохнуть, отодвинутые в сторону, зато пирожки и соленые помидорчики улетят за милую душу. Придется лезть на антресоли за гитарой, а вместо Билли Айлиш и Эда Ширана народ потребует Максим и Лазарева. И начнутся танцы!
Я их обожаю – друзей моей юности. Сидеть с ними за одним столом на их или свой день рожденья, Новый год, восьмое марта; затевать шашлыки с апреля по октябрь, мотаться в соседний город в боулинг или к лесному озеру в баньку к столетнему деду Егора. Смотреть, как становится все необъятнее пузо Дениса, все тоньше – талия Марины, все отчаяннее – макияж Тамары. Радоваться, что, как бы нас жизнь ни мотала, а все равно сидят рядом ФСБшник с журналисткой, танцуют «медляк» бизнесвуман с автомехаником, выбегают покурить непризнанный художник с замороченным программистом. Не всякая «вторая половинка» к нам вливается. Зато уж если вливается, то насмерть.
И вот новое наше приобретение сидит по правую руку от Светки, вежливо пробует все, что ей предлагают, но ничего не доедает до конца, смеется над Денискиными анекдотами, каждый раз чуть запаздывая, буквально на полсекунды, словно лишь подхватывает общий смех, а сама даже не слышит. И вздрагивает, когда наши взгляды встречаются.
Но снова и снова поднимает на меня глаза, ищет меня. А я так и вовсе почти не отрываюсь от нее.
Даша.
Значит, бежала она так отчаянно, спасаясь от нашей вечеринки. Если бы я верил в судьбу, сейчас хохотал бы во весь голос. Даша-Даша, надо было лифт подождать, и все бы обошлось!
А теперь…
Все сложно.
– Не пора ли нам выпить! – напоминает Денис. – Скоро спать, а мы не ели, скоро есть, а мы не пили! Давайте, кто еще не поздравлял именинника?
Светка рядом со мной облизывает густо накрашенные губы, кладет ладонь на мой локоть и начинает подниматься со стула, но ее опережает Алла.
– Мне кажется, моя очередь. – Она проводит руками по талии, бедрам, украдкой проверяя, все ли оценили, как сидит на ней новое платье.
Она думала произвести фурор своим безупречным вкусом и дырой на моей кредитке, образовавшейся после покупки, но когда я вернулся в квартиру и застал всю женскую часть, воркующую вокруг Светика, стало понятно, что, увы, все было зря. Тонкую розовую ткань щупали в несколько рук, цену пересказывали друг другу шепотом – да и с фигурой, надо сказать, ей повезло больше, чем Алле.
– Да, да, дорогая! Ты самая главная здесь! Кто еще делает из мужчины человека, как не женщина? – радуется Денис, поспешно поднимая бокал.
– Богдан! В такой день принято желать здоровья, и я его тебе, конечно, желаю. Принято желать профессиональных успехов, и без этого, надеюсь, ты тоже не обойдешься. Удачи, сил, вдохновения, богатства, мудрости, долголетия. Все это тоже пусть у тебя будет. Но хочу еще кое-что сказать… Я знаю тебя дольше всех здесь, наверное…
– Нет, я дольше! – возражает Денис. – Между прочим, это я вас познакомил! Надо было самому за ней приударить, эх!
Алла фыркает, даже не глядя на него. Она разворачивается ко мне и продолжает:
– И не было дня счастливее, чем день нашей свадьбы. С этого момента и все эти годы я чувствовала твою заботу и любовь. Хочу сказать, что такого верного, преданного и порядочного человека я не встречала никогда. Я счастлива называть себя твоей женой и хотела бы пожелать тебе… – Она улыбнулась. – …чтобы всю эту удачу, мудрость и долголетие мы разделили на двоих до конца наших дней. Потому что нет для мужчины лучшего подарка, чем ценящая его жена, а я буду стараться любить и ценить тебя и дальше не меньше, чем все годы до нынешнего момента. За тебя, моя любовь! За наш идеальный союз!
– Как романтично ты сказала… – выдыхает Наденька. – Сама придумала?
– От сердца, – говорит Алла, глядя на меня.
Понятия не имею, зачем она устраивает этот спектакль после всего, что наговорила мне утром и перед приходом гостей. Но не сейчас же выяснять… Я медленно поднимаюсь, и следом поднимаются остальные. Тянутся чокаться над столом, купая рукава в салатах и рюмках, а я… ищу взглядом Дашу. Она единственная не привстает со стула, чтобы дотянуться даже до тех, кто сидит на другом конце стола. Она держит в одной руке бокал с темно-красным напитком, а другой сжимает край стола побелевшими пальцами, судорожно, будто боится упасть.
?????? ??????? ??????????? ??????????????? ????? ??????????? ????????Кровь отлила от ее лица, оставив бледной как бумага. И от этого она, с ее светлыми волосами и черными стрелками на веках, стала похожа на героиню черно-белого комикса, напечатанного в две краски в дешевой газете. Резкие тени под глазами, напряженная шея.
И отчаянный, будто умоляющий взгляд черных глаз с аномально расширенными зрачками.
Мир снова рывком отдаляется от меня. От нас. Ничего вокруг не остается, кроме этого взгляда, кроме необходимости объяснить ей… Объяснить что?
Мне совершенно нечем сейчас оправдаться.
Отчаянная обида, которая плещется в непроницаемо-черных зрачках, рвет меня на части. Хочется вскочить, перепрыгнуть через стол, схватить ее в охапку, прыгнуть на верного коня и умчаться за тридевять земель – туда, где нас никто не найдет.
Но нет у меня коня. И не ждут нас там. А планета круглая, и GPS-спутники запеленгуют хоть на другой ее стороне.
– За Богдана! – разрывает наше уединение среди толпы дружный тост моих друзей.
– За любимого мужа! – мурлычет Алла, демонстративно закидывая мне на шею руку и оставляя отпечаток губной помады на щеке.
– За тебя… – шуршит с придыханием на ухо сладкий голосок Светика, и ее горячее бедро недвусмысленно трется о мою ногу, а рука поглаживает предплечье, задевая браслет из шершавых бусин.
Я кривлюсь, когда острый ноготь царапает поверхность одной из них.
Будто мое сердце царапает.
Большие планы
Это просто нечестно!
Слышишь, Вселенная? Бог? Мироздание?
Кто там есть живой наверху? Насмешливый и злой, устроивший мне этот вечер!
За что?!
ЗА ЧТО?
Я не выбирала быть любовницей женатого. Никогда не хотела никому причинять боль! Ошиблась, повелась, наделала глупостей, но ведь бросила все, отказалась от всего, что у меня было, чтобы исправить эту ошибку.
Решила начать все с нового листа!
Добровольно пожертвовала тем, о чем в нашем городе мечтает каждая девчонка.
Все, все, все, заберите у меня вообще все!
Но зачем забирать еще и мою душу?..
Зачем…
Мне показалось, что все еще возможно. Что Светка была права: сегодня самое время возрождаться. Начинать новую жизнь.
И вот он – мой подарок! По-настоящему мой.
Мне казалось, что я знаю Богдана всю жизнь. Такие знакомые до боли жесты, повороты головы – даже к моему браслету он прикасался привычным, машинальным движением. Заразительная улыбка, смешные и не злые, хотя и немного ехидные шутки. Как он успевал перекинуться парой слов с каждым из друзей, никого не забывая.
И обжечь взглядом меня…
Почему я умудрилась решить, что он свободен? Разве такой мужчина может быть свободен?
Если бы я раньше сложила два и два: что подругу Светки зовут Алла и вечеринка проходит у нее. Что празднуем день рождения Богдана, и он ведет себя тут по-хозяйски, успевая проследить, чтобы гостям за столом всего хватало. То гораздо быстрее поняла бы, кто они друг другу.
Но я плавала в розовом сиропе, булькающем у меня в голове, и как можно незаметнее касалась языком верхней губы, которую он трогал своим языком во время поцелуя.
Тихонько улыбалась. Еще не успевая настроить планов.
Правильно.
Я не собиралась сегодня пить вообще, но под тост за Богдана одним глотком осушила свой бокал и даже почувствовала себя лучше от резкой терпкой кислоты выдержанного вина.
За Богдана. За любимого и верного мужа Аллы.
Момент моего шока прошел незамеченным, все снова расселись по местам, заговорили громче, потянулись накладывать еду, Алла убежала на кухню и торжественно вынесла запеченную с розмарином баранью ногу. Под это дело решили, что вино уже не то, нужно что-то покрепче. И картошечки. Поползли галстуки, раскраснелись лица, стали проскальзывать визгливо-пьяные нотки в женских голосах и агрессивно-непримиримые – в мужских.
Громче зазвучала музыка.
Светка, которая все время о чем-то болтала с Богданом, в сторону которого я старалась больше не смотреть, ткнула меня в бок:
– Пойдем покурим.
– Я не ку… – Получив еще один тычок, я согласилась: – Пойдем.
Светка поволокла меня через темный коридор куда-то вглубь квартиры, не включая света, протащила через комнату, в которой, в отличие от гостиной, пахло свежестью и листвой, и вытолкнула на открытый балкон, под мелкий мартовский дождик. Над нами была крыша, но ветер задувал под нее морось, и она противно оседала на лице.
Подруга достала две тонкие сигаретки, подкурила и сунула мне одну из них. Я не стала спорить, просто держала ее в пальцах и ежилась: не додумалась накинуть даже палантин, а платье было слишком легким для такой погоды.
– Короче, слушай. – Светка постучала ногтем большого пальца по зубам. – Алка, конечно, дала. Столько меда и патоки… Что-то она подозревает.
– В смысле? – Я обняла себя двумя руками, пытаясь унять нервную дрожь.
– Ну, что я нацелилась на ее Богдашу. За ней раньше такого не водилось, она, наоборот, любит его в больших компаниях поопускать. Какой он типа няша безответный. Другой бы за танцы с мужиками в зубы дал, а этот смотрит, улыбается. «Доверяю тебе», – говорит. Ну и чморит его вечно за то, что машину меняет раз в три года, не чаще. Не покупает ей каждую новую модель айфона, да и в отпуск они ездили почему-то в «грязный» Марокко, а она хотела на Мальдивы.
– Ужасный мужчина, как она с ним живет, – процедила я сквозь зубы, не удержавшись.
– Вот! Ты меня понимаешь, Дашка! – Света чуть не кинулась мне на шею, я еле успела увернуться от тлеющего кончика ее сигареты. – Если баба не ценит своего счастья, оценю я!
– Думаю, если он свистнет, будет очередь ценительниц.
– Не без того. Поэтому брать его надо горяченьким, не дав выйти на рынок холостяков даже на минуточку! А то он заметит, что там следующее поколение уже подросло!
Я рассматривала свою сигарету. Как огонек то разгорается, то затухает под порывами ветра. У дыма был легкий вишневый привкус.
Мы помолчали. Светка курила, я просто стояла, чувствуя, как растекается в сердце холод и темнота.
Так хотелось весны… Мая, белых лепестков цветущих вишен, упругой южной черешни, теплого солнца на лице, а не вот этого промозглого разговора.
Поискала, обо что затушить сигарету, но не нашла ни намека на пепельницу. Светка, раздраженно зашипев, вырвала окурок у меня из руки и вместе со своим выбросила с балкона.
– Ну что, пошли на войну?..
Она поправила грудь, чтоб та казалась повыше, тряхнула волосами и вдруг замерла:
– Оу… Ты смотри…
Я обернулась. В полутьме комнаты мелькнула белая рубашка, и я сразу, без сомнений, узнала Богдана. Словно кто-то прописал в мой код ДНК безупречный компас, указывающий на этого мужчину.
Светка встрепенулась, как боевая лошадь, заслышавшая звук горна, и сама распахнула ему навстречу балконную дверь.
На меня он не посмотрел.
